§ 3. Германская историография античности

Реакционные тенденции и положительные черты буржуазной историографии античности начального периода империализма ярче всего проявились в немецком антиковедении, занимавшем ведущее место в европейской науке.

Одним из наиболее авторитетных историков древнего мира в Германии и за ее пределами был Эд. Мейер (1855 — 19301. крупный специалист в самых различных областях древневосточной, греческой, римской истории и раннего христианства.

Делом всей жизни Эд. Мейера стала пятитомная «История древности» вышедшая первым изданием в 1884 — 1902^гг. Выходу каждого из томов этого основного труда Эд. Мейера предшествовало появление специальных работ по наиболее спорным вопросам истории Востока, Греции и Рима. Эти специальные работы были объединены в тома «Исследований по древни истории».

Заслугой Эд. Мейера было утверждение универсально-исторического подхода к древности, пришедшего на смену, тому пониманию места культуры греков и римлян, которым оперировала гуманистическая историография и которое дошло до нас в термине «античность». Народы Передней Азии и Средиземноморья рассматриваются им в постоянном взаимодействии, и античная культура трактуется как их общее достижение. Смешение культур в ходе более или менее длительного процесса взаимовлияния народов приводит к созданию «культурных комплексов». Эд. Мейер говорит о существовании трех таких комплексов: 1) восточного и эллинского. перерастающих впоследствии в римско-эллинский; 2) комплекса христианских стран и ислама в середине века и в новое время; 3) восточноазиатского комплекса (Индии и Китая).

Взгляды Эд. Мейера на социально-экономические проблемы древности сложились в полемике с представителями немецкой школы политической экономии, настаивавшими на примитивности хозяйственных форм древности. К. Бюхер (1847 — 1930), развивший в своей книге «Возникновение народного хозяйства» (1893) теорию ойкосного хозяйства Родбертуса, установил три фазы экономической эволюции человечества: 1) ступень замкнутого домашнего хозяйства (период хозяйства без

 

обмена); 2) ступень городского хозяйства (период прямого обмена); 3) ступень народного хозяйства. Прилагая свою экономическую схему ко всемирной истории, Бюхер отнес к первой фазе всю древнюю историю и значительную часть средневековой (до конца первого тысячелетия н. э.).

Это вызвало резкие возражения Эд. Мейера. Последний был уверен, что уже в древности существовали промышленность, развитая торговля, что капитал играл чрезвычайно важную роль в экономике и государство во внешней политике руководствовалось интересами капиталистов. В этой связи Эд. Мейер утверждал, что рабство не было основой натурального хозяйства в античном мире, а, наоборот, вело к развитию капиталистических отношений в древности. Эд. Мейер пытался доказать, что античный мир переживал стадии общественного развития европейского общества, что там были свои средние века и феодализм, свой капитализм, своя эпоха упадка и возвращения к примитивным общественным отношениям. Эта теория циклизма была реализацией идей неокантианства.

В 1903 г. Эд. Мейер выступил со статьей «Император Август», выросшей в монографию «Монархия Цезаря и принципат Помпея» (1919). Вопреки Моммзену, идеализировавшему Цезаря и считавшему, что Август развил политические начала, заложенные Цезарем, Эд. Мейер противопоставил политический режим Августа режиму Цезаря. Первый он считает развитием принципата Помпея, а последний — прообразом монархии, появившейся много столетий спустя, во времена Константина. Принципат — это порядок, при котором защитником республики выступает первый гражданин — принцепс. Августа как принцепса Эд. Мейер считает действительным восстановителем республики, а Цезаря — создателем монархии восточного типа.

Выдающимся знатоком литературных источников и исследователем истории Древней Греции был У. Вилламовиц-Меллендорф (1848 — 1931). Он одним из первых откликнулсяна находку «Афинской политии» Аристотеля и создал монументальный труд «Аристотель и Афины». Вилламовиц-Меллендорф стоял на идеалистических позициях, но был далек от той явной модернизации, которая характерна для работы Эд. Мейера.

Наиболее реакционные черты немецкой буржуазной

 

историографии воплотились в трудах К. Белоха (1854 — 1929). Уже в своей первой крупной работе «Аттическая политика со времени Перикла» он выступил как откровенный модернизатор и реакционер. В отрицательной оценке вождя афинской демократии сказывается ненависть Белоха к современному ему революционному движению. Но вместе с тем Белох создал ценное исследование, посвященное изучению вопроса о численности населения греко-римского мира. В нем он один из первых применил к древней истории статистический метод. Однако с помощью статистики Белох пытается подкрепить ошибочное положение о малочисленности рабов в древних государствах и незначительной роли рабского труда. Главная работа Белоха — «Греческая история», вышедшая двумя изданиями, сначала на итальянском, а затем на немецком языке. Наряду с изложением фактов экономической, политической и культурной истории в этом труде находятся главы теоретического характера «Роль личности в истории», «К историческому методу». Склоняясь в оценке роли личности к позитивизму и давая основание думать, что он признает историческую закономерность, Белох в той же главе утверждает, что история есть искусство, и следует не научным, а художественным законам. Определяющей чертой изложения Белохом древнейшего периода истории Греции является разрушительная критика исторических преданий греков.

Белох занимался не только историей Греции, но и историческими судьбами народов древней Италии. В книге «Италийский союз под гегемонией Рима» сделана попытка определить территорию Римского государства и численность римских граждан.

Одновременно развивается научная деятельность Р. Пёльмана (1852-1914) в работе «Перенаселение крупных античных городов в связи с общим развитием городской цивилизации» (1884) он обращается к проблеме, которая приобретает актуальность в жизни капиталистической Европы конца XIX в. Сравнивая Александрию и Древний Рим с Лондоном, Парижем, Берлином, Пёльман выявляет присущие им рост нищеты, антисанитарию, эпидемии как симптомы общей «социальной болезни». Если в ранних работах Пёльман исследовал отдельные стороны социальной жизни древнего мира, то в «Истории античного коммунизма и социализма»

 

(1893 — 1901) темой изучения стал социальный вопрос в целом Р. Пёльман рассматривает его на фоне экономической жизни Древнего Рима и пытается связать с развитием форм собственности. Он не отрицает существования в Греции общинных форм собственности, а, напротив, принимает их как основу дальнейшего развития. Но эта организация, по его мнению, сохранялась недолго благодаря раздробленности территории Греции и «врожденному индивидуализму индоевропейских народов».

В той части труда, которая посвящена социальным утопиям древнего мира, Пёльман имеет целью показать тождество античного и современного социализма. Понимая социализм как реакцию народных масс на обнищание и их мечту об улучшении имущественного положения, Р. Пёльман находит элементы социализма всюду, где были зачатки «капиталистических отношений». Что касается «развитого капиталистического общества», каким он считает Грецию V — IV вв. до н. э., то там он отыскивает настоящие социалистические теории. Идеальнейшим из социалистов древности Пёльман признает Платона, видя в его «Государстве» развитие тех же идей, которые под влиянием сходных экономических условий пропагандируют современные социал-демократы. Основу взглядов Р. Пёльмана составляют положения так называемого «этического социализма» в его самом реакционном варианте как неосуществимой иллюзии, выработанном Марбургской школой неокантианства.

Видным историком Древней Греции был Г. Бузольт (1850 — 1920). Его «Греческие государственные и правовые древности» стали для историков Греции тем же, чем для истории Рима было «Римское государственное право» Т. Моммзена. Труд Г. Бузольта основывается не только на литературных источниках, но и на использовании надписей, а в более поздних изданиях — и папирусов. Бузольт исследовал греческий полис на его конкретной географической и этнической почве, выявляя не только политические, но и социально-экономические отношения. Гиперкритическая мода мало затронула Г. Бузольта, и он сдержанно оценивает труды Белоха и Пёльмана.

Общей истории эллинизма посвящена двухтомная работа Ю. Керста. В отличие от Дройзена, Керст глав-

 

ное внимание уделяет не описанию военной истории эллинистических государств, а раскрытию сути эллинизма. его черт, сформировавшихся в процессе превращения города-государства в элинистические монархии. Большой вклад в изучение истории эллинистического Египта внес Ульрих Вилькен (1862 — 1944). Совместно с Л. Миттейсом он составил четырехтомную хрестоматию документов эллинистического Египта.

Наиболее полным в немецкой историографии трудом по истории Поздней Римской империи является 6-томная «История упадка античного мира» О. Зеека. В ней наряду с исследованием политической формы императорской власти — домината, бюрократизации государственного аппарата содержится также анализ социально-экономического положения Римского государства. Главную причину гибели Римской империи Зеек видел в прогрессирующем истреблении «лучших людей» — аристократов и в распространении культуры среди чуждой образованности провинциальной массы.

Историей военного искусства древности в эти годы занимаются как кабинетные ученые, так и профессиональные военные. В этом отношении характерна фигура Г. Дельбрюка (1848 — 1929), выходца из прусской военной семьи, участника битвы при Седане. Г. Дельбрюк начинает «Историю военного искусства в рамках политической истории» с греко-персидских войн, считая данные Гомера и предшествовавших ему памятников восточной литературы о военном деле недостоверными. Дельбрюк делает попытку пересмотреть сведения античных авторов о численности армий, участвовавших в крупных войнах древности, и приходит к парадоксальному выводу о численном превосходстве греческой армии над персидской в период греко-персидских войн.

К достоинствам труда Дельбрюка следует отнести разбор ряда военных операций с профессиональной точки зрения, установление фактического хода военных событий, разрушение многих легенд, долгое время державшихся в военной истории.

В толковании истории религии в Германии, как и в других странах, столкнулось два направления. Одно из них может быть условно названо «антропологическим», другое — филологическим. Приверженцы антропологического направления были уверены в том, что верова-

 

ния и мифология греков, обрядность римской религии соответствуют религии «первобытных обществ» и слабо затронутого городской культурой крестьянского населения Европы. На этой основе возникло толкование Г. Узенером (1834 — 1905) италийских мифов в статье опубликованной в 1875 г.

В другой своей работе «Троица» (1903) Узенер выяснил важный для понимания древних религий принцип троичности. Справедливо считая, что «имена богов едва ли не самое древнее, что мы о них знаем», Узенер попытался по ним изучить становление религиозных верований.

Как показатель растущего разложения буржуазной культуры, можно рассматривать появление пессимистической теории древнегреческой мифологии, где вместо пластики и безоблачной красоты детства человечества на первый план выступали экстазы и темные инстинкты человеческой души. Эти взгляды, восходящие к философу-мистику Ф. Ницше, нашли наиболее полное выражение в книге Эрвина Роде (1845 — 1898) «Псюхе».

В вопросах возникновения и истории раннего христианства в немецкой науке конца XIX и начала XX в. столкнулись две школы — мифологическая и историческая.

Первая из них — виднейшим ее представителем был Артур Древс (1865 — 1935) — распространила гиперкритику на область истории христианства. Древс не только отрицал историчность Иисуса, но видел в нем мифического героя наподобие Ликурга и Ромула. Все сведения нехристианских авторов об Иисусе и о преследовании христиан в I в., в том числе и сообщение Тацита о гонении на христиан при Нероне, он объявлял подделками.

Более солидный характер носило 7-томное исследование о раннем христианстве А. Гарнака (1851 — 1930). Оно было основано на тщательной критике новозаветных текстов как исторических источников. С точки зрения Гарнака, в Евангелиях отразилась та форма христианства, которая сложилась около 70 г. н. э., а местом возникновения новой религии была Палестина, а не диаспора. Открытия кумранских текстов показали правильность многих положений А. Гарнака и беспочвенность гиперкритики А. Древса.