Наша группа ВКОНТАКТЕ - Наш твиттер Follow antikoved on Twitter
161

К ПОСТАНОВКЕ ВОПРОСА

Античная традиция считала Гомера не только величайшим поэтом, но и философом, историком, географом. К данным «Илиады» и «Одиссеи» с доверием относились даже столь осторожные в интерпретации фактов историки, какими были Геродот и Фукидид.

Страбон вполне справедливо отмечал: «Прежде всего я скажу, что мы и наши предшественники (один из которых был Гиппарх) были правы, считая Гомера основоположником науки географии. Ведь Гомер превзошел всех людей древнего и нового времени не только высоким достоинством своей поэзии, но, как я думаю, и знанием условий общественной жизни. В силу этого он не только заботился об изображении событий, но, чтобы узнать как можно больше фактов и рассказать о них потомкам, стремился познакомить с географией как отдельных стран, так и всего обитаемого мира как земли, так и моря. В противном случае он не мог бы достичь крайних пределов обитаемого мира, обойдя его целиком в своем описании» (I, 1, 2).

Следовательно, в античных источниках Гомер цитируется как самый надежный информатор древнейшей истории греческих племен.

Авторитет Гомера был поколеблен лишь новой европейской наукой, подвергшей пересмотру традиционные истины. С этого времени под сомнение были взяты как сам Гомер — индивидуальный творец, так и историческая достоверность и ценность описанных в его поэмах событий. Скептицизм исследователей дошел до такого предела, что одно время даже считалось безумием верить не только в реальность Троянской войны, но и в возможность существования в Эгеиде до 1 тыс. до н. э. вообще сколь-либо значительной культуры. История греческой цивилизации, по твердому убеждению скептиков, восходит к началу 1 тысячелетия до н. э. и именно с этого времени греческое общество, постепенно развиваясь, достигло своего наивысшего расцвета. Уровень культурного и общественного развития эллинских племен в начале 1-го тысячелетия до н. э., — утверждали они, — был низким, что полностью соответствовало примитивной общественной фор-

162

мацин Греции того времени. Следовательно, существование «стоградого Крита», «хорошо построенных Микен», «широко-улицей Трои», вызывавших «зависть» своим благополучием даже у греков классической эпохи, было невозможно допустить до I тысячелетия до н. э. Именно поэтому все сказания, в которых описывались события, предшествовавшие дорийскому вторжению, рассматривались как плод фантазии греческого народа, многочисленных аэдов. С ними знакомились как с приятными сказками. Естественно, что такой взгляд распространялся и на гомеровские поэмы. Лишь после того, как за раскопками Г. Шлиманна последовало открытие Трои и других центров бронзовой эпохи в Эгеиде, в науке изменилось отношение к античным сведениям об истории Греции микенской эпохи. Открытия Шлиманна произвели радикальный перелом во взглядах исследователей на историческую ценность греческих мифов и сказаний. Некоторые ученые впали уже в другую крайность. Они старались увязать с данными «Илиады» и «Одиссеи» каждое, даже незначительное, археологическое открытие. Сведения Гомера постепенно приобрели характер своего рода «путеводителя» в изучении эгейской культуры микенской эпохи. Детальный анализ гомеровских поэм вышел за сферы филологического исследования и привлек внимание историков и археологов.

Археологические раскопки Эванса на Крите, прогресс в изучении хеттской, угаритской и других анатолийских культур, успешное продолжение раскопок в Троаде и в самой Греции, обнаружение множества письменных документов, выполненных различными системами письма и на различных языках, дают нам сегодня возможность проверить достоверность античных сведений об Эгеиде микенской эпохи на основе многочисленного и разнообразного материала. Одно очевидно: Гомер и вся античная традиция до т. н. вторжения дорийцев, т. е. до истечения II тысячелетия до н. э., указывают на существование в Греции и во всем бассейне Эгейского моря больших политических объединений и культур. Археологические открытия подтвердили правильность этого основного тезиса античной традиции. Ныне исследование ведется в направлении выяснения достоверности отдельных событий микенской эпохи, описанных в этой традиции.

В частности, гомерология интересуется тем, сколь достоверны сведения Гомера о Троянской войне и вообще, как реально допущение войны подобных масштабов в микенскую эпоху. Археологические раскопки Шлиманна, Дерпфельда, Блегена подтвердили существование укрепленного поселения в той части Малой Азии, где, согласно Гомеру, должна была находиться Троя. Казалось бы, ничего не мешает тому, чтобы данный пункт идентифицировать с гомеровской Троей.

163

Современные археологические раскопки обнаружили в Греции засвидетельствованные у Гомера центры микенской эпохи— Микены, Пилос, Орхомен и др. С первого взгляда каю будто все сводится к тому, чтобы допустить реальность Троянской войны. И действительно, большая часть ученых и не сомневается в том, что в последней четверти II тысячелетия до н. э. ахейцы предприняли поход на Трою. Однако некоторые исследователи проявляют скептическое отношение к исторической достоверности описанных у Гомера фактов. Справедливости ради следует сказать, что определенным поводом для подобного рода сомнений послужили разногласия в датировке Троянской войны и в идентификации Трои греческих: сказаний с археологическими слоями VI или VII-а, раскопанными на холме Гиссарлика поселения1. При этом надо отметить и то, что открытие микенской культуры и ее археологическое исследование ясно показали различие, которое существует между описанной в гомеровском эпосе картиной микенской культуры и археологической позднеэлладскол культурой. Говоря словами Старра: «Нигде мы не сможем опираться на «Илиаду» и «Одиссею» как на самостоятельное описание событий II тысячелетия. Между XIII веком и VIII веком, в котором эпос принимает свой действительный облик„ лежит настоящая грань и полный хаос... главные духовные* источники гомеровских поэм в основном согласуются с последними ступенями темных веков»2. Следствием именно такой несогласованности и является то, что за последние годы вновь разгорелась дискуссия об исторической ценности сведений гомеровского эпоса, ясно отраженная в вышедшем в 1970 году сборнике «Гомеровская история — микенская или темных веков?»3, где можно увидеть, сколь противоречивы соображения ведущих ученых об отношении гомеровского эпоса к микенской эпохе. В 1964 году на страницах JHS разгорелась дискуссия по поводу реальности Троянской войны. Известный исследователь античной культуры и литературы М. И. Финли в своем выступлении по британскому радио, а затем и на публичных лекциях отрицал историческую достоверность Троянской войны.

Статья Финли4 и опровергающие аргументы статей Каски5, Кирка6 и Пейджа7, опубликованных в названном журна-

1 О характере этих разногласий подробно см. ниже, стр. 191·,.
2 374, стр. 46.
3 202.
4 158.
5 121.
6 232.
7 304.
164

ле, дают ясное представление о нынешнем состоянии изучения проблемы Троянской войны. По мнению Финли, рассматривая «Илиаду» и «Одиссею», нельзя не учесть и другие эпические произведения, созданные в разное время разными народами; например: «Песнь о Роланде», «Песнь о Нибелунгах», сербо-хорватский эпос. Изучение этих произведений ясно показывает, что хотя в них есть зерно исторической действительности, но оно почти затеряно в потоке народной фантазии. Так же следует подходить и к гомеровским поэмам. По Финли, трудно пока говорить о том, кем были в частности ахейцы и почему разрушить Трою Vil-а должны были именно они, а не «морские народы», которым приписывается разгром многих известных культур Восточного Средиземноморья в начале XII в. до н. э. В том материале, который должен был бы дойти до гомеровской эпохи в виде мифов и сказаний, Финли не видит возможности отражения исторической действительности. По его мнению, в этих мифах и сказаниях реально происшедшие события должны были быть сохранены с той долей точности, с какой народная поэзия донесла моменты истории германских племен V века до эпохи создания «Песни о Нибелунгах». Финли отмечает, что в Греции до Гомера не существовала историческая литература, а истинное «историческое мышление не может возникнуть раньше исторической литературы»8. Если вновь найденные хеттские и угаритские документы, как он считает, не подтвердят реальность Троянской войны, то не будет никаких оснований выделять Троянскую войну из сферы мифологической или поэтической и переносить ее в сферу историческую. Согласно Финли, «Песнь о Роланде» рассказывает многое о феодализме XI века, однако ничего ценного не сообщает о царском дворе Карла или о Ронсевальской битве. Точно так же «Илиада» и «Одиссея» дают нам сведения в основном об обществе времен падения Трои, кое-где рассеяны также сведения о более раннем или позднем (времен монументальной поэзии) обществах, но ничего значительного не говорят о самой войне, ее причинах, ее руководстве и даже о народах, которые принимали в ней участие. Ни один здравомыслящий человек не обратится к «Песне о Роланде» для изучения Ронсевальской битвы или к «Песне о Нибелунгах» для ознакомления с историей бургундийцев или гуннов в V в. Я не вижу основания, чтобы в случае Троянской войны дела обстояли иначе. У нас сейчас ничего более нет под рукой, однако это лишь повод для сожаления, но не аргумент»9.

В ответ на статью Финли, Каски, опираясь на археоло-

8 158, стр. 201.
9 158 стр. 9.
165

гический материал, Кирк, посредством уяснения значения традиции в эпосе, Пейдж, с учетом исторических данных, стараются обосновать реальность Троянской войны. Эта дискуссия еще раз воочию показала, что вопрос об отношении гомеровских поэм к истории, несмотря на все старания исследователей, все еще нельзя считать разрешенным, что реальность Троянской войны пока не доказана, что данные Гомера следует основательно сравнить и сопоставить с историческими источниками10.

Для доказательства или отрицания связи гомеровских поэм с историей недостаточно изучение средневекового эпоса народов европейских стран и сравнение с ним гомеровских поэм. В таком случае более логично обратиться к традициям народов восточного Средиземноморья времен поздней бронзы и архаики, к их поэзии. Изучение этой традиции делает очевидным, что нельзя с одной меркой подходить ко всем древним поэмам и литературным памятникам, ибо среди них имеются и такие, в которых передаются чисто мифологические события (например, отдельные образцы угаритской поэзии), и такие, в которых описываются выдуманные, сказочные или т. н. ходячие истории, но встречаются и такие произведения, в которых описываются исторические события, несколько приукрашенные как мифологическими и сказочными, так и приключенческими моментами. В таких поэтических произведениях обычно описывается значительная битва или война, как, например, в одной из египетских поэм, посвященной Кадетской битве11, сражению египетской и хеттской армий. В этой поэме, хотя в несколько гиперболизованном виде представлены образ Рамзеса II, его успехи в битве, в которой он фактически не добился победы, но в основном совершенно реально передается картина Кадешской битвы, достоверно охарактеризованы противники и довольно точно перечислены союзники хеттов. Это подтверждается сравнением поэмы с историко-хроникальными документами, посвященными Кадешской битве. Наряду с этим, встречаются произведения, в которых исторические события органично слиты с мифологией, сказочными элементами и вымышленными моментами. Такого рода синтез вовсе не означает бессистемного смешивания разных элементов. При правильном подходе к таким произведениям можно довольно четко выделить каждый из этих элементов и сделать их объектом специального исследования. Об этом свидетельствуют литературные источники Двуречья, в которых нередко описываются исторические события. И, наконец, сколь благотворен правильный

10 Ср. 186.
11 Русский перевод в 686, стр. 120...
166

подход к подобным текстам, великолепно виден на примере Библии. О достижениях т. н. «библейской археологии» сегодня много пишется как в нашей стране, так и за рубежом.

Археологическими раскопками было полностью доказано, что география гомеровских поэм, в первую очередь «Илиады», в основном реальна. Что же касается достоверности рассказа Гомера о Троянской войне, то по этому поводу, как было указано выше, могут возникать совершенно различные мнения: а) сведения гомеровского эпоса отражают реальные исторические события, б) в поэмах Гомера история полностью растворена в поэтической фантазии и, следовательно, гомеровские сведения не представляют значительного исторического интереса, в) гомеровские поэмы ничего общего не имеют с историей и т. д.

Для того, чтобы иметь возможность отдать предпочтение какому-либо из этих предложений, следует обратиться к данным других греческих источников, и в первую очередь, греческой исторической литературы о Троянской войне. Даже если предположить, что вся информация о походе ахейцев в Трою, содержащаяся в многочисленных литературных памятниках послегомеровской эпохи, является лишь плодом влияния Гомера или сильной мифологической традиции, то трудно все же отрицать, чтобы у первых греческих историков при суждении о Троянской войне не было бы под рукой довольно обширной информации, не исходящей ни от Гомера и ни от собственно греческой традиции. Так, Геродот, историческая достоверность сведений которого о событиях героического века почти во всех случаях подтверждается современными археологическими открытиями и новейшими исследованиями, рассуждая о Троянской войне, сопоставляет различные данные. Подчас он больше верит египетским жрецам, предлагающим в некоторых случаях отличные от Гомера версии о ходе Троянской войны, чем греческим источникам. Он приводит мнения и персидских историков о Троянской войне. Следовательно, для Геродота Троянская война — реальный исторический факт, информация о которой сохранена не только в Греции, но и в других соседних странах. То же самое можно сказать и о Фукидиде. По его мнению, это был первый поход, предпринятый общими силами греков за пределы Эллады. Фукидид детально останавливается на составе греческого войска, событиях Троянской войны. Если при этом учесть предельно критический и рациональный характер труда Фукидида, то станет очевидным, что он не мог отказаться от своих принципов интерпретации мифов и легенд лишь в случае троянского цикла. И, вообще, невозможно представить, чтобы война, которая никогда не имела места, считалась всем греческим народом исторической реально-

167

стью и предметом гордости на протяжении всей истории и чтобы никогда ни один деятель греческой культуры не усомнился в реальности этой войны. Такого случая не знает история человечества12.

Однако допущение того, что Троянская война — историческое событие, вовсе не означает, что все сведения античных источников о ней достоверны и соответствуют истинному положению вещей. Естественно, что как сама война, так и участвующие в ней герои в течение долгого времени претерпели в фантазии народа существенные изменения. Между подлинной хроникой Троянской войны (если бы такая существовала) и картиной, описанной в греческой традиции, безусловно, были бы большие расхождения. В данном случае нас интересует, сколь реальна описанная в гомеровском эпосе картина Троянской войны. Поэтому сначала выясним более общий вопрос — каким принципом руководствовался аэд при передаче исторических событий — удовлетворялся лишь поверхностной и общей передачей случившегося или же ставил целью точное и глубокое описание событий минувших веков. Ответ на этот вопрос дает сам аэд. В «Одиссее» довольно ясно сказано, какие требования предъявлял аэду слушатель при описании реальных событий. Одиссей, выслушав песнь Демодока о приключениях ахейцев, обращается к нему со следующими словами:

«Выше всех смертных людей я тебя, Демодок, поставляю:
Музою, дочерью Дия, иль Фебом самим наученный,
Все ты поешь по порядку, что было с ахейцами в Трое,
Что совершили они и какие беды претерпели;
Можно подумать, что сам был участник всему иль от верных
Все очевидцев узнал ты...»
(VIII, 487...)

Как явствует из этих строк, заслуга аэда состояла в точной передаче имевших место событий. Аэд — если он желал иметь успех у слушателя — обязан был быть максимально точным при повествовании минувших событий. Принцип Демодока, следует предположить, фактически был принципом самого Гомера — он постарался бы передать достоверные сообщения о Троянской войне. Однако не следует забывать, что гомеровские поэмы — в первую очередь художественные произведения и к ним нельзя подходить как к подлинному историческому документу13. События, описанные в поэмах, нельзя расценивать как обычные исторические эпизоды. Сю-

12 Ср. также 232, стр. 16. Естественно, мы не имеем здесь в виду разные аллегорические толкования греческих сказаний.
13 Ср. 186.
168

жет «Илиады» и «Одиссеи» — плод фантазии поэта. Было бы ошибкой искать в каждом герое поэм отображение истории. Поэт строит действие совершенно оригинально, своеобразно раскрывает характеры тех героев, которых догомеровская традиция представляла схематично. История, вернее, события, дошедшие до Гомера традицией, великолепно слиты с вымыслом поэта. Часто в действии, полностью являющемся фантазией поэта, можно встретить довольно точное и основательное указание на реально происходившие события. В своих поэмах Гомер поместил известные явления в новый, незнакомый контекст. И, действительно, в поэмах фигурируют в основном те же герои, которых отлично знала догомеровская традиция, передаются события, о которых слушатель или читатель был информирован до создания поэмы, в них речь идет о войне, память о которой живо хранил народ, но все это в поэмах представлено в своеобразном и незнакомом доселе взаимоотношении.

Поэтому, говоря об отношении гомеровского эпоса к истории, нас интересует не рассказ о гневе Ахилла или странствиях Одиссея, а те многочисленные детали, в которых можно видеть попытку отображения реальных фактов микенской эпохи.

Подготовлено по изданию:

Гордезиани Р.В.
Проблемы гомеровского эпоса. Тбилиси, Издательство Тбилисского университета, 1978.
© Издательство Тбилисского университета, Тбилиси, 1978.



Rambler's Top100