Зерновые культуры были основными в сельском хозяйстве Северного Причерноморья. Это мы можем заключить как по кратким свидетельствам письменных источников, так и по археологическим данным. Страбон говорит о богатстве хлебом σίτω δε καΐ σφόδρα ευτυχές1 всего Крыма, кроме горной области, и особенно подчеркивает плодородие той части полуострова, которая простирается от Феодосии до Пантикапея, называя ее χώρα πασα σιτοφόρος2. Более конкретные указания мы находим у Геродота3, сообщающего, что каллипиды и алазоны сеют и употребляют в пищу хлеб, чечевицу и просо. По словам Плиния4 можно заключить, что сарматские племена по большей части питались просяной кашей. Об употреблении проса в пищу мэотами и сарматами, видимо, свидетельствует и Клавдий Элиан5. Возможно, что упоминание об ячмене — κρι(θαί) — заключает надпись, нацарапанная на обломке чернолакового сосуда конца V или начала IV в. до н. э., найденная в 1872 г. на Таманском полуострове6.
Значительно более полное представление о зерновых культурах Причерноморья дают нам исследования зерен, обнаруженных при раскопках древних городищ, главным образом на Боспоре и в прилегающих к нему районах. Здесь прежде всего следует отметить интересные материалы, в свое время введенные в научный обиход К. А. Фляксбергером. На одном из прикубанских городищ — Краснодарском — были обнаружены в 1928г. обуглившиеся зерна мягкой пшеницы (Triticum
vulgare), относящиеся к IV в. до н. э.1. На Елисаветинском городище (в 15 км к западу от Краснодара), в слое эллинистического времени при раскопках 1934—1935 гг. найдены крупные и мелкие зерна мягкой пшеницы2. Эти сведения о находках зерен мягкой пшеницы были пополнены в недавнее время Н. В. Ан-фимовым3, указавшим, что таковые были обнаружены при раскопках городища № 3 у станицы Усть-Лабинской в слое IV—III вв. до н. э., на городище Чумяный Редант (хутор Ново-Некрасовский у восточного побережья Азовского моря) в слое позднеэллинистического времени и на городище № 1 у станицы Старо-Корсунской.
Далее, не указывая дат, К. А. Фляксбергер 4 упоминает о находках обугленных зерен ячменя (Hordeum sativum) на Краснодарском городище, обугленных зерен мягкой пшеницы мелких и средних размеров, зерна пленчатого ячменя и обугленной массы проса (Раписит miliaceum), которые были обнаружены в 1938 г. на городище Чумяный Редант у хутора Ново-Некрасовского.
О находках зерен мягкой пшеницы и проса в культурном слое станиц Старо-Корсунской и Елисаветинской, а также города Краснодара говорит и М. В. Покровский5. Обуглившиеся зерна пшеницы и ячменя встречались при раскопках одного из городов Азиатского Боспора (Семибратнее городище) в слое эллинистического времени6; там же, но, по-видимому, в несколько более позднем напластовании, были найдены сильно обуглившиеся зерна проса7.
Аналогичные злаки8 засвидетельствованы находками в европейской части Боспора при раскопках Мирмикия в слое V в. до н. э., где попадались зерна мягкой пшеницы и ячменя.
В Дии-Тиритаке в слое V—IV вв. до н. э. также обнаружены обугленные зерна мягкой пшеницы и ячменя.
Помимо этих материалов, относящихся преимущественно к ранним периодам истории Боспора, мы располагаем еще рядом находок более позднего времени — I—IV вв. н. э. (эпоха сарматизации Боспора).
Существенное дополнение для изучения злаков Северного Причерноморья дали зерна, обнаруженные M. М. Кобылиной при раскопках Фанагории в 1948 г. и определенные В. А. Петровым. Там в слое I в. н. э. были найдены обугленные зерна
Рис. 29. Пантикапейская монета IV в. до н. э. с изображением на лицевой стороне бородатого божества, а на обратной — грифа с пшеничным колосом (увеличено)
пшеницы двузернянки, или эммера (Triticum dicoccum)1. Кроме того, в яме I в. н. э. были выявлены зерна пшеницы, не поддающиеся точному видовому определению.
При рассмотрении фанагорийской находки Triticum dicoccum следует обратить внимание на одну группу памятников, являющихся исключительно ценным источником для изучении зерновых культур в Северном Причерноморье. Это пантикапейские монеты2 IV в. до н. э., на лицевых сторонах которых, по-
мимо фигуры грифа, нередко изображается хлебный колос, по всей видимости, принадлежащий пшенице двузернянке.
В Пантикапее в пашенной яме III в. н. э. найдены обугленные зерна мягкой пшеницы, ячменя и ржи (Secale céréale)l. Далее следует отметить находки в Дии-Тиритаке зерен проса и мягкой пшеницы2 в амфоре IV в. н. э. В Киммерике в слое III—IV вв. н. э. были обнаружены зерна карликовой пшеницы (Triticum compactum)3. При раскопках Киммерика в 1948— 1949 гг. 4 также отмечались находки зерен мягкой пшеницы (Triticum vulgare), ячменя, по предварительному определению, многорядного (Hordeum pollidum) и одного зерна ржи (Secale cereale)5.
Рис. 30. Пантикапейская серебряная монета Ш в. до н. э. с изображением пшеничного колоса (увеличено)
Некоторые данные о зерновых культурах нам дают также раскопки на нижнем Дону. Там на Недвиговском городище, в древнем Танаисе, раскопками XIX в. было обнаружено значительное количество зерновых ям8. В некоторых ямах оказалось большое количество зерна пшеницы, проса и какого-то иного растения, которое не получило более точного определения в отчете обнаружившего его Хицунова7.
Наконец,следует коснуться проникшего в нашу специальную литературу8 упоминания о имевшей место находке зерен гре-
чихи (Fagopyrum esculentum), якобы древнего времени, в сосуде, обнаруженном в одном из сарматских погребений на Нижнем Дону. Рассмотрение данного вопроса В. А. Петровым выяснило, что названные единичные зерна гречихи были занесены в могилу в недавнее время мелкими животными — землеройками.
По сравнению с довольно хорошо исследованными находками зерен на территории Боспорского государства гораздо меньше изучались аналогичные памятники из других районов Причерноморья. Здесь следует отметить перегорелое просо, обнаруженное Б. В. Фармаковским1 при раскопках Ольвии в одном из помещений знаменитого дома II в. до н. э. под «Зевсовым курганом».
Относительно находок хлебных злаков в Скифии отметим обнаруженные в кургане около Вельского городища сожженные стебли пшеницы с зернами в колосьях2, а также отпечатки зерен ячменя3 на обломках сосуда из городища Каменка Днепровская (раскопки 1949 г.).
Таковы наши данные о хлебных культурах в Северном Причерноморье. Что же касается зерновых бобовых культур, то о них мы располагаем следующими сведениями. Из древних авторов о бобовых упоминает один Геродот4, сообщая, что алазоны возделывали чечевицу. Зерна чечевицы5 были обнаружены при раскопках Дии-Тиритаки в 1939 г. (дата слоя не указана). На том же городище в слое V—IV вв. до н. э. найдены зерна вики чечевицеобразной (Ervum ervilia). В Киммерике при раскопках 1948—1949 гг. имели место единичные находки зерен чечевицы (Ervum lens) и зернобобовой культуры Hynea 6. Наконец, следует отметить, что на Краснодарском городище в слое первых веков нашей эры встречались обугленные зерна чины (Lathyrus esculenta)7.
Таким образом, на Боспоре, на прилежащей1 к нему территории Прикубанья и на Нижнем Дону, в настоящее время можно считать засвидетельствованными следующие зерновые (хлебные и бобовые) культуры:
1) мягкая пшеница (Triticum vulgare) и близкая ей карликовая пшеница (Triticum compactiim);
2) пшеница двурядка, или эммер (Triticum dicoccum);
3) ячмень (Hordeum sativum и, вероятно, Hordeum pollidum);
4) просо (Раписит miliaceum);
5) чечевица (Ervum lens);
6) вика чечевицеобразная (Ervum ervilia);
7) чина (Lathyrus esculenta);
8) зернобобовая культура (Пупеа).
Вопрос о культуре ржи (Secale céréale) занимает особое место,, на нем остановимся ниже.
Доступные нам данные о бытовании в Северном Причерноморье хлебных и бобовых культур слишком отрывочны, чтобы можно было в настоящее время делать заключения об их истории. Однако, по всей видимости, особых изменений в составе основных зерновых культур на Боспоре в течение античной эпохи не наблюдалось. Можно думать, что там уже в V—IV вв. до н. э. основными культурами2 были пшеница, ячмень и просо, эти культуры, по всей видимости, продолжали сохранять свое значение и в I—IV вв. н. э.
Данные о происхождении злаков, культивировавшихся в Северном Причерноморье в античную эпоху, довольно скудны. Все же у нас имеются довольно веские основания полагать, что главнейший из них — пшеница, бывшая столь важной статьей понтийского экспорта в метрополию, видимо, не греческого, а местного происхождения. Дело в том, что в Греции3 по преимуществу возделывалась и возделывается твердая пшеница (Triticum durum), между тем как таковая вовсе не встречается среди боспорских находок4. Обнаруженные на Боспоре зерна
мягкой пшеницы засвидетельствованы в Приднепровье еще в трипольскую эпоху1, а зерна пшеницы двузернянки, но наблюдению В. А. Петрова, известны в неолитическую эпоху в Приднестровье.
Догреческое происхождение основных видов северопричерноморской пшеницы не должно быть для нас неожиданным 2. Ведь пшеница, вероятно, вывозилась с северных берегов Понта еще до основания там греческих полисов, а их предшественники, греческие торговые фактории — эмпории, конечно, не вели сельского хозяйства и не могли способствовать проникновению туда каких-либо злаков из метрополии. Когда же, при основании полисов, на северные берега Понта хлынула волна греческих переселенцев, в том числе крестьян, эти земледельцы, обосновавшись на новых местах, можно думать, прежде всего обратились к местной, уже хорошо акклиматизировавшейся здесь пшенице, а не пытались культивировать менее приспособленные сорта из метрополии. Не располагая прямыми указаниями древних авторов, мы можем привести в качестве параллельного свидетельства сообщение Плиния3 о фракийской пшенице, которая имеет многочисленные оболочки и чрезвычайно подходит для своего края ввиду ее морозоустойчивости.
Особенностью северо-понтийской пшеницы были большей частью сравнительно небольшие размеры зерна, в силу чего она обладала при равной мере относительно меньшим весом, чем пшеница из ряда других стран древнего мира. По словам Феофраста4, пшеница с Понта принадлежит к самым легким. Пли-
ний1 же относит к наиболее легким пшеницу из Галлии и Херсонеса (вес гектолитра ее примерно был равен 74 кг). Впрочем, свидетельство Плиния, может быть, следует отнести не к Херсонесу Таврическому, а к какому-либо иному одноименному пункту (Херсонесу Фракийскому, Херсонесу Великому в Северной Африке, Херсонесу в Сардинии и пр.). Также едва ли можно объяснить только случайностью полное совпадение показаний Плиния и Феофраста по данному вопросу.
Особо следует еще остановиться на находке в Пантикапее в пашенной яме III в. н. э. вместе с обугленными зернами мягкой пшеницы и ячменя очень мелких зерен ржи (Secale cereale) 2. Аналогичная находка имела место и в Киммерике, где в зерновой пшенично-ячменной смеси было обнаружено одно зерно ржи3. Эти находки подтверждают гипотезу, выдвинутую русскими ботаниками, о том, что рожь вошла в культуру вместе с пшеницей и ячменем, среди которых она первоначально была сорнополевым растением. Необходимо отметить, что аналогичное явление было засвидетельствовано на поселении античного времени на месте города Азова4; там среди находок IV в. до н. э. были обнаружены зерна мягкой пшеницы с примесью очень мелких зерен ржи.
Таким образом, на территории Боспорского государства зерна ржи до настоящего времени встречались только как засорители пшеницы. Вместе с тем следует отметить, что, по указанию В. А. Петрова, на Нижнем Дону во II в. н. э. известна рожь не сорнополевая, а представлявшая собою самостоятельную культуру. Зерна этой ржи хранятся в Новочеркасском музее.
Закончив на этом обзор хлебных и бобовых, перейдем к рассмотрению специальных культур.
Вес гектолитра | |
Пшеница из Галлии и Херсонеса.................. 74 » » Сардинии....................... 76 » » Александрии и Сицилии.............. 77 » » Беотии........................... 78 » » Африки......................... 81 |
(кг) |
По свидетельству Геродота1, в Скифии растет конопля, весьма похожая на лен, но значительно превосходящая его по толщине и высоте; фракийцы делали из нее одежды, настолько похожие на льняные, что малоосведомленный человек совершенно не мог их различить. В Прикубанье2 конопля в диком виде растет и в настоящее время; вполне возможно, что в античное время она культивировалась местным населением и служила для изготовления грубых тканей, отпечатки которых встречаются на металлических предметах.
При раскопках некрополя Фанагории, производившихся M. М. Кобылиной в 1950 г., в одной из могил (№ 27) I—II вв. н. э. были обнаружены частицы ткани, нити которой состояли3 из волокна конопли (Cannabis L.). Эта находка позволяет предполагать культивирование конопли и на Боспоре.
Не подлежит сомнению, что культура конопли в Северном Причерноморье была местного происхождения — ее не могли занести туда греческие переселенцы, хотя бы уже потому, что греческое наименование данного растения — κάνναβις, по всей видимости, восточноевропейского происхождении. В. И. Абаев4 считает, что это слово, скрещенное kan— pis, где каждая часть означала — конопля; опираясь на осетинское koen, он считает, что первая часть kan, была скифской, а вторая — pis, возможно, финской. Это построение представляется нам натянутым. Конечная σ в греческом слове κάνναβις к корню не относится и, таким образом, предположение о втором — финском элементе теряет почву. Да и вообще мало вероятно, чтобы в греческом наименовании конопли к скифскому слову было добавлено финское. Естественнее и проще представляется нам сопоставить греческое κάνναβις с общеславянским термином: русским — конопля, болгарским — конопи, чешским — conope, польским — konopie.
Дикорастущая конопля встречается не только в юго-восточной части Европы, но также и в среднерусской полосе 5. В античную эпоху ткацкое дело было известно и в южных ча-
стях Восточной Европы, где его у фракийцев засвидетельствовал Геродот, и в бассейне верхней Волги и Оки. Изготовлявшаяся, по-видимому, в особых мешочках так называемая текстильная керамика1 древнейших слоев (VII—I вв. до н. э.) Дьяковых городищ служит тому доказательством. Конопля была известна и на Руси с древнейших времен2, в силу этого у нас нет оснований думать, что название ее пришло к нам от греков. Такое объяснение представляется нам более вероятным, чем сложная миграция скифо-финского слова в Грецию и затем оттуда обратно в Восточную Европу, на Русь, где конопля существовала издавна.