Наша группа ВКОНТАКТЕ - Наш твиттер Follow antikoved on Twitter
214

2. Гомеровская система землевладения

Признав гомеровский демос одной из разновидностей территориальной сельской общины, мы неизбежно сталкиваемся с вопросом об отношении этой общины к ее собственной территории или, говоря более конкретно, о свойственных ей формах земельной собственности. Вопрос этот уже давно является предметом острой дискуссии. Начатая еще в 80-90-х гг. XIX века работами Лавеле, Риджуэя, Эсмейна и других приверженцев так называемой «общинной теории», против которых немедленно сплотились под лозунгом «извечности и незыблемости принципа частной собственности» почти все крупнейшие авторитеты европейской науки, она до сих пор еще не может считаться законченной и время от времени напоминает о себе новыми вспышками ожесточенной полемики24. Крайняя противоречивость суждений,

24 Краткий обзор начальных этапов дискуссии дает Oertel Fr. Anhang zu R. Pöhlmanns Geschichte der sozialen Frage und des Sozialismus in der antiken Welt. Bd. II. München, 1925. S. 574. Некоторые историки, отвергая для гомеровского периода коллективную собственность в масштабе общины, допускают ее существование в масштабе рода (γένος). Сам род при этом сплошь и рядом смешивается с патриархальной семьей. См.: Fustel de Coulanges N. D. Recherches sur le droit de propriété chez les grecs. Nouvelles recherches. Paris, 1891; Guiraud P. La propriété foncière en Grèce. Paris, 1893. P. 46 ss.; Glotz G. La solidarité de la famille dans le droit criminel en Grèce. Paris, 1904. P. 327 ss. Ср.: Пёльман P. История античного коммунизма и социализма. СПб., 1910. С. 12; Busolt G. Griechische Staatskunde. I. S. 142 f.; Weiss Ε. kollektiveigentum // RE. Bd. XI. Stuttgart, 1922. S. 1087. Из новейшей литературы особого внимания заслуживают: Finley M. I. Homer and Mycenae...; Will Ed. Aux origines du régime foncier grec: Homère, Hésiode et l'arrière plan mycénien // REA. 1957. T. 49; Томсон Дж. Исследования по истории... С. 299 слл; Richter W. Die Landwirtschaft im homerischen Zeitalter// Archaeologia Homerica. Bd. II. Kap. H. Göttingen, 1968; Свенцицкая И. С. Некоторые проблемы землевладения по «Илиаде» и «Одиссее» // ВДИ. 1976. № 1; "Andreev J. V. Die homerische Gesellschaft. III. Zum Problem des homerischen Bodeneigentumes // Klio. 1988. Bd. 70. H. 1. S. 27-40.
215

высказывавшихся в ходе этой дискуссии, обусловлена не только различием теоретических и методологических позиций, занимаемых ее участниками, но и чрезвычайной скудостью и фрагментарностью той конкретной информации, которой снабжает нас наш основной источник. Не так уж трудно убедиться в том, что спор ведется в основном вокруг очень немногочисленных и теперь уже известных наперечет пассажей «Илиады» и «Одиссеи», сам текст которых допускает подчас совершенно противоположные толкования. Не вдаваясь в детальный разбор аргументации спорящих сторон и не ставя перед собой никаких априорных задач, попытаемся привести в систему весь имеющийся в нашем распоряжении фактический материал с тем, чтобы таким образом приблизиться, насколько это будет возможно, к правильному его пониманию.
Основной формой землепользования, известной Гомеру, был, по всей видимости, семейный надел, или клер (Il. XV, 498; Od. XIV, 63; ср. Od. XI, 490; XIV, 211). Сам термин κλήρος показывает, что участки, носившие это название, по крайней мере, первоначально распределялись с помощью жеребьевки. В том единственном во всем эпосе случае, когда поэт прямо ссылается на эту процедуру, она отнесена ко временам весьма отдаленным и непосредственно связана с самим моментом основания полиса (Od. VI, 10: έδάσσατ' άρούρας — об основателе города феаков Навситое). Попытки найти в тексте поэм какие-либо указания на обычай повторных переделов земли в масштабах общины до сих пор не увенчались успехом.
Со времен Риджуэя и Пёльмана в центре внимания историков, занимающихся проблемой гомеровского землевладения, неизменно остается любопытная сцена из XII песни «Илиады» (421 слл.), изображающая двух мужей, которые «с мерой в руках ведут спор из-за границ (или межей) на общем поле» (ώς т' άμφ' οΰροισι δύ' άνέρε δηριάασθον, μέτρ' έν χερσίν έχοντες, έπιξύνῳ έν άρούρη, ώ τ' όλίγω ένί χώρω έρίζητον περί ϊσης,...). Главным «камнем преткновения» является в этом отрывке выражение έπιξύνω έν άρούρη, допускающее самые противоречивые истолкования. В то время как одни авторы (приверженцы теории общинного земле-

216

владения)25 настаивают на том, что поэт хотел изобразить один из эпизодов общего передела земли и, следовательно, имел в виду общинное поле, которое пытаются поделить между собой два спорящих мужа, другие26 считают, что под «общим полем» здесь следует понимать просто два смежных участка земли, находящихся в частном владении и имеющих общую границу, из-за которой и возник спор27. Едва ли есть смысл продолжать эту и без того уже затянувшуюся дискуссию. В сущности, изображенная здесь Гомером конкретная ситуация совместима с любой формой парцеллярного крестьянского хозяйства независимо от того, основана она на принципе частной собственности или же собственности коллективной, общинной, поскольку земельная теснота и, как ее прямое следствие, напряженные, даже враждебные отношения между владельцами соседних участков, нередко выливающиеся в открытые столкновения, остаются неизменными спутниками земледельческой общины на всех основных этапах ее развития.
Едва ли может служить ключом к решению проблемы гомеровского землевладения также и другой спорный пассаж «Илиады» — известное описание пахоты, открывающее панораму сельских работ, изображенных Гефестом на щите Ахилла

25 Ridgeway W. The Homeric Land System // JHS. 1885. Vol. 6. P. 320 ff.; Esmein A. La propriété foncière dans les poèmes homériques // Nouveau revue historique de droit français et étranger. 1890. T. 14. P. 821 ss.; Leaf W. (ed.) The Iliad. Vol. I. London, 1900. Ad loc. (P. 554); Тюменев A. И, Гомеровская Греция и разложение родового строя // История древнего мира. Под ред. С. И. Ковалева. T. II. Ч. I. М., 1936. С. 127, прим. 1; Лурье С. Я. История Греции. Л., 1940. С. 70; Will Ed. Aux origines... P. 6 s.; Томсон Дж. Исследования по истории... С. 299 слл.
26 Пёльман Р. История античного коммунизма... С. 15; Guiraud P. La propriété... P. 39; Finsler G. Homer. T. I. Der Dichter und seine Welt. Leipzig-Berlin, 1914. S. 201; Nilsson M. P. Homer and Mycenae. London, 1933. P. 242; Finley M. I. Homer and Mycenae... P. 153; Richter W. Die Landwirtschaft... S. 13.
27 Еще один вариант толкования этой сцены — ссора между родственниками при разделе наследства — предлагает Свенцицкая И. С. Некоторые проблемы... С. 57.
217

(Il. XVIII, 541 сл.). Некоторые авторы28 усматривают в этой сцене прямой намек на коллективную обработку земли по системе так называемых «открытых полей» (open fields) на том лишь основании, что поэт говорит здесь о «многочисленных пахарях» (πολλοί άροτήρες), работающих на одном поле. Однако, даже если это, действительно, так и место не может быть понято по-другому, сам по себе факт совместной распашки индивидуальных наделов еще ни о чем не говорит, поскольку такая форма соседской взаимопомощи во многих местах оставалась в обычае вплоть до очень позднего времени, сосуществуя с давно уже утвердившейся частной собственностью на землю29.
Каков бы ни был скрытый подтекст этих двух пассажей, одно не подлежит сомнению: к тому времени, когда были созданы гомеровские поэмы, типичная для первобытной общины система коллективного землепользования в любой ее форме, будь то совместная, силами всей общины распашка общего поля, или же периодические переделы земли, успела уже давно отойти в область предания. На это указывает прежде всего достаточно ясно выраженное в эпосе отношение к клеру, как к наследственному имуществу семьи, которое в обычных условиях переходит непосредственно от отца к сыну без чьего-либо постороннего вмешательства. Именно так, как нам думается, следует понимать примечательные слова Гектора (Il. XV, 495 sqq.), с которыми он обращается к троянским воинам, призывая их погибнуть в сра-

28 Ridgeway W. The Homeric Land System. P. 336 f.; Esmein A. La propriete... P. 833 s.; Leaf W. (ed.) The Iliad. Vol. II. London, 1902. Ad loc. (P. 309); Лурье С. Я. История Греции. С. 70.
29 Finster G. Homer... S. 201; Finley Μ. I. Homer and Mycenae... P. 155. Местом действия в сцене пахоты является, по всей видимости, так же как и в следующей за ней сцене жатвы (см. там же, 550 слл.), царский темен. Как справедливо заметил в свое время Пёльман (Пёльман Р. История античного коммунизма... С. 17), смысл чередования картин сельской жизни в третьем круге щита Ахилла состоит отнюдь не в изображении разных форм землевладения (общинное поле, царское поле и т. д.), а в показе различных видов сельскохозяйственных работ, чередующихся в зависимости от времени года и характера земельных угодий. См. также: Richter W. Die Landwirtschaft... S. 9 f.
218

жении, но не уступить врагу: «Ведь не бесславно он (т. е. тот из троянцев, кому суждено сложить голову в предстоящей битве — Ю. А.) падет, защищая отчизну, ибо супруга его и дети будут спасены, а дом и надел останутся невредимыми (και οϊκος και κλήρος ακήρατος), если ахейцы отплывут на кораблях в милую отеческую землю». Нам представляется слишком натянутым предлагаемое некоторыми авторами30 толкование этих строк в духе «общинной теории»: Гектор — полагают они — от лица всех троянцев гарантирует идущим в сражение воинам, что их наделы останутся неприкосновенными в случае их смерти и перейдут к их сыновьям, хотя существовавший в то время обычай требовал, чтобы после смерти временного владельца надела он снова поступал в распоряжение общины. Следуя этой логике, мы должны были бы признать, что жены и дети также вручались троянцам лишь во временное пользование, а после их кончины «отходили в казну». В действительности, слова эти имеют прямо противоположный смысл: имущество погибших перейдет, как тому и надлежит быть, к их законным наследникам, ибо самой своей смертью они спасут его от рук врага. Весьма показательно для правосознания гомеровской эпохи то, что семья, дом и надел выступают здесь в неразрывном единстве как целостная хозяйственная ячейка31. Уже само по себе это обстоятельство может свидетельствовать об определенной тенденции к закреплению земельных наделов за отдельными семьями.
Забота о наследнике, которому можно было бы завещать на смертном одре не только дом со всем находящимся в нем имуществом, но и землю, составляет один из главных предметов дум и чаяний гомеровских героев. Успокаивая озабоченную судьбой Телемаха Пенелопу, Евриклея заверяет ее, что боги еще не совсем отвернулись от рода Аркесиадов и что непременно «останется кто-нибудь (из них), кому достанется дом с высокой крышей и тучные поля вдалеке» (Od. IV, 754 sqq.). Для человека

30 Ridgewey W. The Homeric Land System. P. 331; Leaf W. (ed.) The Iliad. Vol. II. ad loc. (P. 137). Ср.: Weiss E. Kollektiveigentum... S. 1088.
31 Wirtschaftseinheit (Richter W. Die Landwirtschaft... S. 10 f.).
219

преклонного возраста нет ничего страшнее, чем пережить гибель сына, прямого наследника, ибо имущество, оставленное бездетным владельцем, достается чужим (Il. V, 153 sqq.: χηρωσταϊ δέ δια κτήσιν δατέοντο)32.
Судя по некоторым намекам, встречающимся в тексте поэм, неделимость семейного имущества при жизни главы семейства была общим правилом, действовавшим в гомеровском обществе (так можно понять, например, Od. II, 21 sq.; ср. Il. VI, 242 sq.). В случае смерти отца сыновья, если их было несколько, делили между собой как движимое, так и недвижимое имущество посредством жребия, так как принцип майората был, по-видимому, еще незнаком грекам того времени33. О том, что дело обстояло именно таким образом, свидетельствует любопытный эпизод, включенный поэтом в одну из вымышленных историй Одиссея (Od. XIV, 208 sq.). Выдающий себя за критского пирата и авантюриста герой рассказывает Евмею о том, как его обделили при разделе отцовского наследства. Будучи незаконнорожденным сыном богатого и знатного критянина Кастора Гилакида, он получил от своих сводных братьев лишь самую малую часть оставленного отцом имущества — очевидно, небольшой участок земли с домом (τοί δέ ζωήν έδάσαντο παίδες ύπέρθυμοι και έπί κλήρους έβάλοντο, αύτάρ έμοϊ μάλα παϋρα δόσαν και οίκί' ενειμαν). Однако смелый и предприимчивый бастард незамедлительно нашел выход из этого трудного положения, взяв в жены девушку из богатой семьи, букв, «из людей, владеющих многими наделами» (ήγαγόμην δέ γυναίκα πολυκλήρων ανθρώπων). Счастливая раз-

32 Значение термина χηρωσταί устанавливается весьма приблизительно по контексту этого места «Илиады». Судя по всему, имеются в виду ближайшие родственники или сородичи, которым по обычаю принадлежало право опеки и наследования выморочного имущества (Leaf W. (ed.) The Iliad. Vol. I. ad loc. (P. 205).
33 Keller A. G. Homeric Society. London-Bombay, 1902. P. 197. Некоторые авторы, впрочем, склонны думать, что первоначально семейное имущество оставалось неделимым также и после смерти главы семейства. Так, Guiraud P. La propriete... P. 54 s.; Пёльман P. История античного коммунизма... С. 12; GlotzG. Histoire grecque. Т. I. Paris, 1925. P. 120, ср.: 131 s.
220

вязка этой истории показывает, что к наследованию семейного имущества и, в частности, земли допускались и женщины, хотя в данном случае речь, по-видимому, идет об эпиклере, т. е. единственной наследнице всего отцовского состояния34.
Самого пристального внимания заслуживает использованное поэтом в этом пассаже и нигде более не встречающееся выражение πολύκληροι άνθρωποι. Эпитет πολύκληρως достаточно ясно показывает, что в гомеровской общине уже появились состоятельные люди, владения которых сильно превышали обычную норму семейного землепользования, включая в свой состав несколько или даже много наделов35. Отдельные примеры крупного (разумеется, по гомеровским понятиям) землевладения встречаются и в других частях эпоса (см. Il. V, 613; XI, 67 sq.; XXIII, 832). Логически рассуждая, мы должны ожидать появления на противоположном полюсе той же социальной системы некоторого количества людей, вообще лишенных наделов. Наши ожидания подтверждает известная сентенция Ахилла (Od. XI, 490), которую он произносит, уже находясь в Аиде, о том, что лучше «быть поденщиком у безнадельного мужа, не обладающего избытком жизненных средств (άνδρϊ παρ' άκλήρω, φ μή βίοτος πολύς εϊη,...), чем властвовать над всеми... мертвыми». О том, что в недрах гомеровского общества уже шел достаточно интенсивный процесс обезземеливания и пауперизации рядовых общинников, свидетельствуют эпизодически возникающие на страницах поэм фигуры нищих, бродяг, переселенцев (метанастов), поденщиков (фетов) и им подобных (см. Il. IX, 648; XVI, 59; Od. IV, 644; XI, 489; XIV, 58, 102; XVII, 376 sq.; XVIII, 1 sqq.; 357 sqq. и др.)36.
Разумеется, нелегко судить о подлинных масштабах этого про-

34 Пёльман Р. История античного коммунизма... С. 21.
35 Там же. С. 21; Свенцицкая И. С. Некоторые проблемы... С. 55. Ср.: Ridgeway W. The Homeric Land System. P. 332 f.; Will Ed. Aux origines... P. 23, n. 1.
36 Hasebroek J. Griechische Wirtschafts- und Gesellschaftsgeschichte bis zur Perserzeit. Tübingen, 1931. S. 22 ff.; Richter W. Die Landwirtschaft... S. 11; Finley Μ. I. The world... P. 57 f.
221

цесса, основываясь лишь на разрозненных и не всегда точных указаниях эпического поэта. Тем не менее уже простое упоминание автора «Одиссеи» о «многонадельных» и «безнадельных мужах», наводит на мысль о довольно высокой внутренней мобильности основного земельного фонда гомеровской общины. Очевидно, переходы семейных наделов из одних рук в другие стали в это время обычным явлением37. Все запреты на отчуждение земли, даже если они существовали в предшествующий период, теперь перестали действовать. Внутри общины шла упорная непрекращающаяся борьба за землю. То и дело вспыхивали ожесточенные распри между владельцами смежных участков, каждый из которых стремился расширить свой надел за счет соседа, перемещая межевые камни или прибегая к другим уловкам38. Одну из таких конфликтных ситуаций, возможно, изображает уже упоминавшееся сравнение в Il. XII, 421 sqq. Семья, лишившаяся со смертью отца единственного кормильца и защитника, легко могла лишиться и надела. Красноречивое тому свидетельство — известные строки из «Плача Андромахи», рисующие горестную судьбу, которая ожидает маленького Астианакта после кончины его отца Гектора (Il. XXII, 488 sq.): «Вечные ожидают его труды и заботы, ибо чужие (люди) отнимут у него поле» (άλλοι γάρ οί άπουρίσσουσιν άρούρας). Неясно, кто такие эти «чужие» (это могли быть и родственники осиротевшей семьи, претендующие на оставленное по-

37 «Многонадельный муж» мог уступить часть своей земли какому-нибудь другому лицу, например, рабу или слуге. Так, Одиссей может наградить Евмея за его усердие и преданность домом, участком земли и красивой женой (Od. XIV, 62 sqq.: ...και κτήσιν οπασσεν, ...οἰκόν τε κλήρόν τε πολυμνήστην [ευμορφόν]" τε γυναίκα,...). Заметим, как далеко отступает здесь понятие клера от своего первоначального значения. Теперь это — уже не надел свободного и полноправного общинника, а любой участок земли, который может принадлежать любому же лицу.
*В издании Стенфорда этого слова нет. — Л. Ш.
38 В идеале межевой камень должен был вечно оставаться на своем месте, символизируя незыблемость владельческих прав семьи. Сдвинуть его с межи могла безнаказанно лишь рука божества (см. Il. XXI, 403 sqq.). В реальной жизни такие перемещения, конечно, происходили достаточно часто. Ср.: Richter W. Die Landwirtschaft... S. 10 f.
222

гибшим наследство, и просто соседи) и на каком основании могут они захватить не принадлежащий им надел. Совершенно очевидно лишь одно: Андромаха предрекает своему сыну безотрадную участь «безнадельного мужа».
Можно предполагать, что помимо насильственного захвата поэту были известны и другие «более гуманные» способы присвоения чужой земли, в том числе и такие, как покупка или взятие в заклад. Правда, такого рода операции с землей нигде в эпосе прямо не зафиксированы. Нельзя, однако не считаться с тем, что проникновение в поэмы социально-экономической информации такого плана было затруднено самой спецификой образцовых произведений героического жанра. Уже для Гесиода, который, по-видимому, может считаться младшим современником создателя «Одиссеи», такие сделки, как купля-продажа земли, были делом хорошо знакомым и привычным (Opera, 341)39.
Малоземелье и порожденная им ожесточенная борьба за землю создавали внутри гомеровской общины крайне напряженную, чреватую взрывом обстановку. Поиски выхода из создавшегося положения неизбежно должны были привести людей того времени к мысли о необходимости выявления и освоения новых земель как на своей собственной территории, так и за ее пределами. Как было уже замечено, интенсивная внутренняя колонизация, во многих местах уже перераставшая в колонизацию внегреческую, заморскую, может считаться одной из наиболее характерных примет социально-экономической жизни гомеровского периода, особенно в заключительной его фазе — в VIII в. до н. э. В самом эпосе два основных этапа этого по существу единого процесса воплощены в образах двух тесно связанных между собой персонажей. Если в Одиссее — главном герое второй гомеровской поэмы нетрудно увидеть собирательный образ первого поколения греческих колонистов — отважных авантюристов и мореплавателей, начинав-

39 Ср.: Will Ed. Aux origines... P. 13 ss.
223

ших освоение сопредельных с Грецией районов Средиземноморья, то вместе с его отцом — старцем Лаэртом мы вступаем в атмосферу сурового, будничного труда греческих крестьян-земледельцев, руками которых были расчищены от камней и кустарника обширные пустоши и залежные земли, отделявшие зону человеческого обитания от дикого и необжитого мира гор и лесов.
«Прекрасно устроенное поле» Лаэрта, расположенное где-то вдали от города, поэт избирает местом действия для завершающих поэму событий. Здесь же попутно выясняется, что Лаэрт «сам приобрел» этот участок земли, «потратив много трудов» (Od. XXIV, 206 sq.: öv ρά ποτ' αυτός Λαέρτης κτεάτισσεν, έπεί μάλα πόλλ' έμόγησεν). Сама конструкция этой фразы ясно показывает, что личный труд приобретателя расценивается здесь как необходимая предпосылка и условие приобретения. Ясно также, что имеется в виду отнюдь не самый привычный для гомеровского аристократа вид труда — война или пиратство, но тяжелый и неблагодарный труд земледельца40. Финли замечает по этому поводу: «...Β эпоху, следующую за первоначальным расселением, когда набеги, наследование и обмен дарами были самыми обычными способами приобретения, Лаэрт сделал нечто необычное: он трудился для того, чтобы расчистить еще нетронутую землю»41. Английский историк не объясняет, что же выну-

40 Говоря о «мучениях» (πήματα), доставшихся на долю Лаэрта (Od. I, 190 sqq.), поэт, как это ясно видно из контекста, подразумевает под ними не столько душевные терзания всеми покинутого старца, сколько тот тяжелый и унизительный труд, которым он вынужден заниматься на своем участке, доходя до полного изнурения. См.: Ameis К. Fr.—Hentze С. (Hrsg.) Homers Odyssee. Bd. I. Leipzig, 1879. ad loc. (S. 15); Nilsson Μ. P. Homer... P. 232.
41 Finley Μ. I. Homer and Mycenae... P. 154. Финли полемизирует здесь с теми авторами, которые усматривают в этих строках «Одиссеи» намек на существование в гомеровском обществе общинной собственности на землю. См. также: Пёльман Р. История античного коммунизма... С. 19; Richter W. Die Landwirtschaft-... S. 12; Свенцицкая И. С. Некоторые проблемы... С. 59. Ср.: Ventris Μ. and Chadwick J. Documents... P. 233; Guiraud P. La propriete... P. 95.
224

дило печального старца обратиться к столь необычному виду хозяйственной деятельности42 (заметим мимоходом, что необычным он мог быть в то время только для аристократа и вообще богатого человека, для тысяч же греческих крестьян, задыхавшихся от страшной земельной тесноты, это было как раз весьма обычное и, более того, необходимое условие существования). А между тем в общем контексте «Одиссеи» как бы невзначай оброненные слова αυτός... κτεάτισσεν приобретают особый, можно сказать даже, трагический смысл. Чтобы исчерпать до конца все горести и унижения, доставшиеся на долю главного героя поэмы, Гомер превращает его самого (разумеется, только на время) в нищего бродягу, а его старого отца делает жалким изгоем и отщепенцем, ютящимся, как и все люди этого сорта, «на краю поля»43, т. е. на «ничьей земле», окаймляющей со всех сторон основную территорию общины. Выброшенный волею судеб из привычной для него социальной среды, лишенный всех благ и привилегий, отличающих природного аристократа, а, тем более, человека царского рода от простолюдина, Лаэрт вынужден сам «в поте лица своего» добывать себе пропитание. Клочок земли, ценою тяжких трудов и неустанных забот отвоеванный у пустоши, — единственное его достояние.
Впрочем, в идеальном мире эпической действительности горестная судьба Лаэрта оказывается не более чем досадным отклонением от нормы. Как правило, заботу о материальном содержании царей и «лучших мужей» берет на себя сама община. Среди других почестей (γέρατα) им вручается также так называ-

42 Причины, вызвавшие отшельничество Лаэрта, остаются в «Одиссее» нераскрытыми. Весьма возможно, что в отсутствие Одиссея, он был отстранен от власти и лишен принадлежавшей ему «царской почести» вместе с земельным наделом. В этом случае у Одиссея был бы еще один и весьма важный с точки зрения патриархальной аудитории эпического поэта побудительный стимул к расправе с женихами — месть за отца. Ср.: Finley Μ. I. The world... P. 86 f.
43 Ср.: Od. V, 489 о человеке, живущем ὰγροο έπ' έσχατιῆς, φ μή πάρα γείτονες άλλοι,...
225

емый «темен» (τέμενος), т. е. особый надел отборной земли. Несколько таких случаев описано в «Илиаде». Так, ликийцы награждают Беллерофонта за его победу над Химерой и другие деяния «превосходным наделом, состоящим из садовой земли и пашни» (Il. VI, 194 sqq.: ...τέμενος τάμον εξοχον άλλων, καλόν φυταλιής και άρούρης, οφρα νέμοιτο)44. Примерно теми же словами описывается в другом месте темен, который обещают Мелеагру этолийские старцы в том случае, если он отречется от гнева и отразит куретов от стен Калидона (Il. IX, 576 sqq.), также темен, которым троянцы могут наградить Энея, если он одолеет Ахилла, на что иронически намекает сам Ахилл (Il. XX, 184 sqq.). К этим трем эпизодам логически примыкает еще один часто цитируемый пассаж «Илиады» — знаменитое обращение Сарпедона к Главку, в котором ликийский герой призывает своего кузена и соправителя смело идти на врага, напоминая ему о тех почестях, которыми подвластные им ликийцы вознаграждают своих предводителей за их доблесть и воинскую отвагу (Il. XII, 310 sqq.). Среди этих почестей особое место занимает опять-таки темен, которым оба героя владеют, по-видимому, совместно (και τέμενος νεμόμεσθα μέγα Ξάνθοιο παρ' οχθας, καλόν φυταλιής και άρούρης πυροφόροιο).
Едва ли случайно, что в каждом из этих четырех пассажей «Илиады» в роли верховного собственника земли, от которого герой получает причитающийся ему надел, выступает некий человеческий коллектив, определяемый весьма условно этниконом: «ликийцы», «троянцы», «этолийцы»45. Уже одно это обстоятельство наводит на мысль о том, что Гомеру была известна

44 Вместе с теменом к Беллерофонту переходит и половина «почести» царя ликийцев Иобата, который, по-видимому, сделал героя своим соправителем (δώκε δέ οϊ τιμής βασιληίδος ήμισυ πάσης). Таким образом, здесь, как, впрочем, и в некоторых других местах, понятие темена теснейшим образом увязано с понятием царской власти. Ср.: Il. XX, 180 sqq.
45 По крайней мере, одно из этих трех сообществ — троянцы — постоянно обозначается в поэме термином δήμος, что указывает скорее на территориальную общину в гомеровском смысле слова, чем на племя. Ср.: Свенцицкая И. С. Некоторые проблемы... С. 57.
226

какая-то форма общинной собственности46. Заслуживает внимания также и то, что во всех этих случаях речь идет об уже обработанной и, вероятно, даже засаженной или засеянной земле, из чего следует, что в распоряжении общины имелся особый резервный фонд, включавший отборную землю, пригодную для разведения различных сельскохозяйственных культур и обрабатывавшуюся на коллективных началах совместным трудом общинников. Из этого фонда, по-видимому, и «вырезывались» наделы для лиц, оказавших общине особые услуги и в силу этого занимающих в ней особое положение47.
Известную настороженность вызывает то обстоятельство, что, как правило, мотив вручения темена возникает в «Илиаде» в сугубо мифологическом контексте, судя по всему, чуждом окружающей поэта действительности. В некоторых случаях (эпизоды с Беллерофонтом и Мелеагром) эта остраненность происходящего подчеркнута самим перенесением действия в далекое легендарное прошлое48. Но даже и там, где описываемые события локализованы в эпическом «теперь» (столкновение Ахилла с Энеем), поэт ясно дает понять, что речь идет о чем-то из ряда вон выходящем, о награде за подвиг, требующий необыкновен-

46 Ridgeway W, The Homeric Land System. P. 335 f.; Esmein A. La propriete... P. 838; Finsler G. Homer... S. 201; Weiss E. Kollektiveigentum... S. 1092 ff.; Томсон Дж. Исследования по истории... С. 329 сл.; ср.: Пёльман Р. История античного коммунизма... С. 20; Finley Μ. I. Homer and Mycenae... P. 148 ff.; Richter W. Die Landwirtschaft... S. 9 f.; Свенцицкая И. С. Некоторые проблемы... С. 57 сл.
47 Используемое Гомером выражение τέμενος τάμον (Il. VI, 194; XX, 184) или τέμενος ταμέσθαι (Il. IX, 578 sqq.) показывает, что первоначальное значение термина (букв, «вырезанное», подразумевается «из общей земли») было еще живо в сознании людей гомеровского времени. Ср.: Finley Μ. I. Homer and Mycenae... P. 149; Manessy-Guitton J. Temenos // Indogermanische Forschungen. 1966. Bd. 71. S. 14 ff.
48 Локализация, по крайней мере, трех эпизодов из четырех, отмеченных выше, в негреческих варварских землях, на наш взгляд, не имеет какого-либо принципиального значения. Все четыре темена описываются одними и теми же словами, с помощью стандартных эпических формул. В них нет ничего специфически ликийского или троянского. Ср.: Finley Μ. I. Homer and Mycenae... P. 150; Свенцицкая И. С. Некоторые проблемы... С. 58.
227

ной доблести. Все это дает основание интерпретировать эпизоды, связанные с теменом, как мифологизированные реминисценции какой-то отдаленной исторической эпохи (возможно, микенского или еще более раннего времени). Как думает Свенцицкая49, реминисценции эти могут «отражать действительное происхождение землевладения знати у ряда племен». Однако к исторической действительности собственно гомеровского периода они, по-видимому, не имеют прямого отношения.
Показательно, что во второй гомеровской поэме, дающей, как принято думать, гораздо более адекватное, приближенное к реальной жизни представление о современном поэту хозяйственном и бытовом укладе, нежели щедро насыщенная архаизирующими мотивами «Илиада», ситуации такого рода практически уже не встречаются. Тем не менее само понятие темена хорошо знакомо также и автору «Одиссеи». Среди действующих лиц поэмы теменами определенно владеют лишь двое: Одиссей и Алкиной (Od. VI, 293; XVII, 299). Финли находит странным то обстоятельство, что «в бесконечных разговорах о судьбе имущества Одиссея никто ни разу не упоминает о его темене»50. Пожалуй, еще более странным следует признать тот факт, почему-то ускользнувший от внимания английского историка, что участники этих бесед практически, если оставить в стороне два исключения, о которых надо говорить особо, почти не касаются и чрезвычайно важного для нас вопроса о царской власти Одиссея. Однако там, где этот вопрос все же ставится, с ним тесно увязывается в прямой или косвенной форме и вопрос о темене как одном из важнейших атрибутов царского сана.
Как главный составной элемент «царской почести» (γέρας) Одиссея темен упоминается в любопытном эпизоде встречи героя с тенью его матери Антиклеи (Od. XI, 184 sq.). Косвенный намек на эту важную привилегию угадывается также в исполненной глубокого смысла сцене беседы Телемаха с предводителями женихов (Od. I, 367 sqq. и особенно 391 sqq.). Оба эти эпизода

49 Свенцицкая И. С. Некоторые проблемы... С. 57 сл.
50 Finley Μ. I. Homer and Mycenae... P. 150.
228

еще будут предметом нашего специального рассмотрения (см. с 310 сл.). Сейчас же отметим лишь то, что в представлении автора «Одиссеи» темен является не более, чем условным владением, которое дается и, по-видимому, также и отбирается только вместе с царской властью 51. В этом плане темен принципиально отличен от личного имущества басилея, которое никогда и ни при каких обстоятельствах не может быть у него отобрано. Телемах допускает, что может лишиться «царской почести», которая некогда принадлежала его отцу, но зато абсолютно уверен в нерушимости своих владельческих прав на отцовский дом и находящееся в нем имущество (Od. I, 394 sqq.)52. По существу, та же самая мысль, хотя и в несколько иной форме, выражена в приветственных словах, с которыми Одиссей обращается к собравшимся в доме Алкиноя феакийским басилеям (Od. VII, 149 sqq.): «Пусть каждый (из вас) передаст сыновьям имущество, хранящееся в доме, и почесть, которую даровал ему народ» (γέρας θ' δ τι δήμος έδωκεν). Темен, таким образом, мог перейти к прямому наследнику басилея вместе с другими его богатствами, но мог попасть и «в чужие руки» (само пожелание Одиссея содержит в себе косвенный намек на такую возможность). В конечной инстанции решение этого вопроса зависело, как ясно следует из этого места, от «воли народа», который вручал царям их «почести», но мог при случае и затребовать их обратно.
Все эти факты свидетельствуют о том, что темен не был для Гомера просто отвлеченным понятием, слабым отзвуком давно минувшей эпохи. И в современном поэту греческом обществе земельные владения знати в значительной своей части все еще воспринимались как добровольное пожалование народа своим царям и военачальникам. Разумеется, в условиях быстро прогрессировавшего социального расслоения общины, когда реальная политическая власть сосредотачивалась в руках наиболее

51 Finster G. Homer... S. 201, 204. Ср.: Busolt G. Griechische Staatskunde. I. S. 324.
52 Ср.: Finley Μ. I. 1) Homer and Mycenae... P. 150 и 2) The world... P. 95.
229

могущественных аристократических родов, что не могло не привести к полному извращению основных принципов первобытного народовластия, эта древняя правовая норма легко могла превратиться в формальный предлог для насильственного захвата и перетасовки общинной земли в среде самой правящей знати. Некогда существовавшие в каждой общине резервные земельные фонды, по-видимому, давно уже разошлись по рукам и лишь время от времени перераспределялись в зависимости от сложившегося в данный момент соотношения сил между наиболее влиятельными аристократическими фамилиями. Темен, таким образом, уже начал в это время превращаться в наследственную привилегию знатной семьи (впрочем, так же, как и тесно связанная с ним царская власть)53. Окончательному закреплению этой формы крупного землевладения препятствовала, пожалуй, лишь крайняя нестабильность политической обстановки внутри гомеровской общины, выражавшаяся в непрерывной борьбе за власть и связанные с нею привилегии между враждующими группировками знати.
Итак, отвечая на возникший уже свыше ста лет тому назад вопрос о существовании в гомеровской Греции общинной собственности на землю, мы можем пока сказать лишь следующее: очевидно, какая-то форма общинной собственности была известна Гомеру, но форма явно пережиточная, уже в значительной мере утратившая свое первоначальное содержание. Формально собственностью общины считалась, по-видимому, вся основная масса пахотной и садовой земли, находившаяся на ее территории и включавшая в свой состав как наделы рядовых общинников, так и царские темены. В формально юридическом плане как те, так и другие рассматривались как «пожалование народа» частному или должностному лицу (в языке эпоса этот принцип выражается с

53 Точнее других определяет суть ситуации Финзлер (Finsler G. Homer... S. 201): «Знать полностью или частично разделила между собой публичную собственность, причем это было сделано в форме решения общины, которое, естественно, было инспирировано самими аристократами». Наследственные темены были известны уже автору «Илиады». См. Il. XX, 391 о τέμενος πατρώιον лидийского героя Ифитиона. Ср. Od. IV, 756 sq.
230

помощью формулы δήμος έδωκε). Вполне возможно, что санкция общинных властей требовалась как непременное условие при заключении различных сделок с землей, наследовании семейных участков, их раздела между совладельцами и т. п. операциях. Напоминая о своем праве верховного собственника, община могла время от времени вводить обязательные для всех землевладельцев сроки и правила севооборота (хотя в самих поэмах на это нет никаких прямых указаний, но, с точки зрения общеисторической, в таком предположении нет ничего невероятного)54.
Однако дальше этих незначительных ограничений вмешательство общины в хозяйственную деятельность составляющих ее семей, по всей видимости, не шло. Первобытная система уравнительного землепользования, когда-то, несомненно, широко распространенная в Греции, в гомеровское время уже едва ли где-либо продолжала функционировать. Отошли в прошлое периодические переделы земли, составлявшие главный краеугольный камень этой системы. Были сведены к минимуму или же совсем ликвидированы находившиеся в непосредственном ведении общины резервные земельные фонды (упоминания о них встречаются лишь в древнейших мифологических пластах эпической традиции)55. Реальные экономические потребности эпохи (постепенное совершенствование техники обработки земли, широкое распространение в греческом сельском хозяйстве того времени многолетних культур, прежде всего, масличных и винограда) неуклонно вели к закреплению земельных участков

54 Как указывает И. М. Дьяконов: «...верховная собственность общины на землю не исключает возможности отчуждения семейных наделов и их частей. В Шумере, например, это происходит настолько давно, насколько нам позволяют заглянуть в древность дошедшие до нас памятники — едва ли не ранее сложения классового общества и государства». При этом, однако, любая сделка с землей должна была получить утверждение «выше стоящей родо-общинной организации, а при важности сделки — и соседской общины в целом» (Дьяконов И. М. Община на древнем Востоке в работах советских исследователей // ВДИ. 1963. № 1. С. 27).
55 Землей, остававшейся в непосредственном распоряжении общины, могут считаться, по-видимому, только темены богов (Il. II, 695 sq.; VIII, 48; XXIII, 148; Od. VIII, 363).
231

за их владельцами56. Закрепление это естественным образом ассоциировалось в сознании людей того времени с правом свободного распоряжения наделом, простиравшимся вплоть до его отчуждения и дробления при переходе по наследству. Только так может быть объяснен факт глубокого экономического расслоения гомеровской общины, симптомом которого может считаться появление в языке эпоса двух взаимодополняющих друг друга терминов: πολύκληρος и ακληρος.
Таким образом, господствующей экономической тенденцией гомеровского периода был постепенный, но неуклонный рост частной собственности на землю, происходивший под прикрытием формально сохраняемого общинного права57 (очевидно, развитие правовых норм, как это нередко бывает, в то время сильно отставало от фактического положения вещей). Уже в следующем за Гомером поколении (время Гесиода) эта тенденция выступает совершенно открыто. Мобильность земельной собственности как в рамках общинного фонда, так и за его пределами достигает огромных масштабов. Архаический греческий полис уже вскоре после своего возникновения (в VII— VI вв.) вынужден был бороться с этим разгулом частнособственнической стихии путем введения жесткой регламентации гражданского землепользования58.
Такова в двух словах перспектива дальнейшего исторического развития. Если же теперь бросить взгляд в противоположном

56 Richter W. Die Landwirtschaft... S. 11; Sarkady J. Outlines of the development of Greek society in the period between the 12th and 8th cent. В. C. // Acta Antiqua Acad. Scient. Hungar. 1975. Т. XXIII, f. 1-2. P. 122 f).
57 В этой тенденции находит свое выражение тот искони присущий первобытной соседской общине внутренний дуализм (противоречие между коллективной собственностью на землю и разлагающим ее изнутри парцеллярным крестьянским хозяйством), о котором писал Маркс в своих набросках ответа на письмо В. Засулич (Маркс К. Наброски ответа на письмо В. И. Засулич // К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Изд. 2. Т. 19. М., 1961. С. 404, 418).
58 Asheri D. Laws of inheritance, distribution of land and political constitutions // Historia. 1963. Bd. XII, H. 1. S. 4 f; Finley Μ. I. The Use and Abuse of History. New York, 1975. P. 159.
232

направлении, то перед нами неизбежно встанет чрезвычайно сложная и до сих пор практически не решенная проблема соотношения двух форм землевладения: гомеровской и микенской. Заметная в работах некоторых авторов тенденция к сближению и даже к прямому отождествлению этих форм59 вызвала в свое время справедливую критику со стороны авторитетного английского историка М. Финли. В своей статье «Гомер и Микены» Финли60 убедительно показал, что зафиксированная в табличках пилосского архива весьма сложная и запутанная система земельных держаний не находит аналогий в гомеровском эпосе. Из множества специальных терминов, используемых писцами пилосского дворца, работавшими над составлением земельного кадастра, только один термин «темен» встречается также и в поэмах. Впрочем, даже и в этом единственном случае у нас не может быть твердой уверенности в тождестве обозначаемых этим термином форм землепользования. Правовой статус пилосских теменов, как, впрочем, и всех других земельных участков, упоминающихся в табличках, остается пока загадкой для исследователей61. С другой стороны, такая, по всей видимости, типичная для гомеровской эпохи форма землепользования, как клер, в микенских документах вообще не зафиксирована. Столь значительное расхождение едва ли может быть

59 Palmer L. R. 1) A Note on 'Heroic' land tenure // Μνήμης Χάριν. Gedenkschrift P. Kretschmer, II. 1957. P. 69 ff.; 2) Mycenaeans and Minoans. Aegean prehistory in the light of the Linear В tablets. London, 1961. P. 90 ff.; Will Ed. Aux origines... P. 45 s. Ср.: Wace А. В., Stubbings F. H. (eds.) A Companion to Homer. London, 1962. P. 459.
60 Finley Μ. I. Homer and Mycenae... P. 138 ff. См. также: Папазоглу Φ. К вопросу о преемственности общественного строя в микенской и гомеровской Греции // ВДИ. 1961. № 1. С. 31 сл.
61 Finley Μ. I. Homer and Mycenae... P. 158. Против отождествления микенского и гомеровского понятия темена выступает также Полякова Г. Ф. Социально-политическая структура... С. 92: «Слово τέμενος в текстах линейного письма В должно восприниматься только как свидетельство языковой однородности, но оно не доказывает единства социальных институтов в обществах II и I тысячелетий». Ср.: Will Ed. Aux origines... P. 45; Palmer L. R. 1) Mycenaeans and Minoans... P. 94 f; 2) The Interpretation... P. 84 f.
233

объяснено только с помощью ссылок на специфику двух наших основных источников или, иными словами, на различие между героическим эпосом, с одной стороны, и документами хозяйственной отчетности, с другой62. Здесь мы целиком присоединяемся к мнению Финли, который правильно объясняет это расхождение коренным различием самих социальных систем, стоящих за каждым из этих источников, т. е. очевидным различием между дворцовым государством и примитивной патриархальной общиной63. Таким образом, даже поверхностное сличение материала табличек с материалом эпоса свидетельствует о радикальных структурных изменениях, пережитых греческим обществом при переходе от микенской эпохи к гомеровскому периоду.
Интересную и, как нам кажется, хорошо аргументированную характеристику микенского аграрного строя предлагает Г. Ф. Полякова. Завершая свое исследование, она пишет: «Развитие земельных отношений шло по пути становления и укрепления не частновладельческого хозяйства индивидуумов в ущерб прав общины, но по пути становления и укрепления прав государства (дворца) на землю. В пилосских документах дворец предстает основным владельцем земли обеих категорий — „частной" и общественной. Каково бы ни было отличие земли kitimena от находящейся в частном владении kekemena kotona..., их объединяет одно — частное владение землей осуществляется в рамках государственного хозяйства»64.
В гомеровском обществе мы наблюдаем прямо противоположную (децентрализирующую) тенденцию, которая может быть определена именно как «становление и укрепление частновладельческого хозяйства в ущерб прав общины». Уже один этот факт служит наглядным свидетельством коренных изменений, пережитых греческим обществом в послемикенскую эпоху. Распад микенских дворцовых государств способствовал высвобож-

62 Ср.: Will Ed. Aux origines... P. 46.
63 Finley Μ. I. Homer and Mycenae... P. 135 f.
64 Полякова Г. Φ. Социально-политическая структура... С. 267.
234

дению большого экономического потенциала, накопленного, греческой сельской общиной, но долгое время державшегося под спудом65. Вместе с крахом микенской цивилизации перестали действовать основные факторы, тормозившие свободное развитие индивидуального крестьянского хозяйства. Важнейшими из них могут считаться фискальный гнет бюрократического государства и сознательно культивируемые этим государством архаические застойные формы общинной организации66. Возникший на развалинах микенской монархии гомеровский демос, судя по всему, представлял собой более гибкую и, следовательно, более перспективную форму земледельческой общины. Вполне определившееся уже в рамках гомеровского периода «раскрепощение» частной инициативы мелкого собственника было, как нам думается, главным залогом ее дальнейшего развития и совершенствования.

65 Ср. Sarkady J. Outlines of the development... P. 122 f.
66 He подлежит сомнению, что дворцовое государство было самым непосредственным образом заинтересовано в том, чтобы удерживать общину, являвшуюся важнейшим структурным элементом его фискально-административной системы, в состоянии максимальной стабильности.

Подготовлено по изданию:

Ю. В. Андреев
Гомеровское общество.Основные тенденции социально-экономического и политического развития Греции XI-VIII вв. до н. э. — СПб.: Издательство Санкт-Петербургского института истории РАН «Нестор-История», 2004. — 496 с, илл.
ISBN 5-98187-029-Х
© Андреев Ю. В., 2004
© Шадричева Л. В., 2004
© Никоноров В. П., 2004
© Издательство СПбИИ РАН «Нестор-История», 2004



Rambler's Top100