Наша группа ВКОНТАКТЕ - Наш твиттер Follow antikoved on Twitter
161

Исократ — защитник боспорянина

Исократ (436—338 гг.) родился в Афинах в семье состоятельного владельца мастерской, изготовлявшей флейты (рис. 11). Будущий

162

Рис. 11. Исократ. Римская копия с греческого оригинала. Национальный археологический музей. Неаполь

Рис. 11. Исократ. Римская копия с греческого оригинала. Национальный археологический музей. Неаполь

163

оратор получил хорошее образование. Он учился у философа Продика, слушал беседы Сократа, специально ездил в Фессалию, чтобы познакомиться с мастерством выдающегося оратора Горгия. Когда отец Исократа разорился, молодой оратор стал добывать средства для жизни составлением по заказу защитительных речей. За двенадцать лет между 400 и 387 гг. он заработал репутацию прекрасного логографа и приобрел хорошее имущественное положение. Заказать речь у Исократа стремились не только афиняне, но и граждане из других полисов. Одна из его сохранившихся речей по делу о наследстве Фрасилоха была произнесена в суде на острове Эгине.
Несмотря на выдающиеся успехи, такое занятие не удовлетворяло Исократа. Ведь искусство логографа заключалось в том, чтобы автор речи скрылся за личностью клиента, наилучшим образом выражая его интересы. Оратору же хотелось излагать собственные мысли.
Идеалом Исократа было красноречие на политической трибуне, но он сознавал, что для этого ему не хватает природных данных: голос недостаточно звучен, а характер застенчив. Исократ понимал также, что не обладает качествами активного политического деятеля, поскольку он любил в политике думать преимущественно об общих идеях, а не заниматься деталями событий. Тщеславный и чрезмерно обидчивый, он постоянно стремился к самоусовершенствованию и оберегал свой покой. Все эти свойства заставили Исократа выбрать торжественное красноречие и преподавание риторики. Этим он занимался около полувека, вплоть до смерти в глубокой старости в 338 г.
Красноречие, по мнению Исократа, — один из важнейших компонентов воспитания, поэтому около 390 г. он открыл риторскую школу. Она стала первым учебным заведением в Элладе, где давалось систематическое высшее образование, а не просто обучение навыкам элоквенции, как было у предшественников Исократа. Цицерон неоднократно с восторгом отзывался о школе Исократа, откуда, по его словам, вышло столько мастеров слова, сколько героев из троянского коня.15
Исократ мог гордиться такими учениками, как выдающиеся ораторы Исей, Ликург, Гиперид, известные историки Андротион, Эфор, Феопомп, крупные политические деятели Тимофей и Леодамант, правитель Гераклеи Клеарх и другие. В их число входил также боспорянин, для которого Исократ написал защитительную речь «Трапезитик».19 Имя заказчика неизвестно, ведь, произнося речь в суде, он, естественно, пользовался только личным местоимением. Так как он упоминает своего отца Сопея, его называют по отчеству Сопеидом.
До сих пор «Трапезитик» привлекал ученых в основном как источник по истории взаимоотношений Афин и Боспора на рубеже

164

V—IV вв.17 Мы же постараемся извлечь из этой речи главным образом представление о быте и нравах того времени, охарактеризованных устами современника. История складывается из деятельности отдельных лиц, и как раз биографии конкретных людей, живших в городах Северного Причерноморья, сейчас почти неизвестны. То немногое, что сохранилось в сочинениях античных авторов, касается в первую очередь правителей и полководцев и мало затрагивает их частную жизнь.
Поэтому речь Исократа представляет исключительный интерес, хотя в ней обрисована достаточно заурядная картина деятельности боспорского купца, вступившего в конфликт с владельцем банка, где он держал свои деньги. Сведения Исократа уникальны, так как в античной литературе не сохранилось сходных известий ни о каком другом боспорянине или жителе иной колонии Северного Причерноморья.
Сопеид был сыном одного из приближенных Сатира. Его отец выделялся богатством и снискал доверие боспорского царя, который отдал ему в управление целую область своего царства. Как и Сатир, Сопей занимался не только политической деятельностью, но вел крупную хлеботорговлю. Спрос на боспорское зерно поступал от многих греческих городов, и не всегда имелась возможность удовлетворить всех. Исократ подчеркивает, что Сатир и Сопей отправляли хлеб в первую очередь в Афины, так что корабли постоянно курсировали между двумя государствами даже в годы неурожая. Многие афиняне лично знали боспорян и устанавливали с ними узы гостеприимства (проксению). Поэтому, приезжая на Боспор, они имели там друзей, которые брались помочь им во всех затруднениях, возникающих в чужом государстве, а те в свою очередь помогали им в Афинах. Из речи Исократа мы узнаем афинских проксенов Сопея и его сына.
Без «Трапезитика» Исократа только по аналогиям с другими городами Греции мы могли думать, что молодые люди из античных городов Северного Причерноморья стремились увидеть Грецию и в первую очередь Афины. Этот город с середины V в. признавали «школой Эллады» и «пританеем мудрости».18 В комедии Лисиппа утверждалось:

Коль не видал Афин, ты просто пень;
Коль не пленился, увидав, — осел;
А коль бежишь, довольный, ты — скотина.19

Говоря о своем желании попасть в Элладу и в Афины, Сопеид подчеркнул, что его интерес подогревался рассказами тех, кто видел другие греческие города своими глазами. Такие люди обычно были связаны с торговлей, которую Боспор вел в очень крупных объемах. Имена некоторых мы узнаем из речи Исократа: Пирон

165

с острова Феры, «обычно плавающий в Понт», афинский купец Стратокл, влиятельный афинский гражданин Ксенотим, сын Каркина, доставивший в Афины письма Сатира в защиту Сопеида. По-видимому, это тот Ксенотим, которого вместе с его отцом и двумя братьями высмеивал Аристофан в «Осах» и в «Мире».20
Отправляя сына в Афины, Сопей желал, чтобы он не только «людей посмотрел», но и усовершенствовался в умении вести торговые сделки. Поэтому отец снабдил сына большой суммой денег и снарядил два корабля с хлебом для продажи в Афинах.
По «Трапезитику» можно представить жизнь купца из Северного Причерноморья в чужом богатом городе, торговля с которым приносила значительную выгоду. Недаром внешне Сопеид вел себя как человек, необыкновенно расположенный к Афинам. В своем выступлении в суде он подчеркнул, что когда на таких, как он, Афины наложили чрезвычайный налог, он внес денег больше остальных, и в дальнейшем сам облагал себя самым большим налогом. Он просил обратить внимание, что не только он, но и его родственники чрезвычайно благожелательны к афинянам. Однако все его дела показывают, что не абстрактная доброжелательность, не восхищение Афинами, а реальные экономические выгоды руководили поступками таких, как Сопеид. Он впервые приехал в Афины в первом десятилетии IV в. и затем бывал там не раз. Свою деятельность Сопеид начал, пользуясь поддержкой друзей и знакомых отца. Двое из них Филипп и Пифодор упоминаются в речи Исократа. Затем Сопеид приобрел собственных друзей — Филомела, Менексена и Гипполаида, которые в его отсутствие занимались его денежными делами в Афинах. Гипполаид, наверное, имел деловые контакты с Боспором, так как стал проксеном Сопеида.
Для помощи в совершении всевозможных денежных операций друг Сопея Пифодор представил молодого купца трапезиту Пасиону. С конца V в. деятельность трапезитов (их наименование происходит от слова τράπεζα — стол, где обменивают монеты) стала неотъемлемой частью деловой жизни каждого более или менее крупного греческого полиса. Трапезиты обменивали деньги разных государств на монеты своего полиса и проверяли их качество; они исполняли также роль заимодавцев, хранителей вкладов и посредников во время заключения сделок при различного рода платежах. В зарубежной научной литературе трапезитов обычно называют банкирами, а их предприятия банками. Соответственно «Трапезитик» Исократа переводится как «Банкирская речь». Большинство отечественных исследователей справедливо не признает таких модернизованных оценок и терминов, придерживаясь древнегреческих обозначений.
Пасион, самый богатый из известных нам 26 афинских трапезитов IV в., прошел путь от раба в трапезе Архистрата и Антисфена до владельца огромного состояния.21 Он, по свидетельству Демос-

166

фена, удостоился редчайшей для бывшего раба чести: за важные услуги Афинскому государству получил гражданство для себя и своих потомков.22 Отец Демосфена держал в трапезе Пасиона большой вклад, 2400 драхм.23 Все это показывает, что Сопеид производил крупные денежные операции, если ему понадобилось содействие столь богатого трапезита.
Первым шагом Сопеида стало, по-видимому, внесение в трапезу денег, привезенных с Боспора. Ведь приезжие жили у друзей или в наемном доме, так что большие деньги надежнее всего сохранялись в трапезе. Затем при содействии трапезита Сопеид стал совершать различные торговые операции. Сначала эти сделки складывались удачно для обеих сторон, полностью доверявших друг другу. Пасион выручил боспорянина в деле с грузовым кораблем; после того как Филипп отказался рисковать частью состояния ради сына проксена Сопея, Пасион убедил своего бывшего хозяина трапезита Архестрата поручиться за Сопеида крупной суммой в 7 талантов.
Кроме денежных операций с трапезой Пасиона, Сопеид упомянул еще об одной. Когда ему понадобилось получить деньги с родины, он прибег к частому в те времена способу: «Чтобы не подвергать опасности свои средства во время плавания» (а крушения кораблей происходили достаточно часто), он попросил отплывавшего на Боспор Стратокла оставить ему нужную сумму из собственных средств, а на Боспоре получить от отца одолженные деньги.
После первых успешных самостоятельных шагов Сопеида в Греции у него произошло несчастье. Сатир получил донос, в котором утверждалось, что Сопей покушается на его власть, а Сопеид поддерживает в Элладе дружеские связи с боспорскими изгнанниками. В результате Сопея заключили под стражу и конфисковали его имущество, а сыну Сатир велел возвратиться на Боспор, предварительно передав все имеющиеся у него средства доверенным лицам боспорского царя в Афинах. В случае неповиновения Сатир собирался требовать у афинян насильственной выдачи Сопеида.
Итак, перед Сопеидом стояла дилемма: остаться законопослушным боспорским гражданином и потерять свое состояние или спасти его, не повиновавшись приказу Сатира. Боспорянин выбрал последнее. Посоветовавшись с Пасионом, он решил отдать доверенным царя наличные деньги, а вложенные в трапезу Пасиона не только утаить, но для убедительности еще и объявить себя должником трапезита и других лиц.
Чтобы избегнуть насильственного возвращения из Афин на Боспор, Сопеид уехал в город Византий, который не имел договора с Боспором о взаимной выдаче граждан по требованию каждого государства. Когда Сопеид пожелал через друзей взять свои деньги у Пасиона, тот отказался их выдать, зная затруднительное положение клиента и невозможность с его стороны обратиться за защитой к властям.

167

Через некоторое время Сатир удостоверился в ложности доноса на Сопея. Царь освободил его из-под стражи, стал оказывать ему еще больше доверия, чем прежде, и даже женил своего сына на дочери Сопея. После этого Сопеид возвратился в Афины и пошел к Пасиону за своими деньгами. Но тот прибег к всевозможным уловкам, чтобы их не возвращать. Трапезиту удалось убедить Сопеида в своем бедственном финансовом положении, согласиться отправиться с ним на Боспор и там получить деньги, которые он выручит от местных должников. В случае нарушения уговора Пасион готов был предстать перед судом Сатира. Однако вместо самого Пасиона на Боспор прибыл его доверенный раб Китт. Он выдавал себя за свободного милетянина, которому Пасион велел дать разъяснение относительно требуемых с него денег. Сопеид и Китт предстали перед Сатиром; выслушав их обоих, царь заключил, что это дело должен решить афинский суд. Вопрос оказался, по-видимому, не столь ясным, как доказывал истец, да к тому же отсутствовал сам обвиняемый трапезит. Сатир попросил владельцев афинских кораблей, прибывших на Боспор, помочь Сопеиду, а также передал с афинянином Ксенотимом свое письмо для прочтения на суде.
Возбуждая дело против самого богатого и авторитетного во всей Элладе трапезита, Сопеид позаботился о том, чтобы его речь в суде составил наиболее опытный логограф. Поэтому он обратился к Исократу и, по-видимому, заплатил ему за речь немалую сумму. Судебный процесс состоялся между 394 и 391 г.
Неизвестно, в чью пользу окончилось дело. По «Трапезитику» нельзя сделать окончательного вывода о мере справедливости притязаний каждой стороны. Ведь тайно заключенная сделка с самого начала преследовала цель кого-то обмануть. Но даже если Пасиону пришлось выплатить Сопеиду крупную сумму, он не разорился, так как в других речах ораторы сообщают, что его трапеза в дальнейшем продолжала процветать 24.
Речь Исократа характеризует моральные устои греческого общества того времени. Тайные денежные сделки и сопутствующие им всевозможные распри происходили достаточно часто. Нередко подобные дела слушались в суде: например, в речи того же Исократа «Против Евтиноя» разбирался сходный инцидент. Евтиной отказывался вернуть Никию часть денег, данных ему без свидетелей на хранение во время опасной для Никия политической обстановки в Афинах.
«Трапезитик» Исократа написан в последние годы деятельности оратора в качестве логографа. Вскоре он открыл риторскую школу, куда Сопей решил поступить одним из первых его учеников. Это подтверждается дружбой Сопеида с Филомелом, которого он просил взять деньги у Пасиона. На склоне лет Исократ назвал Филомела среди своих старших учеников — афинян, награжденных государ-

168

ством за заслуги золотыми венками; в той же речи оратор обрисовал атмосферу дружбы между ним и учениками, стекавшимися к нему из разных мест, среди которых первыми он назвал Сицилию и Понт.25 Таким образом, вероятно, обучение Сопеида в школе Исократа было редким, но не единственным случаем образования юноши из Северного Причерноморья.
Полный курс обучения у Исократа составлял 3—4 года, и плата была высокой.26 Но для богатого боспорянина деньги не были препятствием. Он понимал, что получит в этой школе не только блестящее образование, но и возможность общения с самыми способными молодыми людьми всей Греции. Ведь Исократ считал возможным успешное обучение лишь при наличии «хорошей одаренности от природы».27 Недаром многие его ученики прославились на разных поприщах.
Итак, биография Сопеида представляет типичный пример начала деятельности юноши из состоятельной греческой семьи. Он стремится к политической карьере и для этого становится слушателем риторической школы. Будучи богатым человеком, он получает доступ к лучшему образованию. В то же время Сопеид в Афинах совершенствует свои знания и умение в коммерческих сделках. И на этом поприще он благодаря богатству входит в круг самых влиятельных и опытных купцов и банкиров. Достаточно напомнить о прочных финансовых связях Пасиона во всей Греции: его сын Аполлодор, пользуясь авторитетом отца, мог получить деньги в любой части Эллады.28
Сочетание государственной и коммерческой деятельности было обычным для состоятельных греков. Например, такой выдающийся оратор и политический деятель, как Демосфен, совершал крупные торгово-ростовщические операции. Гиперид в речи «Против Демосфена» упомянул о том, что оратор давал ссуды под залог кораблей или грузов.
Таким образом, благодаря речи Исократа нам известно, что среди граждан Боспора были блестяще образованные люди, знакомые с элитой интеллектуального и коммерческого мира Эллады.

Подготовлено по изданию:

Скржинская М. В.
Скифия глазами эллинов. — СПб.: Алетейя, 2001. — 304 с. — (Античная библиотека. Исследования).
ISBN 5-89329-108-5
© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2001 г.
© М. В. Скржинская, 1998 г.



Rambler's Top100