Наша группа ВКОНТАКТЕ - Наш твиттер Follow antikoved on Twitter
264

Глава двадцатая

СОКРОВИЩА ДИДОНЫ

Когда бессмертные боги хотят кого-нибудь наказать, они делают его всеобщим посмешищем. Шутки богов далеко не безобидны, а порой и жестоки. За-

265

думав потешиться над Нероном, всемогущие боги своим орудием избрали некоего Цезеллия Басса. Пуниец родом, он был римским всадником. В Риме объявился совершенно неожиданно, прибыв в Италию из Карфагена, где у него было обширное поместье. Оказавшись в столице империи, никому неизвестный всадник стал домогаться аудиенции у Нерона. Далеко не каждому удавалось быть допущенным к императору, но для безродного провинциала это не составило особого труда. Не жалея денег, он подкупил охрану и вскоре предстал перед принцепсом.

— Император, — начал он, вступив в дворцовые покои, — я хочу сделать тебе подарок. Речь идет об огромном богатстве.

Нерон с любопытством взирал на странного субъекта, сулящего золотые горы. Так как в то утро ему было скучно, он был не прочь поразвлечься болтовней приезжего.

— Я обнаружил в своем африканском имении глубокую пещеру , а в ней несметное количество золота, но не в монетах, а в слитках. Большие золотые кирпичи уложены там штабелями, рядом возвышаются колонны из чистого золота. Не случайно сокровище, сокрытое на протяжении многих столетий, обнаружилось именно сейчас. Это могло произойти только с благоволения Олимпийских богов, вознамерившихся облагодетельствовать и одарить тебя, чтобы ты мог увеличить благосостояние своих сородичей.

С недоверием слушавший этот рассказ, принцепс выразил сомнение в возможности излагаемого: откуда было взяться такому сказочному кладу в Африке.

— Клянусь всеми олимпийскими богами, я говорю правду, — заверил его незнакомец. — А сок

266

ровища, о которых я тебе поведал, спрятаны финикийской царицей Дидоной, основавшей на африканском побережье город Карфаген. Это казна финикийских царей, которую Дидона прихватила с собой, когда бежала из Тира. Царица утаила сокровища, боясь, что новый народ погрязнет в роскоши и лености. Кроме того, она опасалась, что живущие по соседству нумидийцы, узнав про золото, пойдут на нее войной.

Объяснение Цезеллия Басса удовлетворило Нерона, и он загорелся желанием завладеть мифическим богатством Дидоны. Он даже не послал своих людей в Африку проверить достоверность сообщения, сразу приступив к снаряжению кораблей. После раскрытия заговора Пизона Нерон окончательно уверовал в милость к себе богов, без содействия которых, как он полагал, ему не удалось бы избежать кинжалов заговорщиков. Боги, считал принцепс, в очередной раз явили свое расположение к нему и именно тогда, когда он больше всего нуждался в этом.

Расходы на восстановление разрушенной пожаром столицы и содержание римского плебса, а также личные затраты Нерона полностью истощили государственные финансы, к тому же он затеял грандиозное строительство — прокладку сложной системы судоходных каналов от Мизена до Авернского озера и от него до самой Остии, чтобы морской транспорт мог попадать в Тибр, а по нему в Рим, минуя море, где из-за частых бурь нередко гибли корабли. Положив начало этому величайшему сооружению, Нерон окончательно опустошил казну. Для производства работ он приказал свезти в Италию всех заключенных, где бы они ни находились. Отныне всех у го-

267

ловыых преступников приговаривали только к принудительным работам.

В расчете на сокровище карфагенской царицы Нерон опрометчиво пустился в еще большие расходы, повсюду делая щедрые подарки и во всем проявляя необычайную расточительность.

— Расчетливые люди, — говаривал Нерон, — просто грязные скряги. Деньги существуют только для того, чтобы их тратить. Это их единственное применение. Молодцы те, кто сорит деньгами, они умеют со вкусом пожить. Нужно брать пример с моего дядюшки Калигулы, который за короткое время сумел промотать огромное наследство, доставшееся ему от прижимистого Тиберия. Вот кто действительно достоин восхищения.

В своей щедрости Нерон только на подарки истратил два миллиарда двести миллионов сестерциев. От супруга не отставала и Поппея, которая отличалась невероятной расточительностью. Ни одного платья она не надевала дважды. Можно себе представить, как она сорила деньгами, если у ее мулов были золотые подковы.

Залезая в долги, Нерон повсюду распространялся о неожиданно свалившемся на него богатстве. Чтобы скорее доставить в столицу золото, которое, как утверждал Цезеллий Басс, можно добыть почти без труда, он снарядил две быстроходные триремы с отборными гребцами на борту. В те дни в Риме только и толковали, что об этой экспедиций.

В ожидании африканских сокровищ Нерон вознамерился выступить на театральных подмостках, возобновив с этой целью пятилетние состязания, названные его именем Неронии. Сенат, ужаснувшись при одной только мысли о позоре, ожидающем их

268

императора, поспешил заранее присудить ему венок победителя в пении и ораторском искусстве, надеясь таким образом избежать всенародного бесчестья. Но не тут-то было.

— Ни в каких поблажках я не нуждаюсь, — заявил Нерон, — и обойдусь без поддержки сената. Со своими соперниками я готов состязаться на равных правах. Не сенату, а авторитетным судьям решать, кто победил и кому должна достаться награда.

Вместе с другими участниками состязаний Нерон тянул жребий и с волнением ждал своей очереди выходить на сцену. Наконец, он появился перед глазами многотысячной аудитории и продекламировал поэму собственного сочинения о падении Трои. Вначале он хотел ограничиться только декламацией, но пришедшая в восторг публика потребовала от него показать все свои дарования.

И вот он снова на подмостках и снова обращается к зрителям с традиционными словами:

— Прошу вашего внимания и благосклонности.

В ответ гром аплодисментов.

Затем бывший консул Клувий Руф объявил:

— Сейчас император споет «Ниобу».

Вновь аплодисменты.

Нерон вдохновенно исполнил песню о супруге царя Фив Амфиона, которая, гордясь своими многочисленными детьми, смеялась над богиней Лето, родившей только Аполлона и Артемиду. Оскорбленная богиня попросила своих детей отомстить за нее. Все семь сыновей Ниобы были сражены стрелами Аполлона, а за ними и семь ее дочерей пали пронзенные стрелами Артемиды. Ниоба, в одно мгновение потерявшая всех детей, от горя превратилась в скалу, вечно источающую слезы скорби.

269

На сцене Нерон держался по строго заведенным правилам, не отступая ни от одного из них: ни разу не присел, чтобы передохнуть, пот стирал, обходясь без платка, пользуясь только своей одеждой, тщательно следил за тем, чтобы из ноздрей и рта не было никаких выделений, ни на секунду не забывая о том, что кифаредам строжайшим образом запрещено сморкаться и сплевывать перед зрителями.

Римская чернь была в восторге и без конца вызывала императора на сцену. Вынужденный вновь подняться на подмостки, Нерон спел «Аттиса» и «Вакханок», потребовавших от него большого искусства, так как оба произведения отличались стремительным ритмом и сложным музыкальным рисунком. Принцепс великолепно справился со своей задачей, бесподобно передав исступленный характер обеих поэм, и в очередной раз сорвал шквал рукоплесканий, гремевших как морской прибой. Вот где нероновы августианцы смогли показать себя во всем блеске. Провинциалы, прибывшие из отдаленных колоний и муниципиев и непривычные к представлениям подобного рода, только диву давались. Они не умели хлопать так же слаженно и затейливо, как завсегдатаи римских зрелищ, и быстро уставали. Хуже того, своими неумелыми хлопками они сбивали со счета более ловких и опытных зрителей. Но стоило кому-либо опустить обессиленные руки, как немедленно рядом с ним появлялся солдат гвардии, который требовал не прекращать аплодисменты, грозя в противном случае высечь за нерадивость.

Уже вечерело, а Нерон все еще не исчерпал свой репертуар. Теперь он взялся петь оперную переработку трагедии «Безумный Геркулес». Появившись по ходу действия в венках и цепях, он своим видом

270

так перепугал стоявшего на страже новобранца, что тот, не разобравшись в происходящем, бросился на подмостки спасать императора, чем вызвал неистовое ликование и восторженный рев зрителей.

Казалось, ничто не сможет остановить распевшегося Нерона. А многим зрителям уже давно было не до пения. Проведя целый день в театре, некоторые почувствовали себя плохо. Другим нужно было выйти по нужде. Третьи просто не могли оставаться в сидячем положении столько времени. Однако Нерон ничего не замечал и продолжал самозабвенно петь одну партию за другой. Выйти же из театра никому не дозволялось. Все выходы были перекрыты гвардейцами. Наиболее сообразительные притворялись мертвыми и их выносили на носилках. Другие, рискуя переломать себе кости, перебирались через стены. Таких, разумеется, были единицы, остальным приходилось терпеть. Говорят, что какая-то женщина даже родила в театре под пение принцепса.

Лишь перед самым закатом утомленный Нерон, преклонив перед зрителями колено, движением руки поблагодарил их за внимание и застыл в эффектной позе, ожидая решения жюри.

Едва завершились пятилетние игры, как из Карфагена пришло известие о том, что сокровище Дидоны — всего лишь плод воображения Цезеллия Басса. Ни в его имении, ни в ближайших окрестностях клада не обнаружили, хотя на его поиски согнали крестьян из всей округи и перекопали обширные пространства. Наконец, Басс сознался, что сокровище привиделось ему во сне, и очень удивлялся тому, что сновидение обмануло его, ведь прежде все его сны сбывались. Солдаты не стали везти незадачливого мифомана в Рим, предоставив самому лишить себя жизни.

271

Когда в Риме стало известно, что экспедиция за сокровищами Дидоны провалилась, эта новость тут же сделалась всеобщим достоянием. Доверчивость императора мало у кого вызывала сочувствие, зато злорадству не было конца, все упражнялись в поношениях, насмешках и язвительных песенках о простаке Нероне.

К насмешкам в свой адрес Нерон относился довольно-таки спокойно. Светоний свидетельствует: «Особенно удивительно и примечательно было то равнодушие, с которым он воспринимал нарекания и проклятия людей. Ни к кому он не был так снисходителен, как к тем, кто язвил его колкостями и стишками. Этих стишков, и латинских и греческих, много тогда складывалось и ходило по рукам. Однако он не разыскивал сочинителей, а когда на некоторых поступил донос в сенат, он запретил подвергать их строгому наказанию».

Поскольку Нерон, рассчитывая на богатство Дидоны, сыпал деньгами налево и направо, он до основания издержался и не мог даже выплатить жалование солдатам, чем вызвал у них сильное недовольство. Пришлось ему пойти на крайние меры —у многих храмов отобрать приношения и для изготовления монет отдать в переплавку золотые и серебряные изваяния. По его приказанию имущество умерших людей, в чем-либо провинившихся перед ним, отходило в казну; на рынках конфисковывались товары даже без видимой причины; многих лишали состояния по ничтожному поводу.

Утрата надежд на сокровище Дидоны не прошла для Нерона бесследно. Сделавшись посмешищем всего Рима, он пытался забыться в вине и ночи напролет предавался пьянству, бесцеремонно напрашиваясь в

272

гости к состоятельным гражданам. Это привело к беде. Однажды после особенно обильного возлияния он вернулся домой очень поздно и был встречен упреками недовольной Поппеи. Она была беременна и к тому же больна. Произошла бурная семейная сцена. Нерон что-то бормотал в свое оправдание. Но усталая и нервная Поппея, невзирая на поздний час и невменяемое состояние мужа, бранила его, не умолкая. В ту ночь ей изменила присущая женщине осторожность, и она, неистово обрушившись на вспыльчивого и неуравновешенного супруга, спровоцировала его на несвойственное ему действие, обернувшееся трагедией. Потеряв над собой контроль, пьяный Нерон в припадке внезапной ярости ударил жену ногой. Удар случайно пришелся в живот и оказался для Поппеи роковым. Она выкинула и вскоре умерла от кровотечения.

Нерон был безутешен и ужасно раскаивался в содеянном. Жену он страстно любил и с нетерпением ждал от нее ребенка. Но боги распорядились иначе.

Покойнице были возданы божественные почести. Тело ее не сожгли, как это было принято у римлян, а забальзамировали по обычаю египетских царей и поместили в построенном Августом на берегу Тибра Мавзолее, где уже покоились останки императорского рода Юлиев и где сорок лет назад был захоронен прах Германика.

Во время похорон Нерон с ростральной трибуны Форума произнес прочувствованную надгробную речь, в которой говорил о красоте усопшей, ее многочисленных заслугах и о том, что она родила ему дочь, ставшую предметом божественного культа.

Удары судьбы продолжали сыпаться один за другим. Осенью разрушительный ураган опустошил всю Кампанию, уничтожив множество построек, на

273

саждений и весь собранный на полях урожай. Римские легионы потерпели сокрушительное поражение в Британии. Не лучше обстояли дела в Армении, где римское войско попало в окружение и было выпущено парфянами на крайне унизительных условиях. Вдобавок к этим бедствиям в том же 65 году в Риме разразилась эпидемия чумы. Дома наполнились мертвыми, а улицы — похоронными процессиями. Из лачуг бедноты зараза стремительно перекинулась в богатые кварталы и за несколько недель унесла тридцать тысяч жертв, кося всех без разбору, рабов и свободнорожденных, всадников и сенаторов.

Подготовлено по изданию:

Дуров В. С.
. — СПб.: Изд-во "Алетейя". 1994.
ISBN 5-85233-003-9
© Издательство «Алетейя», 1994 г;
© Дуров В. С., 1994 г.;
© «Античная библиотека» — название серии;
© Емельянов Ф. В. — художественное оформление, 1994 г.



Rambler's Top100