3

Глава I

В ПОИСКАХ ФОРМЫ И МАТЕРИАЛА

На чем мне написать, злой гений,
На бронзе, мраморе, бумаге, пергамене?
Резцом ли, грифелем, гусиным ли пером?
Гете, Фауст

Книга — величайшее достояние человечества: ее можно назвать гигантской летописью цивилизации, важнейшим документом исторической жизни народов. В ней отражено все многообразие человеческой культуры— быт и нравы людей самых различных сословий и классов, зарождающееся и достигающее блистательных вершин искусство, научные открытия и сам процесс познания окружающего мира, думы и надежды выдающихся людей и целых общественных группировок: она сохраняет память о событиях и людях более прочно, чем бронзовые монументы и исполинские сооружения. «Где и когда технике удалось совершить хоть одно чудо, которое превзошло бы или хоть сравнилось с чудом, явленным нам тысячу лет назад в книге? Химия не изобрела взрывчатого вещества, которое могло бы так потрясти мир; нет такой стали, такого железобетона, который превзошел бы долговечностью эту маленькую стопку покрытой печатными знаками бумаги. Ни одному источнику энергии не удалось еще создать такого света, который исходит порой от маленького томика, и никогда электрический ток не будет обладать такой силой, которой обладает электричество, заложенное в печатном слове. Нестареющая и несокрушимая, неподвластная времени, самая концентрированная сила, в самой насыщенной и многообразной форме — вот что такое книга» (Стефан Цвейг).
Под натиском новых могучих средств передачи информации, какими стали радио, кино и телевидение, книга обнаружила великую жизнеспособность, продолжая оставаться для современного человека спутником сознательной жизни, от дет-

4

ских до преклонных лет. Но кто задумывается о сложном и трудном пути, проделанном ею до того, как занять ведущее место в культурно-историческом процессе?
По внешнему виду, оформлению и шрифту мы иногда в состоянии определить, как меняет книга свой облик. Когда входишь в книгохранилище, где взгляду предстают ряды заполненных стеллажей и шкафов, сразу же бросаются в глаза издания последних лет: они выделяются своими яркими суперобложками, броско выписанными титулами, невольно привлекающими внимание.
Перенесемся, однако, на два столетия назад, в XVIII век, и обратимся к тем книгам, которые заключают в себе сокровища человеческого духа, созданные в этот век просветительства и растущего свободомыслия. Наше внимание привлечет знаменитая «Энциклопедия наук, искусств и ремесел» Дидро и Даламбера, 28 томов которой выходили на протяжении 1751 — 1772 годов. Это огромные фолианты (от латинского слова фолиум — лист): так называют книги форматом в половину печатного листа. Этот лист может быть сложен в два сгиба (вчетверо), и тогда издание называется ин-кварто, или в три сгиба, в восемь раз (ин-октаво: это значит, что на одной стороне листа отпечатано восемь страниц) *.
Для XVIII века характерны и издания ин-кварто. Возьмем наудачу один из томов, и, обтерев пыль с кожаного потускневшего переплета, раскроем титульный лист. Большими черными и красными литерами (некоторые из них достигают дюйма в высоту) на нем отпечатаны со всеми подробностями заглавие книги, имена автора и издателя, место, где издана книга, и многие другие выходные данные — в том числе и имя сановного покровителя, содействовавшего изданию, со всеми его титулами. Это сочинение Страбона, знаменитого древнего географа. Под развернутым заголовком мы видим выгравированный рисунок, изображающий небольшой храм, внутри которого находится пьедестал с горящей свечой. Вокруг на ленте вьется надпись на латинском языке: aliis inserviendo consumor («служа другим, сгораю»). Аллегория заставляет нас задуматься. Не символизирует ли горящая свеча подвиг ученого, зажигающего ценой своего труда и самой жизни свет истины для человечества? Здесь же представлены различные фигу-

* Форматы были созданы на основании соотношения сторон листа 1 • 1,414. Оно было выбрано с той целью, чтобы при сгибании такого листа вдвое, вчетверо или в восемь раз соотношение сторон оставалось неизменным.

5

ры — аллегорические изображения разнообразных наук и ремесел.
Развернем другой том. На этот раз он будет заключать в себе сочинения римского историка Тацита. Гравюра на титульном листе изображает здесь могучего героя греческих мифов Геракла, опирающегося на свою дубину. На огибающей фигуру ленте мы читаем девиз — labore et constantia, «трудом и постоянством». Смысл аллегории вполне ясен: историк добивается успеха только трудом и постоянством в достижении избранной цели. Труд этот равен подвигам Геракла, поэтому-то его фигура и украшает титульный лист книги...
...Перенесемся еще на три столетия назад. XV век — время великих географических открытий и самая заря книгопечатания в Европе. Взяв в руки книгу в почерневшем от времени переплете, вы раскроете ее, чтобы познакомиться с автором и заглавием — и с удивлением обнаружите, что ни того, ни другого на первой странице нет. Оказывается, титульный лист вовсе не был обязателен для первопечатной книги. Имя автора, заглавие сочинения и иные выходные данные напечатаны здесь в самом конце книги, на последней странице. Текст, заканчивающий эту страницу, сбегал треугольником вниз, и в этих заключительных строках, называемых колофоном, сообщаются все необходимые сведения об авторе, названии произведения, издателе, месте издания и т. п. В колофоне одной из первопечатных книг, обычно называемых инкунабулами*, — Католиконе («всеобщем словаре») Иоанна Бальба прославляется «господь, открывающий малым то, что сокрыто от мудрых», «город Майнц германской нации», который был предпочтен другим городам тем, что «его осиял такой свет разума», и, наконец, типографское искусство, с помощью которого «сия выдающаяся книга без помощи орудий письма, без калама, стиля или пера», но «благодаря дивному соответствию и соотношению патронов и форм» (то-есть пунсонов и матриц) была напечатана и изготовлена в 1460 г.1
Книгопечатание было только что изобретено, и в этих словах чувствуются восторг и удивление, испытываемое мастером перед совершенно новым, невиданным искусством, которое произвело величайший переворот в процессе создания книги.
Чем дальше вглубь веков, тем необычнее становятся внешний вид и оформление книги, тем разнообразнее титульные ли-

* Инкунабулами («колыбельными книгами») называются первопечатные издания, вышедшие в свет до 1500 года.

6

сты, печатавшиеся с деревянных досок, украшенные гравюрами и виньетками, тем чаще встречаются расцвеченные инициалы, заставки, фронтисписы, тем более отличаются от современного расположение текста и примечаний. Последние печатаются не только внизу, но залезают иногда на поля и даже вносятся внутрь текста, набранные курсивом или петитом. Но ведь это неудобно — скажут иные, и будут, конечно, правы. Здесь сказалась сила многовековой традиции. Первопечатные издания стремились воспроизвести внешний вид рукописной книги, и это нашло отражение не только в форме литер, изготовлявшихся с помощью ручного словолитного прибора. Читатели рукописной книги писали свои примечания всюду, где для них оставалось место, внизу под текстом и на полях, притом более мелким почерком, гораздо менее разборчивым, чем основной текст, так как примечания они писали для себя. Поэтому и первопечатная книга, копируя рукописную, также стала применять особые типы шрифта для примечаний. Даже сокращения, принятые в рукописной книге, стали применяться и в первопечатных изданиях, представляя сейчас немалые трудности для неискушенного читателя. В рукописной книге сокращения были вполне естественны. Писец стремился облегчить себе длительный и кропотливый труд по переписке книги, и для этой цели применял особые знаки — лигатуры, соединяющие в себе очертания сразу нескольких букв *, обозначая специальными знаками наиболее часто встречающиеся приставки и окончания, а иногда и целые слова, не дописывая их («суспензии»), или «сжимая» большое слово до нескольких букв («контракции»). В печатной книге эти знаки только усложняли производство, и от них довольно скоро отказались.
Итак, история книги начинается с рукописи. От начала рукописной книги нас отделяет едва ли не пять тысячелетий, тогда как история печатной книги насчитывает немногим более пяти веков. Но количество книг, изданных за это время, неизмеримо превосходит по своей численности все, что было создано за тысячелетия существования рукописной книги. Флорентийский библиограф Фр. Маручелли (1625—1703) попытался составить полное описание всех книг, известных в его время. Описание заняло много томов и было названо им «маре магнум», «великое море». Сколько же было книг в этом «вели-

* Одна из таких лигатур дожила до наших дней, употребляясь в качестве соединительного союза (так называемый «компанейский знак», &) Ср. также знак знак NB, «нотабене» («заметь хорошо»).

7

ком море»? Оказывается, флорентиец учел около 972 000 названий...
Изобретенное в Европе около середины XV века книгопечатание стало распространяться с необыкновенной быстротой. Если до 1460 г. мы можем насчитать не более 30 изданий, то за 40 последующих лет было выпущено около 40 000 изданий общим тиражом до 12 миллионов экземпляров.
Статистика установила, что начиная с 1700 г. общее количество книг во всем мире стало увеличиваться с необычайной быстротой. Один из основателей международного библиографического института, Поль Отлэ, утверждает, что до 1 января 1900 г. вышли в свет 12 миллионов заглавий, из которых 10 миллионов падает на XIX век. В наше время во всем мире каждый год выходит в среднем до 320 000 заглавий. В СССР за 1918—1971 гг. было выпущено 2 441,7 тысячи книг и брошюр — поистине «маре магнум»!2
Однако техническое превосходство современной полиграфии, превратившейся в мощную отрасль индустрии, не должно помешать высокой оценке роли рукописной книги. В течение нескольких тысячелетий человеческой истории, начиная с древнего мира и на протяжении всего средневековья до середины XV века, она фиксировала великие достижения литературы и науки, сохраняя их для потомков. Форма рукописной книги создавалась и совершенствовалась веками. Бесконечные войны, социальные катаклизмы и стихийные бедствия погубили колоссальные книжные богатства, но даже то немногое, что сохранилось до наших дней, продолжает оставаться ценнейшим фондом библиотек и частных собраний. Сберегаемые в национальных библиотеках ряда стран мира рукописные книги считаются ныне ценнейшим государственным достоянием. Они хранятся в специальных помещениях с особым температурным и световым режимом, тщательно выдерживаемой влажностью воздуха. Читатель не остается с этой книгой наедине, и ее выдают на ограниченный срок, так как прикосновение человеческих рук и излучаемое человеком тепло укорачивает срок ее жизни. С древними рукописями работают специалисты, все вновь и вновь возвращающиеся к уже прочитанным строкам...
Рукописная книга сама по себе является ценнейшим памятником искусства. Мы не перестаем восхищаться мастерством создателей этих книг, писцов-каллиграфов, переписывавших их строка за строкой. Это был тяжкий и кропотливый труд. В изготовлений рукописной книги принимали участие и художники, украшавшие ее виньетками, художественно выписанны-

8

ми инициалами. Они применяли для своих рисунков-миниатюр (от латинского слова minium — сурик, горная киноварь) — сочные и яркие краски, не стареющие веками, листовое золото и серебро. Над некоторыми книгами, принадлежавшими титулованным особам, трудились ювелиры, украшавшие переплет драгоценными и полудрагоценными камнями, окладами ажурной работы, выполненными из дорогостоящих материалов. «Священные книги» облекались в переплеты из слоновой кости, украшенные золотом. «Среди движимого имущества, находившегося во владении всякого учреждения церковного или монастырского типа, книги относились к той части его, которая хранилась в сокровищницах, как особо ценное достояние» 3.
По мере удаления вглубь веков все более редкими и ценными оказываются сохранившиеся экземпляры рукописных книг...
Где же затерялось начало этого Великого Потока Информации? Кто создал первую книгу?
Еще на заре своей истории человек искал способа передать свою мысль себе подобным, не прибегая к личному контакту. Но должно было пройти много тысячелетий, прежде чем грубая рука первобытного человека, умевшая изготовлять лишь самые простые орудия из камня и дерева, смогла начертать сложный рисунок на стене пещеры или на скале. Мы находим эти рисунки наших предков в стоянках эпохи верхнего палеолита. Нас отделяет от них 400 веков. Первобытный человек, изображавший бизонов на потолке Альтамирской пещеры в Испании, подчеркивал в своем рисунке те черты животного, которые особенно привлекали его внимание. Мы видим необыкновенно мощные тела зверей, изображенных с поразительным реализмом, с точностью мгновенно схваченных движений. Создатель этих картин великолепно знал свою натуру, постоянно ее наблюдал и испытывал к ней интерес охотника, для которого изображенное животное являлось главным источником существования. Созданный им образ должен был сообщить определенную сумму информации другим членам рода или племени. Нам сейчас трудно решить, в чем же заключалась эта информация: на этот счет высказывались самые различные предположения. Некоторые утверждали, что рисунки имели магическое значение и должны были, после совершения над ними различных магических обрядов, обеспечить успех на охоте. Но как бы то ни было, одно остается несомненным: они родились в процессе производства и были

9

обусловлены его нуждами, действительными или мнимыми. В эпоху верхнего палеолита человек перешел от начальных форм охоты и собирательства к коллективным формам охоты на крупного зверя. Первобытный коллектив приобретал относительную оседлость, о чем говорят огромные скопления костей в стоянках верхнего палеолита. В пещерах южной Франции и северной Испании открыто множество памятников первобытного искусства, рисунков и красочных изображений на стенах и потолках, барельефов и даже круглых скульптур. Здесь мы можем проследить развитие первобытных форм искусства на протяжении многих тысячелетий, от раннеориньякского периода верхнего палеолита до Мадлена. Кроме животных, мы видим на этих первобытных фресках танцующих людей в масках. Некоторые картины позволяют предположить существование у их создателей особой драматизированной игры. Это первобытное искусство было связано со всей творческой деятельностью человека, с его активной и все более сознательной борьбой против стихийных сил природы: оно было способом творческого освоения действительности, познаваемой в образах.
Из этого первобытного искусства и родилось письмо, которое на первоначальной стадии своего развития было рисуночным: мы называем передачу информации с помощью рисунков пиктографией. Рисунок как информационный знак продолжает применяться до настоящего времени в системе дорожных знаков, различного рода указателях, вывесках и т. п. Египетские и хеттские иероглифы, шумерийская клинопись, критское и микенское линейное письмо, китайская письменность—все они происходят от рисунка, служившего первоначальным знаком письма *. В пиктографии туземных обитателей Аляски абстрактное понятие «ничего» обозначается знаком, изображающим человека с широко разведенными руками 4. Поразительно, что эта же идея пришла в голову и индейцам Майя с Юкатана и древним египтянам, у которых мы находим точно такой же рисунок иероглиф с тем же значением. Но, конечно, совершенно естественно, что для понятия «дитя» и в древнем Египте и в столь удаленном от него Китае использовалось изображение ребенка, сосущего палец.
Один из древнейших памятников египетской письменности, известных "нам, относится приблизительно к 2850 г. до н. э. и

* Нельзя считать простой случайностью, что русский глагол «писать» первоначально означал и «рисовать» (ср. выражения «писаная красавица», «писать картину»).

10

Рисунок, прибитый эскимосами Аляски к остав ленному жилищу. Крайнее справа изображение — жилище, ближайшая к нему фигура символизирует понятие «питаться» (рука, протянутая ко рту). Фигурка с широко раскинутыми руками обозначает понятие «ничего». В целом весь рисунок сообщает, что в оставленной эскимосами хижине нечего есть. (Н. Jensen. Die Shrift. В., 1969, S. 36, Abb. 26).

происходит из Иераконполя 5. Это так называемая «палетка Нармера», представляющая собой пластину из зеленого шифера с рельефными изображениями по обеим сторонам. На одной стороне повествуется о том, как царь Верхнего Египта (это видно по бутылкообразной короне на его голове) покорил область Нижнего Египта, Дельты. Имя царя, помещенное в самом верху таблетки, начертано с помощью двух иероглифов, изображающих рыбу и бурав. Название покоренной страны передано иероглифами, изображающими гарпун и озеро6. Выше этих иероглифов изображен сокол (символ бога Хора, покровителя Верхнего Египта — и одновременно символ самого фараона), который держит в когтях веревку, привязанную к вросшей в землю человеческой голове. Из земли подымаются шесть листьев, что указывает на шесть тысяч поверженных врагов (иероглиф, изображающий листок лотоса, служил для обозначения тысячи). В нижнем ряду фигур мы видим двух врагов царя, поверженных ниц. Над одним из них помещен зубчатый четырехугольник со знаком внутри (очевидно, название крепости, захваченной фараоном).
На другой стороне таблетки мы видим фараона уже в короне Нижнего Египта победно шествующим по полю битвы. Перед ним выступает визирь с письменным прибором в руках— по-видимому, для того, чтобы регистрировать число убитых врагов. На поле лежат уложенные в ряды обезглавленные трупы врагов. Шествие возглавляют четыре знаменосца с гербами подчиненных фараону номов.
Описанные барельефы представляют собой настоящую историческую хронику, повествующую о победе, одержанной царем Верхнего Египта. Здесь сохраняет значение пиктографический способ передачи информации — хроника начертана

11

знаками, еще близко стоящими к рисуночному письму. Но тут же мы сталкиваемся и с достигшим определенного развития фонетическим письмом — иероглифы, передающие собственные имена, являются фонограммами, фонетически написаны слова «визирь», «служить».
В египетском иероглифическом письме рисунок-идеограмма (знак, передающий понятие) стал превращаться в фонограмму (знак, передающий звук или группу звуков) очень рано. Превращение идеограммы в фонограмму означало, что предметное значение рисунка уже оставлялось без внимания, и в зарождающейся системе письма сохранялась лишь звуковая сторона знака (принцип «ребусного» написания: так, русское слово «колчан» можно передать рисунком, изображающим этот предмет, и тогда перед нами будет идеограмма, но это же слово можно передать двумя рисунками, из которых один будет изображать кол, а другой — большой сосуд, чан, и тогда оба эти знака будут фонограммами). В языках семито-хамитской группы, к которой принадлежал язык древних египтян, смысловое значение, слова определялось прежде всего составом согласных, и поэтому создавалась возможность одной фонограммой передавать слова, имевшие одинаковый состав согласных, следующих в том же порядке. Поэтому знак «корзина» («неб» по-египетски) стал обозначать все слова, имевшие такой же состав согласных — например, существительное «господин», прилагательное «каждый», глагол «плыть» и т. д. Но здесь могла возникнуть двусмысленность, и чтобы ее избежать, египтяне использовали различные вспомогательные знаки и детерминативы — идеограммы, указывающие, к какому классу понятий относится слово, или же точно конкретизирующие понятие, написанное с помощью фонограмм. Кружок с точкой посредине был идеограммой солнца и читался Ρ э. Но когда нужно было написать имя бога Ра, рядом с этим иероглифом помещался детерминатив, изображение сидящего божества. Когда идеограмма должна была быть употреблена в «прямом» идеографическом значении, под ней (или рядом) ставился диакритический знак, вертикальная черта, означающая «так читай!». Фонограммы египетского иероглифического письма могли обозначать один, два, три и даже четыре согласных звука, причем число знаков, обозначающих один согласный, было доведено до 24. Это давало возможность создания чисто фонетического (буквенного) письма, но этот принцип так и не был осуществлен в древнеегипетской письменности. Создателями буквенного письма обычно считаются финикий-

12

цы, от которых знаки письма усвоили греки, и уже от них — все остальные народы Европы.
Превращение идеограмм в фонограммы позволило написать слова, которые невозможно было передать с помощью рисунка — наречия, прилагательные, служебные слова и т. п. Разумеется, процесс превращения идеограммы в фонограмму был длительным и сложным; при этом немалую роль играла структура самого языка 7.
В памятниках египетской культуры искусство и письменность оказались слитыми воедино, и даже в позднейшие эпохи египетской истории, когда письменность достигла уже высокого развития, длинные ряды иероглифов, начертанные на фресках гробниц или вырезанные на колоннах,гигантских храмов Луксора или Карнака с непередаваемым изяществом и красотой, служили не только для передачи информации, но были одновременно и художественным орнаментом, украшавшим стену, пилон или колонну.
Для того, чтобы зародившаяся письменность привела к возникновению книги, потребовался ряд условий. Прежде всего зарождающаяся цивилизация должна была ощутить настоятельную потребность в составлении определенной системы текстов, связанных между собой по какому-то внутренне присущему им единому признаку8. Такими текстами стали ранее всего документы хозяйственной отчетности, памятники права и собрание религиозных формул и памятников («священное писание»). Но, конечно, нужен был и материальный носитель знаков письма, который обладал бы достаточной прочностью, был бы недорогим и легко доступным, на котором можно было без особого труда, ясно и отчетливо изображать знаки письма.
Своеобразный писчий материал был найден древнейшими обитателями Двуречья, жившими на самом юге этой страны — шумерийцами. Главным естественным богатством этого района была глина: местные жители строили из нее свои жилища, храмы богов, изготовляли из нее посуду, светильники, гробы. Даже человек — и тот, согласно древнему шумерийскому мифу, был сотворен из глины. Запасы этого материала были практически неисчерпаемы. Поэтому в районе Южного Двуречья материальным носителем знаков письменности стали глиняные таблетки, широко употреблявшиеся здесь уже в начале III тыс. до н. э. Лишь к первому веку до н. э. глиняные таблетки оказались вытесненными в этом районе более удобными и портативными материалами — папирусом и пергаменом.
В подавляющем большинстве глиняные таблетки имели

13

небольшие размеры: наиболее распространенным был «формат» около 5X5 см. Знаки нанесенного на них текста оказываются иногда настолько мелкими, что их приходится читать с помощью лупы. Систему письма шумерийцев и сами знаки принято называть клинописью: она была оригинальным изобретением этого народа. Самые древние памятники шумерийской письменности состоят из линейных рисунков, нанесенных на поверхность сырой глиняной таблетки, которая затем обжигалась. Позднее писцы стали не рисовать, а вдавливать знаки (на сырой глине такой способ наиболее удобен). Для этой цели употреблялся тонкий тростниковый стержень, имевший в обрезе форму маленького треугольника. В сочетании с линией он образует на материале оттиск, похожий на клин. Так возникла клинопись — система письма, в которой знаки составляются из комбинаций вертикальных, горизонтальных и косых клиньев. Иногда пара клиньев соединяется, образуя угол. Знаки клинописи, которую у шумеров переняли и широко распространили на Ближнем Востоке вавилоняне и ассирийцы, были первоначально идеограммами (это значит, что рисунки передавали целые понятия и слова). Затем они стали употребляться для. фонетического обозначения слогов, из которых составлялось слово, уже не связанное по смыслу с первоначальным значением рисунка, ставшего фонетическим знаком9.
Глиняные таблетки стали материальной основой высоко развитой письменности. Во второй половине III тысячелетия до н. э. в шумерийской литературе были представлены самые разнообразные жанры: мифы и эпические сказания в стихах, тимны богам, поучения, басни о животных, пословицы и поговорки. Американскому шумерологу Сэмюелу Крамеру посчастливилось открыть древнейший в мире «библиотечный каталог», помещенный на таблетке в 6,5 см длины и около 3,5 см ширины 10. Писец сумел на этой крохотной таблетке написать названия 62 литературных произведений. «По крайней мере 24 названия из этого каталога относятся к произведениям, которые частично или полностью дошли до нас», — пишет автор Интересно отметить, что в качестве заглавия литературного произведения шумерийские писцы употребляли начало первой строки литературного текста (подобно папским буллам, которые также называются по первым словам).
В древнем Двуречье писцы были привилегированным сословием и делились по рангам — ученые шумерологи различают старших и младших писцов, храмовых, царских и т. д. Некоторые из них занимали высокие государственные посты.

14

Школы древнего Шумера, в которых искусству письма обучались юноши из господствующих классов, были одновременно и своеобразными литературными центрами.
Так как в шумерийской клинописи одни и те же знаки могли иметь различное значение и звучание, для их правильного прочтения необходим был большой опыт. Удержать в памяти все правила было просто невозможно, и писцы пользовались особыми справочниками и словарями. Остатки шумеро-вавилонских словарей и грамматических наставлений, которыми пользовались писцы древнего Двуречья, найдены в большом количестве в библиотеке ассирийского царя Ассурбанипала (VII в. до н. э.). Этот царь был, по-видимому, большим любителем книг — он собрал в своей библиотеке свыше 100 000 глиняных таблеток. Примерно пятая часть этого книжного богатства была обнаружена археологами, проводившими раскопки на месте его дворца (находки хранятся в Британском музее).
Вавилонская клинопись в эпоху расцвета древневавилонской культуры становится международной системой письменности, а вавилонский язык — международным дипломатическим языком. Египетские фараоны, современники знаменитого вавилонского царя Хаммурапи (XVIII век до н. э.), переписываются с палестинскими князьками на вавилонском языке. На месте древней столицы фараона Аменхотепа IV (Эхнатона) были найдены тысячи глиняных таблеток, исписанных клинописью (знаменитый архив Телль-эль-Амарны, как по-арабски называется это место в современном Египте).
Однако, египтяне не переняли шумеро-вавилонской системы письменности и вместе с ней — форму глиняной клинописной книги, так как к тому времени, когда клинопись стала широко распространяться, у египтян была уже своя собственная глубоко разработанная система письма. До нашего времени сохранился любопытный памятник египетской письменности, так называемое «Поучение Ахтоя, сына Дуауфа, представляющее собой своеобразную «сатиру на ремесла». Среди прочих профессий, которые вызывают порицание автора, мы находим и профессию курьера. Когда он отправляется в далекий путь за границу, у него «кирпич за поясом». Некоторые исследователи склонны интерпретировать это выражение в том смысле, что курьер должен доставлять тяжкий груз глиняных таблеток, содержащих дипломатические документы. Если принять это толкование, то отсюда также вытекает, что египтяне с презрением относились к письменности на глиняных таблетках.

15

Но в то время как египтяне отказались от системы шумеро-вавилонской письменности и формы глиняной книги, обитатели древнего Крита, условно называемые минойцами, также использовали для письма глиняные таблетки, глиняные диски и ярлыки. Артур Эванс, открывший древнюю культуру на Крите, названную им Минойской, обнаружил в минойских дворцах тысячи глиняных таблеток, исписанных особым линейным письмом. Появление на Крите такого рода письменных документов Эванс был склонен приписать влиянию Сирии или Малой Азии 12. Эту форму письменности в свою очередь заимствовали греки Микенских государств (XV—XI вв. до н. э.), оставившие нам ряд таблеток, исписанных Микенским линейным письмом Б 13. В южном Пелопоннесе у деревни Ано Энглианос американский ученый Карл Блеген и греческий ученый Курониотис открыли архив так называемого «пилосского дворца», состоявший из 600 глиняных таблеток. Тексты были процарапаны на глине, высушенной на солнце. Вскоре после изготовления таблеток дворец был сожжен, и эти глиняные документы, обожженные в огне, затвердели, приобретя свойство кирпича — это способствовало их сохранению.
Микенская культура пала на рубеже XII—XI вв. до н. э. под ударами новых завоевателей, греков дорического племени. Вместе с центрами микенской культуры погибла и микенская письменность. Пережиточные ее формы сохранялись в историческую эпоху только на Кипре, в виде кипрского силлабария — системы письма, применявшейся жившими на Кипре греками еще в V—IV вв. до н. э.
В IX—VII вв. до н. э. ведущим в культурном отношении племенем греков становятся ионийцы. Ионийский город Милет выступает в это время в качестве центра греческой культуры. Милетяне проникают в самые отдаленные районы Средиземноморского бассейна. Многочисленные колонии Милета возникают по берегам Пропонтиды и Черного моря (называвшегося в древности Понтом). Здесь, в Ионии, были созданы поэмы Гомера, она же стала родиной философии и науки; здесь впервые зародились прозаические жанры греческой литературы, которые могли существовать и развиваться только в виде книги.
В древнейший период в Ионии распространенным писчим материалом были шкуры коз и овец. Геродот сообщает об этом следующее: «Ионийцы называют книги кожами, так как некогда, в связи с недостатком папируса, они использовали кожу овец и коз» (V, 58). Геродот употребляет в этом месте своего

16

сочинения термин «дифтера», но этот термин встречается и в микенских надписях, обозначая, по-видимому, должностное лицо, связанное с доставкой каких-то письменных документов (в форме «дифтерафорос») 14.
В качестве писчего материала греки использовали также и свинцовые пластины. Путешественник Павсаний упоминает в своем труде «Описание Эллады» (IX, 31, 4) о поэмах Гесиода, записанных на свинцовых пластинах. На небольших пластинках из свинца писали письма — одно из таких посланий открыто на острове Березань совсем недавно 15. Небольшие свинцовые пластинки с текстами, содержащими заклинания, или магическими формулами, отпугивающими злых духов, вкладывались вместе с покойником в могилу. Свинец имел определенные преимущества перед другими материалами — он надолго сохранял нанесенные на него знаки письма и меньше поддавался влиянию внешней среды. Писали по свинцу острым стержнем, металлическим или костяным.
Римляне в самую раннюю пору своей истории, когда письменность только входила у них в употребление, писали на древесном лыке (liber): этим же словом у них стала называться книга. Памятники римского письма на этом материале не сохранились, но ближайшим аналогом могут, по-видимому, послужить русские берестяные грамоты, найденные в довольно большом количестве Новгородской археологической экспедицией в 1951 и последующих годах. О том, что береста использовалась в древней Руси для письма, имелись и письменные свидетельства — об этом упоминает Иосиф Волоцкий в рассказе об обители Сергия Радонежского 16. Как показали находки, текст наносился на бересту процарапыванием. Обычно использовалась для письма внутренняя сторона бересты, более гладкая. Инструмент для письма был найден в том же раскопе, где были обнаружены грамоты: это был заостренный костяной стержень с отверстием вверху для того, чтобы носить его подвешенным к поясу 17.
Древние германцы писали свои рунические тексты на буковых дощечках (Buchenholz), откуда и слово «Buch», книга. Знаки наносились процарапыванием (Writan), откуда и происходит английский глагол write, писать (одного корня с немецким ritzen, царапать).
Для больших текстов древние римляне использовали ткани. Древнейшие религиозные тексты, содержавшие, как можно предполагать, описание обрядов при жертвоприношении, назывались «либри линтеи», льняные книги. Они хранились в

17

храме Юноны Монеты. Особо важные документы, рассчитанные на длительное хранение, писались в Риме на шкуре быка. Как сообщает Дионисий Галикарнасский в своей книге «Римская археология» (IV, 58), в храме богини Верности хранился договор, заключенный между Римом и городом Габии. Текст договора был начертан на бычьей шкуре, натянутой на деревянный щит.
Но и глиняные таблетки, и свинец, и древесное лыко, и даже кожа на первых порах не стали материальной основой той книги древности, которая оказалась предком современной европейской. Чтобы стать прародителем величайшего детища цивилизации, эта древняя книга должна была обладать способностью распространять в большом количестве экземпляров широко доступную информацию. От материала, из которого она изготовлялась, требовались максимальные удобства для нанесения большого количества знаков письма. Книга должна была быть удобной для чтения, хранения и транспортировки. Необходимость в таком материале стала особенно ощутимой тогда, когда возросла потребность общества в записи определенного рода текстов, вошедших во всеобщее употребление, как уже говорилось выше. Впервые в истории человечества такая возросшая необходимость дала себя знать с особой силой в древнем Египте: именно египтянам принадлежит изобретение наиболее удобного писчего материала, папируса, ставшего материальной основой египетской, а затем и греко-римской книги на протяжении долгих веков. Слово «папирус» стало обозначать бумагу на многих языках Европы (ср. нем. Papier, франц. papier, англ. paper и т. д.). В Египте впервые получила широкое распространение папирусная книга-свиток. До нас дошли десятки тысяч папирусов из Египта, но это ничтожная доля того колоссального богатства, которое было создано древнеегипетской культурой на протяжении более чем трех тысячелетий ее существования. Папирус стал главным писчим материалом древности. Греки и римляне чаще называли его харта: тем же термином стали называться и целые свитки (от слова харта происходит термин «хартия», как называются иногда особой важности, в основном старинные документы).
В Элладе мощным стимулом к развитию книжного дела послужило возникновение литературной прозы в конце VII — начале VI вв. до н. э. Эпические песни и произведения лирической поэзии могли существовать и без записи, передаваясь из уст в уста без особой порчи текста, так как строгий ритм, кото-

18

рому подчинялся стих, затруднял подмену одного слова другим (ср. русскую поговорку «из песни слова не выкинешь»). Хранительницей прозаического текста должна была стать книга, а не живая и переменчивая человеческая память (надолго сохранить в народной памяти большое литературное произведение, написанное прозой, практически невозможно). Нужный им материал для производства книги греки взяли у египтян: как мы увидим ниже, Египет был единственной страной, производившей папирус.
Употребление писчего материала из кожи, называемого пергаменом (по имени малоазиатского города Пергама, где, согласно традиции, производство этого материала было впервые широко развернуто), вошло в моду только со II века до нашей эры *. Долгое время папирус и пергамен существовали рядом, причем преобладали папирусные свитки. Только со II века нашей эры кодексы из пергамена начинают постепенно вытеснять папирус.
Но прежде чем мы познакомимся с тем, как изготовлялась и как выглядела античная книга, необходимо сказать несколько слов об оригинальном орудии письма в античности, находившем самое разнообразное употребление в повседневной жизни образованных людей греко-римского мира — о восковых табличках. Как мы увидим ниже, они оказали существенное влияние на развитие античной книги, послужив прообразом книги-кодекса.

* Существует иное произношение и написание слова «пергамен» — пергамент (см. Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1968, с. 489). Однако, форма «пергамен» представляется более правильной (греч. Περγαμενη, лат. pergamena, собственно «пергамская» — имеется в виду харта). Слово pergamena засвидетельствовано в эдикте о ценах римского императора Диоклетиана от 301 г. нашей эры.

Подготовлено по изданию:

Борухович В.Г.
В мире античных свитков / Под ред. Э.Д. Фролова. — Саратов, Издательство Саратовского университета, 1976.