297

7. Ремесла и торговля в Помпеях Помпейская живопись дает нам драгоценные сведения о тех ремеслах и промыслах, которые существовали в этом городе. Одна картина, напр., изображает двух продавцов материи. Первый предлагает попробовать, насколько мягка и нежна какая-то фиолетовая ткань, двум покупательницам, пришедшим в сопровождении раба и усевшимся на скамейку. Второй выслушивает жалобы какой-то женщины; без сомнения, он уверяет ее, что плащ, купленный ею

298

накануне, превосходного качества и идет ей гораздо больше, чем она думает. Далее, сапожник примеряет обувь одному из своих клиентов. В глубине виднеется еще обувь, развешанная на стене; другой сапожник, по-видимому, зазывает прохожих и останавливает их, расхваливая свой товар. А вот продавец дамской и детской обуви. Почтенный ремесленник стоит; сняв мерку при помощи палочки, он вынес полусапожки четырем помпеянкам, которые сидят; одна из них держит на коленях ребенка. Там и сям разбросаны пары небольших башмаков. Другая картина изображает двух маленьких гениев, занимающихся сапожным ремеслом. Один из них держит колодку, другой приготовляет кожу. На этажерке и в шкафу с раскрытыми дверцами виднеются полусапожки, расставленные попарно. Тут же стоят маленькая скляночка и чашка с краской, которой наводят глянец на кожу. Рядом с лавкой сапожника живописец изобразил старого купца с лысой головой, сидящего за столом, который покрыт инструментами и какими-то вещами небольших размеров, похожими на мелкий железный и медный товар. Рабы стоят с корзинами в руках, как будто торгуют что-то. На заднем плане картины — граждане, прислонившись к колоннам портика, смотрят, разговаривают или просто стоят в задумчивости. Если вещи, которые продает хозяин железной лавки — щипцы, ножницы, шпильки, запястья, — не совсем ясно изображены, то этого никак нельзя сказать о разнообразных сосудах, которыми торгует его сосед-котельник. Они стоят на земле, на площади; купец держит один из них и колотит в него палочкой, чтобы показать, насколько хорош металл, из которого эта вещь сделана.

299

Тут можно видеть и продавца горячих напитков; кастрюля с кипящей жидкостью стоит на brasero под открытым небом; купец зачерпнул из нее в небольшой сосуд и, ухватив его щипцами, передает покупателю, который осторожно берет его за кончик щипцов. В помпейской живописи часто воспроизводится тип булочника, в разных его видах: из них самый интересный — булочник, который сидит, поджавши ноги, на своем прилавке, окруженный со всех сторон хлебами. Хлебы круглые и разделяются ложбинками на десять частей, которые легко отломить рукой: такой хлеб еще и до сих пор пекут в Неаполе и южной Италии. Чтобы сделать картину рынка более полной, художник не забыл ни упрямого осла с вьюком, который нарисован как будто еще вчера, ни телеги с колесами без спиц, сделанными из цельного куска дерева. Здесь несколько зевак остановились и читают объявление; там — группа людей, собирающихся войти в термы, с сосудами, наполненными душистым маслом. Далее школьный учитель учит ребятишек; одного строптивого ученика он тут же наказывает розгами, а другие, послушные, сидят. На той же картине изображен и юноша, срисовывающий статую на форуме. Наконец, живописец поместил тут и уличных мальчишек, играющих у колонны, и слепца с длинной бородой, которого ведет собака: какая-то женщина, идущая в сопровождении раба, подает ему милостыню. Самые большие по размерам картины были найдены в доме одного сукновала. На первом плане сидящая женщина передает материю маленькой рабыне. Рабочий, туника которого стянута вокруг

300

тела и как будто бы завязана узлом, смотрит на них, продолжая в то же время усердно чесать плащ, висящий на перекладине. Другой рабочий несет клетку из ивовых прутьев, для распяливания материи; в руке у него сосуд, куда бросают на горячие уголья серу, дымом которой белится ткань. Далее изображены ниши с большими чанами, в которых вымачивают и моют материю; эту работу древние называли «пляской сукновала» (saltus fullonicus). Художник нарисовал также тщательно и пресс с его двумя устоями и двумя огромными винтами, которые вертятся при помощи рукоятки; этим прессом ткань сжимают между двумя досками, чтобы придать ей окончательный вид, наконец, он изобразил и сушильню с ее перекладинами, прикрепленными к потолку при помощи канатов. На них развешано белье; раб предлагает молодой женщине развернутую материю, а жена сукновала отмечает проданный товар на табличках. Во дворе этого самого дома найдено 22 каменных бассейна, расположенных на неодинаковом уровне так, чтобы вода могла стекать из одного в другой; перед ними, без сомнения, стояли скамьи, на которых раскладывалась материя. Семь чанов меньшего размера, находящихся на другом конце двора, служили для валяния сукна. Еще и теперь можно различить помещение, где был склад со следами

301

полок, печи, сушильню. В других мастерских были найдены кувшины с жирной глиной, которую употребляли для того, чтобы белить ткань, также как серу и урину. Помпейские живописцы-декораторы изображали и столяров. На одной картине, напр., мы видим столяров, устраивающих праздник в честь Дедала, который был их патроном, как теперь св. Иосиф. Четыре здоровых парня в туниках, с голыми ногами, несут часовенку из тростника, украшенную цветами, жетонами и стаканчиками. В первом отделении этой часовни помещается статуэтка Дедала; он задумчив и держит палец на губах, глядя на труп своего племянника Тала, которого он убил, воткнув ему гвоздь в голову [1]; во втором отделении находятся изображения двух пильщиков и строгающего ребенка; изобретателем пилы и струга считается Дедал. Другая картина представляет собой двух крылатых гениев, олицетворяющих столярное ремесло. Один из них сидит на полу, другой стоит; оба они договариваются, как бы им распилить доску, прикрепленную к верстаку. Сам верстак, пила, колотушка, загнутое железо у гребенки, посредством которой доска прикрепляется к верстаку, — все это мало чем отличается от современных инструментов. Другие изображения дают нам гениев мельницы и пресса. Когда подумаешь об ужасах pistrinum'a, т. е. помещения, в котором зерно превращается в муку, а потом в тесто, прежде чем поступить в печь хлебопекарни, когда представишь себе рабов, как они под ударами бича вертят жернов, с больными глазами или даже совсем ослепшие

__________ [1] Дедалу приписывается изобретение топора, пилы, бурава, ватерпаса и др. инструментов, почему столяры и считали его своим патроном. Тала он убил будто бы из зависти к его искусству, которым тот грозил превзойти своего дядю и учителя. — Ред.

302

от дыма, с ранами на ногах, как они обливаются потом, работая ночью при тусклой лампе, — то поневоле удивишься способности мифологической фантазии и художественного творчества облекать самые мрачные стороны жизни в изящные формы. Сцена, изображенная живописцем, представляет момент отдыха; громадный жернов здесь вертят не рабы, а маленькие ослики. Гении выпрягают их, ласкают и нежат, надевают на шеи гирлянды из листьев для защиты от мух, а сами потом, растянувшись на траве, едят и резвятся. В изображении пресса для выжимания винограда есть некоторые подробности, не лишенные интереса. Между столбами, врытыми в землю, расположены ряды дубовых обрубков, отделенные друг от друга толстыми досками. Эти обрубки всей своей тяжестью надавливают на корзину, полную винограда. Сок течет ручьем по широкому металлическому желобу в чан. Два гения забивают в пресс клинья, чтобы увеличить силу давления; третий, вооружившись пестом, давит виноград в сосуде, который стоит на жаровне. Приготовляет ли он так называемое «вареное вино», или нагревает виноградный сок, чтобы ускорить в нем брожение, — трудно сказать; возможно также, что он делает виноградное варенье. Что особенно поражает в Помпеях, это — обилие лавок, которые попадаются на каждом шагу. Здесь, как и в Риме, отдача внаем торговых помещений служила источником дохода; поэтому богатые домовладельцы старались настроить как можно больше магазинов, выходивших на все четыре улицы, которые составляли границу усадьбы. Сами императоры не пренебрегали такого рода спекуляцией. К тому же и сами помпейские домовладельцы были большей частью торговцами. В самых красивых домах были устроены магазины, расположенные направо и налево от входной двери; некоторые из

303

них даже непосредственно сообщались с атриумом. В этих лавках, более обширных, чем другие, очевидно торговали сами домохозяева. Здесь помещалась контора, если владелец дома был менялой или банкиром; здесь лежали образцы его товара, если он торговал материями, коврами, пеньковыми изделиями, канатами и снастями; наконец, здесь же его рабы или привратник продавали его масло, его вино, его хлеб, его фрукты, если он был землевладельцем. Устройство магазина очень простое: входная дверь сделана почти во всю ширину помещения; днем это громадное отверстие открыто, на ночь оно запирается ставнями, которые двигаются по желобку, выдолбленному в полу; дверь была сбоку и запиралась большим замком; иногда к наружным ставням для большей безопасности прикреплялась цепь. Внутри лавка разделялась обыкновенно на два яруса; в нижнем производилась торговля, антресоли служили жилищем продавца и кладовой. Перед каждой лавкой устроен тротуар, вымощенный плитами из лавы. В одной из таких плит проделывалось косое отверстие, в которое путешественник или приехавший из деревни крестьянин продевал, как в кольцо, поводья лошади, когда останавливался перед лавкой. Когда темнело, лавочники зажигали у себя коптившие лампы. Улицы в Помпеях не освещались и каждый ходил со своим фонарем. Образцы товаров раскладывались на особой скамье. Лавку, в которой продавалось масло, вино, горячие напитки, можно было узнать по выставленным сосудам, жаровням и по украшенному

304

мрамором прилавку. Особенное внимание теперешних посетителей Помпей привлекают распивочные, где можно было найти вареное вино, вино надушенное [1], медь, салеп; в одной из таких распивочных им показывают даже грубо нарисованное изображение воинов, которые чокаются стаканами, похожими на наши пивные кружки. В лавках, где продавались другие товары, нам теперь гораздо труднее ориентироваться, потому что от них большей частью остались одни только голые стены. При этом нужно иметь в виду, что даже в современной Европе на юге убранство лавок отличается необычайной простотой: деревянный прилавок, стул, скамейка — вот и вся мебель в лавке. Более или менее нежные товары, как, напр., аптекарские и москательные,* помещались в глиняных или стеклянных сосудах. Хлеб, говядина, колбасные изделия прикрепляются крючками к маленьким переносным дощечкам, которые вывешиваются днем перед входом, а на ночь убираются. Корзины и плетенки играют также значительную роль в неаполитанских лавках. Точно также все это должно было устраиваться и в Помпеях. В магазинах предметов роскоши были сундуки и шкафы, в которых запиралась материя, драгоценные металлы и т. п. Жители Помпей, придя после извержения и копаясь в пепле, покрывавшем их дома, старались разыскать и унести именно такого рода ценности, а также картины, мозаику, вещи из слоновой кости, статуэтки. Они не разыскивали мыла или красок на дне кадки, ни засохшего в печи хлеба, ни овощей, гнивших в погребе; они бросали все эти малоценные предметы и старались унести то, что было подороже. Если в некоторых лавках и остался более или менее ценный товар, то разве только потому, что их хозяева погибли, или задохнувшись на месте, или пораженные во время бегства газом, который выходил из расщелин в земле.

__________ * Краски, клей и т. п. [1] Римляне часто клали в вино разные ароматические вещества, напр., алоэ, шафран, аравийскую смолу и др. — Ред.

305

Чтобы иметь представление о торговых улицах в Помпеях, нужно вообразить себе еще навесы, гирлянды из листьев лавра, дуба и апельсинового дерева, перемешанных с цветами; куски ткани, протянутые с одной стороны улицы на другую; живопись, которая оживляла общий вид, встречаясь повсюду, даже в глубине лавок; множество наружных деревянных украшений, которые бросались в глаза своей яркой окраской. Ко всему этому нужно прибавить товары, выставленные у входа и даже прямо на улице. Здесь причудливо соединялись полумрак и прохлада, нега и оживленная деятельность. Повсюду текла ручейками вода из маленьких фонтанов. Купцы сидели на пороге своих лавок; тут и там останавливались и вступали в разговор друг с другом женщины, рабы и праздничные зеваки, которые сновали по улицам. Пестрота общей картины увеличивалась разнообразием костюмов: здесь можно было встретить александрийца и жителя провинции Африки рядом с оском или латинянином; сирийский раб сталкивался тут с рабом-греком. Некоторых помпейских торговцев мы знаем даже по имени. На одной стене, напр., можно прочесть написанное крупными буквами имя и звание М. Нония Кампана, отставного воина, владельца лавочки, в которой на него работают его рабы. Эти последние занимались, очевидно, выделкой кожи или мехов, как о том свидетельствуют два кривых ножа, которыми кроят кожу, девять других ножей с железными ручками, крюки для растягивания кожи, молоток, топорик и щипцы. Тут найдены были остатки деревянной скамьи, плита из травертинского туфа, на которой выколачивали и размягчали кожу, две маленьких бронзовых цепочки, коромысло от весов, замки, украшения из золота и других металлов, когда-то покрывавшие деревянный ящик; монеты, глиняные сосуды. А вот продавец красок. У него нашли две амфоры, кубки и другие сосуды с крышками, много краски, железный нож, мраморный круг для растирания красок, раковину, восемь разновесков из черного мрамора, один из белого, костяное долото, большой кусок горной смолы. Следы деревянной лестницы и пола указывают на то, что здесь были антресоли; тут же были обнаружены скелет, монеты, 4 сосуда, две печи, две лампы, семь костяных шарниров от сундука, большие куски красной и белой краски. По-видимому, продавец красок укрылся на антресолях и там задохнулся. Далее следует красильня. В лавке два входа на две улицы. Здесь сохранились чаны, выложенные очень твердым цементом, в которых вымачивалась материя; впрочем, в некоторых местах цемент этот разъеден кислотами. В одном из чанов был найден черный порошок, оказавшийся сернокислым железом. Булочников в Помпеях было очень много, несмотря на то, что во многих семьях мололи муку и пекли хлеб дома. В булочных находят мельницы для перемалывания зерна, кувшины для воды, стол, на ко-

306

тором месили тесто, сосуд для крупитчатой муки и, наконец, изображение змей на стене от дурного глаза и для того, чтобы хлеб выходил удачный. Наиболее известные булочники ставили на хлеб свое клеймо. В одной из булочных нашли 24 обуглившихся хлеба. При раскопках открыта была также цирюльня. У входа стояла скамейка, на которой посетители дожидались своей очереди; над ней в толще стены было сделано два углубления, куда клали шапки и платье. Каменный табурет посредине комнаты предназначался для клиентов цирюльника. Тут были найдены: короткая закругленная бритва с ручкой, ножницы, пинцет для выщипывания волос и зеркало. Аптеку можно было узнать по ящику для лекарств, пилюлям и стеклянной вазе, наполненной бальзамом. Точно так же лавка дрогиста была обнаружена благодаря найденным в ней разным москательным товарам, почерневшим от времени и испортившимся снадобьям; направо из лавки, в атриуме, устроена тройная печь с тремя котлами, вдавленными в нее на разной высоте. Мастерская горшечника помещалась за городской стеной на дороге Гробниц. Здесь была печь, сложенная из камня и кирпича; в своде ее проделаны отверстия, через которые пламя проходило в верхнее отделение, где собственно и обжигались сосуды; отверстия в стенках печи и терракотовые трубы давали возможность регулировать силу пламени. В этой печи сохранилось еще 34 небольших котелка. (Beule, Journal des savants, 1871, pp. 333 et suiv., 405 et suiv.).