От сочинителя
Если вы, молодой читатель, перелистаете эту книгу, посмотрите
картинки, заглянете в оглавление, прочитаете по нескольку страниц
там и тут, — то первым вопросом, который вы зададите, будет, наверное,
такой:
«А это правда так и было?»
Я отвечу: и да, и нет.
Правда то, что были славные победы греков над персами, а потом
сказочно быстрое завоевание Востока Александром Македонским. Правда
то, что спартанцы были непобедимыми воинами, а афиняне лучше других
строили мраморные храмы и сочиняли трагедии для театра. Правда
то, что в греческом языке впервые появилось слово «философия»
и что в Александрийской библиотеке занимались почти всеми теми
же науками, какими занимаемся и мы.
Но что вокруг этих событий было столько кстати сбывавшихся предсказаний
оракулов; что все герои были героями без страха и упрека, а злодеи
— злодеями до глубины своей черной души; что все речи, которые
при этом говорились, были такими умными, краткими и складными;
что все диковинки земной природы и людских обычаев, о которых
слышали древние греки, были и вправду таковы, — за это, конечно,
поручиться нельзя. Здесь много выдумки.
Чья же это выдумка?
Выдумал это сам греческий народ. Так ведь бывает всегда: когда
случится какое-нибудь интересное событие, вести о нем передаются
из уст в уста, обрастая новыми и новыми живописными подробностями,
и под конец факты так тесно сплетаются с легендами, что ученому
историку приходится много трудиться, чтобы отделить одно от другого.
Как историки восстанавливают действительный облик событий по противоречивым
рассказам о них, — об этом можно было бы написать очень интересно,
но это уже была бы совсем другая книга. Наша же книга — о том,
каким запомнили свое прошлое сами древние греки. Можно ли судить
о человеке по тому, что он сам о себе рассказывает? Можно: даже
когда он присочиняет, мы видим, каков он есть и каким ему бы хотелось
быть. Вот так же можно судить и о целой древней культуре по ее
рассказам о себе.
Все, что для нас сейчас само собой разумеется, когда-то было открыто
впервые. И то, что надо слушаться закона; и то, что параллельные
Прямые нигде не пересекаются; и то, что биение пульса в человеке
— от сердца; и то, что мысль о вещи может больше о ней сказать,
чем взгляд на эту вещь; и то, что интересные истории можно разыгрывать
в лицах и тогда это называется драма. Такие открытия порознь делались
и в Вавилоне, и в Индии, и в Китае, и в Греции. Но наша собственная
цивилизация, новоевропейская, развивалась главным образом на основе
древнегреческой (и сменившей ее древнеримской). Поэтому древнегреческие
открытия ближе нам, чем какие-нибудь иные.
Из столетия в столетие в учебниках математики переписывались почти
те же определения, какие были когда-то даны Евклидом; а поэты
и художники упоминали и изображали Зевса и Аполлона, Геракла и
Ахилла, Гомера и Анакреонта, Перикла и Александра Македонского,
твердо зная, что читатель и зритель сразу узнает эти образы. Поэтому
лучше узнать древнегреческую культуру — это значит лучше понять
и Шекспира, и Рафаэля, и Пушкина. И в конечном счете — самих себя.
Потому что нельзя ответить на вопрос: «кто мы такие?», не ответив
на вопрос: «откуда мы такие взялись?»
Впрочем, это я забегаю вперед. Потому что «познай самого себя»
— это тоже один из заветов древнегреческой цивилизации, и вы еще
не раз с ним встретитесь в этой книге. Желаю вам успеха!