Наша группа ВКОНТАКТЕ - Наш твиттер Follow antikoved on Twitter

104

3. Тирания

32. Неудивительно, что перипетии этой борьбы, постоянным результатом которой было только одностороннее использование достигнутого господства в классовых и партийных интересах, пробудили стремление к истинной, стоящей выше партий, уравнивающей противоречия и всепримиряющей государственной власти; так что, в конце концов, мирное развитие гражданской жизни стали надеяться получить только от восстановления монархизма. К тому же масса демоса вовсе не созрела еще κ самоуправлению и живо ощущала потребность в сильном правительстве, как единственно надежной опоре против аристократической реакции.* Так во всех отношениях являлся



* Кроме того, в период архаики грекам, относительно недавно вступившим на путь политически организованного общества, были известны лишь две формы правления: монархия и аристократия. Последняя успела скомпрометировать себя в глазах современников, монархия же осталась в далеком прошлом и представления о ней черпались из эпических сказаний, где она, как и все изображаемое в эпосе, выступала в идеализированном виде. Отсюда возникала тяга к реставрации старой политической системы предков, утвержденной к тому же, по мнению греков, не без «божественного вмешательства».
105
подготовленным путь для того смельчака, который почувствовал бы в себе силу покончить с внутренней борьбой и дать общине мир.
Конечно, новая монархия только отчасти соответствовала этой идее беспартийного посредничества. Немногие из этих монархов были κίαυμνήται в смысле suum cuique (αίσια νέμοντες?),* хотя и носили целый ряд почетных титулов, свойственных, впрочем, и чинам правильного республиканского строя, которые с этими титулами и были избираемы на свои должности. Более других соответствовали идее беспартийного посредничества, может быть, Залевк в Локрах, Харонд в Катане и Питтак Митиленский, который в качестве «царя» именно и претендовал только на такое посредничество между носителями противоположных интересов народа и знати, и после того, как счел свою задачу решенной путем обширного законодательства, добровольно оставил власть.1 Но большинство тиранов, конечно, не отрицало, что их положение было в большей или меньшей степени насильственно созданным результатом кровавой партийной борьбы. Даже там, где монархическая власть была вручена им формально законным образом, как избранным доверенным лицам господствующей в данное время партии, она все же возникала путем известного, более или менее далеко шедшего насилия над побежденными партиями, и была сопряжена с изменением государственного строя. А как часто, с другой стороны, тирания торжествовала просто как личная узурпация власти путем государственного переворота! Это происхождение власти тиранов сделалось определяющим для всей ее истории. И в то время, как режим, вроде проведенного Питтаком, действительно соответствовал идее «демократического царства»,2 все равно личный элемент выступал здесь настолько определяюще, что очень нередки случаи, когда вожди отдельных фракций знати или просто недовольные из среды знати хватались за венец и вели недовольную массу против собственных товарищей по классу.
Для большинства этих тиранов преследование целей общего государственного блага в конечной основе всегда является только средством


1 После, как полагают, десятилетнего правления (590-580 гг.), в чем справедливо сомневается Busolt. GG., т. II, 477.
2 Ср. также: Aristot. Pol. III, 9 (14) 5, p. 1285 a.
* Эсимнеты — социальные посредники, наделенные чрезвычайными полномочиями для урегулирования внутренних смут и проведения реформ (например, Питтак — в Митилене, Солон — в Афинах). В некоторых полисах (Мегары, Милет, Наксос) этот термин использовался для обозначения высших ординарных магистратур. См.: Nordin R. Aisymnetie und Tyrannis. — Klio. Bd. 5, 1905. S. 392 sqq.
106
для достижения личной цели — обладания властью.1 Надо, однако, признать, что в культурно-политическом отношении тираны создали немало великого. Они много и сильно способствовали развитию народных сил, освобожденных от гнета внутренних раздоров, покровительствовали земледелию, промышленности, торговле и колонизации, как и духовным потребностям в области религии, искусства, поэзии; так, Коринф и Самос обязаны тирании временем своего наивысшего процветания; Афины и Сиракузы тирании же обязаны созданием основ своего позднейшего величия. Тем не менее, весь этот блеск и заслуги не покрывают первоначального недостатка положения, насильственного узурпаторского происхождения, и не заменяют того ореола, который сообщает верховной власти законность ее начала.2 С другой стороны, теперь монархический ореол и династический принцип, который оказался не в состоянии спасти уже старинную монархию в узких пределах города-государства, должен был тем более стать в зависимость от антимонархических тенденций, соответствующих развитию города-государства, чем значительнее оказывался для тирании элемент силы. И потому вполне естественно, что с течением времени все возрастало количество тех, которые именно эту сторону тирании — политику насилия и зачастую неизбежно с ней связанное попрание права и свободы — стали ощущать как непереносимое бремя. Настроение это находило исход в случайных заговорах и покушениях. Со стороны тирании эти факты возбуждали чувство неуверенности в своей безопасности, боязни и подозрительности, что даже лучших правителей психологически всегда необходимо ведет к поступкам насильственным и самовластным. При этом еще из самой природы насилия вырастает у тиранов часто поистине демоническое самолюбие, которое окончательно делает тиранию неспособной согласовать монархическое правление с гражданской свободой.
Но и там, где это в известной мере удавалось, где в новой монархии усматривали защиту внутреннего мира и законного порядка, почва все равно ускользала из-под ее ног. Потому что чем больше этот порядок вещей укреплялся, тем менее являлось необходимым ограждать его такой чрезвычайной властью. И, таким образом, успех,

1 Все это слишком мало оценил Nordin. Aisymnetie und Tyrannis, Klio, 1905, стр. 392. Откуда ему известно, что Орфагориды в Сикионе, Писистратиды и др. всегда руководствовались то κοινόν συμφέρον (общегосударственной пользой)? Аристотель (Athen. Pol., 16) этого не доказывает. Также мало можно вывести и из Фукидида (VI, 54), будто тирания «по Фукидиду не заключала в себе ничего противозаконного» (Nordin. loc. cit.).
2 В этом обобщении неправильно утверждение Nordin'a (там же), будто «древнейшая тирания» была в той же мере, как и βασιλεία (монархия), законной царской властью, а не узурпацией, и не считалась последней современными ей греками. Фальшивым является обобщение Nordin'a, будто все различие тирании от монархии заключалось только в названии. Ср., например: Bornhak. Allgemeine Staatslehre, стр. 65 и сл. с меткими замечаниями о демократической тирании.
107
создававший многих основателей монархий, приводил их потомков с психологической последовательностью к гибели, — явление, в котором справедливо усматривали трагическую судьбу тирании.1
В частностях ход развития тирании был различный, но результат всюду один и тот же. Тирания очень редко переживала второе поколение, и это типично для судеб тирании, когда у Геродота (V, 92) пифия изрекает коринфскому тирану:
"Ολβιος... Κύψηλος, ...
Αυτός και παίδες, παίδων γε μεν ούκέτι παίδες.
[Блажен... Кипсел... и он сам, и дети его, но не дети его детей.] И потому для политического развития эллинского мира она могла иметь только значение переходной стадии. В качестве таковой ее воздействие было благодатно. Она навсегда покончила с сословным государством, состоящим из многих общин, на деле осуществила равенство знатных и простых перед законом и, пусть посредством равно на всех лежащего гнета, существенно способствовала развитию идеи гражданского равенства, усилению демократической тенденции эпохи. Даже там, где низвержение тирании не привело к демократии, как, например, в Коринфе, оно не завершилось простым восстановлением правления знатных родов, а создало в качестве государственного строя умеренную олигархию. Лишь в областях, где тирания в то время совсем не возникала, как, например, в Фессалии, Беотии, Элиде, утвердилось древнее сословное государство, частью пережившее даже эпоху Греко-персидских войн.
33. Происхождение и развитие тирании тесно связано со всеобщим культурным прогрессом, особенно с прогрессом экономической культуры и социального уравнения классов общества, которое устраняло преобладание политически привилегированной аристократии в пользу все более возвышавшейся имущей буржуазии и народной массы.2 Поэтому мы и встречаем ее, главным образом, в наиболее прогрессировавших культурных областях эллинского мира, в колониальных городах востока, в Сицилии, в городах на Истме, в Аттике и на Эвбее.*
Первые опыты уравнения привилегированных и управляемых классов начинаются на побережье Малой Азии уже во второй половине VII в. (ср. падение Басилидов в Эфесе и Эрифрах, олигархии на Хиосе и т. д.). Точно также очень рано находим мы здесь и тиранию, например, в Эфесе, Милете (Фрасибул, обрисованный у Геродота (I, 92)

1 Nordin. Ук. соч., стр. 409.
2 И если Ure в своем труде: The origin of the tyrannis, JHS, 1906, стр. 131 и сл., прямо обозначает тиранов, как представителей крупного капитала, то это заключение покоится на ложном обобщении явлений, для которого материал, находящийся в распоряжении Ure, далеко не достаточен.
* Из Эвбейской истории известно лишь о существовании тирании Фокса в Халкиде, однако время его правления неопределенно (Arist. Pol., V, 3, 6).
108
как образец тирана), а также и кровавое вырождение классовой борьбы, которая, как, например, в Милете после длившихся очень долго и дававших успех то одной, то другой стороне партийных столкновений, закончилась лишь благодаря иноземному вмешательству (восстановление умеренно-демократического строя через посредство паросцев). На Лесбосе называют целый ряд тиранов, быстро сменявших один другого после падения господства Пенфилидов. Об ожесточенности партийной борьбы свидетельствуют остатки стихотворений знатного эмигранта Алкея (Сапфо тоже стоит на стороне знати и разделяет ее судьбы). Лишь после названной выше законодательной деятельности Питтака в начале VI в.1 начинается здесь мирное развитие жизни (возвращение изгнанников!).
В общем тираны восточной Эллады известны нам только по именам или совсем не известны. Только один из них выдается из общей массы — самосский тиран Поликрат, который во второй половине VI в. положил конец господству крупной землевладельческой аристократии (геоморов) на Самосе. Это был образец тирана в самом худшем смысле слова! Внутри острова он беспощадно устранял с дороги все, что становилось ему поперек пути, вовне он вел политику грубейшего насилия, сделавшую его господином многочисленных островов и городов побережья. Его флот корсаров господствовал на Эгейском море и не щадил ни своих, ни чужих. Материальный результат этой системы дал в его руки огромные средства, шедшие на устройство и поддержку роскошной придворной обстановки, на величественные произведения зодчества, из которых εργα Πολυκρύτεκ/, «поликратовские работы», считались одним из чудес эллинского искусства.2 Попытки милетцев и лесбосцев, эгинетов и спартанцев сломить морское могущество Самоса* не привели ни к чему, хотя дело и дошло даже до осады Самоса пелопоннесцами (524 г.?). Только против иноземной силы тиран оказывался слабым. Хотя он и был в союзе с египетским фараоном Амасисом, но это не помешало ему послать (в 525 г.) вспомогательный флот персидскому царю Камбису, напавшему на Египет. Организация этой помощи самому ему была нужна лишь для того, чтобы избавиться от собственных внутренних врагов. Но участие в азиатской политике1* оказалось для него гибельно.**

1 Попытка Белоха отнести Питтака, Алкея, Сапфо ко времени Ппсистрата и Анакреонта не удалась (Wann lebten Alkäos und Sappho? Rh. Mus., 45, 1890, стр. 465 и сл.); См. другое мнение: Töpfer. Zur Chronologie der älteren griech. Gesch., Rh. Mus., 49, 1894, стр. 225 и сл. и возражения ему Beloch'n в статье: Zur Gesch. der älteren griech. Lyrik, N. Rh. Mus., 1895, т. 50, стр. 251 и сл.
2 См.: Busolt. GG., т. II, стр. 510.
3 Об отношениях Поликрата к Персии см.: Niese. Hist. Ztschr., N. F., 7, стр. 403 и сл.
* В походе спартанцев против Поликрата Самосского участвовали также коринфяне (Hdt., III, 48).
** Поликрат был убит по приказу лидийского сатрапа Орета, после того как последний обманом заманил его в Сарды (Hdt., III, 120 sqq.).
109
Честолюбивый правитель Сард задумал использовать долговременное отсутствие Великого царя в своих личных выгодах; могущественный властитель Самоса стоял ему поперек дороги к власти; тогда сатрап заманил тирана в Магнесию (на Меандре) и велел его там убить.' В Самосе тираном сделался личный секретарь Поликрата, но вскоре был свергнут изгнанным братом Поликрата, Силосоном, которого привели в Самос персидские войска и сделали его господином острова. Событие это является постольку типичным для восточной Эллады, поскольку тамошняя тирания становилась орудием в руках напиравшей восточной силы. Всюду на островах и по побережью Малой Азии персы покровительствовали насильственному возникновению тираний, владык которых, таким образом, личный интерес привязывал к Великому царю, чем, казалось, прямо обеспечивалась верность греческих городов персидской монархии. Таким образом, около исхода VI в. и начала V тирания сделалась на эллинском востоке господствующей формой правления.
34. Что касается западных эллинов, то здесь следы внутренней борьбы уходят в глубину VII в. Но тирания возникает здесь лишь на самом исходе этого столетия (по преданию, Панетий Леонтинский был первым сицилийским тираном). И здесь предание повествует, пожалуй, только об одной значительной личности — о Фаларисе, который завладел насильственным путем верховной властью в Акраганте (около 570 г.) и пользовался ей с беспощадной жестокостью,2 что, конечно, вовсе не избавило его от насильственного же свержения. И хотя в Акраганте снова возникла тирания, но все же большее распространение эта форма правления получила на Западе только в конце VI и в течение V вв. Конечно, историческое значение тирании было здесь тем большее. В Сицилии, по крайней мере, в V в. тирания была господствующей формой правления, и она привела здесь к очень значительным государственным новообразованиям.
Этот новый расцвет тирании исходил из Гелы, где около 600 г. Клеандр низверг правительство олигархов. Гиппократ, брат тирана, овладевший Гелой после его кровавой гибели, был воинственным государем и завоевателем; он покорил сикулов в южной части острова, многие халкидские города, Леонтины, Наксос и др. Даже Сиракузы, раздираемые внутренней борьбой между крупной землевладельческой

1 Относительно совершенно недостоверной хронологии времени тирании Поликрата ср.: Unger. Astyages, Abh. d. b. Ak., phil. hist. Kl., XVI, 1882, стр. 286 и сл.
2 В качестве безжалостного тирана Фаларис является уже у Пиндара (Pyth., I, 185), хотя, наверное, и здесь в значительной мере сказалось легендарное творчество. Ср. относительно знаменитого медного быка, в котором он будто бы сжигал людей: Freeman. History of Sicily, т. II, стр. 458 и сл. Подложность приписываемых Фаларису 148 писем доказал уже Bentley (1697); см. последнее издание R.Bentley. Dissertations on the epistels of Phalaris, Themistocles, Socrates, Euripides etc... edited with an introduction and notes by W. Wagner, 1883; немецкое издание Ribbeck'a, 1857.
110
знатью гаморов и их крепостными (так называемыми киллириями)* и горожанами, только с большим трудом отстояли свою независимость; после решительного поражения при реке Гелоре, сиракузяне должны были уступить тирану Камарину. Вскоре после этого тоже воинственному наследнику Гиппократа Гелону (с 491 г.) удалось овладеть и самим городом Сиракузами, сила сопротивления которого была в этот промежуток времени окончательно парализована вспыхнувшей революцией против знати. Сиракузы сделались столицей новой монархии, а Гела была отдана брату Гелона Гиерону. Характерно для беспощадной жестокости этих тиранов было то, что тысячи людей из Гелы, из разрушенной за сопротивление Камарины, из покоренных Гелоном и тоже разрушенных Мегар были насильственно переселены в Сиракузы, которые с тех пор стали по числу жителей и величине обширнее всех городов эллинского мира. Дальнейшее усиление новое государство получило благодаря тесному союзу с тираном Акраганта Фероном (с 488 г.), который после покорения Гимеры владел всей средней частью Сицилии с юга до северного побережья. Благодаря такому территориальному государственному росту, выходящему далеко за средние пределы города-государства, сицилийская тирания в противоположность восточным тираниям сделалась могучим фактором в той национальной борьбе с иноземцами, о которой пойдет речь в ближайшей главе.1
Что касается южноиталийских городов, то здесь, под влиянием пифагорейского союза2, аристократический принцип выступал последовательно и беспощадно против демократических стремлений, чем до чрезвычайности обострил политические противоречия. Как Сибарис, важнейший город Запада, поплатился за победу своей демократии полнейшим разрушением со стороны аристократического Кротона (511 г.), так вскоре и аристократия Кротона и других южноиталийских городов пала жертвой кровавых народных восстаний, особенно обрушившихся против пифагорейских содружеств. Лишь после долгих внутренних смут, доведших города до того, что они потеряли способность защищать свою самостоятельность, выработался как здесь, так и в других местах, например, в Милете, при посредстве иноземного вмешательства, умеренный демократический строй управления государством и наступили для италийских городов более спокойные времена, но вместе с тем сделался

1 Вообще для этой тирании характерно, что она кроме войска опиралась особенно на консервативно-аристократические элементы населения; Геродот говорит, например, про Гелона, что для него «простой народ был самой неприятной частью сограждан». См.: E.Meyer. Ук. соч., III, стр. 630 и сл.
2 Источники и литературу о Пифагоре и пифагорейцах см. у Busolt'a. GG., т. II, 230 и сл.
* Киллирии или калликирии — общинные рабы местного (сикульского) происхождения, близкие спартанским илотам и фессалийским пенестам. См.: Фролов Э.Д. Гаморы и киллирии. — ВДИ, 1982, № 1. С. 27 и сл.
111
заметным и упадок всех их, за исключением быстро усиливавшегося Тарента.
Тирания во время развития этого процесса много раз снова возникала то тут, то там. Она появилась, например, в Сибарисе непосредственно перед катастрофой, покончившей с городом (Телис), кроме того в Киме, в Таренте, в Регий. Наибольшего значения достигла она, во всяком случае, только в этом последнем городе, где Анаксилай (494 г.) низвергнул аристократию и более двух десятилетий держал власть в своих руках (до 476 г.). Этот италийский тиран всецело шел путями сицилийских тиранов. Он тоже был творцом обширного государственного организма, охватывавшего, благодаря покорению Занклы, оба берега Мессинского пролива. Еще до сих пор напоминает о тех временах название Мессана (Мессина), которое Занкла получила от выселившихся сюда мессанских эмигрантов.1
35. Обращаясь к центральной Элладе, мы должны возвратиться к более древней эпохе. Здесь, в метрополии, изложенное выше политическое движение начинается в то же время, как и в Ионии, и государства, расположенные на Истме, идут в этом движении впереди, так как здесь, с одной стороны, благодаря выгодному положению на путях сообщения тогдашнего мира, экономический прогресс развивался особенно быстро и интенсивно, а с другой, особенно обостренным оказался конфликт между сословиями, благодаря более или менее совпадавшему с сословным антагонизму между господствовавшим дорийским населением и более ограниченными в своих политических правах туземными элементами общества.* Этот антагонизм раньше и сильнее всего проявляется в Сиконе, где тирания Орфагоридов,2 опиравшаяся на древне-ионийское население и вообще на низшие классы общества, произвела коренной переворот в аристократически-дорийском государственном строе. Как, однако, ни восхваляют умеренность утвердившегося здесь на целую сотню лет (с 670 почти до 570 гг.)** монархического строя (Arist. Pol., VIII, 9, 21), он в правление самого выдающегося и последнего своего

1 По мнению Белоха, Анаксилай назвал город Мессаной в память того, что собственный его род был мессенского происхождения (GG., т. I, стр. 387); ср.: Е. Meycr'a. GdA, т. II, стр. 824, по мнению которого якобы мессенское происхождение тирана является, вероятно, генеалогической фикцией, возникшей по поводу основания Мессаны.
2 Основатель династии называется у Геродота Андреем, у Аристотеля — Орфагором; последнее имя является, быть может, лишь позже принятым прозванием Андрея.
* Утверждению тирании в приистмийских полисах способствовали, по-видимому, и внешние факторы, прежде всего угроза завоевания со стороны соседнего Аргоса, царь которого Филон претендовал на гегемонию в Пелопоннесе.
** Точная датировка правления Орфагорндов неизвестна.
112
представителя Клисфена очень тяжело лег на дорийскую знать.* Если даже произведенное будто бы Клисфепом позорящее переименование ее родовых фил (вместо Гиллеев, Диманов и Памфилов он назвал три дорийские филы ΎΰτιΗ. 'Ονεάται, Χοιρεαται — свинятниками, ослятниками и поросятниками), а также изменение названия ионийской филы (Эгиалеев в Архелаи, Άρχέλαοι, т. е. вожди народа) должно объяснять иначе, чем это делает предание,1 то все-таки политическая деградация аристократических фил несомненна. Точно также борьба с аристократическим Аргосом была направлена не только против его гегемонических притязаний на Сикион, но также и против аристократических интересов, имевших там свой оплот.
Особенно замечательно в этом отношении вытеснение культа героя знати Адраста, «Аргосца», запрещение «сказительства» рапсодами гомеровских поэм (из-за прославления в эпосе Аргоса и его героев) и поощрение сельского культа Диониса.2 Вообще тирания стремилась упрочить свое положение, примыкая к народным религиозным интересам. Повод к тому давала тогда попытка дельфийского жречества сделаться независимым как от города Крисы, на территории которого находился оракул, так и от Фокидского союза. Рядом с амфиктионией племен северной и средней Греции, под покровительство которой стали Дельфы, наряду с фессалийцами и афинянами борцом за национальную святыню выступил и тиран Сикиона. На Пифийских играх, установленных в память о Священной войне3 и о разрушении Крисы, он был увенчан как первый победитель в конном ристалище на колесницах (582 г.?).** Какой оборот приняли

1 Возможное, особенно при тогдашнем характере тирании, издевательство над знатью. — Beloch. GG., т. I, стр. 319, считает, однако, маловероятным, чтобы кто-либо тогда принимал всерьез эти названия.
2 О религиозной политике Клисфена ср.: Lübbert. Commentatio de Pindaro Clisthenis Sicyonii institutorum censore, Bonn. Progr., 1884; Stoll. Roschers mythol. Lex., т. I, стр. 78 и сл., под словом Adrastos.
3 К истории и хронологии Священной войны ср.: Niese. Derhl. Krieg в посвященной Л. Sclüifer'y Histor. Unters., 1882, стр. 16 и сл.; к вопросу о предполагаемой десятилетней продолжительности, ср., кроме того, еще: Gemoll. Einiges von homerischen Zahlen, Jbb. f. Philol., т. 127, 1883, стр. 250 и сл.
* Гипотезу об антидорийской направленности политики истмийских тиранов выдвинули Мюллер и Пласс {Müller К. О. Die Dorier. 2 Aufl. Bd. 2. Breslau, 1844. S. 180; Plass H. G. Die Tyrannis in ihren bei den Perioden bei den alten Griechen. Bremen, 1851. S. 158). В современной историографии большинство исследователей склоняется к мысли, что их политика была не антидорийской, а антиаргосской. См.: Andrewes A. The Greek tyrants. London, 1956. P. 58; Murray O. Early Greece. Brighton, 1980. P. 148.
** Согласно античной традиции Пифийские игры близ Дельф учредил Аполлон, после того как убил на этом месте дракона Пифона, преследовавшего его мать. Вначале празднество устраивалось раз в 8 лет и состояло из состязаний кифаредов. После окончания Первой Священной войны, в 590 г. до н. э. в программу праздника были включены состязания флейтистов, а в 586 г. до н. э. — ристания на колесницах. В 582 г. до н. э. Пифийские игры были изменены на 4-летние и к имеющимся состязаниям добавлены гимнастические и конные. С этого времени игры приобрели значение общеэллинских и проводились в 3-й год Олимпиады.
113
дела в Сиконе после смерти Клисфена (около 570 г.?) — неизвестно. Но кажется, только в конце VI в. удалось знатным родам (с помощью Спарты?) произвести реставрацию в аристократическом духе.
В социально-политическом смысле особенно интересен переворот в Мегарах, которые благодаря своему дорийскому населению, первоначальной своей зависимости от Коринфа и вообще по всему своему прошлому принадлежали к пелопоннесской системе государств. Хотя и здесь противоречия между дорийскими и недорийскими элементами сделали свое дело, движение, которое во второй половине VII в.1 поставило во главе правления Феагена, в существенных своих чертах являлось ничем иным, как восстанием тяжко угнетенных низших слоев населения,2 особенно мелких землевладельцев против крупных, вследствие чего партийная борьба здесь приобрела в высшей степени насильственный характер. В дальнейшем течении этого процесса, после падения тирании и очень недолгой аристократической реакции, к кормилу правления встала здесь радикальнейшая демократия, пустившая в ход самые крайние приемы для сведения на нет значения богатой знати. Только около конца VI в. удалось путем вооруженного вторжения эмигрировавшей перед тем массами знати восстановить аристократический режим, который, после всего пережитого, конечно, оказался не в состоянии возвратить к процветанию истощенную маленькую область, бывшую когда-то действительно цветущим исходным пунктом великих колониальных предприятий.
Наиболее величественным образом выступает перед нами тирания в Коринфе,3 где (около 657 г.) господство Бакхиадов было свергнуто Кипселом, человеком полузнатного происхождения.4* Установленное им


1 Время можно определить только приблизительно, ср.: Busolt. GG., т. I, стр. 670.
2 Ср.: Reinganum. Das alte Megaris, 1825; Welcher. Theognidis reliquiae, Prolegomena, стр. 37 и сл.; Fr. Cauer. Parteien u. Politiker in Megara u. Athen, Stud. ζ. Gesch. Griechenlands im Zeitalter der Tyrannis, 1890.
3 О древнейшей истории Коринфа, ср.: Wilisch. Die Sagen von Korinthos nach ihrer geschichtl. Bedeutung, Jbb. f. kl. Philol., т. 127, 1878, стр. 721 и сл. Ср. его же в Jbb. f. kl. Philol., т. 113, 1876, стр. 585 и сл.: Der Sturz des Bacchiadenkönigtums; и в Progr. ν. Zittau, 1887: Beiträge zur inneren Gesch. des alten Korinth, а также в 1901: Zur Gesch. des alten Korinth. — Haake. Gesch. Korinths bis zum Sturze der Bacchiaden, Hirschberg Progr., 1871.
4 Только о его матери известно, что она принадлежала к аристократии. * Мнение о полузнатном происхождении Кипсела основано на том,
что его отец Эетион не был дорийцем. Однако из сообщений источников следует, что род последнего — Кенеиды — принадлежал к местной эолийской аристократии. Кроме того, имеются свидетельства источников, согласно которым современники считали Кипсела скорее представителем правившего в Коринфе клана Бакхиадов, из которого происходила его мать. См.: Oost S. I. Cypselus the Bacchiad. — Cl. Ph. Vol. 67, 1972. P. 10 ff.
114
правление было, по-видимому, благоприятным для народа; значительные колониальные и меркантильные успехи Коринфа сильно подняли буржуазные классы, нашедшие в правлении Кипсела удовлетворительное представительство своих интересов, следствием чего было то, что правление после тридцатилетнего нерушимого господства основателя династии перешло к его сыну Периандру (627-586/5 гг.?).1* Сколько бы ни было темных сторон у этой тирании, особенно во времена Периандра, которого позднейшее предание с особым пристрастием изображало как последовательный тип тирана, как особого «систематика тирании», причем этот взгляд на него установился с очень древних времен, — фактом остается, что при его правлении Коринф достиг наивысшей точки своего процветания.- Вряд ли Периандр был бы причислен κ сонму семи мудрецов и в споре Афин с Митиленой (из-за Сигея) выбран посредником, если бы современники не признавали его выдающимся, осмотрительным и способным государственным человеком.
Как на правительственные меры тиранов, указывают в частности на запретительные правила против наплыва сельского населения в города, на запрещения скупки рабов (в защиту свободного труда?),** на крупные технические предприятия (например, на попытку прорыть Коринфский перешеек,*** на постройку храмов и т. п.), на строгие полицейские меры против роскоши и безнравственности (потопление гетер!), на заботы о религии (земледельческий культ, дифирамб!)**** и об искусстве. Правда, эта административная политика частью плохо засвидетельствована,3 частью неясны ее смысл и зна-

1 Относительно этой, конечно, проблематичной хронологии см. Е. Меуег'а. GdA., т. II, стр. 622.
2 Об этом процветании свидетельствуют коринфские вазы и металлические изделия, дошедшие до нас из этой эпохи. Ср. также посвященный в Олимпии, вероятно, Кипселом, знаменитый ларец из кедрового дерева, украшенный скульптурными изображениями из золота и слоновой кости. К литературе о ларце и связанных с ним сказаниях см.: Busolt. GG., т. I, стр. 635; кроме того: Knapp. Die Kypseliden und die Kypseloslade, Korrespondenzbl. f. d. Gelehrten u. Realschulen Württembergs, 1888.
3 Мнение Ε. Меуег'а (GdA., т. II, стр. 622), что изложение учреждений тирании у Эфора по содержанию носит отпечаток подлинности, нуждается все-таки в изменениях.
* В современной историографии правление Периандра, как правило, датируют 625-588 гг. до н. э.
** По-видимому, Периандр запретил не покупку рабов вообще, а обращение в рабство должников из числа-сограждан. См.: Heichelheim F. Μ. An Ancient economic history. Vol. 1. Leiden, 1958. P. 289.
*** После неудачной попытки прорыть на Истме канал Перианд соорудил диолк, мощеную дорогу, по которой корабли перевозились через перешеек на особых катках. См.: Salmon J. В. Wealthy Corinth. Oxford, 1984. P. 202.
**** Лесбосский поэт Арион, которому античная традиция приписывала изобретение дифирамба (гимна в честь Диониса) большую часть жизни провел при дворе Периандра (Hdt., I, 23). На этом основании и строится предположение о введении коринфским тираном в официальный культ почитания популярного в народе бога плодородия.
115
чение. Бесспорно зато развитие грандиозной внешней политики. Тирания подчинила власти Коринфа такой важный с точки зрения морских и торговых сообщений пункт, как Керкира, оставшаяся в зависимости от Коринфа до самой смерти Периандра; тирания осуществила упоминавшуюся выше колонизацию1 по побережью Акарнании и Иллирии, а также и на Востоке, на Халкидике (Потидея!), и, таким образом, сделала Коринф центром обширного колониального государства и высоко подняла его внешнее могущество.* Младшие сыновья тиранов, посаженные в качестве управителей в колониальных городах, держали их в постоянной зависимости от Коринфа.2
Что этот колониально-политический организм являлся собственно всецело делом рук тирании, это показал распад его после падения тирании,** последовавшего через три года после смерти Периандра (583 г.?*** Убийство его племянника и наследника Псамметиха).3 Керкира сделалась с тех пор непримиримым врагом Коринфа,**** из сферы господства которого выделяются также Эпидамн и Аполлония. И Коринф если и остался в более или менее тесном единении с остальными колониями — Амбракией, Левкадой, Потидеей, то о прежнем господстве теперь не было никакой речи. Торговая аристократия, которая после восстановления республики заступила место тирании, не могла соперничать в этом отношении с монархией,

1 См. выше, § 22.
2 Ср.: Curtius. Studien zur Gesch. von Korinth, Hermes, X, стр. 215 и сл.; Imhoof-Blumer. Die Münzen Akarnaniens, Wien. Num. Ztschr., X, 1878, стр. 1 и сл.; Oberhummer. Akarnanien, Ambrakia u. s. w. im Altertum, 1887. Относительно прорытия перешейка см.: Partsch. Die Insel Leukas, Petermanns Mitt. Ergänzungsh., 95, 1889.
3 Победным праздником восстановления республики многие считают Истмийские игры, например, E.Meyer. Ук. соч., II, стр. 627; по мнению же Beloch'a. Ук. соч., I, стр. 321, Истмийские игры «если не учреждением, то, во всяком случае, возведением их на степень панэллинского национального празднества» обязаны, вероятно, Периандру.
* О коринфской морской державе подробнее см.: Will Ε. Korinthiaka. Paris, 1955. P. 522 sqq.; Graham A. J. Colony and Mother City in Ancient Greece. Manchester, 1964. P. 30 ff.
** Впрочем, отдельные коринфские колонии (Халкида, Соллий, Моликрий) оставались под властью метрополии и позднее, в классический период (Thuc, I, 108, 5; II, 30, 1; III, 102, 2).
*** Большинство современных исследователей датирует падение тирании Кипселидов 585 г. до н. э.
**** Враждебные отношения между Коринфом и его колонией Керкирой, порожденные, вероятно, их торговой конкуренцией в Западном Средиземноморье, сложились еще до тирании Кипселидов. На это указывает, например, морское сражение между этими полисами около 664 г. до н. э. (Thuc, I, 13, 4).
116
хотя вообще с успехом стремилась поддерживать торгово-морское значение Коринфа и свое собственное господство.*
36. Наряду с городами Коринфского перешейка, для всеобщего политического прогресса имело значение еще только одно государство, которое как раз в ото время создавало основания своего высокого значения в будущем; судьбы его должны привлекать к себе наше внимание гораздо в большей степени, чем судьба всех остальных государств. Я имею ввиду Афины.
О политических и социально-экономических отношениях в Аттике во времена господства знати речь шла выше, как и о первых приобретениях демократии, отвоеванных у знати, что и выразилось появлением писаного законодательства Драконта (около 621 г.).
Конечно, Драконта можно было бы считать, по Аристотелю (Athen. Pol., 4), в то же время и политическим реформатором, если бы он, тоже по заявлению Аристотеля (loc. cit.), не имел никакого значения в вопросе разрешения социальных задач. С другой стороны, известие Аристотеля о так называемом — относить ли его к Драконту самому или к его времени вообще — Драконтовом законодательстве, почерпнутое Аристотелем, кажется, у олигархов 411 г.,1 до такой степени загадочно и разноречиво, что было бы большой смелостью переоценивать его значение для истории.2 Даже Виламовиц, который это пробовал сделать, соглашается, что «мы не можем разграничить, что Драконт создавал вновь, что он только собрал и записал в существующих правовых обычаях, и как далеко и кому он лично шел навстречу — господствующей ли плутократии, или нападавшему демосу». Попытки устранить затруднения путем изменений дошедшего текста не могут привести к устойчивым выводам.
Остается открытым вопрос: мыслимо ли в VII в. государственное устройство, знавшее высокий денежный ценз и большие денежные штрафы, делавшее стратегов высшими магистратами и дающее архонту то положение, которого он достиг в V в.? Кто будет все это отрицать, тому покажется в высшей степени вероятным, что Драконтово

1 Wilamowitz. Aristoteles u. Athen, т. I, 98.
2 По вопросу об источниках см.: Busolt. GG., т. II, стр. 36 и сл. и приведенную у него литературу, а также: G.Schulz. Jbb. f. kl. Philol., т. 149, стр. 305 и сл.; т. 151, стр. 672 и сл.; F. Blass. там же, стр. 476 и сл.; Susemihl. Ук. соч., стр. 258 и сл.; Wilcken. Zur drakontischen Verfassung, Apophoreton zur 47 Philol. vers. Halle, 1903. По его мнению, известие об этом в «Афинской политии» (41, 2, а также и 4 — от ή δέ τάξις — αδικείται νάμον) — позднейшая вставка (из времени Деметрия Фалерского?).
* Краткую информацию о политическом устройстве посттиранического Коринфа передает Николай Дамасский (Fgr. Hist. 90 F 60, 2). См. также интерпретацию данного сообщения: Lutz H. The Corinthian constitution after the fall of the Cypselides. — ClR. Vol. 10, 1896. P. 418 f.; Whibley L. Greek oligarchies. London, 1896. P. 192.
117
законодательство — тенденциозное измышление, в котором отражаются олигархические стремления 411 г.1
Вообще не следует преувеличивать значения Драконта для внутреннего развития Афин. Кодификация права несомненно удовлетворяла одной из настоятельнейших потребностей, создавая известную гарантию против произвольной юрисдикции. Но она не могла облегчить социального и экономического гнета, тем более, что она, хотя бы и не намеренно, скорее обострила, чем смягчила, как это легко происходит вообще при кодификации древнего обычного права, суровость и жесткость права. Хотя в это время и потерпела неудачу попытка одного из аристократов, Килона, свергнуть при помощи мегарского тирана, своего тестя, господство знати и установить монархию, но тяжелый кровавый грех, который взяла себе на душу аристократия при подавлении этого возмущения,2'* а также продолжительная, без сомнения чувствительно повысившая нужду аттического населения война

1 Это мнение Cauer'a. Vf. d. Άθ. πολ.; Rühl`я. Ν. Rh. Mus., 1891; Herzog's.. Tüb. Progr., 1892; Ε. Меуег'а. Forschungen..., т. I, 236 и GdA., т. II, 641; Ziehen'a. Die drakontische Gesetzgebung, Rh. Mus., 1899, стр. 321 и сл. Противоположного мнения: Busolt. Philo!., т. 50, 1891, стр. 393 и сл., хотя он теперь тоже высказывается за подложность (GG., т. II, стр. 36 и сл.). Также см.: Kirchner. Drakon у Pauly-Wissowa. — Ср.: Caller. Die drakont. Gesetzg., Verh. der Görlitzer Phil. Vers., 1889; Thalheim. Die drakontische Verf. bei Aristoteles, Hermes, т. 29, 1894, стр. 3 и сл.; Thompson. Hermes, т. 30, стр. 478 и сл.; Szanto. Archäol.-epigr. Mitt., XV, стр. 180 и сл.; Fränckel. Rhein. Mus., 1892, стр. 473 и сл.; G. Kaibel. Stil u. Text der πολ. 'Λί>. des Aristoteles, 1893; Seeck. Quellenstudien zu Aristoteles' Verfassungsgesch., Beitr. z. a. G., т. IV, стр. 270 и сл. По Blass'y. Jbb. f. Philol., 1895, стр. 476 и сл., государственное устройство существовало уже во времена Драконта. Сведения о нем могли быть получены позднейшими авторами только из Θεσμοί Драконта.
2 Относительно покушения Килона см. особенно: E.Meyer. GdA., т. II, 632; Busolt. GG., т. II, 204 и сл.; Kirchner. Rh. Mus., 1898, стр. 380 и сл.; Beloch. там же, 1895. Оба последние относят восстание Килона к 80-м годам V в., ко времени архонтата Дамасия (см. ниже), Seeck. Klio IV, 1904, стр. 325, — ко времени Писистрата. К истории мнимого очищения Эпименидом, см.: Meyer. Ук. соч., стр.640 и 749; Töpffer. Attische Genealogie, 140 и сл. Очень проблематичны выводы Diels'a. Ueber Epimenides von Kreta, Sitz. ber. d. Berl. Akad., 1891, cfp. 387, который считает критского жреца Эпименида историческим лицом; с другой стороны, однако, в лице Эпименида, о котором упоминает Платон, Дильс усматривает фикцию, создавшуюся около конца VI и начала V вв. во враждебной Алкмеонидам среде дельфийского оракула.
* После неудачной попытки переворота (около 632 г. до н. э.) Килон бежал, а его сторонники, вопреки предварительному соглашению, были перебиты, причем многие из них у алтарей, где они искали защиты. Это святотатство («Килонова скверна»), тяготеющее над участниками избиения и их потомками, часто использовалось их политическими противниками и в более поздние времена (Thuc, I, 126; Plut. Sol., 12). См.: Радциг СИ. Килонова смута в Афинах. — ВДИ, 1964, № 3. С. 3 и сл.
118
с мегарцами, которых только после ожесточенной борьбы удалось вытеснить с важного для экономического развития Аттики острова Сала-мина,1 повысили только всеобщее брожение. Это брожение не могли уже более усмирить ни легкое наказание виновных в упомянутом кровопролитии (Алкмеонида Мегакла (?) и его товарищей),2 ни организация колоний (Сигей),3 и требование вызвать путем диктатуры решительный поворот вещей продолжало жить, все обновляясь и обновляясь. По-видимому, отстранить возникновение тирании удалось тем, что знать вовремя уступила; человек, пользовавшийся всеобщим доверием, Солон, происходивший из древнего знатного рода,4 был облечен на 594/593 гг.5 властью архонта и в то же время получил неограниченные полномочия «примирителя» (διαλλακτής) между знатью и народом; этот мир ему предстояло установить путем проведения насущнейших социально-экономических реформ, а в дальнейшем — преобразованиями государственного строя. (Неограниченные полномочия, полученные Солоном для исполнения этой задачи, Аристотель в своей «Афинской политии» (6, I) обозначает выражением «κύριος των πραγμάτων» — «господин положения»).
37. Насколько успешно разрешил законодатель свою задачу, при неполноте и ненадежности дошедшего до нас предания, касающегося Солоновых узаконений, и при нашей неосведомленности о тогдашнем положении дел, сказать трудно.6 Взгляды относительно

1 К критике искусственно исправленного предания об этой тяжелой войне, особенно относительно запрещения каких-либо предложений об ее возобновлении, о мнимом сумасшествии Солона и т.д., см.: Е. Meyer. Ук. соч., стр. 646 и сл., который однако справедливо приписывает, согласно преданию, Солону заслугу покорения Саламина.
2 См. об этом у Busolt'a. GG., т. II, стр. 249 и сл.
3 Едва ли справедливое мнение высказали недавно F. Саиег. Parteien und Politiker in Megara u. Athen и Beloch. Rh. Mus., 1890, стр. 465 и сл., будто бы Алкмеониды были изгнаны не до Солона, а лишь значительно позднее Писистратом. См., напротив: Busolt. GG., т. II, 209.
4 Что касается личности и биографии Солона, то ср. критику слишком затемненного предания о нем у Niese. Zur Gesch. Solons u. s. Zeit, Histor. Unters. Arnold Schäfer gewidmet, 1882, стр. 1 и сл. и у Busolt'a. GG., т. II, стр. 255 и сл. Затем: Bohren. Beiträge zum Leben Solons, Piniol., т. 30, 1870, стр. 177 и сл.; Leutsch. там же, т. 31, 1871, стр. 137 и сл.; Schubert. Geschichte der Könige ν. Lydien, стр. 70 и сл.
5 Наряду с этой датировкой (по Диогену Лаэртскому (Сосикрат, I, 65) существует и другая: 592/591 г., по Аристотелю и «Паросскому мрамору».
в Окончательное суждение затруднено в данном случае тем, что, под влиянием предания, Солону приписывается многое такое, к чему он, собственно, не имел никакого отношения. Относительно предания о государственном устройстве Солона см.: Br. Keil. Die solonische Verf. in Aristoteles' Verfassungsgesch. Athens, 1902; Wilamowitz. Ук. соч., т. I, 39 и сл.; F. Dümmler. Die Aö. πολ. des Kritias, Hermes, 1892, стр. 260 и сл.; Ε. Meyer. Ук. соч., стр. 650.
119
реальной политической ценности реформы все еще расходятся очень далеко. Для одних она слабосильный компромисс, который путем созданных политических привилегий на землевладение надолго затормозил здоровое общественное развитие (Шварц),1 для других законы Солона являются «совершеннейшим произведением разработанного до высоты искусства законодательства» (Курциус).2 В то время, как одни считают его настоящим государственным человеком, «ясно сознавшим действительное и достижимое» (Э. Мейер), по воззрениям Виламовица, «его собственная (Солонова) совесть должна отрицать, также как мы отрицаем, что он был великим государственным человеком».
Едва ли можно оспаривать, как нам кажется, политическое значение социальной и экономической реформы, которая своими глубоко проникавшими в жизнь мерами, отменявшими долговые обязательства, принесла не только преходящее облегчение3 мелкому

1 Schwarcz. Die Demokratie, т. I, 18. Seeck. Klio, 1905, стр. 315 и сл., говорит об аграрно-реакционной тенденции; на это надо, впрочем, заметить, что по большей части аграрно-классовое подразделение сохранилось до V в.
2 Ср. также: Dondorff. Aphorismen zur Beurteilung der solonischen Verf., Symb. Joach., 1880; Charles Gilliard. Quelques reformes de Solon, 1907.
3 Так называемая σεισάχθεια, которая, по всем мероприятиям, была не только процентным облегчением долга, как полагают Böckh (Staatshaush., т. I3, 159) и Curtius (Ук. соч., т. I", 318). Древние авторы смотрят в большинстве шире, основываясь на собственном заявлении Солона о том, что благодаря ему земля была освобождена от залоговых столбов, а люди — от долгового рабства; речь идет здесь, следовательно, о полном уничтожении долговых обязательств, по крайней мере но отношению к ипотечным займам, а также тем, которые были сделаны под залог личной свободы должника. Е. Meyer. Ук. соч., т. II, 652, исключает долги по торговым и денежным операциям; иначе: Swoboda. Ук. соч. стр. 233. Очевидно, под понятие σεισάχθεια подходит только χρεών αποκοπή, уничтожение долговых обязательств, но не реформа монетной системы, с которой ее спутал Андротион. Вообще данные об этой монетной реформе основываются гораздо более на ученых домыслах, чем на предании (см.: Seeck. Quellenstudien zu des Aristoteles Verfassungsgesch., Klio, 1905, 164 и сл., который принимает уже до Солона существование в Аттике двойной чеканки монет, одной — на западе для торговли с Эгиной, другой — на востоке в сношениях с Эвбеей. Так как Андротион и Аристотель не приписывают Солону столь радикально-революционного мероприятия, как χρεών αποκοπή, то они из существования двойной чеканки монеты и заключили, что более легкая чеканка впервые и была введена Солоном для облегчения должников. Ср. также: U. Köhler. Numismat. Beiträge, т. III: Die solonische Münzrefonn, Mitt. d. d. arch. Iust, zu Athen, 1885, стр. 151 и сл. Затем: Lehmann. Zur Άθ. ко).., Hermes, 1892, стр. 530 и сл.; Nissen. Die Münzrefonn Solons, N. Rh. Mus., 48, 1894, стр. 1 и сл.; Busolt. GG., т. II, 259 и сл.; Adler. Solon und die Bauernbefreiung in Attika, Vierteljahrsschr. f. Staats u. Volkswirtschaft, 1895, стр. 107 и сл.) Об ограничении права накопления владений путем установления максимума земельных владений в руках одного лица см.: Pöhlmann. G. des antiken Koni, und Soz., т. II, стр. 156; Swoboda. Ук. соч., стр. 277.
120
земледельческому классу, но и гуманными преобразованиями долгового нрава надолго подняла в социальном отношении угнетенные нуждой низшие общественные классы. Реформа с неослабной энергией, путем больших жертв со стороны имущественных и господствующих классов, возвращала государственной власти упущенный ею долг защиты слабых и тем самым осуществляла идею государства и делала ее близкой народному сознанию, чего никогда не было способно достичь древнеаристократическое государство. Тем самым законодательство Солона подготовляло почву для такой реформы государственного устройства, после которой масса народа и в правовом отношении неразрывно была бы связана с общиной.
Самые приемы реформы, казалось, не менее соответствовали потребностям времени. Хотя мы не можем точно определить общественную и политическую важность введенного Солоном уравнения политических прав и обязанностей на основании имущественного ценза, так как нам не известно численное соотношение четырех податных классов (имевшихся налицо до Солона или созданных им?),1* тем не менее, поскольку тут дело шло о примирении интересов господствовавшего до того класса с требованиями демоса, при данных обстоятельствах, быть может, единственно возможным мирным разрешением вопроса и было предоставление доступа, по крайней мере, к высшей магистратуре, — архонтату и через него в ареопаг — классу наиболее

1 Взгляды на это расходятся очень далеко. См. обзор у Busolt'a. GG., т. II, 180, который со своей стороны полагает, что имущественный ценз, как основание для распределения политических прав, был установлен еще до Солона. Исключительное господство аттической родовой знати было подорвано в таком случае уже в VII в.; на место патриархального родового государства выступила олигархия собственников, которая потом была только видоизменена Солоном. Ср. также: Cichorius. Zu den Namen der altattischen Steuerklassen, Griech. Stud., Lipsius dargebr., 1894, стр. 135 и сл. По его мнению, впрочем, слово ζεύγος, от которого произошло название третьего податного класса «зевгиты», означает не упряжку волов, а ζυγόν — колонна фаланги: зевгиты служили в войске как гоплиты. Чисто финансово-техническое название первого класса «пентакосиомедимны» («иятисотмедимновые»), указывает на то время, когда культура вина и оливкового масла не преобладала еще над земледелием.
* За основу нового сословного деления был принят доход с земли. Первый класс (пентакосиомедимнов) составили граждане с доходом не менее 500 медимнов зерна (медимн — 52,5 л.), второй класс (триакосиомедимнов или всадников) — не менее 300 медимнов, третий класс (зевгитов) — не менее 200 медимнов. Все остальные афиняне, чей доход был меньшим, пополнили четвертый класс — фетов. В соответствии с сословной принадлежностью распределялись политические права и строилась военная организация (Arist. Athen. Pol., 7; Plut. Sol., 18). Подробнее о реформах Солона см.: Freeman К. The Work and Life of Solon. Cardiff; London, 1926; Woodhouse W. J. Solon the Liberator. Oxford; London, 1938; Masaracchia A. Solon. Firenze, 1958.
121
обремененных казенными платежами лиц;1 с другой стороны, отправление общественных должностей, в силу предоставленного народу права выбора на должности2 и контроля их отправления, а также в силу некоторого, правда, очень ограниченного и применявшегося только в некоторых случаях (при апелляции на решения магистратов?) участия народа в судопроизводстве,1 поставлено было в зависимость от всей совокупности граждан (включая сюда и устраненный от занятия каких-либо должностей и четвертый класс — фетов). Кажется, что ввиду политической незрелости массы, народному собранию — экклесии — было предоставлено лишь право одобрения новых законоположений, инициатива же их была отдана исключительно в руки правительства, причем, конечно, относительно последнего открытым вопросом остается, как было образовано и оформлено разделение власти между архонтатом и βουλή, Советом 400,' ежегодно избираемым экклесией из граждан первых трех классов.5
Менее понятным было бы при тенденции всего законодательства, если бы Солон так мало уделил внимания социальному и экономическому значению городского населения, как это следовало бы принять по господствующим историческим воззрениям. По ним выходит, что Солон определил ценз для трех высших платящих государственные налоги классов исключительно по их земельной собственности и, поместив всех обладавших только движимым имуществом в разряд фетов, устранил от всякого участия в государственном управлении специфически городские элементы населения, отнеся в один класс,

1 Также должность казначея государственного храма Афины в Акрополе.
2 По мнению Heisterbergk'a. Die Bestellung der Beamten durch Loos, Berl. Stud. f. kl. Piniol., 1896, должностные лица до Солона назначались, вероятно, ареопагом, а с его времени (архонты) «εκ προκρίτων» («избранных заранее») — по жребию. Это соединение избрания и жребия, которое я в согласии с Мейером и Белохом приписываю только закону 487/486 года. (Избрание по жребию архонтов из (100?) избранных).
3 Относительно очень расходящихся взглядов на совершенно темные начала народного суда, см. обзор у Busolt'a. GG., т. II, 284; что гелиэя очень древнего происхождения, об этом свидетельствует древний закон, приводимый у Лисия (10, 16).
4 Niese. Ук. соч., стр. 65, напрасно отрицает существование Совета 400.
5 О деталях государственного устройства Солона см.: Busolt. Ук. соч.; Wilamowitz. Ук. соч., т. I, 34 и сл.; т. II. 39 и сл.; Е. Meyer. Ук. соч., т. II, стр. 648 и сл., который в особенности отмечает трудность задачи, поставленной солоновым делением на классы. Если, например, предание принимает за мерку при распределении политических прав ценз (500, 300 и 200 мер), то, справедливо замечает Е. Meyer, возможно ли, чтобы все средние и малоземельные крестьяне, не имевшие дохода в 200 мер, были причислены к «поденщикам», свободным от службы в рядах гоплитов? Поэтому он придает этим цифрам лишь технически-податное значение. Это последнее мнение решительно отвергает Busolt. GG., т. II, стр. 265 и сл.
122
да еще не плативший налогов, богатого судовладельца или купца, и земледельца-поденщика, и бедняка-ремесленника. Это полнейшее игнорирование движимой собственности при определении степеней политических прав тем более бросается в глаза, что законодательство Солона, подходившее к вопросам реформы государственного строя, охватывавшее все стороны жизни, особенно благосклонно относилось и во многом покровительствовало как раз городскому элементу населения; с другой стороны, законодательство Солона, сохранив за аристократически устроенным ареопагом наряду с глубоко проникавшей полицейской властью влияние на законодательство при наделении большими правами имущего городского населения, обеспечивало довольно устойчивое равновесие между консервативными и прогрессивными силами в государстве, до тех пор, по крайней мере, пока жизнь протекала в рамках закона. Конечно, кроме шатких предположений здесь невозможно ничего более высказать.1
38. А что городское гражданство уже тогда достигло политического значения, это показывает та борьба, которая велась, в течение десяти лет после удаления Солона, между знатью, городским и сельским населением из-за архонтата, так как эвпатриды* не хотели вполне отказаться от привилегий, связанных с происхождением, а другие сословия, напротив, стремились овладеть для себя возможно большим количеством мест в правительстве. После того, как два раза воцарялась полная анархия2 и с трудом была избегнута опасность нового водворения тирании,3 пришли в 580 г. к компромиссу, вследствие которого в качестве переходной меры верховную власть поручили комиссии из десяти мужей, в которой были представлены все три сословия. Об учреждении этом мы не знаем никаких подробностей, и уже в следующем году оно уступило место старому порядку вещей.1

1 Так, например, E.Meyer. Ук. соч., т. II, 655, полагает, что и не землевладельческий доход был положен в основу ценза, так что и не землевладельцы оказались отнесенными к соответствующему классу. Против этой гипотезы возражает Busoll. GG., т. II, стр. 265 и сл.; Beitr. zur alten Gesch., Feztschr. f. Friedländer, 1895, стр. 521 и сл.
2 В восьмидесятых годах должность архонтов несколько раз не могла быть замещена.
3 Архонту 582/581 гг. Дамасию удалось удержать за собой должность целые два года и два месяца, пока его не прогнали силой. Относительно хронологии ср.: Jacoby. Apollodor, стр. 169 и сл.; «Marmor Parium», стр. 102 и сл.; 166 и сл.; Blass в его издании «Афинской политии» Аристотеля.
4 См.: E.Meyer. Forschungen..., т. II, 537 и сл. Он припоминает при этом такие явления, как децемвират и военный трибунат с консульской властью. Иначе думает Wilamowitz. Hermes, т. 35, стр. 547 и сл.
* Эвпатриды (εύπατρίδαι. «происходящие от благородных отцов») — афинская родовая знать. Материал об отдельных афинских аристократических родах см.: TöpfferJ. Attische Genealogie. Berlin, 1889; Davies J. K. Athenian Propertied Families, 600-300 ВС. Oxford, 1971.
123
Плебейский элемент и теперь еще оказывается недостаточно сильным, чтобы обеспечивать нормальное, сообразное с государственным устройством дальнейшее развитие гражданственности против насильственных тенденций знати, все еще пользующейся фактически большими преимуществами, благодаря своему имущественному положению, традиции и умению владеть оружием. Конфликты в среде борющихся за господство знатных родов, в связи со своеобразной, коренившейся в местных и общественных противоречиях группировкой партий, раздробили всю страну на три враждебных лагеря (паралиев, педиеев и диакриев) и в течение целых десятилетий после государственной реформы определяли все положение.
На одной стороне стояли «люди равнины» — (πεδιακοί), знатные землевладельцы афинской равнины, объединившиеся под предводительством Ликурга; это были предводители консервативных, если только не регрессивных интересов;1 против них вооружились «обитатели побережья» (παράλιοι), частью несомненно те самые, которых мы в то время встречаем под именем демиургов, крепко сплоченная партия, объединявшая мореходное, торговое и промышленное население города и побережья и поставившая себе задачей прежде всего охрану интересов среднего сословия и развитие буржуазной демократии.2 Во главе ее стоял тоже вождь из знати, Алкмеонид Мегакл, зять Клисфена, сикионского тирана. Против этих обеих партий выступали с более или менее радикальными требованиями «люди с гор» (διάκριοι), несомненно, мелкие землевладельцы, половники и арендаторы, жители горных местностей Парнета и Брилесса, а также марафонского четырехградия.3 Главным образом у них надобно искать социально-демократических лозунгов аграрной классовой борьбы, которые, по свидетельству Солона, еще до его реформы ярко воспламеняли страсти партийных борцов; этим лозунгом было требование передела земли и полей (γης αναδασμός), устранения классовых различий, требование, чтобы «как знатные, так и простые обрабатывали землю в равных частях».4 К ним присоединились

1 την όλιγαρχίαν έζήτουν — «они стремились установить олигархию» — говорит о них Аристотель (Athen. Pol., 13).
2 οΐπερ έδόκουνμάλισταδιώκειντηνμέσηνπολιτείαν — «которые, по-видимому, стремились, главным образом, к установлению умеренной демократии» — (ibid.). К характеристике партий см.: Landwehr. Ук. соч., стр. 51 и сл.; Busolt. GG., т. II, стр. 302 и сл., который справедливо замечает, что и часть мелких земледельцев была на этой стороне.
3 Ure (Ук. соч.) неправильно определяет διάκριοι, как горнорабочих в техническом смысле слова, как что-то вроде people of the hills, — работающие на каменноугольных копях Кардиффа люди.
4 Ср., что говорит Солон об успехе своей реформы, указывая на эти радикальные требования (Arist. Athen. Pol., 12): — άλλα δ'ού μάτην εερδον, ουδέ μοι τυραννίδας άνδάνει βία τι ρέζειν ουδέ πιείρας χ&ονός πατρίδος κακοΐσιν έσδλούς Ισομοιρίαν έχειν — «я не действовал безрассудно; мне не по нраву было ни действовать при помощи насилия, что свойственно тирании, ни допустить того, чтобы подлые и благородные владели равными частями богатой отечественной земли».
124
пролетарские элементы народа, которые, но словам Аристотеля,1 благодаря отмене долговых обязательств (χρεών αποκοπή) хотя и не были никому ничего должны, но все же не знали, на что им жить. Во главе этой радикальнейшей группы стоит тоже человек знатного происхождения — Писистрат.*
Как примирялись в отдельных случаях эти противоречия и соперничества и поскольку сам Солон после своего возвращения из путешествия, предпринятого им но окончании реформы, был замешан в них, мы не знаем. Все, что рассказывает легенда о его попытке поднять восстание против тирании, очень ненадежно и слишком разукрашено анекдотами.2 Хотя зерно исторической правды, может быть, и лежит в этих рассказах. Одно только известно нам от него самого — это то, что он ясно предвидел последний и неизбежный результат социальной классовой борьбы: возникновение тирании, и не скупился на предостережения. Но напрасно! Самому решительному и удачливому из всех партийных вождей Писистрату удалось, при помощи данного ему народным собранием для защиты от врагов — вопреки голосам его противников — отряда телохранителей, овладеть акрополем (около 560 г.) и сделаться единовластным владыкой.
39. Правда, это владычество длилось не долго. Опасения перед радикализмом тех слоев населения, при помощи которых новый государь достиг власти, должны были вызывать протест в среде консервативно-аристократических элементов и яркое недовольство против тирании в средней буржуазной партии. В результате образовалась коалиция обеих групп, педиеев и паралиев, против узурпатора, принудившая его бежать за границу. Когда это произошло — точно не известно,3 но предание, кажется, справедливо утверждает, что Писистрат еще раз овладел властью, снова потерял ее и только по третьему разу утвердился окончательно.1 Несомненно, что Писистрат, после долго-

1 Arist. Athen. Pol., 13: προσεκεκόσμηντο δέ τούτοις οι τε αφηρημένοι τά χρέα διά τήν άπορίαν κτλ. — «к ним присоединились и те, которые но причине нужды были освобождены от долгов» и т. д.
2 Semenov. Solon in Waffen, Berl. Phil. Wschr., 1908, стр. 604 и сл.
3 Хронология эпохи Писистратидов совсем ненадежна. См.: А. Bauer. Die Chronologie des Pisistrates und seiner Söhne, Analecta Graeciensia, 1893; Beloch. Wann lebten Alkäus und Sappho? N. Rh. Mus., т. 45, стр. 465 и сл. — Ср. далее: Wilamowitz. Aristoteles u. Athen, т. Ι, 21 и сл.; Köhler. Die Zeiten der Herrschaft der Pisistratiden in der Aö. πολ., Sitz. ber. d. Berl. Akad., 1892, стр. 399 и сл.; Cichorius. Die Chronologie des Pisistratos, i. d. Festschr. z. Leipz. Historikertag, 1894; Busolt. GG., т. II, 320; Pomtow. Delphische Beilagen, Rh. Mus., N. F., т. 51, стр. 560 и сл.; Oddo. Pisistrato, 1903; Seeck. Klio, 1904, стр. 297 и сл.
1 Beloch. Ук. соч. в Sybels Hist. Ztschr., N. F., т. 34, стр. 295, полагает, что Геродот (I, 60) соединил два рассказа об одном и том же факте. Противоположного мнения держатся Α Bauer и Busolt в ук. соч. и Niese. Herodotstudien, Hermes, 1907, стр. 464 и сл. (Zur Gesch. des Tyrannen Peisistratos).
* Другие точки зрения на борьбу партий в архаических Афинах см.: Зельин К. К. Борьба политических группировок в Аттике в VI в. до н. э. М., 1964.
125
летнего изгнания, благодаря поддержке, которую ему оказывали могущественные друзья в различных частях Эллады, произвел со стороны Эретрии во главе отряда наемников удачное вторжение в Аттику. Из преданной ему Диакрии, куда к нему стекались массами приверженцы, он выступил против Афин, где возле храма Афины Палленской на северном склоне Гиметта одержал настолько решительную победу, что мог без риска всякого дальнейшего сопротивления войти в Афины. Вожди враждебных ему партий, особенно Мегакл и весь дом Алкмеоиидов, должны были уйти в изгнание.
Решительная победа тирании, кажется, не оправдала вполне ни опасений ее врагов, ни надежд ее приверженцев. А она в социально-политическом отношении отнюдь не оставалась пассивной! Если, по Лассалю, задачей государства является помогать силой своего капитала неимущим в их стремлении к экономической самостоятельности, если, по Луи Блану, государство только «банкир бедных», то нечто подобное высказывает и Аристотель в «Афинской политии» (16), говоря о Писистрате, что он через ссуды сделал возможным для неимущих самостоятельное занятие сельским хозяйством, — если только тут речь идет о расходовании государственных средств (кш δη και τοις άπόροις προεδάνειξε χρήματα προς τάς εργασίας, ώστε διατρέφεσθιπ γεωργοϋντας — «и бедным он давал в ссуду деньги для возможности работать, так что они могли кормиться земледелием»). Это было до известной степени исполнением того требования, которое Аристотель сам в своей «Политике» ставит в задачу государственному человеку-демократу и в силу которого остатки от государственных доходов должны тратиться на то, чтобы создавать для наибольшего числа неимущих возможность приобретения ими или клочка земли, или, по крайней мере, открытия мелочной лавочки, или, наконец, для аренды небольшого поля.1 Такую политику Аристотель считает результатом гуманных чувств и хвалит эту гуманность в Писистрате (φιλάνθρωπος ήν και πράος, δημοτικός τω ήθει και φιλάνθρωπος — «он был человеколюбив и кроток; был прост в образе жизни и человеколюбив»),2 не скрывая, однако, и политического его расчета охранить агору, по возможности, от наплыва неимущих элементов, путем удовлетворения хозяйственных интересов отвлечь народ от занятий политикой и путем интенсивного возделывания земли повысить ее урожайность, а следовательно и платежеспособность. И другие черты живого аграрно-политического интереса выдвигаются Аристотелем в повествовании о Писистрате; таковы, например, частые инспектирующие поездки в равнины, которые тиран предпринимал якобы для того, чтобы творить суд

1 VII, 3, 4, 1230: то μεν άπό των προσόδων γινόμενα συναθροίζοντας άδρόα χρή 5ιανέμειν τοις άπόροις, μάλιστα μεν ει τις δύναται τοσούτον συναδροίζειν δσον κίς γηδίου κτήσιν, εί δέ μή. πρός άφορμήν εμπορίας και γεωργίας κτλ. Ср.: Pöhlmann. G. des antiken Kotn. und Soz., т. I, G09.
2 Фукидид тоже признает за Писистратидами, что они действовали благородно и разумно — έπετήδευσαν έπί πλείστον άρετήν κα'ι ξύνεσιν (VI, 54).
126
земледельцам, назначать гражданских судей для демов,* улучшать и распространять систему дорог, заботиться, как это делали и другие тираны, о сельском культе.** Но как ни было все это значительно само но себе, исполнить хоть частью утопические желания, которые питали радикальные элементы его партии, Писистрат не мог, если даже, как полагают, пытался оставшиеся после смерти или изгнания без господ и хозяев земельные владения своих противников, принадлежавших к классу крупных землевладельцев, предоставить на правах частной собственности1 тем мелким арендаторам, которые жили на этих землях и обрабатывали их исполу, как мы видели выше, под именем гектеморов.
С другой стороны, тирания и в политическом отношении не принесла с собой того радикального перелома, которого опасалась свободолюбиво настроенная буржуазная демократия. Правда, тиран оставил в своем распоряжении вооруженную силу и крепость, где держал гарнизон, но он ничего не изменил в формах Солонова государственного устройства. Фукидид говорит о Писистратидах, что «в остальном», т. е. за исключением установленного Писистратом подоходного налога (5% εικοστή), «сам город управлялся прежними законами; они заботились только о том, чтобы у власти всегда был кто-нибудь из их сторонников» (VI, 54).2 Авторитет суда признавался основателем тирании даже с известной демонстративной бережностью.3 Все это, конечно, хорошие стороны, но далеко не оправдывающие новейших переоценок тирании, которые доходят, например, до того, что Писистрат признается после Солона афинским эсимнетом Афин в глубочайшем смысле «слова».4
Таким образом, тирания стала для Афин своего рода образовательной школой, в которой город мог сживаться с заведенными Солоном порядками. В то же время тирания при умеренном напряжении податных сил сделала много для развития материальных и духовных интересов5 и очень подняла вовне значение страны. Как раньше

1 Так Busolt. GG., т. II, стр. 328.
2 Ср. аналогичное замечание Геродота (I, 59).
3 Arist. Athen. Pol., 16. Для характеристики см. также любопытную, хотя и вымышленную историю с земледельцем, который позднее обрабатывал на Гиметте так называемый «свободный участок» (передана также Аристотелем).
4 Например: Nordin. Ук. соч., стр. 399.
5 Покровительство поэзии и музыке (Симонид, Анакреон, Лас из Гермионы). Основание или восстановление Великих Дионисиевых агонов (трагедия!), дальнейшее развитие великих государственных празднеств (Панафинеи!). Грандиозная строительная деятельность (храм Афины Полиады на Акрополе и Зевса Олимпийского у Илисса, храм Диониса, постройка Эннеакруноса и забота о водоснабжении Афин, храм Деметры в Элевсине). См.: Busolt. GG., т. II, стр. 337 и сл.
* Речь идет о так называемых разъездных судьях, объезжавших демы Аттики и самостоятельно решавших на местах гражданские дела с иском не выше 10 драхм (Arist. Athen. Pol., 16, 5).
** При Писистрате в честь бога плодородия был учрежден общеаттический официальный праздник Великие или городские Дионисии, отмечавшийся раз в 4 года с 9 по 13 Элафеболиона (март-апрель). В 534 г. дон. э. по инициативе афинского тирана в программу празднества была введена постановка трагедий.
127
счастливый исход войны с Мегарами был достигнут главным образом благодаря Писистрату,1 так и после утверждения тирании сфера политического влияния Афин на Эгейском море продолжала распространяться, благодаря заключению союзов с тираном Наксоса (Лигдамидом) и Самоса (Поликратом) и утверждению на Геллеспонте и во Фракии. На Геллеспонте, после борьбы с Митиленой, Сигей надолго перешел иод господство Афин;2 во Фракии же была приобретена область позднейшего Амфиполя по нижнему течению Стримона и участок золотых россыпей Паигея. Владение, основанное тогда же Филаидом Мильтиадом напротив Сигея на фракийском Херсонесе, возникло, можно с уверенностью сказать, не без поддержки со стороны Писистрата; во всяком случае, оно осталось в зависимости от Афин и преследовало цели афинской политики, как это видно на примере третьего из правителей Мильтиада II (архонт в Афинах, 524 г.), который, направившись из Херсонеса, отнял у тирренцев острова Лемнос и Имброс и заселил их афинскими


1 По Grunder'y. Quo tempore et quo duce bellum Salaminium gestum sit, Jena, 1875, и Саламин был завоеван не Солоном, а Писистратом. Так же полагают: Töpffer. Ук. соч.; Wilamowitz. Philol. Unters., VII, стр. 251; Lipsius. Zum ältesten attischen Volksbeschl uss; Beloch. GG., т. I, стр. 327. Об элегиях Солона ср.: Gutschmid у Flach'a в Gesch. d. griech. Lyrik, 1884, т. II, стр. 365, прим. 1.
По приговору спартанского третейского суда, Саламин отдан был афинянам в обмен на гавань Мегар Нисею, завоеванную Писистратом. Первая гражданская колония — клерухия — была основана на Саламине в VI в. См. фрагменты постановления народного собрания в CIA, IV, 2, п. 1а, стр. 57 и IV, 3, стр. 164. Кроме того: Köhler. Mitt. d. deutschen arch. Inst, in Athen, IX, 1884, стр. 117 и сл.; Gomperz. там же, т. XIII, стр. 137 и в Archäolog. epigr. Mitt., т. XIII. 61. Другого мнения Beloch (GG., т. I, стр. 327), который полагает, что клерухия была основана на Саламине не ранее Клисфена; так же думает Busolt. GG., т. II, стр. 444 (у него же приведен обзор литературы). Wilhelm. Der älteste attische Volksbeschluss, Mitt. d. archäolog. Inst., 1898, стр. 466 и сл., относит документ тоже к концу VI в. По его мнению, здесь идет речь не об афинских клерухах, а об определении прав древнейших обитателей. Ср. также: Judeich. Mitt., 1899, стр. 321, который относит постановление народного собрания ко времени вскоре после окончательного покорения острова (570/560 гг.).
2 Заняли ли афиняне Сигей до Солона или он был покорен только Писистратом — этот вопрос является в настоящее время очень спорным. Последнего мнения держится Белох, который считает немыслимым, чтобы аттическая аристократия, которая не сумела отстоять своих притязаний на Саламин даже против маленьких Мегар, стала бороться за Сигей с отдаленной Митиленой. Против этого справедливо возражает Е. Meyer. Ук. соч., т. II, стр. 643; ссылаясь на путешествия Солона в Египет и на Кипр, он утверждает, что уже правительство знати должно было держаться политики, приведшей к конкурированию с древними торговыми государствами. Так же Думает Töpffer. N. Rh. Mus., т. 49, стр. 230 и сл.
128
клерухами, благодаря чему афиняне получили господствующую над подступами κ Геллеспонту позицию.* Не без значения для будущности Афин была, наконец, тесная связь, в которую вступил Писистрат с Делосом и его храмом Аполлона, общей племенной святыней всех ионийцев.1
Так во все стороны были предуказаны пути для колониальной и торговой политики Афин и их морского могущества в наступавшем столетии! Это было время процветания и роста, клавшее материальное основание для политического могущества афинского гражданства в наступавшем веке. В воспоминании потомков эта эпоха рисовалась совершенно так же, как золотой век Кроноса!2 И есть очень большая вероятность в возникшей недавно догадке, что идеальный образ Тесея, этого могущественного государя-народолюбца был создан именно в это время, что только следовавшее поколение преобразило образ царя в образ героя демократии.3
Сын Писистрата Гиппий (с 527 г.?) правил сначала тоже в духе отца, пока и здесь проклятие незаконно захваченной власти, ее беспокойство за свою безопасность, проявившееся в убийстве, правда, чисто из-за личных причин, его брата Гиппарха (514 г.?),4 не превратило систему правления, заслужившую уважение Геродота и Фукидида, во все и всех подозревающую, живущую насилием тиранию. Что она потеряла в доверии народа, то не смогло быть возмещено успехами внешней политики, союзами с династами Фессалии, с Македонией и Спартой; к тому же Спарта стала скоро на сторону

1 Писистрат приказал очистить от гробниц окрестности храма. См. Hdt., т. I, 64; Thuc, III, 104.
2 Аристотель (Athen. Pol., 16): διό και πολλάκις ... ώς ή Πεισιστράτου τυρανν'ις ό έπί Κρόνου βίος κΐη — «вот почему часто говорилось... что тирания Писистрата была веком Кроноса». Ср. псевдоилатоновский диалог «Гиппарх» (229 b), где вообще о времени Писистратидов говорится, что — εγγύς τε έζων Αθηναίοι ώσπερέπ'ι Κρόνου βασιλεύοντος! — «афиняне жили тогда как бы в царствование Кроноса!» Ср.: Wilamowitz. Aristoteles u. Athen, т. I, стр. 119.
3 По остроумному предположению Е. Meyer's.. Ук. соч., т. II, стр. 775; Ср.: Heim. Die Königsgestalten bei den griechischen Tragikern, Erlangen Diss., 1904, стр. 31 и сл.
4 Он был убит Гармодием и Аристогитоном в тот момент, когда устраивалось торжественное панафинейское шествие. О ходе происшествия и его мотивах см.: Hdt., VI, 123; Thuc, VI, 54 sq., Arist. Athen. Pol,, 18. Относительно критики этих известий ср.: Е. Meyer. Ук. соч., т. II, стр. 757 и 797; Wilamowitz. Ук. соч., т. I, стр. 108 и сл.; Niese, Rohrmoser, Hude, Corssen, Miller в сочинениях, названных в обзоре источников в § 29; J. Miller. Piniol., т. 52, 1893, стр. 573 и сл.; Töpffer. Die Söhne des Peisistratos, Hermes, т. 29, 1894, стр. 463 и сл.
* Клерухи (κληροϋχοι «имеющие наделы») — колонисты, поселенные метрополией на завоеванных или приобретенных землях, участки которых распределялись между ними но жребию (κλήρος). Колонии, населенные клерухами (клерухии), находились в полной зависимости от метрополии и создавались для контроля за союзниками или важными морскими коммуникациями. См.: Wagner W. Zur Geschichte der attischen Kleruchien. Tübingen, 1914.
129
афинских изгнанников, как кажется, под влиянием дельфийского жречества, которое склонили на свою сторону стоявшие во главе изгнанников Алкмеониды своими заслугами по восстановлению в более блестящем виде сгоревшего дельфийского храма.1* В 510 г. тирания пала под натиском своих врагов, поддержанных спартанским войском под начальством Клеомена.** Гиппий должен был очистить акрополь и страну и ушел в Сигей, конечно, не без затаенной надежды на свое восстановление, хотя бы и с помощью персов.
Писистратиды были объявлены вне закона,2 «тираноубийцам» Гармодию и Аристогитону были воздвигнуты на агоре бронзовые статуи,3 а их потомкам даровано пожизненное угощение в притании.***
40. Это почитание «тираноубийц» оттеснило на задний план в сознании народа память об участии в освобождении Афин изгнанников и спартанцев. Песнь свободы, которую афиняне долго еще спустя певали на пирах в честь «тираноубийц», как политических мучеников, прославляет их, как людей, которые «завоевали афинскому народу свободу и право» (οτε τόν τύραννον κτανέτην ισόνομους τ' Αθήνας έποιησάτην).4 Против этого популярного взгляда решительно высказался уже Геродот,5 разъяснив действительно существовавшее положение дела; против был и Фукидид;6 и надо удивляться, что новейшая критика начинает снова возвращаться к тому старому взгляду. «Если бы Гармодий и Аристогитон, — говорит Белох,7 — действовали только но чувству личной мести, как утверждает Фукидид, то их не превознесли бы так скоро после смерти, как героев свободы, и государство не оказало бы им таких совсем необычных почестей».

1 Отношение Алкмеонидов к постройке храма, впрочем, не совсем ясно. Ср. обзор различных вариаций предания у Busolt'».. GG., т. II, стр. 387 и сл. Точно также и способ, которым пифия воздействовала на спартанцев — тенденциозная выдумка афинян, как правильно установил Niese. Herodotstudien, Hermes, 1907, стр. 422 и сл. (Die Alkmäoniden als Befreier Athens).
2 О декретировании изгнания см.: Swoboda. Archäolog.-epigr. Mitt., т. XVI, стр. 57, 60. Wilamowitz. Ук. соч., т. I, стр. 113, держится другого мнения.
3 Ср.: Wachsmuth. Die Stadt Athen im Altertum, т. II, стр. 393 и сл.; Busolt. GG., т. II, стр. 384.
4 Ср.: Bergk. Lyr. Graeci, III. Scolia 9-13 (переведены на немецкий язык Geibel'ew). См. также: Корр. Harmodios u. Aristogetion. Ein Kapitel griechischer Gesch. и. Kunst, N. Jbb. f. d. kl. Alt., 1902, стр. 609 и сл.
5 VI, 113.
6 VI, 53 и сл.
7 Beloch. Ук. соч., т. I, стр. 332.
* Дельфийский храм сгорел в 549 г. до н. э. (Euseb. Hier., II, p. 103 Helm).
** Первый поход спартанцев под командованием Анхимола в 511 г. до н. э. с целью свержения Гиппия закончился их поражением (Arist. Athen. Pol., 19, 5).
*** Статуи Гармодия и Аристогитона, изготовленные Антенором, после похода Ксеркса в Аттику (480 г. до н. э.) были увезены в Сузы. Впоследствии Александр Македонский, захватив персидскую столицу (331 г. до н. э.), вернул их в Афины (Arrian., III, 16, 7-8).
130
Этот аргумент, имея в виду идеализацию тираноборцев в названной песне свободы, едва ли можно считать решающим. Что убийство Гиппарха дало толчок к ниспровержению тирании, этого после отмеченного выше никто отрицать не будет. Аристотель, например, высказывается в своей «Политике» (VIII, 8, 21, 1312b) в этом смысле. Но тут нет никакого противоречия с мнением, представляемым Фукидидом, как ошибочно утверждает Виламовиц.1 Соглашается же он определенно в другом месте, что «в противоположность поэтическому верованию застольной песни, правда на стороне Фукидида».2
41. После того, как тирания пала благодаря возмущению не народа, а знати, естественным следствием низвержения тирана, казалось, должно было быть восстановление аристократии. Что до этого не дошло, — является заслугой главным образом Алкмеонида Клисфена. Какими мотивами он руководствовался — известные ли фамильные традиции (он был внуком сикионского тирана Клисфена), разрыв его семьи с другими знатными семьями,3 личное честолюбие или патриотическая осторожность — все равно, но только он встал во главе народной партии с целью произвести дальнейшую переработку государственного устройства на демократических основах. Важнейшей из его реформ была новая организация фил и общин, основанная исключительно на принципе территориальности. Состояла она в том, что политические функции были перенесены с корпораций, унаследованных от родового государства, с фратрий и родов, на общины — демы, — причем из демов, часто даже не находившихся в соседстве, были образованы большие политические соединения (филы);4 благодаря этому значительно уменьшилось влияние на общественную жизнь местного антагонизма, а также родовых содружеств и тесно сплотившихся знатных родов, народу же предоставлялась большая самостоятельность и независимость по отношению к знати.5

1 Wilamowitz. Ук. соч., т. I, стр. 110.
2 Wilamowitz, там же, стр. 116.
3 Vischer. Ueber die Stellung des Geschlechtes der Alkmäoniden in Athen, Kl. Sehr., т. I, стр. 382 и сл. Об истории родов вообще ср.: Petersen. Quaestiones de hist, gentium attic. Diss. Kiel, 1882; Töpffer. Attische Genealogie.
1 Представительство фил (по 50 советников от каждой) было образовано путем новоустроенного Клисфеном Совета пятисот.
5 Общую историческую оценку учреждений Клисфена дает A Hug. Bezirke, Gemeinden und Bürgerrecht in Attika, Studien a. d. kl. Altertum, т. I, 1881, стр. 1 и сл. Труды, появившиеся до открытия «Афинской политии» Аристотеля, в частностях своих устарели. Лишь это сочинение внесло большую ясность в этот темный вопрос. Ср. теперь появившиеся работы: Milchhöf er. Untersuchungen über die Demenordnung des Kleisthenes, Abb. d. Berl. Akad., 1892 и во многом значительно отклоняющуюся от выводов этого автора статью Loeper'a в Mitt. d. d. arch. Inst, in Athen, XVII, 1892, стр. 318 и сл. — E.Meyer. Ук. соч., т. И, стр. 800 и сл.; Belach. GG., т. I, стр. 332 и сл.; Milchiwf er. Zur attischen Lokalverf., Mitt. d. arch. Inst., XVIII, 1893, стр. 277 и сл.; Busolt. GG., т. II, стр. 401 и сл.; Bethe. Interpretations duae, Progr. Rostock, 1895. Ср. также характеристику реформ Клисфена у С. Keil'я. Das System des kleisthenischen Staatskalenders, Hermes, т. 29, стр. 321 и сл.
131
В то время, как по существовавшему до сих пор делению, построенному на родовых началах, все знатные роды, как замкнутые единицы, принадлежали к одной филе, связь эта теперь была разрушена, и взаимодействие сородичей чрезвычайно затруднено тем, что десять новых избирательных корпораций (являвшихся в то же время и отрядами в войске) созданы были на чисто местной основе, и каждый гражданин оказался зачисленным в ту филу, в которой находилось тогда его местожительство. Чрезвычайное влияние местных обособляющих интересов было парализовано чрезвычайно искусным составлением самих фил. Три главные части Аттики, — город с его округом, центральная часть страны (ή μεσόγειος) и прибрежная область (ή παραλία), — были разделены каждая на десять округов (τριττύες, tribus!), и каждые три из этих третей (из каждой трети всей страны по одной) были путем жребия соединены в одну филу, так что с тех пор люди, принадлежавшие к городскому сословию, к земледельческому, и приморские жители должны были осуществлять свои политические права и нести обязанности все в одном и том же разряде. Все три области и их десятые части были кроме того размежеваны с таким мудрым расчетом, что границы их большей частью пересекали старые партийные округа,1 конечно с намерением возможно полнее достигнуть цели реформы — άναμϊςαι τό πλήθος — «перемешать население». И как определяющее, наконец, для всей системы являлось то, что даже сами Афины, дабы избежать какого-либо противоречия между главным городом и страной, были поделены между всеми десятью филами и разложены, так сказать, на деревенские общины, демы, которые, как и все другие демы, сами управляли своими общинными делами! Короче говоря, перед нами здесь многозначительный опыт обновления самого характера города-государства с целью приблизить его к государству в нашем смысле слова.2
Такому обороту дел соответствуют те способы и приемы, какими новое государственное устройство стремилось обеспечить за отдельными общинами страны достаточное представительство в правительственной корпорации, в Совете пятисот. На каждый дем, из пятидесяти приходившихся на филу, к которой он принадлежал, мест, выпадала известная их часть, сообразно величине самого дема, так что в результате ни одна община не оставалась без представительства.3 «Это, быть может, первый известный в истории факт представительства пропорционально населению».4 Та же тенденция лежала в основе устройства такого многочисленного но составу Совета. Многочисленность должна была обусловливать возможность того, чтобы Совет являлся верным отражением создававшихся в народной среде политических течений. Этой же цели служил далее порядок выборов.

1 Milchhöf er. Ук. соч., стр. 41.
2 См.: Kornemann. Stadtstaat u. Flachenstadt, стр. 243.
3Arist. Athen. Pol., 62. HauvetteBesnault. Bull. Corr. Hell., т. IV, 1881, стр. 367; Köhler. Mitt. d. d. arch. Inst, in Athen, т. IV, стр. 105. 4 По удачному замечанию Beloch'a. Ук. соч., т. I, стр. 335.
132
Чтобы воспрепятствовать чрезмерному влиянию отдельных партий и классов общества, особенно знати, выборы происходили путем жеребьевки между гражданами, выставившими свои кандидатуры. Наконец, для того, чтобы ни один гражданин из-за бедности не был исключен из участия в правительстве, члены присутствующей секции или притании Совета во все время продолжения своей деятельности (как известно, десятую часть года) содержались за счет государства.*
В организации административной власти, если не считать перенесения военной власти на новообразованную коллегию десяти стратегов, было сделано очень мало изменений. Положение ареопага, архонтата и Совета в общем осталось как было. Привилегии собственности при избрании на высшие государственные должности были тоже сохранены, так что для нас станет очень понятным, почему позднее, во времена крайнего народовластия, возвращение к государственному устройству Клисфена представлялось очень желательной целью даже для «олигархически» настроенных афинян. С другой стороны, однако, прогресс в осуществлении идеи демократического равенства, в уравнении естественных и социальных противоречий шел настолько глубоко, что можно вместе с Геродотом и другими называть Клисфена истинным основателем демократии.1
Этой решительно демократической тенденции всего дела реформы соответствовало включение многочисленных обывателей, не имевших гражданских прав,2 в число граждан, благодаря чему демос получил, как кажется, значительное подкрепление. Государственное устройство Клисфена, обеспечившее гражданские права новичков, нашло в их массе естественных ревностных поборников. Дальнейшую поруку устойчивости нового порядка Клисфен думал найти в им же созданном институте остракизма, который, по его мысли, должен был служить предохранительным средством против нового возникновения тирании. Каждый год весной в шестую пританию, спрашивали народ, не подал ли кто из граждан повода κ применению остракизма (εί δοκεΐ τόόστρακον

1 IV, 131: Κλεισθένης ά... τήν δημοκρατίην Αθηναίοισι καταστήβας; Arist. Athen. Pol., 22: — δτημοτικωτέρα πολύ της Σόλωνος έγένετο ή πολιτεία. Ср. 29: καθιστή την δημοκρατίαν.
2 По господствующему воззрению, опирающемуся на Аристотеля (Pol., III, 2, 1275b), новые граждане Клисфена вышли из метэков и вольноотпущенных. Busolt. GG., т. II, стр. 409, считает это очень невероятным и думает, что благодаря Клисфену получили права гражданства прежние гектеморы, которых еще Писистрат сделал самостоятельными мелкими земледельцами, и ремесленники-рабочие; до Клисфена, по мнению Бузольта, и те и другие находились вне рамок гражданства. Это вполне возможно. Новую точку зрения на этот вопрос выдвигает Bethe. loc. cit.
* Британия (πρυτανεία) — дежурная часть буле (Совета пятисот). Для постоянных занятий текущими государственными делами Совет ежемесячно выделял по жребию из своего состава 50 советников одной филы в качестве пританов. Остальные члены Совета собирались на заседания по мере необходимости {Arist. Athen. Pol., 43-44). См.: Rhodes P. J. The Athenian Boule. Oxford, 1972.
133
είσφέρειν — «решено ли подать черенок»). Если ответ на этот вопрос получался утвердительный, то граждане собирались в восьмую пританию для голосования, которое, однако, только тогда имело полносильный результат, если но крайней мере 6000 граждан участвовали в нем.1 Кто получал большинство голосов против себя, тот должен был на десять лет оставить страну.2
То, что закон об остракизме имел первоначально указанную выше цель, что это был закон, созданный для защиты демократического государственного строя, и явился в ответ на настроения и опасения революционной эпохи — это очень понятно; такого же взгляда на него держались и древние,11 да и новейшие писатели не должны бы были его оспаривать. И если даже считать более вероятным, что остракизм был введен только в 488/487 гг.,* непосредственно перед тем, как он впервые был применен на практике, и что тенденции его стояли в тесной связи с избирательной реформой архонтата (т. е. с введением жребия среди кандидатов) в 487/486 тт.,4 — все же этому институту не должно приписывать диаметрально противоположного смысла. По общепринятому мнению, остракизм надо понимать «совсем как перемену министров в конституционном государстве»;5 он, будто бы, давал возможность на случай возникновения борьбы партий, осложняющей единую и последовательную политику правительства, сделать быстрый и решительный поворот посредством высказанного до известной степени всей массой народа «вотума недоверия» вождю той или иной партии и его политике, что делало последнего безвредным на продолжительное время, партия же большинства освобождалась от необходимости все свое время наполнять борьбой за существование.6 Допустим, что остракизм в этом смысле был применяем в качестве «регулятора политической жизни»7

1 При исключительных законах (νόμοι έπ' άνδρί, privilegia) — обычный способ голосования.
2 Лишение имущества не было связано с этим изгнанием. По истечении срока изгнанники получали вновь неограниченное обладание гражданскими правами.
3 Arist. Athen. Pol., 22: τότε (два года спустя после Марафонской битвы) πρώτον έχρήσαντο τώ νόμψ τώ περί τόν όστρακισμόν, δς ετέθη δια την ύποψίαν τών έν ταΐς δυνάμεσιν, οτι Πεισίστρατος δημαγωγός και στρατιγός ών τύραννος κατέστη. См. также: Arist. Pol., III 8, 2 sq., 1284a; ср. у Эфора (ар Diod., XI, 55; ср.: 87) — Андротион (fr. 5) относит введение остракизма к 488/487 гг.
1 См.: Beloch. Ук. соч., т. I, стр. 360, прим. 5; De Sanctis. Άτθίς, 364 и сл; Swoboda. Ztschr. f. österr. Gymn., 1907, стр. 342.
5 Roscher. Leben, Werk und Zeitalter des Thukydides, 1842 г., стр. 381 и сл.
6 Так думал Lugebil. Ueber das Wesen und die historische Bedeutung des Ostrakismos in Athen. Jbb. f. kl. Piniol., IV Suppl. Bd., стр. 116 и сл.
7 Busolt. Griech. Staats- ti. Rechtsaltertümer, стр. 162.
* Первым подвергся остракизму (488/487 гг. до н. э.) родственник Писистратидов Гиппарх, сын Харма, которого, по мнению Аристотеля, главным образом и имел в виду Клисфен при учреждении «суда черепков» (Athen. Pol., 22, 4). Об остракизме см.: Carcopino J. L'ostracisme athenien. 2eme ed. Paris, 1935.
134
и на самом деле время от времени в этом смысле и применялся, но первоначальное его значение, наверное, было иное; и, во всяком случае, у законодателя и мысли не было о тех способах и приемах, которыми стала пользоваться этим институтом развившаяся демократия. Остракизмом, действительно, позднее часто злоупотребляли с односторонними партийными целями как в Афинах, так и в других демократических государствах.1 Для временно устанавливавшегося большинства остракизм часто бывал орудием насилия над меньшинством и его вождем, κεραμική μάστιξ 2 — «глиняным бичом», служившим партийной вражде и партийным интересам, а не всеобщему государственному благу.2 Впрочем, может возникать справедливое сомнение в том — мог ли остракизм действительно выполнить ту задачу, которую возложил на него Клисфен, и в случае серьезной угрозы государственному строю был бы ли он в состоянии предотвратить в этом случае диктатуру?
42. Что проведение столь глубоко проникавших в жизнь и, как доказывает институт остракизма, далеко не безукоризненных в своих конечных выводах реформ должно было сопровождаться горячей внутренней борьбой1 — это ясно само собой. Консервативная знать оказала, под предводительством Исагора, упорнейшее сопротивление Клисфеновым реформам и призывала даже на помощь Спарту; и Спарта, которой приходилось и здесь защищать родственные ей интересы против возраставшей демократии, была снова готова к вторжению. Провели изгнание смелого новатора, воспользовавшись, как поводом, древним, со времен Килона тяготевшим на Алкмеонидах кровавым грехом. Исагор был избран первым архонтом на 508 г. и сейчас же предпринял, опираясь на спартанские войска Клеомена, основательную реакцию. Семьсот приверженцев реформ должны были вместе с семьями оставить страну. Демократический Совет 500 должен был склониться перед олигархическим правительством знати. Но это чрезмерное напряжение гнета пробудило в народе все силы сопротивления. Народ, призванный к оружию Советом, заставил укрыться на акрополе царя Клеомена и Исагора, где они через несколь-

1 Существование этого института доказано для Аргоса, Мегар, Сиракуз (петализм с 454 г.), Милета и Эфеса. — Интересно указание Нибура на аналогичное учреждение в итальянских средневековых городах в его Vortrage über alte Geschichte, т. I, стр. 401 (в отношении к Тиволи).
2 Hesych. s. v.
3 Аристотель в «Политике» (III, 8, 2, 1284b): ου γαρ έβλεπον προς τό της πολιτείας της οικείας συμφέρον, άλλα στασιαστικώς έχρώντο τοις όστρακισμοΐς («они не обращали внимания на пользу родного государства и пользовались остракизмом в партийных целях»). На тенденциозное применение остракизма в демократии указывает и Фотий (Lex. s. v.): οί κακονούστατοι τω δήμω έςωστρακίζοντο και κατεδικάζοντο («наиболее враждебные демократии элементы подвергались остракизму и осуждению»). Ср. также определение остракизма как τιμωρία (месть) в псевдоандокидовой речи против Алкивиада (4; 35).
4 Относительно отдельных случаев применения см. также: Marlin. Notes sur l'ostracisme clans Athenes, Mem. pres. ä l`Ас. des inscr., XII, 2, стр. 383 и сл.
135
ко дней и капитулировали на условии свободного отступления спартанцев. Клисфен мог вернуться со всеми остальными изгнанниками и довести беспрепятственно дело реформы до конца.
Также и над коалицией, которая была создана против нее, все возраставшая демократия торжествовала победу. Пелопоннесское войско, которое спартанские цари вели против Афин, само собой распалось при Элевсине вследствие несогласия царей и противоречия интересов Спарты и ее соперников (особенно коринфян). Фиванцы, выступившие против Афин с оружием из-за присоединения Платей к афинскому союзу, а также халкидяне, начавшие войну с Афинами не только из-за олигархических интересов, но и вследствие торгового соперничества, были разбиты, причем последние потерпели настолько решительное поражение, что Халкида была вынуждена ввести у себя демократическое государственное устройство и уступить часть своих владений, которые послужили для поселения, по крайней мере, 4000 аттических клерухов,1 что, в свою очередь, существенно усилило класс земледельцев в Аттике, а вместе с тем и ее вооруженную силу. Колонисты образовали здесь постоянный гарнизон, в то время как их отобранные у аристократов участки были сданы, по всей вероятности, арендаторам, которые вышли из неимущего демоса Халкиды и уже по одному тому оказались заинтересованы в сохранении нового порядка вещей.2 Участие в этой борьбе сильной своим морским могуществом Эгины, вызвавшее продолжительную войну, тоже не смогло задержать надолго рост Афин. Афинская демократия проявляется вскоре силой, с которой не решается меряться один на один даже Спарта, особенно с тех пор, как ее план привязать к себе Афины путем восстановления там тирании Гиппия не получил одобрения союзников.

1 Так утверждает Геродот (V, 77). Эти клерухи являются, по Геродоту (VI, 100), возвращенными позднее, до Марафона, в Афины. См.: Swoboda. Zur Geschichte der attischen Kleruchien, Serta Harteliana, 1896, стр. 28 и сл.
2 Swoboda. Loc. cit.

Подготовлено по изданию:

Пёльман Р. фон
Очерк греческой истории и источниковедения / Пер. с нем. А. С. Князькова, под ред. С.А. Жебелева. — СПб.: Алетейя, 1999.

ISBN 5-89329-032-1

© Издательство «Алетейя» (Санкт-Петербург) — 1999 г.
© Μ. М. Холод, С. М. Жестоканов — комментарии, приложения, научная редакция текста, 1999 г.



Rambler's Top100