Наша группа ВКОНТАКТЕ - Наш твиттер Follow antikoved on Twitter

250

2. Эпоха преобладания Спарты
ИСТОЧНИКИ


102. Главнейшим источником здесь служит «Греческая история» Ксенофонта, а именно первый отдел ее главной части (II, 3 11-V 1, 35), написанный около 384 г. и охватывающий период от конца Пелопоннесской войны до Царского мира, а также начало второго отдела (V, 1-3). Это сочинение имеет большое значение, так как оно принадлежит перу современника, принимавшего к тому же неоднократно личное участие в событиях. Изложение, впрочем, в высшей степени неравномерно. Представляя, с одной стороны, большие пробелы, оно является непропорционально растянутым, с другой, особенно когда дело касается идеала автора, Агесилая (см. его

251
похвальное слово Агесилаю, написанное по образцу «Эвагора» Исократа вскоре после 360 г. О нем: Bruns. Das literarische Porträt, стр. 126 и сл.; F. Dümmler. Zur Xenophons Agesilaos, Kl. Schriften, I). Ксенофонту нигде не удалось возвыситься до общего целостного взгляда на современную ему историю. Политический момент также отступает у него на второй план перед военным. Зато нужно признать, что, несмотря на свое пристрастие к Спарте и к своим боготворимым героям, Ксенофонт и здесь стремился к известной объективности; так, например, он решительно осуждает насилие над Фивами да и вообще теневые стороны спартанской политики, хотя в этом отношении о многом тенденциозно умалчивает. (Для характеристики ср.: Gutschmid. Kl. Schriften, IV, 328 и сл.; Holm. GG., III, 16 и сл.; Wachsmuth. Einleitung..., стр. 531 и сл. и приведенную там литературу; в особенности же: Britenbach в его издании Ксенофонта (2-е изд.); Schwartz. N. Rh. Mus., т. 44, 1889, стр. 170 и сл. Затем: Friedrich. Zum Panegyrikos des Isokrates, Jbb. f. kl. Philol., т. 147, стр. 1 и сл.; Kaibel. Xenophons Kynegetikos, Hermes, т. 25, стр. 581 и сл.; Bruns. Literarische Porträt, стр. 95 и сл.; F. Dümmler. Zu Xenophons Agesilaos, Kl. Schriften, I, стр. 271 и сл.; Friedrich. Xenophons Hellenika und Agesilaos, Jbb. f. kl. Philol., т. 151, стр. 289 и сл. Об очень важном для суждения о Ксенофонте «Анабасисе» см.: Kämmel. Philologus, 1876.)
Остальная историческая литература IV в., особенно сочинения Эфора и Феопомпа, утрачена. Но все-таки она, наряду с Ксенофонтом, во многих случаях служила источником для XIV и XV кн. Диодора, который, несмотря на запутанность его хронологии, имеет определяющее значение для распределения событий в порядке их постепенности, для Плутарха в его биографиях Лисандра и Агесилая (Коринфская война!) (ср. литературу против этого распределения и разделения Беотийской и Коринфской войны: Brückler. De chronologia belli quod dicitur Corinthiaci, Halle Diss., 1881; более благосклонно относится к хронологии Диодора Judeich, Kleinasiatische Studien, стр. 63 и сл.), (об источниках его см.: Sachse. Schwerin, 1888. Для относящейся сюда же биографии Артаксеркса хорошо осведомленным источником послужил Ктесий); для Корнелия Непота в его жизнеописаниях Фрасибула, Конона, Ификрата, Хабрия, Тимофея, Датама, Агесилая (о недостатках этих биографий с исторической точки зрения см.: Nipperdey в его большом издании) Ксенофонт тоже был главным источником. Опубликованные в пятом томе Оксиринхских папирусов фрагменты исторического произведения, относящиеся к 396 и 395 гг., содержат наряду с достоверными данными, например, относительно беотийского государственного строя, о мятеже на флоте Конона и государственном перевороте на Родосе, самые произвольные измышления. Автор этого труда неизвестен. Э. Мейер и Виламовиц в комментариях, а также Бузольт (Der neue Historiker und Xenophon, Hermes, т. 43, 1908, стр. 255 и сл.) предполагают, что автором этого труда надо считать Феопомпа; фон Месс (Die Hellenica von Oxyrhynchos, Rh. Mus., N. F., 63, 1908,
252

стр. 370 и сл.) полагает, что автором был современник событий, афинский историк Кратипп (ср.: Walker. Cratippos or Theopompos? Klio, 1908, стр. 356 и сл.).
Важным источником для ознакомления с внутренними отношениями и политикой Афин после войны и в течение первой половины века является Аристофан, особенно его «Женщины в народном собрании» (392 г.) и «Афинская полития» Аристотеля, а также ораторы, особенно Лисий и Андокид («О мире») (ср.: Blass. Attische Beredsamkeit, т. I2). Для истории войн можно кое-что найти у Полиэна.
Что касается надписей, то следует указать на второй том CIA. Кроме того, сюда же относятся постановления народного собрания относительно Клазомен (Mitt. d. d. arch. Inst. VII, 174 и сл.) и некоторые фрагменты аттических надписей (см.: Köhler, там же, 313 и сл.), которые дают сведения, ценные для истории эпохи, предшествовавшей Второму Афинскому морскому союзу, и для более точного определения времени Царского мира. Относительно монет см.: Holm. GG., III, 54 и сл., 81 и сл.
103. Гегемония Спарты могла быть для Эллады только тяжелым игом. Сама Спарта была очень далека от мысли о таком преобразовании своего политического и общественного строя, которое соответствовало бы требованиям времени и высоте ее нового положения. Чем больше давали себя чувствовать экономические следствия отречения от прежней континентальной политики, чем больше увеличивалось, по мере все возраставшего прилива денег и без того уже постоянно усиливавшееся имущественное неравенство,1 тем резче отделялось здесь богатое меньшинство от обедневшей массы, которая не была уже в состоянии удовлетворять экономическим условиям полного гражданства (ύπομείονες). Внутри дорийской аристократии развилась олигархия знатных родов, наложившая на политику государства печать самого узкого эгоизма. Как во внутренних делах эта олигархия, крепко державшаяся за отжившие политические формы, отказывалась от всяких уступок, несмотря на проявлявшееся в низших слоях брожение,2 так и во внешней политике ее девизом было беспощадное насилие.3 Рука об руку с распадением афинской симма-


1 Попытка удержать притекающий в страну благородный металл и требовать выполнения Ликурговых законов, по крайней мере для частных лиц, оказалась невыполнимой. Ср. важное свидетельство Ксенофонта (Lac. Pol., XIV, 3). О храмовых вкладах богатых спартанцев, например, в Аркадии (в Тегее?) см.: Athen., VI, 233-234; в Дельфах — Plut. Lys., XVIII. Кроме того, сохранилась пословица, встречающаяся уже у Эфора (Diod., VII, 12, 5): ά φιλοχρηματία Σπάρτα ν όλε ι, άλλο δέ. ουδέν [Спарту погубит корыстолюбие, а не что иное].
2 Что резко обнаружилось во время заговора Кинадона в 397 г. (Xen. Hell., III, 4-5; Polyaen, II, 14).
3 О тогдашней Спарте см.: Bazin. La republique des Lacedaemoniens de Xenophon. Etude sur la situation Interieure de Sparte au commencement de IV siecle avant J. C, 1885.
253
хии шло уничтожение демократии в союзных общинах, которые оказались под властью строго олигархических правительств (так называемых декархий), под надзором спартанских гарнизонов или комиссаров (гармостов); вместо обещанной автономии они очутились в политической зависимости, сопряженной с уплатой дани. Систему эту можно в той же мере, как в свое время афинскую великодержавную политику, называть империалистской.
Поразительную картину жестокости этой олигархической политики реставрации дает господство Тридцати в Афинах.1 Оно выродилось скоро в настоящий террор. Недоверие, с одной стороны, алчность и расстроенные финансы, с другой — имели своим следствием многочисленные казни и конфискации, жертвой которых сделалось будто бы до 1500 граждан и метеков.* Оппозиция умеренных, особенно Ферамена, требовавшая, чтобы, наконец, было серьезно приступлено к введению конституционного порядка и чтобы, по крайней мере, хоть лучшим элементам гражданства было предоставлено участие в управлении государством, не привела ни к какому результату, за исключением разве лишь составления списка полноправных граждан (около 3000 чел.); да и то опубликование этого списка все откладывалось, пока, наконец, олигархи не выступили с беспощадной жестокостью даже и против этих умеренных элементов в своих собственных рядах. Правительство заставило Совет принять два закона, один из которых отдавал в распоряжение Тридцати жизнь и смерть всех, не занесенных в список трех тысяч, а другой принципиально вычеркивал из этого списка всех, оказавших какое-либо противодействие прежнему олигархическому правлению Четырехсот. На основании этих законов, направленных прежде всего против вождя умеренных, Ферамен был по приказанию Крития арестован в самом Совете, окруженном вооруженными людьми, и казнен. Подозрительность властей дошла даже до того, что всем гражданам — за исключением 3000 — было запрещено носить оружие, а под конец были даже предприняты массовые изгнания, которым, по словам современников, подверглось 5000 граждан.
104. Если, несмотря на все это, олигархическая система не удержалась в Афинах, то причина этого коренилась прежде всего в том, что политика Спарты не умела или не желала удовлетворять также и интересам спартанских союзников. Им не было предоставлено участия в выгодах от победы и отказано в реорганизации политического положения. Это немедленно вызвало с их стороны реакцию,

1 Ср. приведенные выше в § 101 работы: Scheibe, Rauchenstein'а, Beloch'а.
* Чудовищным выглядит закон, принятый Тридцатью, согласно которому каждый из них мог арестовать по своему усмотрению одного метека и присвоить себе его имущество (Xen. Hell., II, 3, 21). О репрессиях против метеков рассказывает и Лисий, бывший сам в числе преследуемых (XII, 6 sqq).
254
пытавшуюся создать противовес гегемонии Спарты. Так, олигархические Фивы, подобно многим другим государствам, давали у себя убежище и оказывали покровительство демократическим эмигрантам из Афин. Фивы же сделались исходным пунктом похода против тирании Тридцати, следствием которого был полный переворот в Афинах.
В Фивах собрался небольшой отряд Фрасибула, который еще в ту же зиму занял аттическую пограничную крепость Филу, на горе Парнес; отсюда он не только успешно отражал нападения Тридцати, но — постоянно увеличивая свои силы новыми приверженцами — разбил войско Тридцати в открытом поле при Ахарнах, вскоре после чего ему удалось занять Пирей и Мунихию. Попытка Тридцати удержать власть за собой при помощи новых кровавых деяний — они заставили приговорить к смерти 300 подозрительных им граждан Элевсина и Саламина, чтобы найти там себе верное убежище — не спасла их от гибели. Самый выдающийся из их вождей, Критий, пал в битве при Мунихии, после чего собрание 3000 постановило низвержение Тридцати и поручило управление государственными делами временному правительству из десяти членов (403 г.). Из членов коллегии Тридцати почти все бежали в Элевсин. Правда, новое правительство продолжало борьбу против «тех, что в Пирее», и даже взывало к вмешательству Спарты; но так как оно не могло помешать осаде города демократами, то и оно было тоже свергнуто подобным же собранием, а на его место были выбраны люди, которые серьезно стремились к мирному окончанию гражданской войны. Одно время казалось, что делу демократов угрожает опасность — Лисандр был назначен гармостом и одновременно с ним был отправлен в Афины флот, от блокады которого они много претерпели. Однако эта опасность очень скоро миновала, и как раз именно вмешательство Спарты решило дело в пользу демократии.
Дело в том, что действия Спарты против Афин были с самого начала парализованы антагонизмом, существовавшим между ее высшими властями. Посредством навархии1 и многочисленной клиентелы, приобретенной во время олигархического пребывания Эллады, Лисандр получил большое личное влияние, которое при его безграничном честолюбии заставляло ожидать всего худшего. Можно было опасаться, что, сложись благоприятно обстоятельства, он, как Алкивиад или Дионисий Сиракузский, вступит на путь тирании.2* Неуди-

1 Относительно значения этой должности ср.: Beloch. Die Nauarchie in Sparta, N. Rh. Mus., 34, 1879, стр. 117 и сл; L. Pareti. Ricerche sulla potenza niarittima degli Spartani, Estr. dalle Memorie della R. Accad. delle Scienze di Torino, 1909.
2 Относительно его планов ср.: Plut. Lys., XXV-XXX; Diod., XIV, 13. В оставшихся после Лисандра документах нашлась речь, сочиненная писателем Клеоном Галикарнасским, об изменении государственного устройства, в которой рекомендовалось наследственную монархию заменить избирательной.
* О Лисандре в современной историографии см.: Parke Η. W. The Development of the Second Spartan Empire (405-371 В. C). — Journal of Hellenic Studies. Vol. L, 1930. P. 37 ff; Prentice W. К. The Character of Lysander. — American Journal of Archaeology. Vol. XXXVIII, 1934. N1. P. 37-42; Smith R. E. Lysander and the Spartan Empire. — Classical Philology. Vol. XLIII, 1948. № 3. P. 145-156; Lotze D. Lysander und der peloponnesische Krieg (Abhandlungen der Sächsischen Akademie der Wissenschaften zu Leipzig, phil-hist. Klasse. Bd. LVII, Η. I). Berlin, 1964; Фролов Э.Д. Греческие тираны.С.42-61; Rommelaer J.-F. Lysandre de Sparte. Histoire et traditions. Paris, 1981.
255
вительно поэтому, что против него прежде всего выступил носитель царской власти! Это был царь Павсаний,1 который не хотел равнодушно созерцать, чтобы благодаря взятию Афин еще более увеличились сила и влияние опасного человека. Он настоял перед эфорами, чтобы его самого поставили во главе союзного пелопоннесского войска, отправленного под Афины, так что гармост, становившийся тем самым подчиненным ему лицом, не мог уже играть здесь первенствующей роли. А царь вовсе не предполагал ограничиться простым восстановлением олигархии, этого создания Лисандра и главной опоры его могущества. После удачной борьбы с отказавшимся сложить оружие Фрасибулом, чем достаточно была поддержана военная честь Спарты, Павсаний сам взял на себя посредничество между двумя партиями, результатом чего было возвращение демократов в Афины и восстановление демократии.2 Примирению умов немало содействовало обнародование амнистии, а также и миролюбивое поведение демократов, которые даже приняли на счет общины военный заем, сделанный в Спарте Тридцатью для борьбы с демократами.3 Пришлось, впрочем, предоставить олигархии в Элевсине такое самостоятельное положение, что Элевсин и Афины оказались как бы двумя отдельными государствами. Однако и этому положению скоро был положен конец, как только олигархи начали собирать войска для того, чтобы устроить контрреволюцию. Выступившие в поход граждане захватили и умертвили их стратегов, вышедших для переговоров, после чего — путем обещания новой амнистии — и с элевсинцами было достигнуто примирение (401/400 гг.)4.
105. Впрочем, если Спарта предоставила здесь события их собственному течению, а также допустила и в других местах устранение крайней олигархии (зависевших от Лисандра декархий) в пользу умеренного аристократического правления, то это вовсе не означало ослабления спартанской политики силы. За это свидетельствует энергичное выступление Спарты в Пелопоннесе, где сопротивлявшаяся


1 О политических отношениях этого царя к Лисандру ср.: Е. Meyer. Forschungen..., I, 222 и сл.
2 Содержание текста договора сообщает Аристотель (Athen. Pol., XXXIX).
Хотя по договору каждая из партий, «городская» и «пирейская», Должны были отдельно уплачивать причитающиеся с них части займа.
4 Rauchenstein. Ueber das Ende der Dreissig in Athen, Philol., т. 10, стр. 591 и сл.
256
ей демократическая Элида была лишена половины своих владений и доведена до полного бессилия (400 г.). Кроме того, во внешней политике Спарта потерпела крупную неудачу.
Дело в том, что пока Спарта на Западе содействовала восстановлению тирании в Сицилии (Дионисий в Сиракузах),1 на Востоке она была вовлечена — после неудачного похода поддерживаемого ею претендента на престол, Кира (401 г.)2* — в борьбу с Персией, которая снова готовилась подчинить себе Ионию. В Азии, правда, Спарта — особенно при Агесилае — достигла значительных успехов (396/395 гг.), благодаря чему этот истинный представитель спартиатов сделался своего рода панэллинским вождем;3 но, однако, Персии удалось под конец отразить нападение тем, что она призвала к оружию существовавшую в самой Элладе оппозицию против Спарты.
Движение против спартанской гегемонии** началось с союза между Фивами и Афинами, κ которому скоро присоединились Аргос, Коринф, эвбейцы, акарнанцы, левкадцы и др. после того, как спартанцы под начальством Лисандра потерпели тяжелое поражение при Галиарте (395 г.).4 Коалиция эта была тем опаснее для Спарты, что последняя в это же время потерпела неудачу в Персии. Победы спартанцев при Немее и под командой отозванного из Азии Агесилая при Коронее (394 г.) не имели значения, так как спартанское владыче-

1 См. главу IX.
2 Ср.: G. Friedrich. Der Zug des Kyros und die griechischen Historiker, Jbb. f. kl. Phil., 1895.
3 Например, Hertzberg. Das Leben des Königs Agesilaos II von Sparta nach den Quellen dargestellt, 1850, также: Herbst. Jbb. f. Phil. 77, стр. 673. Ср. критику различных мнений о личности Агесилая у Stern'a. Geschichte der spartanischen und thebanischen Hegemonie vom Königsfrieden bis zur Schlacht bei Mantinea, Diss. Dorpat., 1884, стр. 18 и сл., а также: Egelhaaf'a. Analekten zur Geschichte, 1886, стр. 31 и сл. «Das Charakterbild des Agesilaos bei E. Curtius». Особенно резкую критику дает Schwartz. N. Rh. Mus., т. 44, 1889, стр. 170 и сл. Для него Агесилай является типичным кондотьером. Замечательна театральная инсценировка принесения жертвы Агесилаем по примеру Агамемнона в Авлиде!
О походе в Малую Азию ср.: Judeich. Kleinasiatische Studien, стр. 53 и сл.
4 Лисандр был убит в этом сражении.
* Кир Младший — сын Дария, брат Артаксеркса II Мнемона, сатрап Лидии, Великой Фригии и Каппадокии. Со своим войском, значительную часть которого составляли греческие наемники, выступил против царственного брата, чтобы завладеть троном, но погиб в сражении при Кунаксе (25 км от Вавилона) в 401 г. до н. э.
** Помимо соответствующих мест в трудах общего характера о Коринфской войне см.: Bruce I.A. F. Internal Politics and the Outbreak of the Corinthian War. — Emerita. Vol. XXVIII, 1960. P. 75-86; Perlman S. The Causes and Outbreak of the Corinthian War. — Classical Quarterly. Vol. XIV, 1964. P. 70-84; Hamilton C. D. Sparta's Bitter Victories. Politics and diplomacy in the Corinthian War. Ithaca-London, 1979.
257
ство на море было уничтожено: состоявший на персидской службе афинянин Конон создал на персидские средства флот и с помощью кипрско-финикийских кораблей одержал победу над Спартой при Книде (394 г.). Вследствие этого в ближайшие годы на островах и в приморских городах Малой Азии власть во многих городах снова перешла к демократам, а господству спартанских гармостов наступил конец. Так как в интересах политики Великого царя и его эллинских союзников было существование укрепленных Афин в качестве противовеса Спарте, то снова были воздвигнуты с их помощью постройки порта и соединявшие его с городом стены (393 г.).1 Конон в качестве персидского наварха действовал вполне в интересах Афин2 для пополнения истощенных финансов, которым очень вовремя и на руку пришлась персидская субсидия. Уже в 393 г. Афины получили преобладающее влияние в западной части Эгейского моря от Имброса до Киферы, и не может быть никакого сомнения в том, что уже тогда серьезно имелось в виду основание нового морского союза.3
Антиспартанская коалиция имела также успех и на пелопоннесском театре войны. Отряды ее наемников, появление которых служит, конечно, опасным симптомом упадка военных сил и гражданской доблести, под руководством такого организатора, как Ификрат, оказались не ниже даже спартанских гоплитов (390 г.).4 Наконец, Фрасибул успешно продолжал дело Конона на фракийских и малоазийских берегах (389/388 гг.); целый ряд городов от Византия до Галикарнасса был привлечен к союзу с Афинами, отчасти на таких условиях, в которых несомненно проявляется намерение восстановить афинское господство на началах Делосского союза (ср. взимание косвенного налога, «είκοοτή [двадцатая доля] Фрасибула» и занятие гарнизонами некоторой части приобретенных таким путем городов.5 Стремясь к этой цели, афиняне в конце концов не остановились перед разрывом с персами, приняв под свою защиту также и интересы преданных спартанцами малоазийских греков.

1 Ср.: Wachsmuth. Die Stadt Athen im Altertum, II, стр. 24 и сл., стр. 187 и сл.
2 Относительно этой деятельности Конона, которая не всегда была совместима с его должностным положением, ср.: Judeich. Ук. соч., стр. 79 и сл.
3 См. экскурс Beloch'a (Attische Politik seit Perikles, стр. 344 и сл.), Athens Reichspolitik im korinthischen Kriege.
4 Ификрат был творцом подвижной тактики пельтастов.* Он заменил металлический панцирь пеньковым, медный щит — кожаным; кроме того, он удлинил копье и меч и прибавил метательные дротики для битвы на расстоянии. Отсюда превосходство над тяжелой тактикой гоплитских ополчений горожан.
5 Ср.: Swoboda. Athenisches Psephisma über Klazomenä, Mitt. d. d. arch. Inst, in Athen, VII, стр. 174 и сл., особенно стр. 189. Также: Köhler. Там же, стр. 313.
* Процесс формирования нового вида войска, пельтастов, был сложным и длительным, и заслуга тут принадлежала не одному Ификрату (Parke Η. W. Greek Mercenary Soldiers. Oxford, 1933. P. 77, 81).
258
106. Однако эта смелая политика реставрации поставила на карту все прежние приобретения. Вследствие возвращения Персии к союзу со Спартой и присоединения сиракузского тирана образовалась коалиция, против которой не могли устоять Афины и их союзники со своими истощенными средствами. Эта коалиция провела мирный договор, названный по имени спартанского посредника в Сузах миром Анталкида, а официально ή βασιλέως ειρήνη1 [Царский мир], по которому за Афинами была, правда, оставлена часть их заморских владений (Лемнос, Имброс, Скирос),2 но зато они, вследствие восстановления принципа автономности всех эллинских общин, были лишены возможности создать новую симмахию на началах подданства (386 г.).3 Жертвой проведения этого принципа сделалось хотя и ограниченное, но все же первенствующее положение Фив над беотийскими городами и то объединенное государство, которое создалось путем государственного соединения Коринфа и Аргоса. Опираясь на эту статью об автономии, можно было с успехом остановить образование всякой более крупной державы, а также каких бы то ни было неудобных федеративных стремлений. Поэтому-то Царский мир очень метко называют Вестфальским миром греческой древности. Действительно, роль, которую тогда в Греции играло понятие автономии, очень живо напоминает аналогичную роль «свободы» в Германии XVII в. Она действовала так же разъединяюще, как и та, и также завершила распыление политической жизни греков.4
Изменив национальному делу, при самом заключении мира путем признания персидских притязаний на азиатскую Элладу, Спарта, в качестве исполнительницы мирных условий, стала стремиться использовать их сама в смысле эгоистического лаконофильства. Против тех пелопоннесских общин, где во время войны проявились антиспартанские стремления к независимости и где властью завладела демократия, Спарта действовала беспощадно; так, например, усиленная посредством синойкизма Мантинея была лишена укреплений и частью снова разделена по деревням (384 г.); пострадал также и Флиунт (379 г.). И там, и здесь была восстановлена аристократия. Даже на севере Спарта заставила признать эту новую политику, направленную против возникновения всякого прочного союз-

1 CIA., II, 51; Mitteil. d. d. arch. Inst, in Athen, I, стр. 15, И, стр. 138. Относительно истории эпохи, предшествовавшей миру, см.: Judeich. Ук. соч., стр. 90 и сл.*
2 Относительно определения размеров ср.: Beloch. Bevölkerung d. gr.-röm. Welt, стр. 54 и сл.
3 Ср. относительно определения этой даты, отличной от принятой прежде — 387 г.: Swoboda. Mitt. d. d. arch. Inst, in Athen, т. VII, стр. 181 и сл.
4 Kaerst. G. des hellenistischen Zeitalters, т. I, стр. 31 и сл.
* Полный свод источников по Царскому миру см.: Bengtson Η. Die Staatsverträge des Altertums. München-Berlin, 1962. Bd. II. № 242. S. 188-192. См. к тому же: Nolle F. Die historisch-politischen Voraussetzungen des Königsfriedens von 386 v. Chr. Bamberg, 1923; Ryder Т. Т. B. Koine Eirene: General Peace and Local Independence in Ancient Greece. Oxford, 1965.
259
ного государства, выступив (383 г.) в согласии с Македонией и некоторыми халкидскими городами против основанного Олинфом союза,1 охватывавшего почти всю Халкидику и часть Македонии; а после падения города (379 г.) она включила в свой союз членов распавшейся симмахии. Спарта проявила большую, чем когда-либо, способность к активной политике, особенно благодаря благоразумной уступчивости царя Агесилая, уступчивости, предупреждавшей внутренние распри и дававшей возможность вести единую последовательную политику. На какие поступки Спарта могла решиться при таком могуществе, указывают последовавшее по соглашению с фиванскими олигархами занятие Кадмеи (Фебидом, вождем спартанского отряда, посланного против халкидян) и смертный приговор, произнесенный союзным судом над вождем фиванской демократии Исмением, — поступок, который нельзя назвать иначе, как позорной местью за его прежнюю антиспартанскую политику.
1 О характере этой интересной федерации ср.: Stern. Ук. соч., стр. 32 и сл. К истории союза: Swoboda. Vertrag des Amyntas von Makedonien mit Olynth, Archäol.-epigr. Mitteil, aus Oesterreich, VII, 1 и сл.

 

Подготовлено по изданию:

Пёльман Р. фон
Очерк греческой истории и источниковедения / Пер. с нем. А. С. Князькова, под ред. С.А. Жебелева. — СПб.: Алетейя, 1999.

ISBN 5-89329-032-1

© Издательство «Алетейя» (Санкт-Петербург) — 1999 г.
© Μ. М. Холод, С. М. Жестоканов — комментарии, приложения, научная редакция текста, 1999 г.



Rambler's Top100