Наша группа ВКОНТАКТЕ - Наш твиттер Follow antikoved on Twitter

289

Музыка космоса

Древнегреческие ученые всегда стремились выявить всеобщие законы мироздания — те законы, которые бы действовали во всех условиях и на всех уровнях. Правда, греческой науке не всегда удавалось приспособить обнаруженные ею закономерности к «работе во всех измерениях», но она стремилась к этому.
Древние мыслители были глубоко убеждены в том, что все явления макро- и микрокосмоса регулируются одними и теми же законами и главнейшая задача науки состоит в их открытии. Поэтому нередко они страстно хотели увидеть аналогии там, где их в действительности не было. Идеальным примером такого подхода к

290
изучаемым объектам может служить знаменитая идея о «гармонии сфер». Вкратце ее суть такова.
Всякое движение создает звучание. Без движения существовало бы полное безмолвие. Движение любого тела — и камня, и струны — вызывает звучание. Если это всеобщий закон, то он должен действовать во всякой среде и на всех уровнях. Значит, движение планет также создает звучание. Ведь невозможно, чтобы движение столь огромных тел не вызывало звука. Следовательно, нужно допустить, что весь космос наполнен звучанием — «гармонией сфер».
Никомах («Руководство по гармонике» 3) писал по этому поводу: «.. .все тела, рассекающие со свистом что-то податливое, очень легко приводимое в движение, обязательно создают [своей] величиной и местом звучания, отличающиеся между собой звуки — либо в зависимости от своих масс, либо в зависимости от своих скоростей, либо периодов (более подвижных или, наоборот, более спокойных), в которых осуществляется вращение каждого [небесного тела ]». Значит, звук, издающийся каждой планетой, зависит от многих составляющих. Чем быстрее движение планеты — тем выше ее звучание, чем медленнее — тем ниже. Конечно, это лишь основной принцип, поскольку нужно также учитывать поправки на массу планеты, на особенности ее собственного вращения, на ее положение на небосводе.
Таково было языческое понимание причин существования музыки космоса. Спустя несколько столетий после Никомаха христианство внесло свои оттенки в ее трактовку: «.. .само небо, вращаясь, подчиняется сладостной гармонии и, чтобы кратко выразить суть [небесной музыки, нужно сказать]: все, что осуществляется по велению Творца в небесных и земных делах, не осуществляется без того, что предусмотрела эта наука [то есть музыка]» (Кассиодор «О музыке» 9).
Логика древних ученых следовала за их убеждениями. Если в космосе возникает музыка, то она должна быть основана на тех же принципах, что и земная музыка. Такого толкования «космической симфонии» требовали не только научные убеждения о единстве мира, но и обыденное мышление. Ведь каждый человек может представить себе только «человеческую музыку». Все предположения и фантазии о «космической», «божественной», «ангельской» и прочих музыках всегда базировались у всех на собственном музыкальном опыте. Иначе и не могло быть.
Но по бытовавшим в античности взглядам, в основе земной, человеческой музыки лежит особая музыкальная система, которая именовалась «совершенной системой». Она отражала общие и самые главные закономерности музыкального мышления эпохи. Мысль же о единых принципах организации микро- и макрокосмоса привела к необходимости считать, что та же самая «совершенная система» лежит и в основе небесной музыки. Выражая общепринятое мнение, Боэций («О музыкальном установлении» I 27) писал, что совершенная систе-
291

ма — это «прообраз небесного звукоряда». Затем не оставалось ничего другого, как выяснить, какому из звуков земного звукоряда соответствует звучание каждой планеты. И такие параллели были установлены.
Сохранилось две системы соответствий между звуками и планетами. Обе они описаны в сочинении Боэция («О музыкальном установлении» I 27). Одна из них, по свидетельству самого Боэция, заимствована у Цицерона. Действительно, в уцелевшем фрагменте последней книги его трактата «О государстве» (IV 17) имеется текст, описывающий звукопланетные параллели. Источник второй системы Боэций не указывает. Однако его нетрудно установить. Исключая некоторые несущественные детали, она полностью соответствует последовательности, приводящейся Никомахом («Руководство по гармонике» 3). У всех древних авторов даны греческие наименования звуков совершенной системы, но в приводящемся здесь каталоге они заменены на современные обозначения. Кроме того, чтобы читатель мог без труда сопоставить обе системы, греческие названия планет, изложенные Никомахом (Кронос, Зевс, Арес, Гелиос, Гермес, Афродита) заменены на латинские (как у Цицерона и Боэция):

  По Цицерону   По Никомаху
ля
си
ДО
ре
ми
фа
соль
Ля



— Луна
— Меркурий
— Венера
— Солнце
— Марс
— Юпитер
— Сатурн
— небесный свод








ми
фа
соль
Ля
Си
До
Ре





— Сатурн
— Юпитер
— Марс
— Солнце
— Меркурий
— Венера
— Луна


Цицерон излагает октохорд, а Никомах — гептахорд. Эти два варианта отражают два исторических этапа развития музыкальной системы. Когда более древний гептахорд был заменен на октохорд, то понадобилось и еще одно небесное тело. И здесь, как видно, возникло затруднение. Ведь античная наука знала только семь планет. Поэтому когда в теории музыки стал фигурировать октохорд, появилась сложная ситуация: для восьмого звука потребовалась еще одна планета. И выход был найден: вместо планеты к новому звуку октохордной системы был «приписан» небесный свод, то есть сфера неподвижных звезд, которая по бытовавшим в античности воззрениям обращалась вокруг Земли за одни сутки.
Даже при первом взгляде на приведенные последовательности легко можно увидеть, что они «зеркальны» (если, конечно, опустить добавленный позднее «небесный свод»): в одном случае нижнему

292
звуку соответствует Луна, а верхнему — Сатурн, а в другом — наоборот. Представляется, что точка отсчета для планет здесь не играла никакой роли. При создании параллельных систем важно было лишь сохранить тот порядок, в котором располагались планеты согласно тогдашней астрономической теории. Поэтому было безразлично, сопоставлять ли Луну, ближайшую к Земле планету, с самым низким звуком или с самым высоким. Вспомним, как Платон («Тимей» 62 с—63 е) убеждает своих читателей в том, что земные представления о «верхе» и «низе» в космосе неприемлемы. Поэтому главным условием правдоподобности было лишь сохранение порядка небесных тел: от Луны к Сатурну и обратно.
Как звучала музыка космоса? Каждый человек сам должен был создавать образ ее звучания в зависимости от своей фантазии, своего представления о скоростях движения планет и о величине их масс, а также в соответствии со своим «внутренним слухом», музыкальными вкусами, симпатиями и антипатиями.
Но никто из людей никогда не слышал этой божественной музыки. Престиж науки требовал найти объяснение тому, что столь сильное звучание, создаваемое беспрерывным движением громадных планет, никто не слышит. И такие объяснения появились.
По мнению одних, звучание «гармонии сфер» существует со дня рождения человека, но люди настолько привыкли к нему, что уже не реагируют на него (Аристотель «О небе» II 9 290 b 25). С точки зрения других, возможности человеческого слуха настолько ограничены, что они просто не в состоянии воспринять столь мощное звучание, создающееся небесными телами. Именно так объясняет это явление Цицерон («О государстве» VI 5, 18—19) и в подтверждение своих слов приводит рассказ о неком племени, живущем возле грохочущего нильского водопада: люди этого племени не воспринимают его шума якобы из-за чрезмерной громкости звучания.
Идея «гармонии сфер» и методы, оправдывающие ее существование, выявляют характерное для греков стремление к универсализации своих знаний. Законы мира едины, и если то, что мы знаем в отношении единичного явления справедливо, то же самое происходит и со всеми аналогичными по природе явлениями.



Rambler's Top100