Наша группа ВКОНТАКТЕ - Наш твиттер Follow antikoved on Twitter
206

2. ГРЕЦИЯ

Последним этапом моих скитаний по Ближнему Востоку была Греция. О современной Греции мне говорить не хочется. Трудно представить себе более печальную картину. С самых первых моментов появления в Греции чувствуешь напряженную, тревожную политическую атмосферу. Нигде въезд в страну не обставлен столькими идиотскими формальностями, как в Греции. Еще труднее выехать. Визы для въезда и выезда, налоги, марки, фотографии — ходишь от «Ирода до Пилата» без конца и только удивляешься, зачем все это. Единственная страна, которая еще больше боится иностранцев, чем Греция, — это Турция. В Константинополь я и не пытался проникнуть — бесполезная затея, — и рад был, что не испортил впечатлений прошлого. Тяжело смотреть на смерть большого-большого и прекрасного города. С борта парохода смотрел на св. Софию и мечети и, слава Богу, не видел разрушения и умирания Стамбула.

207

Сказать, что Греция дышит на ладан, как Турция, было бы неправильно. Греция живет. Афины лихорадочно растут. Ресурсов много. Но какая беспомощность и какой хаос. Одна мелочь, но типичная. Когда-то Греция была страной бедной и скромной. Путешественник знал, на что он идет, но знал также, что за отсутствие всякого комфорта он не заплатит сумасшедших денег. Теперь — иное. В смысле комфорта и удобства Греция дает даже меньше, чем раньше. Но цены! Всякий отель с клопами и остальными прелестями дерет цены такие же, как первоклассные отели в Париже и в Нью-Йорке.

Впрочем, не стоит об этом говорить. Меня в Грецию влекло не это, а ее памятники и ее история. И должен сказать, что в деле исследования своего прошлого Греция, как и раньше, работает с огромной энергией и с действительным пониманием настоящего положения вещей. Археологические богатства Греции так велики, так насыщена она памятниками прошлого, что ей нечего и думать справиться с задачей исследования одной, без содействия других европейских наций. Как и в прошлом, Греция это понимает и предоставляет всем компетентным иностранцам копать в Греции и обогащать ее музеи. И копают иностранцы в Греции много и с большим успехом. Недаром же в Греции работает столько иностранных институтов, как нигде. И трудно сказать, кто из них делает больше, кто меньше. Все работают по мере сил и средств. Франция — на Делосе и в Дельфах, на острове Фасос и в других местах. Америка вот уже много лет упорно раскапывает руины когда-то блестящего Коринфа (кстати, от нового Коринфа не осталось ничего; новые спазмы землетрясения добили то, что еще оставалось полуразрушенным; старый Коринф пострадал меньше) и ждет только окончания переговоров с греческим правительством, чтобы взяться за систематическое исследование главной площади древних Афин — знаменитой «агоры», на что придется затратить миллионы драхм. Рядом с Американским институтом работают и другие американские организации. Продолжается исследование героической и догероической Греции бывшим вице-директором Американского института Блегеном (об этом ниже), начаты работы в городах благословенной когда-то Халкидики и т. д. Англия не оставляет Спарты и упорно добивается от неблагодарных и поздних руин ответа на многие спорные вопросы прошлого Спарты. Но я не собираюсь в этом письме давать сухое пояснение к старому изданию Бедекера. Позвольте поговорить о моих археологических впечатлениях в Греции.

Конечно, как и всегда, Греция привлекает туристов и восхищает ученых блеском своего классического, чисто греческого прошлого, памятниками VII, VI и особенно V и IV веков до Р. Хр. Греция Сапфо и Алкея, Греция Эсхила, Софокла и Еврипида, Греция Геродота и

208

Фукидида, Платона и Аристотеля, Фидия, Иктина и Праксителя — эту Грецию все знают и любят. И от времени до времени находки дополняют известную нам картину новым лучом света полубожественной красоты. Фрагменты архаической стелы спартанского бойца — может быть, идеализирующий портрет героического спартанца Леонида? Поразительная бронзовая статуя Эфеба, героя или бога, недавно найденная на дне моря, — все это и старо и ново. Ново — по новому откровению красоты, старо, потому что входит как деталь в уже известные серии. Каждая новая надпись, конечно, откровение для историка. Но надписи — это проза. Они рисуют нам греков-политиков, греков- торгашей. Купцами греки были хорошими, но политиками, как и теперь, из рук вон плохими. Изнанки греческой демократии так же мало привлекательны, как и изнанки любой современной демократии. Для историка это важно; для туриста лучше жить старыми иллюзиями.

Но рядом с греческой, классической Грецией, стоит другая — таинственная и увлекательная Греция, Греция доклассическая, Греция «Илиады» и «Одиссеи», Греция новых хеттских текстов, Греция таких мифических царей и героев, трагические истории о которых рассказала нам в образах вечной красоты греческая поэзия. Кто они, эти величавые и трагические фигуры Гомера, трагиков, лириков — боги, мифические герои — создания богатой греческой фантазии и глубокой греческой религиозности или отблески людей, живших и действовавших, фигуры ранней, догреческой истории Греции?

Этот вопрос стоит на первом плане теперь перед научными исследователями Греции. И ответ на это должна дать археология. Ее задача — если можно, превратить легенду в историю, воскресить настоящего Агамемнона, его предков и потомков, представить себе настоящего Ахилла и Нестора, Эдипа и Капанея. Возможно ли это? Могут ли гробницы и руины доклассической Греции превратить предысторию Греции в протоисторию, рядом с «Илиадой» и «Одиссеей», рядом с образами Эсхила и Софокла, Пиндара и Вакхилида поставить более прозаические образы исторических царей, но более реальные?

Со времени раскопок Шлимана в Трое и Микенах есть немало ученых, для которых герои греческой поэзии давно сделались историческими лицами. Но есть и такие, которые настаивают на чисто мифологическом характере образов греческого эпоса, греческой трагедии и греческой лирики. Раскопки Эванса, итальянцев, американцев, греков, французов на Крите и раскопки ряда ученых в Пелопоннесе и Средней Греции не позволяют более сомневаться в том, что фоном гомеровских поэм, греческих трагедий и греческой мифологической лирики была блестящая, красочная и богатая эпоха в жизни Греции, островов и Малой Азии, так называемая минойская эпоха для Крита и микенская — для

209

Греции. Великая культура выросла на Крите в III и II тысячелетиях до Р. Хр., и эта культура оплодотворила блестящее развитие Греции во II тысячелетии. В этом все согласны, и мы можем с документами в руках рассказать и показать значение эволюции этой культуры и ее постепенное распространение на Запад и на Восток.

Но остается и немало проблем. Эволюция минойской культуры ясна. Ясно и то, что носителями ее на Крите и островах были не индоевропейцы, а, вероятно, анатолийцы. Но Греция? Микенская Греция, Греция укрепленных каменных, импозантных дворцов, богатейших купольных гробниц и больших поселений около них, была она минойской колонией или развивалась самостоятельно под влиянием Крита, но без критян-поселенцев в Греции? И дальше, если микенский период есть блестящая заря великой греческой культуры Эллады, то кто были ее носители и создатели? Доиндоевропейское население Греции или первые индоевропейцы в Греции, протогреки, ахейцы? И наконец, был ли в развитии культуры Греции перерыв, когда микенская культура огрубела и исчезла и ее сменила новая культура первых греков, пришедших с севера; или этого перерыва не было, микенская культура, грубея, жила и греческая культура есть только свежий ее росток?

Над этой проблемой бьются и теперь ученые. Новые блестящие находки последних лет: раскопки шведа Персона в Мидее и Асине, исследования в Аргосе и аргосском гереоне, Фивах, Фисбе, в Пилосе, в Фессалии и Македонии постепенно расширяют наш кругозор. Не только обогащают наше уже довольно полное знание микенской культуры такие отражения минойской культуры, как новые находки в царских гробницах Мидеи, но начинаем видеть мы воочию и то, чём была Греция до минойского, до микенского мира, и какой вид имела микенская культура в эпоху ее постепенного огрубения, в конце II и начале I тысячелетия до Р. Хр. в Греции. Ученые серьезно взялись за систематическое исследование греческого доисторического прошлого, и с легкой руки одного из пионеров этого исследования — американца Блегана мы уже не говорим для Греции о микенской культуре и ее фазах, но о постепенном развитии элладской культуры, развитии, параллельном фазам развития минойской культуры.

Когда ранним летом прошлого года я сидел с Блеганом на верхушке холма, где высился в классическую эпоху храм аргивской Геры, а до него — микенская цитадель и еще раньше — бедная элладская деревня, когда с этого холма смотрели мы на равнины и холмы Арголиды, так ясно представлялось мне доисторическое прошлое Греции. В далеком неолитическом прошлом вырастают одна за другой бедные деревни. С металлами появляются новые люди — первые индоевропейцы, — кузены хеттов, касситов, ариев, киммерийцев, индусов. Строят они большие богатые

210

деревни, занимаются земледелием и скотоводством, ведут торговлю. Деревень своих они не укрепляют. Жизнь их была мирной и спокойной. Появляются на берегах Эллады первые минойские купцы, часть их, может быть, селится на побережье. Минойская культура проникает в Грецию. С минойцами появляется и опасность иноземного владычества. Мирные неукрепленные деревни выбирают себе вождей-воителей. Они — эти «герои» Греции — строят себе укрепленные замки везде, где под влиянием минойской торговли и минойской опасности накопляются богатства и милитаризируется жизнь. Среди этих «патеси» (позволю себе употребить этот шумерийский термин) есть и минойцы, и элладцы. Так возникают Микены, Тиринф, Аргос, замок на месте аргивского герайона, Мидеи, Асины. Все это в одной только Арголиде. А сколько за пределами ее! Как и в Вавилонии, и в Египте, как повсюду в пределах цивилизованного мира, эта распыленная Греция постепенно концентрируется вокруг нескольких центров: «золотые» цари Микен, Спарты, Мессены, Пилоса, Фив, Орхомена, Афин создают крупные и сильные державы, ведут за собой мелких, пускаются в далекие походы: они разрушают Кносс на Крите и кладут предел развитию минойской цивилизации, они позднее идут походом на Трою. Растет их флот и развиваются их коммерческие предприятия. Они, а не минойцы, открывают богатства Запада: Италию, Сицилию, Испанию. На это время падают и их дипломатические отношения с великой хеттской державой, если только правы те (а это сомнительно), кто прочел в хеттских документах греческие имена. Но Греция всегда была индивидуалистичная. Не в пример Востоку, Греция и в это время империи не создавала. Держава Агамемнона не была империей, а союзом, объединением вассалов около сюзерена. Постепенно Греция распыляет свои силы. На экспансию и на углубление культуры одновременно у нее не хватает творческой энергии. Творческим был Крит, Эллада шла сзади. Культура стандартизируется, мельчает, опрощается. Растет сепаратизм. Надвигается новая эпоха распыления.

Оттуда, из-за Балкан, движутся новые волны греков. Они катятся одна за другой, неся с собой свой племенной, негородской строй — свои навыки, свой быт, свою религию. И в темные первые столетия I тысячелетия до Р. Хр. Греция перестраивается, перековывает свою культуру, создает то, что мы называем Грецией. Но это не значит, что элладская микенская Греция умерла. Она свелась к элементам, к основам, но она помогла нашей Греции найти себя.

Так думалось мне на руинах герайона. Прав ли я, или нет, покажет будущее. Микенская Греция была молчалива. Она была грамотна, но писать не любила. Но за нее писали малоазийцы. И, может быть, близко то время, когда хеттские архивы расскажут нам настоящую, не мифическую историю ранней героической Греции.

Подготовлено по изданию:

Ростовцев, М. И.
Караванные города / М. И. Ростовцев / пер., науч. ред., предисл. К. А. Аветисян. — СПб.: Факультет филологии и искусств СПбГУ; Нестор-История, 2010. — 216 с., ил. — (Историческая библиотека).
ISBN 978-5-8465-1001-2 (Факультет филологии и искусств СП6ГУ)
ISBN 978-5-98187-530-4 (Нестор-История)
© К. А. Аветисян, перевод, науч. ред., предисл., 2010
© Нестор-История, 2010
© С. В. Лебединский, оформление, 2010



Rambler's Top100