Вернемся, однако, к событиям скифо-персидской войны. Переправившись через Истр, Дарий прошел через Фракию, но уже не к Византии, а дальше на юг, к наиболее
узкому месту Геллеспонта. Здесь у города Сеста персидское войско на кораблях переправилось через пролив из Европы в Азию в район города Абидоса. Возвращение не было спокойным. Местные племена то и дело нападали на потрепанное незадачливое войско персов.
Возвращаясь, Дарий оставил в Европе 80 000 своего войска во главе с Мегабазом, для того чтобы держать в повиновении население прибрежных районов. Царь поручил эту задачу своему лучшему военачальнику, которого очень ценил. Говоря об этом, Геродот приводит такой интересный эпизод: «Дарий собирался есть гранаты; как только он вскрыл первый гранат, Артабан, брат его, спросил, чего хотелось бы ему иметь в таком же количестве, как зерен в гранате. Дарий же сказал, что Мегабазов в таком огромном количестве оп хотел бы иметь больше, чем покоренную Элладу» (IV, 143).
И Мегабаз оправдал доверие своего повелителя. Оп быстро покорил тех геллеспонтийцев, которые не были на стороне персов.
Как же повели себя скифы, когда персам удалось переправиться через Истр и ускользнуть от них, избежав возмездия?
Скифы не удовлетворились таким исходом дел. Они, как сообщает Геродот (VI, 40), объединились, двинулись во Фракию и дошли до Херсонеса Фракийского. Собрались даже переправляться через пролив и идти в саму Персию. Но Дарий предупредил их действия и припял необходимые меры — сжег расположенные на Пропонтиде эллинские города. Страбон сообщает об этом совсем кратко: «По возвращении из похода на скифов Дарий приказал сжечь города, узнав, что кочевники готовятся переправиться через пролив, чтобы потом напасть на него в отмщение за причиненные им беды; притом он опасался, что эти города могут предоставить войску скифов корабли для переправы» (XIII, 1, 22).
Геродот не связывает какие-либо карательные акции Дария с угрозой скифского вторжения, а рассказывает только о взятии персами городов Пропонтиды. Эти действия относятся уже ко времени ионийского восстания. Персидские военачальники — зятья Дария — карали ионян, предпринявших поход на Сарды. Персы одолели ионийцев в морской битве, а затем разделились и пошли на штурм эллинских городов.
Один из зятьев Дария Даврис направился против городов на Геллеспонте и стремительно взял Дардаи, Аби
дос, Перкоту, Лампсак и Пес. На штурм каждого города уходил лишь один день. Потом пришла весть о том, что восстали карийцы, тогда Даврис, как рассказывает Геродот, повернул туда (V, 116—117).
Так персы захватили ионийские города на азиатском берегу Пропонтиды. Произошло это еще до падения Милета в 494 г. до н. э. А позже, на следующий год после взятия Милета, как сообщает Геродот, т. е. в 493 г. до н. э., мощный персидский флот двинулся на города европейского побережья Пропонтиды. Опустошительной волной персы прошлись по этому району и предали огню целый ряд городов. Жители Византия и жившие на противоположном берегу калхедоняне не стали ждать нападения, покинули свои дома и спешно отплыли в Понт Эвксинский, где нашли приют в городе Месембрии. После этого персидский флот, состоявший в основном из финикийских кораблей, вернулся в район Херсонеса, чтобы захватить города, которые не успел разрушить ранее.
В связи с этими событиями вновь всплывает имя Мильтиада, сына Кимопа. Это — тот самый Мильтиад, тиран херсонесцев, который во время совещания на переправе через Истр предложил последовать совету скифов и разрушить мост. А теперь он незадолго до нападения вражеского флота возвратился в Херсонес. И с появлением персов тиран вынужден был, как отмечает Геродот, вновь бежать отсюда: «Ведь за три года до этого оп был изгнан скифами. Скифские кочевые племена, раздраженные вторжением царя Дария, объединились и дошли до Херсонеса. Мильтиад не стал ожидать вторжения скифов, а бежал в изгнание, пока скифы не ушли и долоики не вернули его назад» (VI, 40).
Что же предпринял тиран херсонесцев на этот раз? Узнав, что финикийские корабли Дария приближаются, Мильтиад погрузил на пять триер все свои сокровища и взял курс на Афины — свою родину. Но в открытом море его встретили финикийские корабли. Мильтиаду с четырьмя кораблями удалось прорваться. А пятый корабль, которым командовал старший сын тирана Метиох, был захвачен в плен. Финикийцы, узнав, что в их руках сын Мильтиада, отвезли его к Дарию, надеясь заслужить великую милость царя, поскольку Мильтиад предложил разрушить переправу через Истр. Однако Дарий, вопреки их ожиданиям, не причинил пленнику никакого зла, а, наоборот, пожаловал ему дом, поместье и жену персиянку. Мильтиад же благополучно добрался до Афин.
Как мы видим, Мильтиад находился в сложном положении. Он боялся возмездия и со стороны скифов за участие в походе против них, и со стороны Дария за предложение разрушить переправу через Истр. И та и другая боязнь, видимо, не были напрасными.
Приведенные сведения важны для нас в первую очередь тем, что они указывают время похода скифов до Херсонеса Фракийского — за три года до событий 493 г. до н. э., т. е. в 496 г.
Вопрос о пребывании скифов во Фракии вызывает споры ученых. Одни исследователи считают, что скифы преследовали персов сразу же после их бегства за Истр. Другие же относят поход к 496—495 гг. до н. э. Кто же тут прав?
Я думаю, что прямого преследования не могло быть. К этой мысли приводят следующие соображения.
1. Такой дальний поход в чужие края требовал длительной серьезной подготовки.
2. Отступившее персидское войско, потрепанное и потерявшее часть людей, все же оставалось огромным и достаточно сильным. И скифы не могли рассчитывать на победу, тем более во Фракии, где персы воспрянули духом и почувствовали себя увереннее.
3. Не имея кораблей, скифы не могли сразу же переправиться через Истр. Переправа иным способом требовала достаточно много времени.
4. При непосредственном преследовании скифы не дали бы персам переправиться через Геллеспонт.
5. Если бы скифы преследовали персов, то Дарий не оставил бы в Европе 80-тысячное войско во главе с Мега-базом. Это значило бы обречь воинов на неминуемую гибель. А они не только не погибли, но и покорили, как сообщает Геродот, расположенные на Геллеспонте «все города, не подвластные персам» (IV, 144), а затем, получив приказание Дария, захватили в плен местное племя пеонов, переправили их через пролив и привели в Сарды. Где же в это время были скифы?!
Эти и другие соображения заставляют думать, что, изгнав Дария, скифы не бросились в азарте в погоню за персами, а стали налаживать мирную жизнь. А позже, в 496 г. до н. э., как отмечает Геродот, они решили отомстить завоевателям и дошли до Херсонеса. Месть немного запоздалая. Но здесь следует трезво оценивать реальную ситуацию. Сразу же броситься в погоню за переправившимся через Истр персидским войском скифы
не могли. Такая погоня не дала бы сколько-нибудь ощутимых результатов. Конечно, скифы могли бы более или менее оперативно подготовиться к походу, переправиться через Истр и догнать персов. А что дальше? Для открытого боя силы были бы слишком неравны. А мелкие стыки с фуражирами, периодические нападения по ночам уже не давали бы былых результатов и не оправдали бы трудностей дальнего похода в чужие края.
А в 496 г. до и. э. ситуация была в корне иной. Полыхало пламя ионийского восстания против персидского господства. Эллинам удалось даже захватить и спалить Сарды. Дарий спешно собирал силы для подавления восстания. Вот такая обстановка как нельзя лучше благоприятствовала выступлению против персов. И скифы воспользовались таким удобным случаем и двинулись к Геллеспонту.
Скифы вынашивали далеко идущие планы. Они заключили союз со Спартой и договорились совместно выступить против персов: спартанцы — со стороны Геллеспонта, а скифы — через Закавказье. Геродот пишет об этом следующее: «Ведь из-за того, что Дарий вторгся в их страну, скифы-кочевники после этого задумали ему отомстить. Отправив посольство в Спарту, для того чтобы заключить военный союз, они пытались договориться о том, что самим скифам следовало бы попытаться вторгнуться в Мидию возле реки Фасис; а спартанцев они должны были убедить выступить из Эфеса, двинуться внутрь материка и затем встретиться с ними в одном и том же месте. Говорят, что когда скифы для этого прибыли, Клеомен слишком часто с ними общался. Общаясь же с ними больше, чем следовало, он научился у них пить неразбавленное вино. И от этого, как считают спартанцы, он сошел с ума. С этого времени, как они сами рассказывают, всякий раз, когда хотят выпить вина покрепче, говорят: „Налей по-скифски“» (VI, 84).
Чем закончились эти переговоры, мы не знаем. Видимо, скифы и спартанцы не пришли к единому мнению. И планы о совместных военных действиях не осуществились.
В этой связи обращает на себя внимание тот факт, что незадолго до скифов за помощью к спартанцам обращался тиран Милета Аристагор, тот самый Аристагор, который поднял ионийское восстание против персов. Он прибыл в Спарту и обратился к царю с такой речью:
«Клеомен! Не удивляйся, что я столь поспешно при-
был сюда. Наше положение ужасно. То, что мы, дети иоиян, стали из свободных людей теперь рабами — величайший позор и скорбь не только нам самим, но и для всех остальных эллинов, и особенно для вас, потому что вы стоите во главе Эллады. Поэтому заклинаю вас эллинскими богами: спасите единокровных ионян от рабство! Этого вы легко можете добиться. Ведь варвары вовсе не отличаются мужеством, вы же достигли высшей военной доблести. А сражаются варвары вот так: у них есть луки и короткие копья, в бой идут в штанах, с островерхими шапками на голове. Поэтому вы легко можете одолеть их» (V, 49).
Далее, как рассказывает Геродот, Аристагор расписывал богатства живущих в Азии народов и царские сокровища в Сузах. Если вы завоюете этот город, воскликнул тиран, то смело можете спорить в богатстве с самим Зевсом. Интересно заметить попутно, что при этом Аристагор «принес с собою медную доску, где была вырезана карта всей земли, а также всякое море и реки» и показывал, где обитают народы, о которых идет речь.
Но Клеомен отказался прийти на помощь ионийцам. Не помогли пи заклинания эллинскими богами, ни животрепещущие слова о величайшем позоре и скорби, ни напоминание об единокровии, ни рассказы о бесчисленных сокровищах. Ничто не тронуло сердце спартанского царя. Его смутило то обстоятельство, что Сузы находятся слишком далеко от моря. И ответ его был таков: «Друг из Милета! Покинь Спарту до захода солнца! Ты хочешь завести лакедемонян в землю на расстоянии трехмесячного пути от моря: это совершенно неприемлемое условие для них!» (V, 50).
Так лакедемоняне бросили ионийцев на произвол судьбы, точнее, на растерзание персам. А прими они предложение Аристагора, кто знает, наверное, не было бы потоплено в крови ионийское восстание, и иначе бы сложились исторические судьбы многих народов древнего Средиземноморья.
Теперь хочется обратить внимание читателя вот на что. Ионийцы подняли восстание против персидского господства. И именно в это время скифы задумали отомстить персам за давнее нашествие. Случайно ли это совпадение? Ведь ионийцы обратились за помощью в Спарту, но не получили поддержки. После этого скифы пытались заключить союз против персов с той же Спартой. Почему
опять Спарта? Не по совету ли Аристагора обратились скифы к тому же Клеомену?
Все это наталкивается на предположение о том, что Милет, подняв ионийское восстание, обратился за помощью к скифам. Для этого у милетян было достаточно оснований. Ведь эллинские города в Скифии были основаны именно Милетом. Все они поддерживали тесные экономические связи как со своей метрополией, так и с местными племенами. А на раннем этапе роль Милета и жизни северопричерноморских городов была особенно велика. Наиболее тесные экономические, культурные и, надо полагать, политические связи с Милетом поддерживала Ольвия. С другой стороны, Ольвия была довольно тесно связана со Скифским царством. Так что, Милет вполне мог с помощью Ольвии обратиться за помощью к скифским правителям. Тем более что помощь требовалась для борьбы против общего врага.
И скифы откликнулись на призыв ионийцев. Они выступили против Дария и дошли до Херсонеса Фракийского. Но дальнейшие их действия не принесли желаемых успехов. Переправиться через пролив скифам не удалось. И переговоры со спартанцами не дали нужных результатов. В результате спасти восставший Милет скифам не удалось. Город пал под натиском многочисленного персидского войска.
Но поход скифов во Фракию нельзя назвать неудачным. Он еще раз продемонстрировал боевую мощь скифов и в значительной мере охладил завоевательский пыл персов.