Михаил Иванович Ростовцев (1870-1952) - один из величайших мировых авторитетов в области истории античности, труды которого не выходят из научного обихода в течение многих десятилетий. Тем не менее, в советской России имя ученого-эмигранта, как правило, обходилось молчанием. Лишь в конце 80-х - начале 90-х началось объективное осмысление наследия историка, стали появляться публикации, освещавшие его жизненный и творческий путь1. Несколько позже был издан посвященный М.И. Ростовцеву сборник «Скифский роман»2.
Член Берлинской (с 1914 г.) и Российской (с 1917 г.) Академий наук, профессор Петербургского (1901-1918), Мэдисонского (1920-1925) и Йельского университетов (1935-1944), М.И. Ростовцев получил широкую известность как автор капитальных трудов «История античного мира»3, «Социальная и экономическая история Римской империи»4 и «Социальная и экономическая история эллинизма»5. Что касается более или менее полной библиографии историка, то она насчитывает сотни работ. Его исследования были посвящены откупной системе и колонату, жизни и облику античного города, роли государства в экономической жизни эллинистического и римского общества, взаимодействию государства и полиса и т. д. Большое внимание Ростовцев уделял истории Северного Причерноморья: его искусству, отдельным городам и государствам - Ольвии, Хараксу, Херсонесу, Боспору, контактам восточной эллинской и скифо-иранской культур. Большую научную ценность представляют такие значительные труды Ростовцева, как «Античная декоративная живопись на юге России» (СПб., 1913-1914. - Т. 1-2), «Скифия и Боспор: Критическое обозрение памятников литературных и археологических» (Л., 1925) и сравнительно небольшая по объему, но насыщенная важными идеями книга «Эллинство и
иранство на юге России» (Пг., 1918)6, в которой в ряду прочих высказывается мысль о том, что славянские племена являются наследниками греческой и скифо-сарматской культур. Думается, что в немалой степени под влиянием Ростовцева появилась поэма Блока «Скифы». А.А. Блок был частым гостем в доме Ростовцевых, где каждый вторник по вечерам собирались многие выдающиеся представители русской культуры: писатели И.А. Бунин, А. Белый, В.И. Иванов, литературовед Н.А. Котляревский, художники Л.С. Бакст, А.Н. Бенуа, М.В. Добужинский, Н.К. Рерих, ученые-историки С.А. Жебелев, Н.И. Кареев, востоковед С.Ф. Ольденбург, музыкант и дирижер С.А. Кусевицкий и др.
Кипучая энергия ученого проявилась не только в науке, но и в политике. С 1905 г. он примыкает к кадетской партии и вскоре становится ее видным деятелем, близко сойдясь с П.Н. Милюковым, В.Д. Набоковым, А.И. Коноваловым, В.И. Вернадским, П.Б. Струве. Его публикации постоянно появляются в больших научно-политических и литературных журналах «Вестник Европы», «Мир Божий», «Русская мысль». Октябрьскую революцию 1917 г. Ростовцев не принял, предвидя возможность полного уничтожения культуры в России.
Свою позицию историк выражал открыто, что рано или поздно должно было иметь последствия, потому в июне 1918 г. он принимает решение оставить Россию. Эмиграция - трудное испытание для человека не молодого (ученому к этому моменту исполнилось 48 лет), но, сумев преодолеть кризис, он получил новый толчок к творчеству. В Йельском университете Ростовцевым была создана собственная научная школа, представителями которой являются такие заметные фигуры в зарубежном антиковедении как Э. Бикерман, Дж. Гиллам, А. Момиллиано и др. По сей день антиковедение США и Европы отталкивается от идей Ростовцева о построении античного общества.
Незадолго до отъезда из России Ростовцевым была закончена еще одна важная работа, идеи которой он продолжал развивать в своих эмигрантских трудах. События конца 1917 - начала 1918 гг. побудили историка к созданию очерка «Рождение Римской империи», посвященного периоду гражданских войн I в до н. э.-I н. э. в Риме. Он печатался в «Вестнике Европы» (1918. - № 1-4), а позже вышел отдельным изданием (Пг., 1918). Именно здесь Ростовцев впервые показал всю опасность армии, состоящей из низов и возглавляемой амбициозными политиканами.
Известно, что, став свидетелем масштабных событий первой половины XX века и преломив их сквозь призму своих обширных исторических знаний, Ростовцев проводил смелые исторические параллели: в Ленине он видел Катилину, в Троцком - Клодия, а в Керенском - Цицерона. Истинным же революционером историк считал Цезаря. Впрочем, в предисловии к книге, Ростовцев с сожалением признавался: «Я не думаю, что история гражданских войн в Риме может кого-либо образумить и на кого-либо повлиять». Нам остается только согласиться со справедливостью этого утверждения.
Читатель сам может убедиться в высоком мастерстве ученого, искусно интерпретирующего разнообразный и многочисленный исторический материал, как письменный, так и археологический. Редакция же со своей стороны постаралась донести до читателя неповторимый слога автора, приведя текст в соответствие с правилами современной орфографии и пунктуации.
А. Арсентьев