РАЗДЕЛ ВТОРОЙ
ГЛАВА III
С какого времени нам известна история древней Греции? Ученые первой половины XIX в. обычно начинали ее изложение с VIII в. до н. э. Так, например, Б. Г. Нибур — один из крупнейших, занимавшихся античной эпохой ученых того времени — в своей «Греческой истории» открывает повествование 776 г. до н. э., годом, с которого, по преданию, в храме Зевса Олимпийского в Элиде стал справляться популярнейший в Греции праздник— знаменитые олимпиады. Так же поступил и другой исследователь, Грот, в своем 12-томном труде, посвященном истории Греции.
Таким образом, историки первой половины XIX в. проходили мимо того факта, что у самих греков сохранились более или менее отчетливые воспоминания о значительно раннем периоде их исторической жизни.
Эти воспоминания запечатлены в мифах и сказаниях, которые донесли до нас античные авторы — Геродот, Фукидид, Диодор и другие. Согласно этим сказаниям, на острове Крите в глубокой древности существовало могучее царство, правил им мифический царь Минос — «талассократ» — «властитель моря». Минос распространил свою власть и на некоторые области материковой Греции; ему была вынуждена подчиниться Аттика. Жителей Аттики критский царь обложил тяжелой данью: каждые девять лет они должны были посылать на Крит семь юношей и семь девушек на съедение Минотавру — чудовищу с головой быка и туловищем человека, которого Минос держал в своем дворце-«лабиринте». Брошенные в лабиринт пленники тщетно пытались найти выход среди множества запутанных ходов и, обессилев, становились жертвами кровожадного чудовища И вот однажды юный сын царя Аттики Эгея, Тесей, решил отправиться на Крит вместе с очередными жертвами.
чтобы убить Минотавра и освободить родину от тяжелой и позорной дани.
Прибыв на Крит, Тесей пленил сердце дочери Миноса Ариадны. Она подарила Тесею волшебный меч и клубок ниток. В жестокой схватке Тесей убил Минотавра и, разматывая клубок, благополучно выбрался из лабиринта. Он прорубил днища у вытащенных на берег кораблей критян, чтобы избежать преследования, и со своими спутниками поспешно отплыл на родину. Тем временем царь Эгей, поджидая сына, всматривался в морскую даль. Они условились, что, если задуманное Тесеем предприятие увенчается успехом, на корабле вместо черных будут подняты белые паруса. Но Тесей забыл сменить паруса. Решив, что его сын погиб, Эгей в отчаянии бросился с высокой скалы в море. С того времени оно стало называться Эгейским. Народ восторженно встретил освободителя Аттики. Тесей унаследовал отцовский престол, и память о нем как о национальном герое передавалась из поколения в поколение.
Представления о древнейшей эпохе истории Греции опирались не только на легенды и сказания, но и на гораздо более реальные данные. Во многих местах Греции встречались развалины крепостных стен и зданий, сложенных из огромных грубо отесанных камней. Уже сами обитатели древней Греции не могли сказать ничего определенного о происхождении этих сооружений. Ходили рассказы о том, что они были сложены мифическими одноглазыми великанами — циклопами.
До 70-х годов XIX в. ученые полностью игнорировали эти легенды и сказания, памятники древнейшей материальной культуры и основанные на них представления самих древних греков об их далеком прошлом. Мысль о том, что в древких сказаниях могла найти отражение реальная историческая действительность, позднее облеченная в форму мифов, не приходила им в голову. В науке того времени преобладало ультпакоити-ческое направление, и главную задачу научного исследования ученые видели прежде всего в том, чтобы провести четкую грань между областью легендарного и областью исторически достоверного.
Перелом в этих взглядах произошел только в 70-х годах XIX в. Он связан с раскопками и археологическими открытиями Генриха Шлимана. Генрих Шлиман родился в 1822 г. в городе Мекленбурге в Восточной Пруссии. Родители Шлимана, люди малосостоятельные, вынуждены были отдать его еще мальчиком для обучения к торговцу.
Молодой Шлиман, работая приказчиком, обнаружил незаурядные коммерческие способности. Накопив некоторые средства, он сам открыл небольшую торговлю, а в 1846 г. отправился искать счастья в Россию и в Петербурге развил энергичную коммерческую деятельность. В 60-х годах, нажившись на операциях,
связанных с Крымской войной, он стал миллионером. Но Шлиман был не только удачливым коммерсантом. Обладая с раннего возраста большими способностями к языкам, он сначала изучил ряд новых языков, в том числе и русский, а затем увлекся древнегреческим языком и античными авторами. Замечательные творения древнегреческого эпоса «Илиада» и «Одиссея» стали любимыми произведениями Шлимана. Читая их в подлиннике, он проникся убеждением, что произведения такой огромной художественной силы не могут не содержать исторической правды. Став богатым человеком, Шлиман расстался с коммерцией и решил на свои средства предпринять поиски и раскопки древней Трои.
Когда намерение Шлимана стало известным, широкая публика и ученые отнеслись к нему скептически, как к очередной причуде богача. Но это нимало не смутило Шлимана. Руководствуясь указаниями древних комментаторов к тексту «Илиады» и «Одиссеи», он в 1870 г. приступил к раскопкам холма Гиссарлык, расположенного на побережье Малой Азии, и его надежды оправдались. Через несколько дней после начала раскопок были обнаружены следы очень древнего, просуществовавшего много веков, не раз подвергавшегося разрушениям и вновь восстанавливавшегося города Множество изделий из камня, бронзы и драгоценных металлов, найденных на месте раскопок, изумляли тонкостью и совершенством исполнения. Всеобщее восхищение вызвал знаменитый клад, названный Шлиманом кладом Приама. Среди вещей этого клада были золотые, серебряные, медные сосуды, ювелирные изделия (диадемы, серьги, браслеты, подвески) тонкой и изящной работы, богато украшенное оружие из бронзы и камня (яшмы и нефрита) с тончайшей резьбой. Число мелких золотых предметов превышало восемь тысяч.
Шлиман не обладал специальными археологическими знаниями и поэтому вел раскопки, не соблюдая многих важных требований археологической методики. В результате он неправильно определил разновременные культурные напластования древнего города и считал «гомеровской Троей» гораздо более древнее поселение (так называемую «Трою II», в то время как гомеровской Троей была «Троя VI»). Однако отдельные ошибки Шлимана ни в малейшей мере не преуменьшают научного значения его открытия.
Скептическое отношение ученых к эпосу было сломлено. Стало совершенно очевидным, что в таких произведениях, как эпические поэмы, приписываемые легендарному Гомеру, может находить отражение реальная историческая действительность.
По стопам Шлимана пошли многие ученые. Сам Шлиман не ограничился раскопками Трои и, руководствуясь теми же гомеровскими поэмами, в 1874 г. приступил к раскопкам древних Микен.
Согласно «Илиаде»,
Микены были резиденцией царя Агамемнона, возглавлявшего ополчение греков под Троей. Остатки Микенского акрополя были видны на поверхности высокого холма и до раскопок. Этот холм высотой 278 метров над уровнем моря находится на расстоянии 18 километров от побережья Арголидского залива. В стратегическом отношении холм исключительно удобен для возведения на нем крепости, которая была сложена из огромных грубо отесанных камней.
Входом в крепость служили так называемые Львиные ворота, украшенные каменным изваянием двух львиц. В непосредственной близости от Микенского акрополя Шлиман открыл шесть шахтовых гробниц. Так были названы высеченные в скале прямоугольные колодцы — склепы, закрытые сверху каменными плитами. Некоторые из этих гробниц подверглись опустошению еще в древности, в других были найдены великолепные образцы древнего художественного ремесла — чаши, цепочки, диадемы, кольца, богато украшенное оружие, замечательные по художественному исполнению сосуды из драгоценных металлов (например, серебряный ритон в виде головы быка из четвертой шахтовой гробницы) и, наконец, золотые маски с портретными чертами погребенных.
Уже в наше время, в 1952 г., в Микенах раскрыто еще одно шахтовое погребение «Г», в котором также обнаружена погребальная маска из электрона, но более грубой работы. Этими масками, очевидно, покрывались лица погребенных в шахтовых могилах. В общей сложности в период с 1951 по 1955 г. в разных местах было открыто около 30 погребений такого же типа.
После сенсационных открытий Шлимана на Балканском полуострове и на островах Эгейского моря начались энергичные археологические работы. В них приняли участие археологические институты ряда стран (Германии, Англии и др.).
Особенно интересные результаты дали раскопки на острове Крите, начатые в самом конце XIX в. английским археологом Эвансом. С 1900 г. подобные раскопки стали проводиться регулярно из года в год.
Событием первостепенной важности было открытие Эвансом так называемого Кносского дворца. Он представлял собой комплекс взаимосвязанных архитектурных сооружений, занимавших в общей сложности 16 тысяч квадратных метров. Дворец состоял из нескольких этажей — некоторые ученые насчитывают четыре этажа, хотя большинство полагает, что в основном он был двухэтажным. Этажи были связаны лестничными переходами, поддерживаемыми колоннами, расширяющимися кверху. В центре находился большой двор, вокруг которого группировались многочисленные помещения. Они в свою очередь отделялись друг от друга двориками, служившими одновременно световыми колодцами. Под многими помещениями сохранились подвалы.
Дворцовые помещения имели различное назначение. Одни из них, видимо, использовались как жилые комнаты, другие предназначались для парадных приемов и религиозных церемоний. Некоторые помещения отводились под кладовые, где стояли огромные пифосы для хранения продуктов. В нижних этажах размещались склады оружия, кухни. Специально выделялись помещения для мастерских и дворцовой прислуги.
К югу от дворца был раскрыт очень интересный комплекс построек, состоявший из жилого дома и павильона с ванной для омовения ног. В смежном помещении найдены остатки купальных шаек, и существуют основания считать, что здесь была холодная и горячая вода. В самом дворце открыта ванная комната и система «параболической кривой», при помощи которой дождевая вода с крыш дворца стекала в специальные водоемы. По-видимому, здесь находилась дворцовая прачечная. Под вымосткой полов дворца была обнаружена система водопроводных и сточных труб.
Центральный участок пола «тронного зала» был покрыт красной штукатуркой. Рядом располагался бассейн для совершения очистительных обрядов, к которому вели ступеньки. Потолок зала поддерживался тремя утолщающимися кверху колоннами. По обе стороны от трона вдоль стен находились гипсовые скамейки. С западной стороны к тронному залу примыкало святилище с алтарем.
В некоторых дворцовых помещениях сохранилась в более или менее не поврежденном виде стенная живопись — фрески. Сюжеты этих фресок чрезвычайно разнообразны: сцены мирной жизни, праздничные процессии, религиозные обряды, акробатические игры, приручение быков. Необычайно реалистичны пейзажи и изображения животных: море, в котором плавают рыбы, сады, луга, кошка, охотящаяся за птицами, куропатки, удоды, львы, быки, зайцы. Замечательна гамма красок этих росписей. Особенно изящны знаменитые «придворные дамы в голубых платьях». Их пышный туалет, прически, позы переданы в очень изысканной манере.
Интересна фреска, изображающая воина, который стоит перед бородатым военачальником с пером на голове. Великолепна и роспись на стенах тронного зала, пострадавшая меньше других. На фреске изображены бескрылые грифоны. Фон фрески красный с белой полосой внизу и такой же полосой посредине, которая воспроизводит скалистый ландшафт. Пейзаж дополняют тянущиеся вверх стебли папируса, увенчанные цветами.
Одним из наиболее значительных произведений стенной живописи Кносского дворца является фреска, украшавшая стены «коридора процессий». Она, вероятно, состояла из двух рядов изображений, из которых сохранился только нижний — шествие юношей и девушек с сосудами и, по-видимому, музыкальными инструментами. Стены «южных пропилей» украшает фреска, известная под названием «Носители кубков». Эта фреска тематически связана с росписью из «коридора процессий». На ней изображены юноши, несущие серебряные ритоны. Прекрасно сохранились все детали парадного костюма юношей — одежды из ярко орнаментированной ткани, широкие пояса из серебра и золота, серебряные серьги, ожерелья, запястья и поножи.
В помещениях Кносского дворца были также обнаружены памятники древней письменности, восходящей ко второму тысячелетию до нашей эры. Древнейшие памятники этой письменности— печати, надписи на сосудах — типичные образцы пиктографического письма, близкого к иероглифическому. Кроме того, было найдено свыше 10 тысяч глиняных табличек со знаками линейного слогового письма, которые появляются в XVII в. до н. э. Эти таблички подразделены на два типа: содер-
жащие знаки линейного письма «А» и линейного письма «Б». Попытки дешифровать это письмо долгое время оставались безуспешными.
Дворцы, по типу весьма сходные с Кносским, но меньших размеров, были обнаружены в других районах Крита — в Фесте и Агиа-Триаде. Кроме того, на Крите раскопаны также отдельные поселения, расположенные вблизи побережья. Одновременно обнаружены следы древних дорог, соединявших различные населенные пункты острова. Любопытно, что и дворцы и поселения Крита не имели оборонительных сооружений.
В ходе раскопочных работ на Крите было найдено множество различных вещей: сосудов из камня, глины, драгоценных металлов и меди, оружия, украшений, печатей, резных камней. Особого внимания заслуживают глиняные сосуды в стиле «камарес». Названы они так потому, что первые образцы подобных сосудов были открыты около современной деревни Камарес. По форме они очень близки к сосудам из металла, а для росписи их характерно стилизованное изображение растений, выполненное с поразительным вкусом и мастерством. Сосуды этого типа были обнаружены во многих местах археологических раскопок.
Очень много вещей, найденных на Крите, сделано из привозных материалов. Например, разнообразные изделия из золота и слоновой кости не могли быть изготовлены из местного материала, так как на Крите отсутствуют месторождения золота и никогда не водились слоны. Видимо, золото и слоновую кость привозили из Египта и других стран Африки.
Также и растение сильфий, изображение которого встречается на Крите, видимо, было привезено сюда из Ливии, обсидиан — с острова Мелоса, серебро — из Испании или Сардинии и т. д. О тесных связях Крита с Египтом свидетельствует находка на Крите серии алебастровых сосудов египетской работы. Еще более важной находкой с этой точки зрения является печать с именем царицы Ти, жены фараона Аменхотепа III. Эта печать была обнаружена в погребении из Агиа-Триады вместе с множеством других местных критских вещей.
В то же время на территории Египта были найдены изделия критских ремесленников, например сосуды в стиле камарес (район Фаюма), золотые вещи критской работы (склад в Тоде). Очень интересны изображения критян с дарами, украшавшие стены египетских гробниц — гробницы Сенмута, архитектора царицы Хатшепсут; Усер-Амона, визиря фараона Тутмоса III, и др. Точно датируемые египетские предметы позволили определить время, к которому относятся и найденные вместе с ними критские вещи. Все эти находки, бесспорно, свидетельствуют об оживленных торговых сношениях Крита с Египтом. То, что изделия критских мастеров были обнаружены на западном побережье Малой Азии и островах Эгейского моря, неопровержимо доказывает, что Крит поддерживал постоянные связи также с рядом районов Восточного Средиземноморья.
Таким образом, культура Крита получила весьма широкое распространение. Это подтверждают также находки на мате
рике и других островах многих изделий, в стиле которых чувствуется влияние критаких мастеров.
Среди памятников этого же периода, исследованных на материке, наибольший интерес вызывает Микенская крепость. В отличие от памятников архитектуры древнего Крита в Микенах бросаются в глаза оборонительные сооружения. Древние Микены, возле которых Шлиманом были раскрыты шахтовые гробницы, окружены стенами, сложенными из грубо отесанных камней огромных размеров. Ширина сохранившихся стен достигает 6 метров.
Защищенный этими мощными стенами, Микенский дворец так же, как и Кносский, представлял собой комплекс помещений различного назначения. Но в отл-ичие от Кносса его центром был не двор, а довольно обширное помещение с четырьмя колоннами, утолщающимися кверху, и очагом посредине, так называемым мегароном. К мегарону примыкали другие помещения. Их стены покрыты штукатуркой, на которой местами сохранились фрески. Под мощеным полом двора были обнаружены приспособления для отвода воды. В Микенах были также раскопаны остатки подземного водопровода и бассейна для хранения воды, сооруженных, по-видимому, на случай осады.
Очень сходен с Микенским дворец в Тиринфе, находящийся от Микен на расстоянии около 15 километров, вблизи морского побережья. Он тоже защищен мощными стенами, сложенными из грубо отесанных каменных глыб. В центре Тиринфе кого дворца также находился мегарон, середину которого занимал очаг, окруженный четырьмя расширяющимися кверху колоннами. На внутренних стенах мегарона сохранились следы стенной живописи.
Сооружения, подобные Микенскому и Тиринфскому дворцам, были обнаружены еще в нескольких районах материковой Греции. В частности, в 1939 г. в ходе раскопок в Пилосе на берегу Наваринской бухты был открыт Пилосский дворец. По плану, архитектуре и кладке стен этот дворец очень напоминает сооружения Микен и Тиринфа. По ряду признаков можно предположить, что жизнь во дворце оборвалась на рубеже XIII— XII вв. до н. э. после пожара и больше уже не возобновлялась. При раскопках 1952—1953 гг. были обнаружены мегарон, прилегающие к нему помещения и кладовые с обломками 6 тысяч сосудов. Стены мегарона и вестибюля расписаны фресками с изображением процессий и военных сцен.
Таким образом, центральным помещением всех этих памятников архитектуры служил мегарон с очагом посредине, вокруг которого группировались остальные помещения. Это дало основание некоторым ученым думать, что создателями подобных архитектурных ансамблей были выходцы с севера, а не южане, привыкшие в своих помещениях обходиться без очагов.
Кроме дворцов и крепостей, во многих пунктах Южной, Средней и Северной Греции найдены древние погребения, которые отличаются от древнейших погребальных сооружений — шахтовых гробниц. Они представляют собой погребальные камеры, соединенные с поверхностью земли специальным коридором — дромосом. Если стены такой камеры были из мягкого грунта, они выкладывались камнем. Из подобных погребений возникли так называемые купольные гробницы. В них над погребальной камерой возводился свод. Великолепный памятник этого типа — всемирно известная «гробница Атрея», открытая Шлиманом. Отделка стен камеры, дромоса и свода свидетельствует о высоком уровне строительной техники в тот период.
Гробница Атрея и большая часть такого же рода погребальных сооружений были разграблены еще в древности. Счастливое исключение составляет купольная гробница, открытая в Вафио, на территории древней Лаконики. В ней сохранился богатый погребальный инвентарь, которым обычно наделяли умершего воина.
Среди украшений из золота (перстни, ожерелье с 80 аметистами) бросается в глаза железное кольцо, найденное на пальце скелета вместе с золотыми. Это первая находка железного изделия, датируемая микенским периодом, которая доказывает, что железо ценилось тогда еще наравне с золотом. В погребении найдено много оружия и орнаментированных сосудов. Особенно хороши золотые кубки, украшенные искусно выполненными сценами охоты на быков.
Археологические находки материковой Греции и Крита обладают очень большим стилистическим сходством. Поэтому у некоторых ученых (в частности, у А. Эванса) возникло предпо
ложение, что многие из найденных на материке вещей были привезены с острова Крита или сделаны в Греции критскими мастерами. Однако памятникам так называемой микенской культуры свойственны некоторые своеобразные черты: обилие оружия в погребениях, специфические сюжеты стенной живописи. Если для критских фресок характерны сцены охоты, процессий, игр с быками, то для микенской стенной живописи, остатки которой сохранились на стенах дворцов в Микенах, Тиринфе и Пилосе, типичны сцены сражений, запряжки боевых коней, осады крепости и т.д.
После открытия критской и микенской культур возник вопрос их датировки, решить который оказалось не так-то просто. Решению этой проблемы помогли, в частности, хорошо датируемые египетские вещи, которые были найдены на Крите. Сосуды критского и микенского производства, как об этом говорилось выше, были найдены также на территории Египта, причем среди египетских вещей, поддающихся точной датировке. Это помогло Эвансу разработать основную хронологию памятников материальной культуры древнего Крита. В соответствии с хронологической системой Эванса все археологические памятники Крита распределяются по трем хронологическим периодам, условно названным им минойскими по имени легендарного критского царя. В свою очередь эти три периода делятся каждый на три подпериода. Ниже эти периоды перечисляются и дается их краткая характеристика.
Раннеминойский период (3000—2200 гг.). К этому периоду относятся древнейшие поселения, в районе которых были обнаружены неолитические находки, металлические изделия из меди и золота. Этим же временем датируются толосы— коллективные погребения родового общества; они представляют собой круглые по форме гробницы, вмещающие иногда до 700 скелетов. В конце раннеминойского периода появляются керамические изделия, сделанные при помощи гончарного круга.
Среднеминойский (2200—1600 гг.). В этот период распространяется бронза. К этому времени относится сооружение древнейших дворцов и постройка дорог, связывающих Кносс с Фестом и равнину Мессара с северным побережьем Крита. Керамика представлена сосудами в стиле камарес. Впервые встречаются глиняные, высушенные на солнце таблички с линейным письмом «А», появление которых датируется началом XVII в. до н. э. Среднеминойский период заканчивается какой-то катастрофой, вызвавшей разрушение ряда сооружений этой эпохи — дворцов и поселений. Некоторые ученые считают, что разрушения были связаны с землетрясением. Этому противоречит тот установленный археологическими исследованиями факт, что многие из среднеминойских архитектурных памятников были стерты с лица земли пожарами, следы которых сохранились. В настоящее время в науке господствует взгляд, что причиной этих разрушений было вторжение на Крит ахейских племен с Балканского полуострова, которое, очевидно, произошло в XVII в. Но вскоре мирная жизнь на Крите была восстановлена, разрушенные здания отстроены. Часть ахейцев, по-видимому, ассимилировалась с местным населением, что отразилось на дальнейшем развитии критской культуры. В это же время и, видимо, в известной связи с проникновением ахейцев на остров Крит появляются критские надписи с линейным письмом «Б».
Позднеминойский (1600—1200 гг.). К этому периоду относится дальнейшее распространение власти Кносса на территорию всего Крита. В это же время прокладываются благоустроенные дороги, связавшие все районы острова. Вновь отстраивается Кносский дворец, появляются новые фрески (изображение одного из кносских правителей, игр с быками и т. д.). Заканчивается описываемый период постепенным увяданием критской культуры и вторжением на этот раз уже дорийских племен. В более позднее и хорошо известное нам время основным населением Крита были дорийцы.
По аналогии с хронологической периодизацией Эванса была установлена и получила распространение в науке периодизация памятников, обнаруженных на Балканском полуострове и островах Греции. В соответствии с этой периодизацией были выделены следующие периоды развития древнегреческой культуры.
Раннеэлладский период (3000—2000 гг.). Этот период характеризуется низким уровнем материальной культуры, соответствующим первобытнообщинному строю. Только в конце периода появляются первые изделия из бронзы и серебра. Керамические изделия изготовлялись еще без гончарного круга.
Среднеэлладский (2000—1700 гг.). К этому времени относится вторжение на территорию Греции северных племен.
Оно сопровождалось разрушением раннеэлладских поселений и возникновением новых, иногда на тех же местах. Вторгнувшиеся племена были знакомы с обработкой металла; их керамические изделия по форме были похожи на металлические и изготовлялись при помощи гончарного круга. Основным занятием населения было земледелие и скотоводство.
Позднеэлладский (1700—1200 гг.). Этим периодом датируется наибольшее число замечательных микенских памятников, открытых на территории материковой Греции. Древнейшие из них — знаменитые шахтовые гробницы XVII—XVI вв. с богатейшим погребальным инвентарем. К XV в. относятся погребальные камеры с дромосами и купольные гробницы. Крепости и дворцы возникают в XIV в. и существуют до конца
XIII — начала XII в. до н. э., т. е. вплоть до того времени, когда на Балканском полуострове начинается новое крупное передвижение племен. Вторгнувшиеся с севера в Среднюю Грецию и Пелопоннес дорийцы уничтожают и разрушают основные центры микенской культуры.
Кто, какой народ создал культуру на острове Крите? Кого нужно считать носителями микенской культуры на материке? На базе какого социально-экономического строя выросли и развились эти культуры?
Долгое время ответы на эти вопросы можно было искать, лишь изучая материал археологических исследований и особенности памятников материальной культуры, сохранившихся на Крите и на материке. Поэтому вполне понятно, почему в науке высказывались весьма различные предположения и о носителях критской и микенской культур и о социально-экономическом и политическом строе древнейших обществ.
Можно сказать вполне определенно, что на ранних ступенях развития культуры на Крите господствующей формой социально-экономических отношений оставался родовой строй. Однако дальнейшее развитие производительных сил критского общества не могло не привести к существенным сдвигам в социальной структуре.
Обширные торговые и культурные связи Крита с другими частями Средиземноморья, письменность, отсутствие оборонительных сооружений вокруг дворцов и поселений, прекрасно вымощенные дороги и, наконец, запечатленное в античной традиции представление о могуществе государства царя Миноса дают основания считать, что на Крите существовало примитивно-рабовладельческое государство, власть которого распространялась на всю территорию острова.
Еще сложнее оказалось решить вопрос о характере общественного строя носителей микенской культуры на Балканском полуострове. Ведь наряду с центрами высокой культуры, пред-
ставленными такими памятниками, как Микены, Тиринф, Пилос, на территории Балканского полуострова существовали поселения того же времени, обитатели которых жили в несравненно более примитивных условиях. В связи с этим одни ученые выдвинули предположение, согласно которому центры микенской культуры появились в результате проникновения критян на материк. Другие же допускали существование на территории Пелопоннеса и Средней Греции нескольких примитивно-рабовладельческих государств. Эта точка зрения подтверждалась не только особенностями микенской культуры, но и содержанием гомеровских поэм. Давно уже было замечено, что археологам неизменно удавалось обнаруживать памятники микенской культуры в тех местах, которые упоминаются в «Илиаде» и «Одиссее».
Однако окончательно выяснить вопрос о социально-политическом строе общества, создавшего критскую и микенскую культуры, можно было, только прочитав найденные в Кноссе глиняные таблички со знаками линейного письма. Упорные поиски «ключа» к расшифровке этого письма долго не давали никаких результатов.
Как уже указывалось выше, таблички с линейным письмом были разделены на две группы — линейное письмо «А» и линейное письмо «Б». Первое представлено 137 различными знаками, одна треть которых заимствована от критской пиктографической письменности предшествующего периода или восходит к ней. Линейное письмо «Б» также содержит ряд различных знаков, многие из которых по своему начертанию сходны со знаками слогового письма, употребляемого на острове Кипре вплоть до V—IV вв. до н. э. На это впервые обратил внимание шведский ученый Персон, изучая опубликованную Эвансом в 1935 г. вторую серию найденных им в Кноссе табличек с линейным письмом (первая публикация Эвансом этих материалов относится к 1909 г.).
В 1939 г. во время раскопок дворца в Пилосе на берегу Наваринской бухты английским ученым Бледженом и греческим ученым Курониотисом, совместно проводившими археологиче ские работы, было найдено 600 табличек с линейным письмом «Б». Это был первый случай находки памятников линейной письменности на материке. При пожаре Пилосского дворца они подверглись обжигу, и знаки на них сохранились более четко, чем на табличках, найденных в Кноссе. В 1950—1955 гг. при раскопках в Пилосе было открыто еще много табличек с линейным письмом, и, таким образом, их общее количество превысило 900. Очень интересно, что в Микенах во время раскопок 1950—1952 гг. археологи нашли 39 табличек с линейным письмом «Б» не во дворце, а впервые в частном доме, так называемом доме торговца маслом.
При работе над этим новым материалом, однако, далеко не сразу удалось преодолеть трудности дешифровки.
В 1943 г. чешский ученый Б. Грозный, который расшифровал древнехеттскую письменность, предложил свое чтение линейного минойского письма. В основу расшифровки он положил мнимое сходство этого письма с финикийскими, хеттскими, египетскими и протоиндийскими письменами. По мнению Грозного, это была негреческая письменность. Однако расшифровка Грозного в ряде случаев оказалась спорной и произвольной и признания в науке не получила. Взгляды Грозного отчасти разделил болгарский ученый В. Георгиев, который, однако, допускал, что минойское письмо употребляли и греки.
Значительно более надежным и пользующимся в настоящее время широким признанием оказался метод дешифровки линейного письма «Б», предложенный в 1953 г. двумя английскими учеными М. Вентрисом и Д. Чэдвиком. Опираясь на сходство линейного письма «Б» с упоминавшимся выше кипрским слоговым письмом, Вентрис и Чэдвик выдвинули ряд весьма веских доводов в пользу того, что линейное письмо «Б» представляет собой письменность древних ахеян—греческого населения, обитавшего на территории Пелопоннеса до вторжения туда дорийских племен. Следы ахейского языка сохранились и в более позднее время в Аркадии, где ахейское население продолжало существовать и после дорийского вторжения. Многие ахейцы, спасаясь от нашествия дорийцев, бежали на остров Кипр и принесли с собой ахейский язык и письменность. Исходя из этих фактов, Вентрис и Чэдвик определили фонетическое значение многих знаков по аналогии с кипрским слоговым письмом и предложили свое чтение ряда табличек с линейным письмом «Б». Выдвинутый ими метод дешифровки оказался настолько убедительным, что был принят большинством ученых. Изучению дешифровки линейного письма «Б» большое внимание уделил известный советский ученый профессор С. Я. Лурье1. Признав правильность основных приемов, предложенных Вентрисом, он внес много дополнений и уточнений и по-своему прочитал ряд табличек с линейным письмом «Б». Одновременно на основе прочитанных текстов С. Я. Лурье удалось выяснить некоторые грамматические и орфографические особенности этого слогового письма. Таким образом, можно с уверенностью сказать, что путь к дешифровке минойского линейного письма «Б», а в некотором отношении и письма «А» в настоящее время уже найден.
Прочтенные таблички с линейным письмом «Б» в основном представляют собой документы финансово-административного характера. В них содержатся данные о раскладке обложений,
распределении натуральных повинностей и скота по пастбищам, инвентарные списки, списки жертвоприношений богам, данные, связанные с призывом в войско, и т. д. В надписях встречается много имен собственных и географических названий, которые совпадают с топонимикой Гомера. Содержание надписей бесспорно доказывает существование в Пелопоннесе крупного государства с центром в Пилосе.
Древний Пилос, по Гомеру, был резиденцией мудрого Нестора. Вопрос о местонахождении этого города вызывал разногласия еще в древности. Дело в том, что в Пелопоннесе было два города с таким названием: один находился на побережье древней Мессении на берегу современной Наваринской бухты, другой— на побережье Трефилии. Было неясно, какой из них следует связывать с именем гомеровского Нестора. Античный географ Страбон, например, доказывал, что Гомер описал Пилос на побережье Трифилии, а не Пилос мессенский. Когда в 1907 г. в Трифилии было раскрыто несколько погребений и остатки сооружений микенского времени, правота Страбона, казалось, была неопровержимо доказана. Однако раскопки, начатые в 1939 г. на холме у Наваринской бухты, открытие Бледженом и Курониотисом Пилосского дворца и дешифровка документов линейного письма «Б» не оставили и камня на камне от утверждения Страбона. Судя по данным этих документов, в состав Пилосского царства, центром которого был Пилосский дворец, входила вся Мессения, Трифилия и даже южная часть Аркадии. Кроме того, надписи свидетельствуют о том, что древнее ахейское царство выводило свои колонии на острова Эгейского моря и на западное побережье Малой Азии. Так, город Эфес, видимо» был основан пилосскими ахейцами.
Пилосским государством управлял царь (в надписях он называется ванака, причем надписей, в которых упоминается царь, очень мало). Непосредственным помощником царя был воевода— лавагет. В ряде надписей перечисляются административные функции лавагета: он мог освобождать отдельных лиц от повинностей, взимал с населения налоги, ведал военными дела* ми и т. д. Ванаке и лавагету подчинялись другие административные должностные лица — терета, басилеи и др. Функции их еще недостаточно выяснены, хотя, например, известно, что баск-леи управляли отдельными областями, на которые была разделена территория Пилосского царства.
Наряду с должностными лицами известную роль в управлении, по-видимому, играло народное собрание. По крайней мере, судя по пилосским надписям, такой важный акт, как сдача земель в аренду, осуществлялся от имени «народа». В надписях идет также речь о выпасе быков на общественном горном пастбище (может быть, в данном случае следует иметь в виду общинный скот).
Царь, воевода, басилеи и другие высшие должностные лица являлись одновременно крупными по масштабам того времени землевладельцами. В Пилосском царстве единицей измерения земельных участков служила так называемая мера зерна, перевод которой в современные единицы измерения пока еще затруднен. Из надписей следует, что величина земельных владений царя (его теменосы) равнялась 1800 мерам зерна, земли воеводы составляли 600 мер. Чтобы яснее представить себе размеры этих владений, следует сопоставить их с участками рядовых пилосских земледельцев, которые не превышали в среднем 9—10 мер зерна. Помимо царя и должностных лиц, землей владели жрецы и жрицы. Они распоряжались, очевидно, храмовыми землями. Размеры участков отдельных частных лиц колебались от 50 до 500 мер.
Наряду с землями, видимо, принадлежавшими их владельцам на началах частной собственности, в Пилосском государстве существовал и общественный земельный фонд, сдававшийся в аренду от имени «народа». Среди арендаторов этих общественных земель встречались и крупные, вышедшие из среды знати и владевшие большими участками, и мелкие арендаторы, участки которых составляли в среднем 9—10 мер зерна. Одни мелкие арендаторы арендовали храмовые земли и назывались «божьими рабами». По-видимому, это были свободные люди, связанные с храмами или, может быть, зависимые от них. В одной из надписей упомянуто 26 таких арендаторов. Другие получали землю в аренду от «народа», их участки в среднем не превышали 10—11 мер зерна. В надписях встречаются упоминания и о довольно крупных арендаторах, которые пользовались и храмовой землей и арендовали участки у отдельных лиц. Так, одна «божья раба» располагала храмовой землей в 60 мер зерна и дополнительно арендовала у трех мелких владельцев участки, в общей сложности равные 90 мерам зерна. Интересно отметить, что женщины участвовали в аренде на равных условиях с мужчинами. Все земледельческое население Пилосского царства уплачивало царю подати, которые исчислялись в натуре.
Особое положение занимали ремесленники. Они упоминаются в надписях наряду с должностными лицами. Видимо, ремесленники в Пилосском государстве находились на привилегированном положении. Материал для своих изделий они получали от государства и ему же сдавали свою продукцию.
На нижней ступени общественной лестницы стояли рабы. Упоминание о них встречается в ряде надписей. В некоторых надписях речь идет о многих сотнях рабов и рабынь — мужчин, женщин и детей. Судя по надписям, в ведении пилосского дворцового хозяйства находилось не менее трех тысяч рабов, главным образом женщин.
Таким образом, благодаря дешифровке линейного письма «Б» было с непреложностью доказано существование не только на Крите, но и на греческом материке примитивно-рабовладельческого государства с относительно развитыми формами государственной жизни.
Интересна и своеобразна религия этого периода. Среди имен божеств, встречающихся в пилосских надписях, фигурируют имена богов позднейшего греческого пантеона — Зевса, Геры, Посейдона, Артемиды, Гермеса, Диониса. Таким образом, надписи опровергают существовавшее прежде среди ученых мнение о том, что культ Диониса заимствован греками у фракийцев. Культ Зевса и Геры засвидетельствован как в Пилосе, так и в Кноссе. Ряд богов, почитавшихся в микенскую эпоху, в позднейшей религии греков не встречается.
На Крите господствующим был культ женского верховного божества. Великая богиня, имя которой до сих пор неизвестно, приобретала в представлении критян различный облик. Ей посвящались деревья, с культом богини были связаны птицы, чаще всего голуби. Многие сельские святилища, по-видимому, со стояли из жертвенника и группы священных деревьев. Во дворцовых и домашних святилищах Крита очень часто встречаются фигурки богини со змеями в руках. Они сделаны из фаянса или слоновой кости, щедро украшены золотом. В бедных домах можно было найти грубые глиняные фигурки той же богини. Великая богиня почиталась и как владычица зверей. На кносских гемах она изображается в виде женщины, у ног которой распростерты два льва. Иногда она выступает в образе охотницы, убивающей вепря.
В критском пантеоне встречается также мужское божество, олицетворявшее силы природы. Символом этого божества был двойной топор — лабрис, изображение которого часто встречается в критском искусстве. Мужское божество олицетворялось и в образе бога-быка. Культ этого бога предусматривал игры с быком, послужившие сюжетом для одной из кносских фресок. Во время религиозных празднеств на Крите происходили торжественные процессии, приносились жертвы, исполнялись священные пляски и песни. Об этом свидетельствуют многочисленные изображения культовых сцен на фресках, сосудах, рельефах, печатях.
В культовых церемониях критян ведущая роль принадлежала женщинам, выполнявшим, различные религиозные обряды. Мужчины редко фигурируют в культовых сценах и появляются лишь в самых поздних памятниках.
Для критской религии характерно отсутствие монументальных храмовых зданий. Как во дворцах, так и в домах среднего слоя населения во время раскопок были обнаружены лишь небольшие святилища с жертвенными сто
лами и священным изображением лабриса, сакральных рогов, фигурками богини и т. д.
Влияние критской религии на последующие религиозные представления и обряды греков несомненно. Не случайно именно на Крите греческая мифология поместила пещеру, в которой воспитывался Зевс; на Крите же, как повествуют мифы, провели свое детство Аполлон, Дионис и Геракл. Некоторые из священных символов, почитавшихся критянами, также были восприняты религией древних греков. Конечно, эти заимствования не дают еще права связывать происхождение греческой религии с одним только Критом. Но преемственность тут несомненна и вполне объяснима: ведь критская культура оказывала очень сильное влияние на весь Эгейский мир. Центрами столь же высокой культуры на территории материковой Греции были Пилос, Микены и Тиринф. Вероятно, два последних представляли собой такие же государственные образования, как и Пилос.
Разрушение в самом конце XIII в. до н. э. Пилосского дворца знаменует собой конец микенского периода в истории древней Греции. Примерно в это же время были уничтожены все остальные центры микенской культуры. Совпадение таких событий, как гибель дворцов и поселений микенской эпохи и вторжение дорийцев, не может быть случайным.
Дорийское вторжение — последняя крупная волна в передвижениях населения раннего времени на Балканском полуострове. В античной традиции о нем сохранились довольно отчетливые воспоминания, правда, облеченные в форму сказаний с заметными следами позднейшей переработки. Нам неизвестны конкретные причины, побудившие дорийские племена покинуть места своего прежнего расселения и устремиться на юг. По сравнению с южными соседями они стояли на более низкой ступени исторического развития, но у них было одно бесспорное преимущество: они уже были знакомы с обработкой железа. Очевидно, железное оружие сыграло не последнюю роль в успехе дорийского вторжения на территорию Средней и Южной Греции. Население подвергнувшихся вторжению областей отчасти было уничтожено дорийцами или бежало, отчасти было порабощено и подчинилось победителям, отчасти с ними ассимилировалось. Государства и культура микенской эпохи прекратили свое существование. Столь быстрая гибель этих государств с их высокой культурой объясняется, очевидно, тем, что эти ранние государственные образования древней Греции не обладали достаточно прочным социально-экономическим фундаментом, необходимым для их длительного исторического существования. Широкие слои подданных этих государств, обремененные налогами и повинностями, не были заинтересованы в сохранении господства микенской правящей знати и не оказали достаточно решительного сопротивления дорийцам.