Наша группа ВКОНТАКТЕ - Наш твиттер Follow antikoved on Twitter
254

Глава XI

Мраморы лорда Элгина. I. На Востоке

18 сентября 1802 г. из афинской гавани Пирея должен был выйти бриг «Ментор» с грузом, принадлежавшим лично послу Англии при дворе Блистательной Порты Томасу Брюсу лорду Элгину.

Лорд Элгин принадлежал к шотландскому роду Брюс, обладавшему наследственным графским титулом Элгин и Кинкардин. Родоначальник этого рода прибыл в Англию еще в XI в. вместе с Вильгельмом Завоевателем, а прямые предки Томаса Брюса получили титул графов Элгин после прекращения старшей ветви рода; ранее они уже имели титул графов Кинкардин. Английский посол в Турции граф Томас Брюс Элгин и Кинкардин, родившийся в 1766 г., был седьмым графом Элгин и одиннадцатым графом Кинкардин. До назначения в Турцию он, несмотря на молодость, уже успел сделать блестящую карьеру на трех поприщах. Он дослужился до чина подполковника гвардии (чин полковника был ему пожалован в 1802 г., когда он был послом в Турции), вошел в палату лордов (будучи шотландским пэром, он не имел автоматического права заседать в английской палате лордов, а должен был быть избран в число 16 шотландских пэров, которые входили в эту палату), преуспел также в дипломатической сфере, до назначения в Стамбул он служил послом в Брюсселе, а затем в Берлине433.

Семнадцати тщательно упакованным ящикам предстояло в тот день начать свой путь в столицу туманного Альбиона. За погрузкой следили особо доверенные люди посла. Брюс надеялся, что груз благополучно дойдет до пункта назначения: бури в это время еще редки, не угрожала и встреча с французскими кораблями, так как после разгрома французского флота адмиралом Нельсоном в битве при Абукире они редко появлялись в Восточном Средиземноморье. Однако погрузка затянулась, и корабль смог выйти в море лишь утром 16 сентября. Вначале «Ментору» благоприятствовал северный ветер. Капитан рассчитывал к вечеру достигнуть мыса Тенар и обогнуть его, но в пол-

433 См.: St. Clair W. Lord Elgin and the Marbles. 2-nd ed. Oxford; New York, 1983.
255

день ветер внезапно изменил направление и резко усилился. К шести часам вечера показался Тенар, но все попытки обогнуть его и продолжить путь на запад оказались тщетными: ветер относил корабль в сторону. «Ментор» лег в дрейф, чтобы переждать начавшийся шторм. За ночь корабль отнесло на юго-восток почти на 40 миль, а на рассвете показались скалистые берега острова Антикифера. Положение становилось тревожным. К тому же в трюме открылась течь. Уровень воды поднимался непрерывно, несмотря на то, что матросы безостановочно откачивали ее. Резкий крен на нос затруднял маневрирование, корабль постепенно становился неуправляемым. Чтобы спасти судно, капитан попытался войти в бухту Святого Николая и там переждать шторм. Грозные скалы у входа делали эту попытку для плохо управляемого корабля весьма опасной. Тем не менее «Ментор» сумел войти во внешнюю гавань, но ветер был столь силен, что стоять там оказалось еще опаснее, чем дрейфовать в открытом море. Волны бросали корабль к прибрежным скалам. Тогда, осторожно маневрируя, бриг направился ко входу во внутреннюю гавань. Резкий порыв ветра подхватил и понес его, и судно, ударившись о скалы, застряло в расщелине. Оно сильно накренилось, вода залила палубу. В несколько минут команда и пассажиры перебрались на берег.

Через день ветер стих. Теперь можно было осмотреть корабль. Его корпус выдержал удар, но бриг прочно засел в расщелине скалы, вся его передняя часть вместе с грузом оказалась под водой. Брюс распорядился принять экстренные меры для спасения груза. По соседству были зафрахтованы корабли, наняты водолазы, привлечены лучшие греческие ныряльщики—ловцы губок. За 7000 пиастров эти ныряльщики согласились поднять из затопленного трюма тяжелые ящики. Работа длилась весь октябрь, но за это время удалось поднять только четыре из них. Брюс требовал, чтобы несмотря на зимнюю непогоду работы не прекращались, но зимние штормы сделали невозможным продолжение спасательных операций. Только летом следующего 1804 г., когда корпус корабля был разбит штормами и это облегчило доступ к грузу, удалось закончить работу, которая обошлась в огромную по тем временам сумму в 5000 фунтов стерлингов434.

434 Подробнее см.: Блаватский В. Д., Кошеленко Г. А. Открытие затонувшего мира. М., 1963. С. 13—15.
256
Лорд Элгин, рисунок Г. П. Хардинга 1795 г. (Британский музей)

Рис. 61

Лорд Элгин, рисунок Г. П. Хардинга 1795 г. (Британский музей)

257

Что же за сокровища находились на «Менторе»? Почему этот груз так волновал английского посла? Для ответа на этот вопрос вернемся в нашем рассказе на несколько лет назад. В 1799 г. Томас Брюс лорд Элгин и Кинкардин был назначен послом в Турцию. Ситуация в этом регионе была чрезвычайно сложной, шедшая уже несколько лет борьба Англии и ряда других европейских стран против Франции, развернувшаяся вскоре после начала французской революции, неожиданно перекинулась в Восточное Средиземноморье. Именно в этом году началось завоевание Египта войсками Наполеона Бонапарта. Египет считался одной из провинций Оттоманской империи, но его завоевание французами проводилось под знаменем борьбы с Англией. Словом, обстановка, казалось бы, требовала от английского посла предельного сосредоточения на дипломатических проблемах. Однако Т. Брюс не меньше внимания уделяет и другой стороне своей, уже частной, деятельности.

Хороший его знакомый архитектор Т. Гаррисон (строивший сельский дом графа) попросил его позаботиться о присылке слепков с некоторых греческих скульптур и капителей. Т. Гаррисон был архитектором новой генерации, он уже осознавал разницу между римской (которую он хорошо узнал в годы своего ученичества, проведенные в Италии) и греческой архитектурой. Хотя греческая архитектура была уже известна в Англии благодаря ряду книг и обмеров, однако, как считал Т. Гаррисон, этого недостаточно для подлинного ее понимания. Нужны в первую очередь хорошие слепки, чтобы более отчетливо видеть объем.

Предложение Т. Гаррисона натолкнуло Т. Брюса на мысль о том, чтобы вообще заняться сбором греческих древностей. Увлечение античностью считалось модным в высшем свете Англии. Еще лорд Арундел (министр короля Карла I) мечтал «to transplate old Greece into England». Мы уже говорили об «Обществе дилетантов», в состав которого вошло значительное число английских аристократов, ставших владельцами огромных коллекций «антиков», скупленных в Италии. Общество начало организовывать экспедиции для исследования и приобретения памятников древности.

Первоначально Т. Брюс попытался организовать сбор и изучение древностей на официальной основе. Он руководствовался сугубо благородными целями, считая, что это может поднять уровень искусства

258

в Англии и способствовать общему прогрессу страны. Его планы на этом этапе не выходили за скромную цель: сделать некоторое количество гипсовых слепков, зарисовок и чертежей. Однако идея только что назначенного посла не только не получила поддержки, но встретила решительный отпор со стороны английского премьера Питта и других членов Кабинета, не склонных из государственной казны субсидировать подобные предприятия. Официальное объяснение дал министр иностранных дел лорд Гренвилл: все, что можно было открыть в Греции, уже открыто, и издаются великолепные труды по греческой архитектуре (он имел в виду издания «Общества дилетантов»), поэтому тратить средства министерства на эти цели—бессмысленно. Действительная же причина была иной: с точки зрения всех министров, единственная цель, стоящая того, чтобы на нее тратились деньги,—борьба с Францией.

Т. Брюсу стало ясно, что его проект может быть осуществлен только за счет его собственных средств. Проблема эта не была очень легкой. Лорд Элгин, по масштабам английской аристократии, не был богатым человеком. Хотя значительную часть его финансовых трудностей сняла недавняя женитьба, пост посла требовал расходов, которые не полностью компенсировались жалованием. Поэтому при своих поисках художников в Англии, согласных поехать в Оттоманскую Порту, Т. Брюс предлагал весьма скромную плату. В частности, он нашел весьма чрезмерными условия Д. М. У. Тернера, лишившись тем самым лучшего художника Англии того времени. Много лет спустя он должен был оправдываться перед парламентским комитетом за это упущение. В конечном счете, Т. Брюс пришел к выводу, что английские художники слишком требовательны и его финансы не позволяют их нанять, и поэтому по совету своего предшественника на посту посла в Турции решил найти их в Италии435.

В ходе плавания, осуществлявшегося на фрегате королевского флота «Фаэтон», были сделаны остановки в Лиссабоне, Гибралтаре и Палермо. С точки зрения интересующих нас сюжетов, наиболее важной оказалась последняя. Здесь лорд Элгин имел долгие беседы с лордом В. Гамильтоном, английским послом в королевстве Обеих Сицилий. Лорда Гамильтона обычно вспоминают только как супруга леди Эммы

435 St. Clair W. Lord Elgin... P. 8—9.
259

Гамильтон, возлюбленной адмирала Нельсона, но для нашего рассказа важны другие качества лорда. Дело заключается в том, что Гамильтон был выдающимся коллекционером и в этой своей ипостаси сыграл заметную роль в развитии античной археологии. Став в 1764 г. послом в королевство Обеих Сицилий, включавшем тогда не только Сицилию, но и южную Италию (столицей его был Неаполь)436, Гамильтон начал собирать коллекцию антиков, которыми была столь богата эта земля. В отличие от громадного большинства тогдашних коллекционеров, он уделял основное внимание не скульптуре, а греческим расписным вазам, которые тогда еще обыкновенно назывались этрусскими, поскольку их находили в большом числе при разграблении некрополей южной Италии. Гамильтон одним из первых оценил их художественную ценность и понял их действительное происхождение. Уже в 1772 г. его коллекция состояла из 730 ваз, нескольких сот иных предметов и более 6000 монет. Осознав, что страсть коллекционера губит его состояние, он продает ее Британскому музею за 8000 гиней. Именно эта коллекция дала начало собранию греческой расписной керамики в музее437.

Однако страсть коллекционера преодолеть оказалось невозможно, и Гамильтон немедленно начинает собирать вторую коллекцию. Одно время он даже был владельцем «царицы ваз»—так называемой портлендской вазы (названной по имени ее следующего владельца—герцога Портлендского). И снова возникла необходимость продать коллекцию, чтобы не стать нищим. Коллекция продается в Англии. Правда, примерно третья часть ее погибла в результате кораблекрушения во время путешествия из Италии в Лондон438.

436 К моменту прибытия сюда Т. Брюса материковые территории были захвачены французами.
437 О коллекции В. Гамильтона см.: Vickers М., Gill D. Artful Crafts. Ancient Greek Silverware and Pottery. Oxford, 1994. P. 6—10; О самом В. Гамильтоне см.: Fathergill В. Sir William Hamilton, Envoy Extraordinary. London, 1969.
438 Перед продажей он опубликовал в Неаполе на свои собственные средства три больших тома описаний и рисунков наиболее важных объектов своей коллекции (Hamilton W. Collection of Engravings from Ancient Vases Mostly of Pure Greek Workmanship Discovered in Sepulchres in the Kingdom of the Two Sicilies, but Chiefly in the Neighbourhood of Naples during the Course of the Years MDCCLXXXIX and MDCCLXXXX Now in Possesion of Sir W. Hamilton, His Britannic Majesty’s Envoy Extr. and Plenipotentiary at the Court of Naples, with Remarks on Each Vase by the Collector. Vol. I—III. Naples, 1791—1795).
260

Именно с этим человеком лорд Элгин обсуждал свои художественные планы, и естественно, что его идеи нашли полное понимание и поддержку со стороны старого коллекционера. Особенно важной для лорда Элгина был один из результатов коллекционной деятельности Гамильтона. Книга В. Гамильтона попала в руки известного фабриканта Д. Веджвуда, производившего керамику, и подтолкнула его к идее копирования форм греческой керамики и усовершенствования технологии производства. В триумфальном шествии новой т. н. «веджвудской» керамики лорд Элгин увидел прекрасное подтверждение своих собственных мыслей о благотворности для британского искусства и промышленности глубокого знакомства с греческим наследием.

Гамильтон помог Элгину и в том, что волновало его с того момента, когда он не смог найти художников в Англии. По совету Гамильтона был нанят Джованни Баттиста Лузиери, художник-пейзажист, работавший в это время в Таормине. На него и было возложено руководство всей группой специалистов, которые должны были выполнять планы Т. Брюса. Лузиери числился придворным художником, выполнявшим королевское задание по зарисовке древностей Сицилии, но с помощью В. Гамильтона было получено разрешение «откомандировать» его в распоряжение лорда Элгина.

Остальных членов экспедиции было решено нанять в Риме, куда был отправлен В. Р. Гамильтон (однофамилец лорда В. Гамильтона), личный секретарь посла (в конце жизни он стал Президентом Королевского Географического общества) вместе с Лузиери. Задача неожиданно оказалась достаточно сложной. Французское завоевание Италии произвело сильнейшее воздействие на художественную жизнь страны. Лучшие произведения музеев захватили французы и отправили в Лувр, вслед за ними потянулись во Францию и люди, причастные искусству. С определенными трудностями была составлена следующая команда: художник-рисовальщик фигур—Федор Калмык (о нем подробнее см. в следующей главе); архитекторы для производства обмеров и зарисовок древних зданий и их деталей — Балестра и Иттар; два формовщика для изготовления слепков.

После долгого и трудного путешествия, вызванного условиями войны, вся группа прибыла в Константинополь в мае 1800 года, но в Афины, которые лорд Элгин избрал в качестве главного поля действия, они смогли попасть только в августе. Афины в это время представляли

261

Рис. 62

Парфенон и мечеть, построенная в 1690 г. Гравюра 1765 г.

собой маленький городишко, занимавший северный и восточный склоны Акрополя. В городе было примерно 1300 домов, а население его включало представителей всех частей Оттоманской империи: примерно половину составляли греки, четверть—турки, а оставшаяся часть представляла собой поразительное смешение народов и рас: албанцы, евреи, негры и многие другие439. Среди жалких домишек выделялись величественные руины замечательных зданий древнегреческой эпохи. Парфенон после взрыва стал прибежищем для маленькой мечети, ютившейся под сенью колонн, Эрехтейон служил пороховым складом, Пропилеи — местом расположения турецких пушек. На территории города храм Тесея (храм Гефеста) был превращен в церковь, Башня ветров служила пристанищем для «вертящихся дервишей», памятник Лисикрата — складом французского монастыря капуцинов.

Акрополь все еще являлся турецкой крепостью, и работы здесь зависели от местных властей. Комендант крепости (диздар) отказался разрешить строить леса для обмеров и зарисовки фигур фриза и метоп

439 Hobhouse J. С. A Journey through Albania and Other Provinces of Turkey in Europe and Asia to Constantinople. London, 1813. P. 293.
262

на том основании, что художники сверху будут видеть турецких женщин. Это препятствие преодолели с помощью обычного средства: срисовывать фигуры разрешили за 5 гиней в день440. Но когда пришла пора начинать делать слепки, комендант резко изменил свою позицию. Он категорически отказывался отныне допускать на Акрополь людей Элгина, требуя фирман (указ) от центрального правительства. Как выяснилось позднее, его действие было спровоцировано английской секретной службой. Французская армия в это время еще удерживала Египет, и по приказу Наполеона в Тулоне были собраны корабли и сухопутные силы, которые должны были отправиться ей на помощь, английская разведка однако решила, что эти силы приготовлены для вторжения в Грецию. Эта информация была передана через лорда Элгина турецкому правительству, которое, в свою очередь, приказало привести в состояние боевой готовности все крепости Балкан. Дисдар Афин, в числе прочих, получил этот приказ. Единственная мера подготовки к отражению французского вторжения, которая пришла ему в голову,— запретить появляться на Акрополе художникам и скульпторам лорда Элгина441.

Ситуация резко изменилась только после того, как французские войска в Египте были полностью сокрушены с помощью английской армии. Лорд Элгин, как представитель страны, вернувшей Блистательной Порте ее владения, пользовался в этот момент полнейшим расположением турецких властей и тотчас же получил фирман, которого он добивался. Фирман представлял собой письмо (от 6 июля 1801 г.) на имя войводы (правителя города) и главного кади (судьи) от имени Каймакан-паши, выполнявшего обязанности Великого визиря. Фирман состоял из двух частей: первая включала в себя просьбы лорда Элгина, вторая — ответы на них. Как большинство официальных дипломатических документов, фирман составлен таким образом, что понять его чрезвычайно трудно. Тем не менее в фирмане разрешалось людям лорда Элгина свободно приходить на Акрополь, рисовать и измерять все, что они хотят, делать слепки, ставить леса, проводить раскопки. Гораздо туманнее выражено разрешение на то, чтобы были взяты какие-либо скульптуры с Парфенона или других памятников

440 Smith А. Н. Lord Elgin and His Collection //JHS. 1916. Vol. XXXVI. P. 181.
441 St. Clair W. Lord Elgin... P. 87.
263

Акрополя. Однако, как показывает переписка посла с Лузиери, Элгин по-прежнему видел главную задачу своей команды в копировании, а не в снятии скульптур.

В Афины фирман привез Ф. Хант, посольский священник, превращенный на время в секретаря посла. Его сопровождал Му Башир, высокий чиновник из Стамбула, которому вменялось в обязанность проследить, чтобы все изложенное в фирмане исполнялось. Дисдару было заявлено, что при малейшем нарушении приказа он будет отправлен на галеры, а войвода получил богатые подарки. Сокрушив сопротивление местных властей, Ф. Хант немедленно развивает свой успех. Были наняты рабочие и в течение нескольких дней собраны все надписи, лежавшие на Акрополе, начаты масштабные раскопки с целью обнаружения упавших фрагментов скульптур Парфенона, портик Кариатид очищен от всех поздних достроек.

Через несколько дней Ф. Хант решил окончательно закрепить свой успех. Он провел решающие переговоры с войводом, в ходе которых очень умело сочетал грубое давление, сопровождающееся угрозами, с откровенным подкупом. В результате этих переговоров войвода признал, что ключевая фраза фирмана может быть истолкована следующим образом: «Никто не должен им [людям лорда Элгина] препятствовать, если бы они пожелали взять некоторые камни с надписями или фигурами на них»442. К сожалению, турецкий текст фирмана не сохранился, поэтому мы не знаем с определенностью, что именно сказано в нем. Сохранился лишь его перевод на итальянский язык, выполненный переводчиком английского посольства Пизани. Определенность выражения имеется только в первой части фирмана, в которой излагаются просьбы лорда Элгина, во второй же, где содержится ответ турецкого правительства, сказано: «е non si faccia opposizione al portar via qualche pezzi di pietra con inscrizioni e figure»443. Сложность состояла в том, что нигде в фирмане не говорилось прямо о том, что можно брать «камни с фигурами на них» из стоящих зданий, но в то же время это нигде и не запрещалось. Хант сумел убедить войводу, что фирман надо понимать таким образом, что можно брать любые «камни» на акрополе, не зависимо оттого, где они находятся.

442 Smith A. Lord Elgin... P. 190—191.
443 См.: St. Clair W. Lord Elgin... P. 90.
264

Уже 31 июля начались работы на Парфеноне по снятию метоп наилучшей сохранности. В них принимали участие греческие рабочие и матросы с английского корабля, стоявшего в порту Пирея. Метопы доставлялись во двор британского консульства, где Федор Калмык их зарисовывал. Затем с огромным трудом они были привезены в Пирей. Раскопки на месте одного из домов, расположенного у западного края Парфенона и купленного у турецкого солдата, дали колоссальные фрагменты скульптур с западного фронтона, упавших на землю после взрыва 1687 года: торсы Посейдона, Гермеса и Амфитриты и большое количество более мелких фрагментов. В начале августа Ф. Хант писал лорду Элгину: «Эти замечательные произведения греческой скульптуры постоянно противостояли золоту и влиянию Франции, когда она находилась в зените своего могущества. Я только что погрузил их вместе с другими драгоценными предметами древности на корабль, который доставил меня сюда. Я верю, что они достигнут Англии в безопасности, и там они смогут оказать неоценимую службу в улучшении национального вкуса»444. Он утверждал, что две метопы, на которых он увидел изображения Тесея и Пирифоя, являются настоящими шедеврами. Лузиери соглашался с ним: во всем мире нет ничего, что может с ними сравниться445. Но их восторги не идут ни в какое сравнение с тем, что испытывал лорд Элгин, узнавший, что удалось сделать то, на что он не надеялся и о чем он не смел мечтать.

Масштабы работ все расширялись. В течение года почти 400 рабочих были заняты как снятием скульптур, так и раскопками. Намерения Элгина в это время сильно изменились. Хотя он не отбросил полностью свои старые намерения и продолжалось снятие слепков, зарисовки и обмеры, больше всего он теперь стремился получить оригиналы: «Я желаю иметь экземпляры каждого из видов оригинальных объектов и архитектурных орнаментов: каждого карниза, каждого фриза, каждой капители; резных потолков, каннелированных колонн, примеры различных архитектурных ордеров и вариантов различных ордеров; метоп и тому подобного и сколь возможно больше»446. В состоянии этой общей горячки родилась новая идея — разобрать и увезти

444 The Letters of Mary Nisbet, Countess of Elgin. London, 1926. P. 123.
445 St. Clair W. Lord Elgin... P. 96; Smith A. Lord Elgin... P. 197.
446 Smith A. Lord Elgin... P. 207.
265

полностью весь портик Кариатид Эрехтейона. Лорд Элгин даже начал переговоры с адмиралом Кейтом, командующим английским флотом в Средиземном море, о корабле для перевозки его.

Работы по снятию метоп приводили, однако, к сильному повреждению прилежащих к ним частей здания. Об этом писал, в частности, путешественник Э. Додуелл, находившийся тогда в Афинах и бывший свидетелем происходящего: «Во время моего первого путешествия в Грецию я переживал невыразимое огорчение, когда видел, как Парфенон лишается своих лучших скульптур и некоторые архитектурные детали сбрасывались на землю. Я видел, как были сняты несколько метоп с юго-восточной части храма. Они были закреплены между триглифами, и чтобы взять их, нужно было сбросить нижнюю часть великолепного карниза, который их перекрывал. Юго-восточный угол фронтона постигла та же судьба; и вместо живописной красоты и хорошей сохранности, в которой я впервые их увидел, они сейчас доведены до состояния полной разрушенности»447. Ту же картину рисует и другой английский путешественник — Э. Д. Кларк448.

В целом, добыча Т. Брюса состояла из 12 скульптур с фронтонов, 15 метоп, 56 плит фриза, целого ряда архитектурных деталей Парфенона. Самым варварским образом изъяли одну из фигур портика кариатид Эрехтейона, заменив ее каменным столбиком. Скульптуры Парфенона оказались наиболее драгоценной частью коллекции Т. Брюса, хотя помимо них в нее входили еще одна из скульптур Эрехтейона, куски фриза из храма Ники Аптерос, надписи, скульптуры, монеты, вазы из разных районов Греции и, наконец, большое количество слепков, рисунков и чертежей.

Важнейшей задачей теперь становилась вывозка коллекции из Афин и транспортировка ее в более спокойные места. Поэтому лорд Элгин приобретает на свои средства бриг «Ментор», на борт которого грузится значительная часть коллекции,—с рассказа о ее судьбе мы и начали эту главу. Нанимались и другие корабли, и у лорда Элгина и его сотрудников появились даже опасения, что коллекция «расползет-

447 Dodxoell Е. A Classical and Topographical Tour through Greece. Vol. I. London, 1819. P. 322.
448 Clarke E. D. Travels in Various Countries of Europe, Asia and Africa. Section II. Part 2. London, 1818. P. 483.
266

ся» по всему Средиземноморью. Но примерно половина находок еще оставалась в Пирее, хотя и подготовленная к отправке. Над ней нависла другая угроза. К этому моменту между Турцией и Францией уже был заключен мирный договор, и новый французский посол появился в Стамбуле. Со дня на день ожидался приезд в Афины и Фовеля, но теперь уже в официальном ранге консула. Команда лорда, в первую очередь Лузиери и Хант, очень опасалась, что, воспользовавшись старыми связями и возрожденным французским влиянием при дворе Блистательной Порты, Фовель сумеет наложить руку на эту часть коллекции. Велики были опасения и местных турецких властей, которые боялись, что новый курс политики приведет к их наказанию за слишком большое усердие при проведении прежнего курса. Существует предание, к сожалению, не подтвержденное никакими документами, что лорд Элгин получил второй фирман, в котором одобрялись действия войвода и дисдара в деле Элгина. Сейчас невозможно проверить, действительно ли документ существовал или это выдумка для оправдания и самого посла, и местных турецких властей, которая должна была доказать, что турецкое правительство было полностью в курсе всей деятельности команды посла и одобряло ее449.

449 St. Clair W. Lord Elgin... P. 113.

Подготовлено по изданию:

Маринович Л. П., Кошеленко Г. А.
Судьба Парфенона. - М.: Языки русской культуры, 2000. - 352 с.: ил. - (Язык. Семиотика. Культура).
ISBN 5-7859-0108-0
© Л. П. Маринович, Г. А. Кошеленко, 2000
© А. Д. Кошелев. Серия «Язык. Семиотика. Культура», 1995
© В. П. Коршунов. Оформление серии, 1995



Rambler's Top100