8

В.А. Головина

"ЖЕНА ЦАРЕВА ВЕЛИКАЯ НЕФЕРТАРИ МЕРИТЕНМУТ"*

Весной 1992 г. был завершен один из самых блестящих по замыслу, организации и результатам международных реставрационных проектов: в ходе шестилетних работ были спасены практически обреченные на гибель - временем, природой и человеком - росписи знаменитой гробницы № 66 из Долины цариц (зап. Фивы), которые по общему признанию являют в своем роде лучший образец древнеегипетской настенной живописи. Проект, которому его авторы1 дали по имени владелицы гробницы название "Нефертари", было бы только справедливо оценить словом "шедевр", имея в виду уровень профессионализма разработчиков и исполнителей, в полной мере соответствующий художественным достоинствам объекта его приложения. Став событием в египтологии и мировой практике реставрации, проект привлек к себе очень большое внимание специалистов и просто любителей древности; так или иначе на него откликнулись все крупные зарубежные периодические научные и научно-популярные иллюстрированные издания. Одним из прямых и предсказуемых следствий проекта стал подъем интереса к соответствующей эпохе древнеегипетской истории и, конечно же, к самой царице XIX династии Нефертари Меритенмут. Настоящая работа также в известной степени инициирована этим событием.

Гробница № 66 из Долины цариц явление в той же мере замечательное, что и сама личность ее владелицы: большинством египтологов обе почитаются за образец совершенства. Нефертари была главной и

* © В.А. Головина, 1995.
1 У "Проекта Нефертари" было два основных разработчика: его инициатор, Египетская служба древностей (АРЕ), руководимая тогда д-ром А. Кадри, и Институт консервации Гетти (США), директором которого состоял в то время д-р Л. Монреал; в работе участвовали также сотрудники нескольких университетов АРЕ, США, Японии, Испании. Реставрационные работы осуществлялись под руководством четы специалистов-реставраторов П. и Л. Мора (П. Мора - прежде главный консерватор Института реставрации в Риме). Генеральным директором-координатором проекта был назначен д-р М. Корцо, нынешний директор Института консервации П. Гетти.

9

любимой супругой самого значительного фараона Нового царства -Рамсеса II, в длительной - шестидесятисемилетнее2 - правление которого Египет достиг одной из вершин своего расцвета. Его эпоха относится к одной из самых хорошо документированных в древнеегипетской истории; с именем самой его супруги Нефертари также так или иначе связано несколько сотен надписей, а монументальные изображения ее превосходят по размерам известные памятники всех существовавших когда-либо древнеегипетских цариц. Тем не менее оказывается, что известно о самой царице как будто бы не слишком много.

Позволим здесь себе маленькое отступление. В египтологической литературе последнего столетия время от времени высказывается в разных вариантах тезис (неизменно приводящий в изумление его авторов - например, Г. Масперо3, К. Бликера4, Л. Трой5 и др.) о том, что древнеегипетские царицы совершенно недостаточно привлекают к себе внимание исследователей, в силу чего самая их история остается ненаписанной. Ныне его можно только подтвердить: история древнеегипетского, так сказать, "царитствования" продолжает быть ненаписанной, и подавляющее большинство древнеегипетских цариц все еще остается "почти невидимым", если позаимствовать удачное определение из известного сборника о положении женщин в европейской истории6.

Объясняется этот феномен, однако, не отсутствием интереса к самому предмету и не "самодовольством" египтологов-мужчин (в чем был сильно склонен подозревать последних К. Бликер7), но самой спецификой этого института в древнем Египте, которая делает эту задачу в принципе едва ли выполнимой, особенно в ее "европейском" понимании - как самостоятельную (или хотя бы индивидуализированную) и последовательную историю супруг монархов или женщин,

2 См.: Petrie W.M.F. A History of Egypt. L., 1918. Vol. Ill: From the XIX to the XXX Dynasties. P. 39.
3 Buttles J. The Queens of Egypt. L., 1908 (Preface).
4 Bleeker CIJ. The Position of the Queen in Ancient Egypt // The Sacral Kingship: Studies in the History of Religion. Leiden, 1959. Vol. IV. P. 262 f.
5 Troy L. Patterns of Queenship in Ancient Egyptian Myth and History // Acta Universitatis Uppsaliensis. Boreas: Uppsala Studies in Ancient Mediterranean and Near Eastern Civilizations. Uppsala, 1986. Vol. 14. P. 1.
6 Cm.: Becoming Visible: Women in European History / Ed. B. Bridenthale, C. Koonz. Boston et al., 1977. P. 1 (2-е изд., куда вошла статья Б. Леско о древнеегипетских женщинах, осталась автору недоступной).
7 Bleeker CIJ. Op. cit. P. 262. В своих подозрениях он не одинок: так, издание гробницы Мерерука (см.: Duell P. The Mastaba of Mereruka. Chicago, 1938. Vol. I—II, в которой автором опущены все описания погребальных помещений супруги вельможи) Б. Леско характеризует как "biases of male researches in the 1930s" (Lesko B. Women's Monumental Mark on Ancient Egypt // BA. 1991. 3. P. 10).

10

облеченных титулом монарха. Проблема неминуемо возникает уже на терминологическом уровне: в древнеегипетском языке титул "царица" (hm. t njswt - "жена царева") по содержанию своему, с одной стороны, - уже (исключает последний аспект), с другой - шире (обнимая собой большее число женщин-членов царской семьи); в каком-то смысле - он качественно иной, поскольку вмещает особые мифологические аспекты его проявления. Не углубляясь в эту проблему в рамках данной статьи, отметим лишь, как важные для нее, некоторые обстоятельства.

Парадоксальность ситуации заключается в том, что в общем о древнеегипетских женщинах, входивших в круг "царских", нам известно достаточно много. Соответствующие сведения, будь они связаны воедино, действительно составили бы корпус, "невероятный"8 по своим размерам. "Регистр А" упомянутой выше работы Л. Трой учитывает более трех с половиной сотен древнеегипетских женщин, титулы которых включают их в круг царских. Нам известно также, что женщины эти в общем занимали высокое и почитаемое положение, что, с одной стороны, объясняется самой их близостью к обожествляемой личности фараона, с другой - отчасти влиянием мифологических представлений, в которых женские божества выступали (в разных версиях) как прародительницы фараона, отчасти представлений о наследовании власти (а может быть, и самой божественной природы ее) по женской линии9. Мы знаем, что царицы владели собственным имуществом, в том числе - отдельными дворцами, могли занимать храмовые должности, включая важнейшие, и получать за их отправление натуральную плату, порой огромную. Знаем, что некоторым из них посвящались храмы, культ других, посмертно обожествленных, поддерживался столетиями. Знаем также, что в отдельные эпохи древнеегипетские царицы могли занимать исключительно высокое положение при своих супругах-фараонах, заставляющее нас подозревать и соответствующую меру их личного влияния. Говоря о положении древнеегипетских цариц, Л. Коттрелл10 в свое время заметил, что те могли разделять жизнь своих супругов до пределов, "немыслимых" для классических греков или, добавим, в большинстве древнеближневосточных обществ. Это, несомненно, справедливо и в отношении не-царских женщин, принадлежащих к верхним слоям общества (судя, например, по сюжетам "бытовых сцен" - там, где они допускались современной им "концепцией" гробницы) и, возможно, древнеегипетских женщин в целом (т.е. в том числе и для тех, для кого привилегия обладания частной гробницей

8 См.: Lesko В. Op. cit. Р. 4; LÄ. II. 280-285.
9 См., однако: Griffith G. Origin of Osiris // MAS. 1966. Vol. 9. P. 8 ff; 136; Robins G. A Critical Examination of the Theory That the Right to the Throne of Ancient Egypt Passed through the Female Line in the 18th Dynasty // GM. 1983. 62. P. 67-77.
10 Cottrell L. Queens of Pharaohs. L., 1956. P. 187.

11

всегда оставалась недосягаемой): судя по источникам, их общий высокий статус, равенство их с мужчинами (прежде всего, в имущественных правах) перед законом11 всегда составляло характерную черту древнеегипетской общественной организации12. Вместе с тем, как справедливо отмечают исследователи13, несмотря на это равенство в правах, сфера социального проявления женщин в целом в обществе была иной; что же касается цариц, то их социальные функции, как и сами формы, в которых они реализовывались, всегда были специфическими.

Для той роли, в которой в источниках выступают царицы, всегда характерны несколько особенностей, которые можно обозначить как ее мифологизированность, комплементарность и коллективность. Образы, в которых они себя являют (эпиграфически и иконографически), отражают, как правило, не столько их индивидуальные свойства или индивидуальную норму поведения, сколько их особые функции в пределах того, что можно бы обозначить как концепция божественной власти. Эти функции, как показала в своей упоминаемой выше любопытной работе Л. Трой, были многоуровневыми - связанными с идентификацией царицы с ее мифологическим "женским прототипом" (в частности, с богиней Хатхор), с ее особо понимаемой ролью продолжательницы рода - внутри семьи, вмещающей несколько поколений при допускаемости их комбинаций, наконец, с тем, что она являла собой воплощение женского начала в дуалистической модели божественной власти и царства вообще. В пределах каждого уровня роль царицы оказывалась включенной в формулу особых отношений: например, оппозицию мужское/женское, которая, пронизывая всю древнеегипетскую мифологию, оказала сильнейшее влияние на формирование мировосприятия египтян вообще, в том числе и на их представления, связанные с царской властью. Осмысливаемая в этих категориях роль царицы всегда выступала как дополнительная к роли доминирующего мужского элемента, а ее социальные и индивидуальные проявления реализовывались, как правило, через эту доминанту - самую личность царя, причастность к его культу, соответствие его иконографическому облику, титулатуре и др. Показательно, что в иные исторические эпохи даже самое царицыно имя - в глазах египтян неотъемлемая и важнейшая часть сущности человека - как бы вообще перестает существовать вне этой связи: например, в конце Старого царства (VI-VII дин.) оно могло быть выражено названием пирамиды соответствующего монарха, позже (XII дин.) - титулами, в том числе - обозначающими

11 См. об этом: Ward W. Essays on Feminine Titles of the Middle Kingdom and Related Subjects. Beirut, 1986. P. 39 ff; P. 137. Not 20.
12 Cm.: Pestmann P.W. Marriage and Matrimonial Property in Ancient Egypt. Leiden, 1961. Passim; Legacy of Egypt / Ed. J. Harris. Vol. II. Oxford, 1971. P. 301 ff; Allam S. // Bior. 1969. Vol. 26. P. 155 ff; Idem. // JEA. 67. P. 115 ff; Idem. // JESHO. 1990. Vol. 33. PL 1.
13 См., например: Ward W. Op. ciL P. 60.

12

степень близости к последнему14. И впоследствии (после XII дин.), когда право на имя собственное было как будто бы обретено, отдельные царитские имена все еще заставляют подозревать их "титулатурное" происхождение (см. ниже). О.Д. Берлев как всегда очень проницателен в своем предположении, что и появление при имени царицы особых возвеличивающих титулов, и даже заключение его в картуш (с конца П Переходного периода) в конечном счете служило способом возвеличивания не столько царицы, сколько ее царственного супруга15. Даже оказываясь в силу исключительных обстоятельств во главе государства и получая божественную филиацию, т.е. титул "дочери Ра", царица являла собой не что иное, как женскую ипостась Хора (= царя), облекалась титулом "царя Верхнего и Нижнего Египта", который подтверждался и соответствующими ему внешними атрибутами. Несмотря, далее, на существование мифологической моногамной модели и, может быть, моногамии как наиболее распространенной формы брачных отношений в древнеегипетском обществе в целом16, в царских семьях практиковалась полигамия17. При этом термин "царица", который наше его понимание суживает в общем до применения к одной индивидуальной личности, стоящей в определенных отношениях к монарху, в древнеегипетском включал в себя целый слой женщин из царской семьи и мог покрывать собой целый спектр семейных отношений, в том числе - кровнородственных в своей основе. Сопровождаемый набором дополнительных титулов, он мог быть включен в сложную систему соподчинения внутри царской семьи, которая вместе с тем сама по себе не исключала возможности сосуществования нескольких лиц с одинаково высокими титулами и теоретически равными правами (например, на роль матери наследника). С этой точки зрения роль цариц как бы включалась в другую формулу отношений -индивидуальное/коллективное: в сущности, в своем индивидуальном проявлении она всегда предполагала за собой некий коллективный фон (проступающий или скрытый от нас) и в какой-то мере роль ее была коллективной и репрезентативной.

14 См. об этом: Берлев О.Д. Общественные отношения в Египте эпохи Среднего царства. М., 1978. С. 57 и след.
15 Там же. С. 58.
16 См.: Schulman A.R. // JNES. 38. Р. 177 ff. Ward W. Op. cit P. 57-58.
17 Как полагает Уорд (Ward W. Op. cit P. 58X полигамия была введена в практику царских семей лишь начиная с XVIII династии и только как средство международной дипломатии. Не обсуждая здесь этой проблемы в целом, сошлемся лишь на пример соответствующих отношений в самой семье Рамсеса II: кроме двух хеттских царевен, брак с которыми можно действительно отнести к категории дипломатических, его женами были также его младшая сестра, а также три дочери от двух жен (см. ниже): последние были браками реальными, поскольку по крайней мере в одном из них был рожден ребенок (см.: РМ. I. 2. 767: II, 13). Так что в данном случае можно скорее подозревать стремление монарха "замыкать на себя" династическую линию.

13

Эти особенности социальной роли древнеегипетских цариц имеют своим следствием то, что даже при наличии обилия источников соответствующего характера, сама личность подавляющего их большинства остается практически невидимой: она либо выступает в качестве манифестации мифологических первооснов, либо растворена в личности правящего монарха, либо с трудом вычленима из многочисленного слоя царских женщин. Лишь немногим из них, единицам, удается "проступить" яснее - в силу необычных обстоятельств внешней или внутренней истории, особой отмеченности персональной судьбы или исключительности самой личности. Среди этих немногих - царица Нефертари, индивидуальность и редкостное обаяние которой сумели отразить современные ей источники и под влияние которых неминуемо попадают все, кто так или иначе вторгается в эпоху правления третьего фараона из династии Ремессидов.

Мы мало что знаем о жизни Нефертари за пределами того времени, когда она была главной царицей Рамсеса II. О ее происхождении почти ничего не известно. Отсутствие при ее имени титулов s’ njswt "дочь царева" или sn.t njswt "сестра царева" обычно толкуется как безусловное свидетельство того, что царской крови она не была. С этим скорее всего следует согласиться, хотя и небезынтересно вспомнить носящее характер парадокса замечание Ю.Я. Перепелкина, касающееся происхождения Нефертити: добавление к имени той титула "дочь царева" он полагал не только не обязательным, но и "быть может, неуместным"18, имея в виду необыкновенно высокое положение царицы при Эхнатоне (вполне, как мы увидим ниже, сравнимое с положением самой Нефертари при Рамсесе II). С другой стороны, принадлежащий Нефертари титул irj.t-р't (точнее: irj.t-р't n t’ nb) обычно используется как аргумент в пользу благородного статуса и семьи. Действительно, титул этот (коррелят мужского высокого придворного титула) свидетельствует очень высокое социальное положение носительницы: начиная с VI династии он входит в титулатуру (обычно открывая ее) многих царских женщин (последней его носительницей была, кстати, царица Клеопатра VII). Дословно смысл его можно передать как "относящаяся к знати" (если следовать О.Д. Берлеву в его понимании термина р't 19); общепринятый перевод термина "знатный" иногда с уточнением "(наследственно) знатный". Двойственность перевода отражает суть проблемы интерпретации титула. Как показал в свое время А. Гардинер, из нескольких значений мужского титула (см.: Wb. П. 415;

18 Перепелкин Ю.Я. Кэйе и Семнех-ке-рэ: К исходу солнцепоклоннического переворота в Египте. М., 1979. С. 17.
19 Берлее О Л. Трудовое население Египта в эпоху Среднего царства. М., 1972. С. 97-98.

14

Нефертари и богиня Исида. Роспись гробницы Нефертари

CD. 148) к рамессидскому времени несомненно уцелевает только одно -"царевич-наследник"20. В каких-то случаях можно утверждать, что и женский коррелят содержит в себе аналогичный специфический оттенок (например, у Хатшепсут в предшествующей династии; Urk. IV. 224. 10), однако в большинстве случаев остается не вполне очевидным, унаследован ли титул irj.t-р't его владелицей или же получен ею в качестве почетного (например, в замужестве - как обозначение ее сакральных или иных функций21). Так, у первой его староцарской держательницы жрицы Небет, носившей высокий титул "украшения царева", и бывшей матерью цариц, он был скорее всего почетным. Из исследования У. Уорда становится совершенно очевидно, что, например, в эпоху Среднего царства титул использовался весьма широко, в том числе -многими "нецарскими" носительницами и несомненно носил характер почетного, отражавшего скорее их положение "по мужу"22. По той же причине присутствие титула irj.t-р't в составе титулатуры Нефертари само по себе вряд ли способно подтвердить высокое социального положение ее родителей. О последних, кстати, в источниках нет никаких сведений. Хотя гипотезы на этот счет существуют. Одна из последних

20 АЕО. I. 72. 14*.
21 См. обсуждение проблемы: Troy L. Op. cit. P. 133 ff.
22 Ward W. Op. cit. P. 46; см. также: Murnane W. Ancient Egyptian Coherencies. Chicago, 1977. P. 50. Note 105.

15

делает ее дочерью Эйе, мужа кормилицы Нефертити Тийи, будущего фараона (который в свою очередь оказывается родственником Иуйа, деда Эхнатона по материнской линии) и к тому же - младшей сестрой цариц Нефертити и Мутнеджемт (супруги Хоремхеба)23. Эта версия основывается на двух фактах: прежде всего, находке в почти полностью разграбленной гробнице Нефертари фаянсовой пломбы, надписанной тронным именем фараона Эйе (найденная в ходе раскопок Э. Скиапарелли, она ныне хранится в Египетском музее Турина); во-вторых, использовании в одной из гробничных надписей Нефертари формы "Атон", а не "Амон" в обозначении имени солнечного божества, что должно как будто бы указывать на связь с традицией Амарны. Свидетельства эти очень интересны, однако оба могут носить случайный характер (например, единожды встречаемая форма itn вполне может быть опиской, хоть и весьма симптоматичной). Самая гипотеза кроме того вызывает сложности хронологического порядка.

Неизвестно также, откуда Нефертари была родом. Полная форма ее "царитского" имени Нефертари Меритенмут" - "Нефертари-любимая-Мут" как будто бы содержит намек на связь носительницы с Фивами, центром почитания этой коршуноголовой богини. Однако и здесь возможно иное объяснение, связывающее эту часть имени с принадлежностью ей уже как царице важнейшего женского жреческого титула "супруга бога (Амона)" (см. ниже), каковой, как известно, была входившая в фиванскую триаду Мут.

Вполне возможно, что и самого имени собственного царицы мы также не знаем. В зависимости от толкования нисбы-irj перевод самой формы Nfr.t.-irj допускает несколько вариантов: "Die Schönste davon" или "Die Schönste von ihnen"24; "The Most Beautiful (Woman)"25; (никак, однако, не "The Beautiful Companion"26) или, возможно, "The Very Best"27, если иметь в виду (как это делает Г. Гедике), что nfr может содержать в себе обозначение не только физической красоты, но и неких высоких духовных качеств. Имя Нефертари супруга Рамсеса II носила не единственной и не первой: изначальной его царственной обладательницей была Яхмос-Нефертари, супруга фараона Яхмоса и прародительница XVIII фиванской династии, в этом качестве обожествленная и ставшая покровительницей всего фиванского некрополя28. Как

23 Hari R. Mout-Nefertari, épouse de Ramses II: Une descendante de l'hérétoque Ai? // Aegyptus. 1979. Vol. 59. P. 3-7; Bianchi R.S. // In the Tomb of Nefertari: Concervations of the Wall Paintings. Santa Monica, 1992. P. 43.
24 Ranke H. Ägyptischen Personennamen. Bd. I. S. 201 (16); Bd. II. S. 176.
25 Albrigth G. // JNES. 1946. Vol. 5. P. 17.
26 Cottrell L. Op. cit P. 186.
27 Nofretari: Eine Documentation der Wandgemälde ihres Grabes / Einleit. G. Thausing, Komment H. Goedicke. Graz, 1971. P. 32. (Далее: [Goedicke] Nofretari.).
28 Cernj J. // В IF АО. 1927. Vol. 27. P. 159 if.

16

полагают многие, это не случайное совпадение имен, но обозначенная преемственность: супруга Рамсеса II могла быть названа в честь своей знаменитой предшественницы. Эта гипотеза связывается с особенностями династической истории Рамессидов. Как известно, основатель династии не состоял в родстве с предшествующим фиванским династическим домом и вообще в известном смысле был "чужаком". Его преемники предпочитали север страны в качестве места своего обитания (сначала - старинный Мемфис, потом - построенный практически на месте гиксосского Авариса блестящий Пер-Рамсес) и не переставали чтить Сета в качестве своего родового бога, но вместе с тем за Фивами сохраняли значение столицы государства, а за их верховным божеством Амоном - статус общегосударственного. Рамессиды всячески старались подчеркнуть свою связь с фиванской традицией и, возможно тем самым - законность преемственности власти. Они стремились подчинить максимально фиванское жречество, прежде всего - богатейшего и влиятельнейшего храма Амона Фиванского. Отношение с ним складывалось непросто: например, в самом начале правления Рамсеса II в среде последнего существовала оппозиция: как следует из текста Абидосской надписи (к которой мы будем ниже неоднократно обращаться) одним из первых государственных актов молодой фараон сместил ранее назначенного, но, видимо, неугодного ему, верховного жреца Амона и - как бы по воле бога - заменил его своим ставленником. Вполне возможно, что подчеркнутое имя супруги фараона, вызывавшую стойкую ассоциацию с фиванской традицией, могло способствовать целям фараона29. В таком случае мы должны предполагать, что самое свое имя Нефертари могла получить уже в браке. Заметим, что у его первой носительницы оно скорее всего не было собственно именем, но скорее родом почетного титула30.

Не знаем мы точно и того, когда и при каких обстоятельствах Нефертари стала супругой фараона. Два памятника - скальная часовня Рамсеса II в Джебель Сильсиле31 и гробница упоминаемого выше ставленника Рамсеса II - верховного жреца Амона Фиванского Небуненефа II в Дра эль-Нага32 как будто бы надежно датируют ее существование в качестве великой царицы уже в 1-ом году правления ее супруга как фараона. Вместе с тем рельефы из храма Сети в Бейт Эль-Вали в Нубии, изображающие военные кампании египтян в правление последнего, среди прочих запечатлевают не только самого Рамсеса в

29 Напомним, что "открыватель" рамессидской эры, Рамсес I, также принял тронное имя Менпехтира ("Устойчивость мощи - Ра"), структурно повторяющее имя основателя XVIII фиванской династии Яхмоса - Небпехтира ("Владыка мощи - Ра").
30 [Goedicke] Nofretari. P. 33.
31 LD. III. 175 с; PV. V. 217.
32 PM. I. 1. 267(8); Borchard W. // ZÄS. 1931. LXVII. Taf. I, II. S. 29-31.

17

бытность его царевичем, но и старшего сына (или сыновей - см. ниже) этой пары33, из чего следует, что самое замужество Нефертари должно было предшествовать воцарению Рамсеса II34. Из надписи Рамсеса II, помещенной им в Абидосский храм своего отца Сети I (так называемой Большой посвятительной) известно, что Сети I официально ввел его в ранг своего соправителя. При этом, как сообщает Рамсес II, среди прочих знаков своего нового статуса он был наделен собственными апартаментами с "женской царской челядью, подобной красавицам царского дворца; выбрал для меня он (= царь, Сети I) женщин по (всей стране?), наложниц (или: музыкантш35) для... женщин гарема, спутниц36"37. Вполне возможно, что в числе этих женщин могла быть и Нефертари.

К сожалению, абсолютная и относительная датировка этого события, а, следовательно, и возраст ее участников точно не известны: в длительном правлении Рамсеса II этот период вообще наименее ясен. О самом соправлении и своем возрасте Рамсес П сообщает впоследствии в двух надписях. В Абидосской посвятительной (от первого года его правления) он говорит следующее: "Это Менмаатра (= Сети I), кто вскормил меня, возвеличил меня сам Владыка Всего, (когда) я был ребенком (hrd.w), (еще до того, как) утвердился я в правлении. (Еще когда) был я в яйце, дал он мне землю (= страну). Вельможи целовали передо мной землю, (когда) был назначен я сыном старшим (s’ smsw) и наследным царевичем (irj-р't) на троне Геба. Докладывали (о делах) Обеих Земель (= Египта) мне как командиру пешими и колесничими войсками. (Когда) воссиял (h'jj) отец мой перед народом, был я ребенком (sfj) в руках его. Сказал он в отношении меня: "Воссияйте его (sh‘jsw) в качестве царя, (чтобы) увидел я красоту (его, пока) я жив". ...Придворные укрепили двойной венец на моем лбу. "Укрепите Великую (= урей)38 на его голове", - сказал он, (когда) был он на земле (= когда был он жив)..."39. Кубанская стела (от 3-го года правления Рамсеса) устами его царедворцев подтверждает эти факты его биографии: "... (еще) будучи в яйце, (был ты) на месте твоем в качестве ребенка-наследника (hrdw irj-р't)...". О делах Обеих Земель сообщалось тебе, когда был ты ребенком с локоном (юности)... (когда) был ты ребенком 10 лет, действовал ты в качестве командующего вой-

33 Roeder G. Der Felsentempel von Bet et-Wali. (Le Caire), 1938. Taf. 22, 23, 25, 31.
34 Borchard W. // Op. cit P. 29-30; Seele K. Coherency of Ramses II and Sety I and the Date of the Great Hypostyle Hall at Kamak. Chicago, 1940. P. 38-40; Murnane W. Op. cit P. 69.
35 I’j-hmjw. Cm. DLE. II. 184. Ср.: Wb. III. 298, 2-3.
36 О термине hnmst, см.: DLE. II. 182.
37 KRI. II. 1. 328. 4-6; PM. VI. P. 3(34).
38 DLE. I. 120.
39 KRI. II. 1. 327. 12-328. 4.

18

ском..."40. Само событие подтверждает, как обычно полагают, один из рельефов заупокойного храма Сети I в Курне, на котором Рамсес запечатлен в короне атеф, коленопреклоненным перед Амоном; к верховному божеству его подводит Мут; за троном Амона изображены Хонсу и Сети I41: сюжет обычно толкуется как изображение акта введения в соправление царевича-наследника Рамсеса фиванской триадой в присутствии его отца-фараона42.

Комментирование Абидосской и Кубанской надписей (и некоторых других, связанных с ними источников) с точки зрения хронологии соправления Сети I и Рамсеса II породило огромную литературу и дискуссию, которая длится уже столетие. Проблема заключается прежде всего в том, что неизвестно, когда родился Рамсес, и существует несколько гипотез относительно того, как долго правил Сети 143: уже при этих изначальных условиях данные Кубанской стелы (и параллельные им по смыслу сведения Абидосской) о 10-летнем возрасте царевича, способны сами по себе дать несколько вариантов решения вопроса о начале и длительности периода их совместного правления. Дело, однако, осложняется тем, что событие, применительно к которому возраст Рамсеса обозначен, в свою очередь понимается по-разному: если К. Сили44 и К. Китчен45 видят в нем действительно введение в соправление, У. Марнейн46 склонен толковать его как введение царевича лишь в статус наследника, а Дж. Шмидт47 вообще относит его к восшествию на престол самого Сети I. Сложность составляет также и сама хронология основных источников, освещающих начальный период жизни Рамсеса-царевича: все они (включая Абидосскую и Кубанскую надписи, датированы "задним числом” - соответственно 1-ми 3-м годом его правления - кстати, понимаемого также по-разному: в качестве фараона или же соправителя48) не современны изображаемым событиям. За редким исключением, они (храмовые рельефы и надписи) происходят из храмов (в Бейт эль-Вали, Сети I в

40 Ibid. II. 2. 236. 4-6.
41 LD. III. 150 с; РМ. II2, 417(102).
42 См. иначе: Murnane W. Op. cit Р. 62.
43 См., например: Petrie W.M.FI. A History... Р. 10 (9 лет, возможно, 20 или 26 лет); Reisner GA., Reisner MB. // ZÄS. 1933. Bd. 69 (11 лет); Bierbirier M. // JEA. 1972. Vol. 58. P. 303 (более 15 лет). Обсуждение общих проблем хронологии этого периода см.: Hornung E. Untersuchungen Zur Chronologie und Geschichte des Neuen Reiches. B., 1944; Kitchen K. // CdÉ. 1965. 40. P. 310 ff.
44 Seele K. Op. cit. P. 27 ff.
45 Kitchen K. Pharaohs Triumphant: Life and Times of Ramesses II. Warminster, 1982. P. 27 ff.
46 Murnane W. Op. cit. P. 59.
47 Schmidt J. Ramesses II: A Chronological Structure of His Reign. Baltimore, 1970. P. 165.
48 Schmidt J. Op. cit; Murnane W. Op. cit. P. 85. См., однако: Kitchen K. // JEA. 1965. 65. P. 254.

19

Абидосе, Курне, Большого гипостильного зала в Карнаке), строительство и декорирование которых было начато в правление Сети I, а завершено при Рамсесе II: при этом часть событий, имевших место в правление первого (и в бытность его сына, стало быть, просто царевичем-наследником или соправителем) излагает post factum уже второй, но уже в качестве фараона. Это заставляет подозревать некоторую искусственность их композиции вообще, а в частности - смещение временных акцентов49. Однако проблема еще сложнее: в каждом отдельном случае степень причастности "авторов" к тому или иному источнику может быть не очевидна: формулы dj 'hn/m` 'chrw при имени Сети I (как и некоторых других действующих лиц этих событий), которые - если их понимать буквально - должны обозначать живо было или нет данное лицо в момент изображаемых событий, могут быть здесь подчинены их "историческому" употреблению50.

К сожалению, попытки решить проблему иными путями - например, искусствоведческим анализом, построены на различии типов рельефов (предпочтительно "высоком" по преимуществу при Сети I и "врезанном" исключительно при Рамсесе II), а также текстологическим, основанном на временной привязке "короткого" и "длинного" имен Рамсеса, не дают однозначных решений.

В свое время эта крайняя противоречивость основных источников (наложенная, к тому же, на ошибочно истолкованную деталь одного из карнакских рельефов51) привела Дж. Брэстеда к заключению, что вообще все сведения о начальном периоде жизни Рамсеса-царевича (в том числе - и касающиеся соправления) являются позднейшей фальсификацией последнего, предпринятой для того, чтобы скрыть узурпацию им власти52. Его гипотеза имела сторонников53, хотя должна была бы предполагать собой подделку в гигантских масштабах. Впоследствии подлинность самих событий была доказана54, однако это едва ли не единственное, в чем согласны исследователи проблемы

49 Seely К. Op. cit. Р. 36-38. См. также: Gardiner A. Egypt of Pharaohs. L., 1961. P. 445.
50 См.: Seely К. Op. cit. 36-48; Murnane W. Op. cit P. 267 f.
51Дж. Брэстед полагал, что фигура Рамсеса "закрыла" собой первоначально изображенного гипотетического старшего сына Сети I и его истинного наследника. Как оказалось впоследствии, он был прав, подозревая самое позднейшее исправление, однако ошибся в толковании его характера: прежде там был изображен один из военачальников. См.: Murnane W. Op. cit. P. 60-61.
52 Breasted J. // ZÄS. 1899. XXXVIII. S. 130 ff. BAR. III. 123 ff, 257 ff.
53 См., например: Petrie W.M.FI. A History... P. 40; Edgerton. W. The Thutiftosid Succession, Chicago. 1933. P. 31 etc.
54 Один из наиболее убедительных аргументов - стела № 250 из Серабит эль-Хадим (Gardiner A., Peet Т., Cerny J. The Inscriptions of Sinai. L., 1952. Vol. I. Pl. LXVIII; L., 1955. Vol. II. P. 176-177), на которой Сети I и Рамсес изображены с царскими инсигниями, имена обоих заключены в царские картуши, однако титул младшего обозначен как "царский сын его (=Сети I)". См.: Murnane W. Op. cit P. 62.

20

соправления. К настоящему времени существует несколько основных гипотез относительно его хронологии: К. Сили (Seele К. Coherence. 1940) полагает, что Рамсес был коронован в возрасте несколько более 10 лет; между этим событием и началом его правления как фараона прошло, возможно, до 10 лет; Дж. Шмидт (Schmidt J. Ramesses II... 1970) считает, что на 10-м году жизни Рамсеса его отец Сети I взошел на престол, который занимал в течение 11 лет. На период их совместного правления пришлось 3+х года. Отсчет правления Рамсеса был начат с момента соправления. По мнению У. Марнейна (Murnane W. Coherencies. 1977), в возрасте 10 лет Рамсес получил титул наследника, который продолжал носить вплоть до 9-го года правления своего отца-фараона, находившегося у власти в общей сложности 11 лет. Отсчет правления был начат с периода соправления. Наконец, К. Китчен (Kitchen К. Pharaoh ... 1942) считает, что на 7-м году правления Сети I 10-летний царевич-наследник был введен своим отцом в соправители -учитывая юный возраст, скорее формально, для поднятия престижа, чем реально; на период соправления пришлось около 7-8 лет.

Таким образом, возраст Рамсеса при смене им Сети I на престоле полагается равным от 17-18 до 20+х < 5 лет, при этом "1-й год" его правления (как бы он ни трактовался - в рамках соправления или по его окончанию), т.е. время, когда Нефертари уже была его великой царицей, приходится в. большинстве гипотез на его 17-18-летие. Как говорилось выше, к этому времени у Нефертари и Рамсеса был по крайней мере один сын-первенец, Амонхерунемеф. Этот ребенок способен, казалось бы, поставить под вопрос приведенные выше выкладки: бейтэльвалийские рельефы запечатлевают его, в также его младшего брата (родного или полуродного - по отцу, см. ниже) Хаеумуасета в виде подростков с локонами юности на колесницах в сцене боя вместе с отцом, тогда еще царевичем55. Возраст этих "бейтэльвалийских" братьев составляет одну из ключевых проблем, связанных с хронологией раннего периода жизни Рамсеса, и в силу этого неоднократно служил предметом обсуждения. Ныне, как представляется, наибольшую поддержку имеет гипотеза К. Сили, который понимает самый сюжет рельефа как изображение не реального сражения, но скорее сцены триумфа Рамсеса: присутствие на нем детей последнего выражает идею приобщения их к успеху. Что же касается их конкретного возраста, то он, по мнению Сили, несомненно преувеличен по соображениям престижа: в реальности их возраст на момент событий должен был быть младенческим56. Таким образом, гипотеза о 17-18-летнем возрасте Рамсеса, который приходится на "1-й год" его правления, вполне состоятельна. По всей видимости, при браке с Нефертари он

55 Roeder G. Der Felsentempel. Taf. 22, 23, 25, 31. PM. VIII. 23 (6).
56 Seele K. Op. cit P. 36-38.

21

был несколькими годами (учитывая возможный возраст Амонхеруне-мефа) младше; Нефертари должно было быть по крайней мере столько же лет, если не меньше: стало быть, она должна была стать его супругой скорее всего подростком.

Не знаем мы точно и того, когда Нефертари умерла. К сожалению, она не появляется ни в одном датированном памятнике поздних лет. Некоторые косвенные сведения можно получить из абусимбельских храмов. При возведении Большого храма Рамсеса II, построенного в честь Ра-Харахти, Нефертари была жива, что как будто бы следует из формы славословия при ее имени ("да живет она"). Однако единожды в надписях мелькает титул hm.t njswt "царица" при имени одной из царевен, Бинт-Анат57 (рожденной от брака с царицей Исетнефрет, см. ниже): возможно, это означает, что к концу строительства Нефертари уже не было в живых. Малый абусимбельский храм также начал возводиться при жизни Нефертари (возможно, она имела какое-то отношение и к его замыслу): как справедливо замечает Гедике58, об этом должен свидетельствовать сам характер сооружения: он не царицын заупокойный, но посвящен изначально местной ипостаси богини Хатхор-Ибшекской, которую в известной мере воплощает царствующая супруга фараона; будь Нефертари к этому времени мертва, на изображениях в храме должна была бы присутствовать ее преемница. Мы знаем, что сама великая царица совершила совместно с Рамсесом и старшей их дочерью далекое путешествие в Нубию, чтобы присутствовать на посвящении ей этого храма. Сведения об этом сохранила стела "царского сына Куша" (т.е. наместника царя в Нубии), "начальника южных земель" Хеканахта59, где он изображен коленопреклоненным перед царицей. Однако в верхнем регистре этой стелы жертвоприношения богам совместно с Рамсесом совершает уже их старшая дочь Мериитамон, занявшая ее место пока лишь как царевна...60

Общий тон большей части посвятительных надписей на опорных столбах фасада Малого абусимбельского храма свидетельствует о том, что они, судя по всему, были сделаны тогда, когда Нефертари могло уже не быть на свете, однако начало посвящения, возможно, прижизненно: "царь Верхнего и Нижнего Египта Усермаатра Сетепенра, сын Ра собственный его, Амон-Рамсес, любимый Амоном, да живет он, подобно Ра, вечно... храм этот великий для жены царевой великой Нефертари Меритенмут, из-за любви к которой восходит солнце, да

57 РМ. VII. 105; III. с (без титула); KR. III. 1. 756. 11.
58 См.: [Goedicke]. Nofretari. P. 31.
59 PM. VIII. 118 (17); KRI. III. 1.71. 1-10. См. также: Reisner G. // JEA. VI. 1920.
60 KRI. III. 1.71.7.

22

живет она... Царь Верховного и Нижнего Египта Усермаатра Сете-пенра сделал храм (этот) в Нубии в качестве работы для вечности... Сделал царь Верхнего и Нижнего Египта для жены царевой великой Нефертари Меритенмут в Нубии, да живет она, подобно Ра, вечновековечно... Приказал Величество Его сделать храм этот в Нубии, вырезав его в скале. Никогда не было сделано подобного этому, начиная со времени Атума..."61

На 21-м году правления своего супруга Нефертари была жива: об этом свидетельствует ее знаменитое письмо с приветствиями хеттской царице Пудукхепе из Богазкёйского архива62. На 24-м году правления Рамсеса, когда, вероятно, имел место первый его юбилей хеб-сед, Нефертари рядом с ним уже не было... Перед богиней Хатхор изображена вместе с фараоном царевна Бинт-Анат63. Имя Нефертари в источниках, отражающих ее земное существование, не встречается больше ...

Два рельефа с изображениями Нефертари создают как бы обрамление ее жизни: первый, датированный 1-м годом правления ее супруга как царя, где она молодой великой царцей, ό-бок с Рамсесом II и, обвив его рукой, стоит у дворцового "окна явления", приветствуя возведенного в высокую жреческую должность Небуненефа. И второй, не датированный, но относящийся к концу ее жизни, где она изображена одна, сидящей в кресле и принимающей приветствия от вельможи Хеканахта, в то время как в официальной роли рядом с фараоном ее заменяет уже ее дочь. Была ли она тогда больна? Коснулась ли ее немилость фараона? Между этими двумя событиями прошло около двух с половиной десятилетий... Поскольу мумия Нефертари не уцелела, мы вряд ли когда-нибудь узнаем, как и от чего она умерла...

Так что же, в сущности, мы о ней знаем?

Знаем прежде всего то, что она с самого начала своего царитствования не была единственной царицей Рамсеса II. Как говорилось выше, при введении в статус сонаследника Рамсес был наделен царским гаремом, наложницами, женами. Изначально из числа рамсесовых царских женщин еще две, кроме Нефертари, обладали высшим царским титулом - hm.t njswt wr.t - "жена царева великая".

Первой из них была Хенутмира - младшая сестра Рамсеса II. О ней сохранилось очень мало сведений; самое положение ее как супруги своего брата ставится иногда под сомнение64, однако это несомненно подтверждают надписи на двух памятниках: титулатура на внешнем саркофаге Хенутмира (СМ. 317) (в изножье, в правой части надписи -

61 KRI. III. 3. 765. 11-16.
62 Edel E. // JNES. 1948. 7. Р. 14.
63 РМ. VII. 150. III, с.
64 Troy L. Op. cit P. 169 (19.3).

23

hm.t njswt65), a также полная титулатура, начертанная на ее статуе при канопском колоссе Рамсеса II66: sn.t njswt n(t) ht.f mr.t. f. hm.t njswt wr.t "сестра царева, что от плоти его (=родная), любимая его, жена царева великая"67.

Второй из них была некая Исетнефрет, о происхождении которой нет никаких сведений. Деталь, заслуживающая в связи с этим внимания - имя ее и Рамсеса старшей дочери - Бинт-Анат: оно не египетское, но сирийское или ханаанейское ("дочь Анаит"): может быть, в этом можно усмотреть намек на этническую принадлежность самой матери. При жизни Нефертари Исетнефрет практически никак себя не проявляет, оставаясь полностью "теневой" великой царицей. После смерти первой она заняла ее место, однако в титулатуре ее титул "жена любимая" так никогда и не появился.

В связи с историей Исетнефрет несомненный интерес снова имеет тема "бейтэльвалийских" сыновей Рамсеса - Амонхерунемефа и Хаемуасета. На рельефах имена обоих сопровождает эпитет m’chrw, "историческое" употребление которого допускает, что они могли быть таковыми к моменту создания их изображений: вопрос, стало быть, опять сводится к проблеме датировки рельефов и вообще самого храма Сети I в Бейт эль-Вали. Отнесение его строительства к раннему периоду Рамсеса должно приводить к заключению, что оба его сына скончались в детстве68. Дело, однако, заключается в том, что не известно точно, когда храм был фактически завершен - возможно, долгое время спустя после воцарения Рамсеса II. При этом весьма возможно, что смерть настигла этих его детей отнюдь не в младенчестве: в свое время еще Ф. Питри69 предлагал видеть в старшем из братьев позднейшего царевича - наследника Амонхерхепшефа, а в младшем - не кого иного, как знаменитого впоследствии сына Рамсеса, мудреца и ученого Хаемуасета. Эту точку зрения впоследствии поддержали, среди прочих, А. Гардинер, У. Марнейн, К. Китчен70. Для нас последняя гипотеза важна с той точки зрения, что матерью этого Хаемуасета а, стало быть, тогда и Хаемуасета "бейтэльвалийского", была не Нефертари, но Исетнефрет71. Следовательно, это означало

65 KRI. II. 3. 857.
66 PM. IV. 2. Трой делает ссылку на этот памятник, но, видимо, не учитывает его данных.
67 KRI. 11.485. 12; LÄ. II. 736.
68 См.: Mayer E. Geschichte des Altertums. Bd. II. 1. Stuttgart, В., 1928. S. 457 (Not 1); Seele K. Op. cit P. 37-40. Относительно его теории "двух Хаемуасетов" см. особенно с. 37, сн. 46.
69 Petrie W.M. Op. cit P. 35, 84.
70 Roeder G. Op. cit S. 162; Mumane W. Op. cit P. 69; Kitchen К. Op. cit P.
71 LD. 175, e; LÀ. L 897f.

24

бы, что и Исетнефрет стала супругой Рамсеса до его воцарения -возможно, при тех же обстоятельствах, что и Нефертари72. Кстати говоря, некоторые исследователи склонны полагать, что Исетнефрет вообще стала супругой фараона прежде Нефертари, однако это не более, чем гипотеза. На тех немногих памятниках Исетнефрет, что нам известны, вместе с ней, как правило, изображается ее дочь Бинт-Анат - с ее как бы двойным титулом царевны и царицы73. После смерти Исетнефрет титул hm.t njswt wr.t с Бинт-Анат стала разделять

старшая дочь Нефертари Мериитамон, также имевшая двойной цырицынский титул. На 34-м году правления Рамсес II заключил династический брак с дочерью "великого царя страны Хатти"74, которой было дано египетское имя Маатхорнеферура и которая также получила титул "жены царевой великой"75. О ней практически ничего не известно, как и о ее младшей сестре (от этой не сохранилось даже имени), которую в поддержание дипломатических отношений Рамсес II взял в жены уже позднее76. Впоследствии его супругой с титулом "жена царева великая" стала также еще одна дочь Нефертари - Небет-тауи77.

72 Несомненно, интересен вопрос об идентификации царицы на рельефе из скальной часовни Меренптаха в Джебель Сильсиле (PM. V. 217). В надписи, сопровождающей изображения, указано, что это hm.t wr.t nb.t t’wj shp n£rw hm.t njswt Ist.nfr.t "жена великая, владычица обеих земель, умиротворительница богов, жена царева Исетнефрет" (KRI. IV. 76). Последнее имя, как мы знаем, носила не только соперница Нефертари, но и Исетнефрет II, возможно, ее дочь, супруга фараона Меренптаха, каковой изображение обычно и приписывается. Однако Л. Трой в своем "Индексе" и примечании к нему относит его к Исетнефрет, супруге Рамсеса I (Troy L. Op. cit. P. 169). Если это так, то изображение второй его великой царицы действительно составило бы полную композиционную (а стало быть - и важную смысловую) параллель известному рельефу из джебельсильсилеской часовни самого Рамсеса II (и датированой, как упоминалось выше, 1-м годом его правления), где вместе с ним в сцене адорации изображена Нефертари. К сожалению, аргументация гипотезы остается за пределами работы, но скорее всего верна все-таки традиционная атрибуция памятника.
73 На Асуанской стеле (PM. V. 249; KRI. II. 3. 854. 15) при имени Исетнефрет стоит титул hm. t njswt, в то время как при имени Бинт-Анат - hm.t njswt wr.t; в Луврской группе (Исетнефрет с сыновьями) при ее имени полный титул великой царицы.
74 Сводка многочисленных копий см.: KRI. II. 1. 233-257.
75 KRI. II. 3. 857. Она была еще жива на 61-м году правления Рамсеса, см.: Gardiner А. //JNES. 1953. 12. Р. 145 ff.
76 См.: Коптосская стела: KRI. II. 1. 282-283.
77 Как полагают, титул великой царицы Рамсеса II имела впоследствии еще одна его дочь - Танеджем (см., например: Desroches-Noblecourt С. Touy, mère de Ramses II, la reine Tanedjmy et les reliques de l'expérience amamienne // Colloques internationaux du C.N.R.S. N 95. L'Egyptologie en 1979: Axes prioritaire de recherches. II. P., 1982. P. 227 ff.) В гробничной надписи она выступает как s’t njswt "дочь царева" (PM. I. 2. 751). См. также о ней: Petrie W.M.Fl. Op. cit P. 88-89.

25

Но знаем мы также то, что ни одна из этих шести или семи царских женщин, носивших, как и Нефертари, титул великих цариц (ни ее современницы, ни пришедшие ей на смену, ни ее собственные дочери, ни дочь ее соперницы, ни дочери великого царя страны Хатти), не занимала столь высокого, исключительного, как она, положения. Это особое ее положение отражается прежде всего в чрезвычайно пространной ее титулатуре, которая включает в себя более трех десятков титулов и постоянных эпитетов - более, чем у какой-либо иной древнеегипетской царицы, за исключением Яхмос-Нефертари.

С самого начала своего появления в качестве супруги фараона и до самого конца она носила титул hm.t njswt wr.t "жена царева великая", атакже hm.t njswt wr.t mr.t. f "жена царева великая любимая его". Как мы упоминали выше, ей принадлежал также титул irjt-pct, который, возможно, отражал ее положение "по мужу": высказывается предположение, что он мог подтверждать ее право на престолонаследие78.

Нефертари принадлежало также несколько высоких жреческих титулов, важен hm.t ntr - "жена бога". Этот высочайший титул был связан с культом государственного божества - Амона Фиванского и, начиная с той же Яхмос-Нефертари, стал ассоциироваться с женщинами из царской семьи. После Нефертари Меритенмут он вышел из употребления вплоть до XX династии, когда появился вновь у царицы Там-рет79. Как бы ни толковался титул в связи с его богословским содержанием80, практическое его значение выражалось, видимо, в том, что за потомством его носительницы (рожденным, как удостоверял титул, в священном браке с Амоном, воплощаемом в фараоне) закреплялось право (скорее преимущественное, чем исключительное, однако) представлять династическую линию и, стало быть, приоритет его прав на престол.

У Рамсеса II за его долгую жизнь от многочисленных царских женщин родилось огромное потомство - имена около полусотни сыновей и стольких же примерно дочерей в разных комбинациях запечатлены в Рамессеуме, Абидосском храме (Рамсеса), Луксоре, Абу-Симбеле, храме в Вади эс-Себуа и др. храмах81. Как справедливо замечал в свое время Питри, число это должно было быть по крайней мере удвоено, учитывая чрезвычайно высокую детскую смертность. Наделение Нефертари титулом hm.t ntr, возможно, преследовало

78См.: Helck W. //Orientalia. 1959. 19. S. 422. См. примеч. 19.
79 См.: Gardiner А. // ZÄS. 1912. 50. Р. 49 ff.
80 См. дискуссию: Gitton М. // BIFAO. 76. Р. 65-89; Menu В. // BIFAO. 77. Р. 89-100; Troy L. Op. cit. P. 97 ff.
81 См. синопсис: KRI. II. 858-860; 916 ff.

26

изначальное стремление фараона в том числе выделить ее потомство: показательно, что ни одна другая из великих цариц Рамсеса этого титула впоследствии не получила. Однако все в конечном счете решил естественный ход событий. Судя по всему, ни один из шести или семи детей, рожденных в браке Рамсеса II и Нефертари, не пережил долгой жизни их отца. Трон в конечном счете перешел к сыну соперницы Нефертари Исетнефрет - царевичу Меренптаху. (Любопытная деталь: две маленькие фигурки Нефертари, изображенные у ног фараона на двух известных статуях Рамсеса II (Тиг., 1380 и Cairo, 42140), имеют одинаковые по характеру повреждения, а самое имя царицы полувыскоблено из ее картуша. Как полагают, это могло быть сделано по приказу фараона Меренптаха, желающего хотя бы частично истребить образ и имя ненавистной соперницы его матери с памятников своего отца82.)

В титулатуру Нефертари входил также важный титул shtp ntrw "умиротворяющая богов”. Некогда титул этот был известен только как мужской и имел в виду царя, как блюстителя культовых традиций83: как и другой ее титул "умиротворяющая отца своего Амона", он должен свидетельствовать о ее важной роли в официальном культе.

Политические функции Нефертари выражаются набором других высоких титулов. Прежде всего - nb.t t’wj "Владычица Обеих Земель (=Египта)" и hnwt Sm‘ Mhw "Госпожа Юга и Севера": оба этих титула, составляющие параллель обычным титулам фараона и выражающие его верховную власть над страной, носили в разное время и другие царицы Рамсеса II (первый - все, за исключением хеттской жены Рамсеса и Тане джем, второй - все, за исключением Исетнефрет (современницы Нефертари) и той же Маатхорнефрура, которая была hnwt t`wj). Однако еще один титул Нефертари как великой царицы nb.t t`w nbw "Владычица стран всех", которым власть его носительницы как бы распространяется за пределы собственно Египта, совершеннно уникален - он зафиксирован лишь один раз в ее титулатуре.

Два других титула Нефертари - k‘.t swtj "высокая двумя перьями" и cnt m swty "прекрасная в двух перьях" имеют отношение к ее головному убору (в котором она как правило и изображается). Первый титул она носила первой из древнеегипетских цариц, второй - после Нефертити. Никто из рамсесовых цариц более не имел его. Сам этот великолепнейший головной убор часто изображается также на Яхмос-Нефертари, а впоследствии он составлял обязательную принадлеж

82 Bianchi R. Op. cit. P. 55.
83 [Goedicke] Nofretari. P. 33. Носительницей его была также одна из Исетнефрет - I или II, см. примеч. 72.

27

ность "жен бога Амона". Высказывается предположение, что эта регалия могла быть связана со статусом соправительницы84.

Кроме приведенных выше титулов, содержание которых более или менее однозначно понимается и имеет отношение к сфере политической и религиозной жизни страны, источники сохранили при ее имени также целый ряд суперлативных титулов-эпитетов, толкование которых допускает некоторые варианты. Искушение воспринимать их по преимуществу как отражение индивидуальных качеств царицы или же личного отношения к ней фараона всегда велико и часто оказывается неодолимым, хотя имеющиеся текстуальные параллели заставляют проявлять здесь большую осторожность. Например, в титуле wr.t hswt "великая похвалами" Г. Гедике предлагает видеть (по аналогии с использованием его в истории Синухета) скорее отражение роли царицы как заступницы или арбитра85, а эпитет nfr.t hrw "прекрасная ликом" (как имеющий мужской коррелят и могущий быть обращенным к царю и богам) понимать не в его физическом смысле86. Титул nb.t im’t "владычица очарования" также как будто бы может иметь специфическое содержание 87, как и титулы bnr.t mrwt "сладостная любовью" или cmrwt "великая любовью" - если их понимать в русле той религиозной концепции, которая определяет функции царицы-жрицы -супруги верховного божества Амона88. Если титул царицы hm.t k` nht "жена быка сильного (=фараона)" как будто бы не вызывает трудностей для интерпретации, то значение титула hnmt itj "воссоединяющая с правителем" также может составить предмет дискуссии89. Частично титулы Нефертари могут быть встречены в титулатурах супруг других египетских царей (например, эпитет inh.tw n sdm hrw. s "дающая жизнь тем, кто слышит ее", она разделяет с Нефертити), другая часть их была создана специально для ее отличия и в титулатурах других лиц более не встречается (например, di.s. ib.w hr rswt "радующая сердца"). Красота ее голоса и вообще музыкальность, составляющие постоянную группу эпитетов-титулов при ее имени, также, возможно, подразумевает прежде всего выполнение царицей соответствующих ее жреческим титулам обязанностей: mr.t hrw hr smc "любимая голосом пения" (как Яхмос-Нефертари); shtp Hr m hrw.s

84 Ibid. P. 34.
85 Ibid.
86 Ibid.
87 См.: Troy L. Op. cit P. 190 ("mistress of imct = scepter").
88 Ibid. Passim; Bianchi R. Op. cit. P. 39 ff.
89 См. например: Desroches-Noublecourt C., Kuentz C. Le petit temple d'Abou Simbel. I. P., 1968. P. 181. N 225.

28

"умиротворяющая Хора голосом своим"; shmjt m Ipt-swt "играющая на систре в Карнаке". Вместе с тем некоторые титулы-эпитеты могут несомненно толковаться буквально, как отражение индивидуальных физических или духовных качеств царицы: bw nfr nb n ib.s mdwt.s nb hr.twhr.s "доставляющая удовольствие каждой мыслью своей и словом своим каждым" (дословно: "вещь всякая сердца ее и говорение ее всякое - радуется человек всякий им"); cnt drtj hr ssstj "прекрасная руками, держащими систры"; wbh cwj "сияющая руками" и др.

Мы знаем также, что подобно титулатуре, все известные изображения Нефертари ставят ее на ступень недосягаемо высокую по сравнению со всеми прочими рамсесовыми женами. С самого начала своего появления в качестве великой царицы и практически до самого своего конца она неизменно запечатлевалась рядом с фараоном в сюжетах, связанных с важнейшими государственными событиями. Показателен при этом и другой момент: несмотря на то, что религиозная практика и традиция в общем и целом исключали изображение здравствующих цариц из храмовых сюжетов в течение эпохи Нового царства (особенно - в правление XVIII династии90), изображения Нефертари в ее земной жизни известны нам прежде всего именно по храмовым рельефам.

Уже на 1-м году правления Рамсеса Нефертари сопровождала царя в путешествии из столицы Пер-Рамсеса в Фивы на праздник Опет - главный религиозный праздник страны. Рельеф из гипостильного зала в Большом абусимбельском храме засвидетельствовал ее участие в этом выходе чисто государственного порядка: вместе с фараоном она приветствует барку со священной статуей Амона-Ра, которую несет процессия жрецов91.

В том же 1-м году на обратном пути в столицу Нефертари, как мы уже говорили, сопровождала Рамсеса в Абидосе и присутствовала на процедуре введения в важнейшую в государстве должность Верховного жреца Амона Фиванского Небуненефа. Впоследствии тот запечатлел главное событие своей жизни в собственной гробнице. Композиционно изображения Рамсеса и Нефертари в дворцовом "окне явления" несомненно вызывают в памяти сюжеты с Эхнатоном и Нефертити, прежде всего - церемонию возведения в жреческую должность Туту и Мерира92. Это не просто аналогия художественно-композиционного приема: участие в столь важном государственном мероприятии находит себе параллель только во времени Амарны, а сама Нефертари в этом смысле имеет своей предшественницей Нефертити.

90 Bianchi R. Op. cit P. 50 ff.
91 PM. VII. 109 (95). См. иначе: Murnane W. Op. cit P. 8Ф-85.
92 de Garis Davis N. The Rock Tombs of El Amama. L., 1908. Vol. VI: The Tombs Parennefer, Tutu, and Aÿ. Tab. XIX; L., 1903.Vol. I: The Tomb of Meryra. 1903. Tab. VI, VII.

29

На 3-м году правления Рамсеса изображение Нефертари было помещено на втором пилоне Рамессеума, вновь возводимого заупокойного храма фараона. Сюжет рельефов - праздник бога Мина: в одной из сцен Нефертари запечатлена участвующей в ритуальном танце с фигурой Белого Быка - персонификации Мина. Это изображение интересно тем, что оно не только свидетельствует непосредственную причастность царицы к этому важному культовому событию, что в общем, учитывая характер функций супруги царя, в этом контексте совершенно понятно, но также демонстрирует высокую меру ее артистических возможностей. Нефертари - единственная древнеегипетская царица, личное участие которой в подобном действе как будто бы запечатлено источником. Показательно, например, что, когда эти сюжеты были впоследствии скопированы в храме Рамсеса III в Мединет Абу, картуш, в который надлежало вписать имя любимой царицы того -"исполнительницы" этой роли, остался незаполненным93; весьма возможно, что последней, в отличие от Нефертари, данная "партия" оказалась не по силам94. Два параллельных по композиции рельефа, расположенных по обеим сторонам входа в гипостильный зал Малого абусимбельского храма, включают изображения Нефертари (находящиеся на прилегающих стенах95) в сцены сакрализованного триумфа фараона над традиционными врагами Египта: на правом рельефе царица изображена за спиной фараона, который с "благословления" Амона-Ра заносит булаву-секиру над головой коленопреклоненного нубийца, на левом - за штандартом с царским ка за спиной Рамсеса, казнящего в присутствии Хора-Меха стоящего на коленях азиата96. Изображения цариц (и вообще женщин) в подобного рода сценах, которые со времен царя Нармера являлись своеобразой формой увековечивания военных побед властителей над врагами страны, чрезвычайно редки. Нам известны лишь две царицы, кроме Нефертари, которые запечатлены в аналогичном контексте - ее предшественницы Нефертити97 и Анхсенамон, супруга Тутанхамона98. Упомянутые выше абусимбельские рельефы -единственные изображения единственной царицы - Нефертари - в многочисленных известных нам сценах триумфа Рамсеса II.

93 См.: Gauthier H. Les fêtes de dieu Min. Le Caire, MCMXXXI. P. IV.
94 Cm.: Wall Paintings... P. 22-23.
95 Breasted J. The Preliminary Report of the Egyptian Expedition I I AJSLL. 1906. Vol. 23. Foto 2517.
96 Из-за своего расположения относительно главной по содержанию части рельефа Нефертари часто остается за пределами описания или изображения (см., например: LD. II. 184а; WA. II. 184а; PM. II; Hall Е. The Pharaoh Smites his Enemies I ! MÄS. 1988. 44. P. 31. См., однако изображение: Desrouches-Noblecourt C., Kuenz С. Le petit temple... P. 48.
97 Hall E. Op. cit. Fig. 40. Об уникальных изображениях самой Нефертити в ритуальной позе "триумфатора" см.: Ibid. Р. 25-26. Fig. 39.
98 Ibid. Fig. 41.

30

Кроме этих рельефов, несомненно выдающихся своим контекстом, существуют другие, неоднократно изображающие маленькую, тонкую фигурку Нефертари рядом с супругом в более традиционных, но не менее важных по смыслу сюжетах: например, один из абусимбельских рельефов свидетельствует ее участие в ритуалах, связанных с культом обожествления фараона: вместе с Рамсесом она приветствует жрецов, тянущих барку с его статуей", на другом - они вместе совершают перед статуей воскурения и возлияния100. На рельефе из святилища Малого абусимбельского храма перед их сидящими статуями совершаются воскурения благовоний и возлияния101. Начиная со своего появления на джебельсильсилеском рельефе (возможно, первом в ее новом качестве царицы), Нефертари сопровождает фараона в сценах адорации - перед важнейшими древнеегипетскими божествами -Хатхор, Мут, Акукис, Сатис, Хнумом102, перед Таурет, связываемой с наиважнейшим в жизни страны событием - подъемом воды в Ниле и, стало быть, плодородием земли103.

Один лишь раз джебельсильсилеские рельефы в подобном контексте являют рядом с Рамсесом других его цариц - Исетнефрет и Бинт-Анат; единожды, как мы говорили выше, последняя мелькнула и в сцене адорации в Абу Симбеле104: по всей видимости, Нефертари к этому времени уже не было в живых.

Но, конечно же, самым главным свидетельством исключительности положения Нефертари служат сами абусимбельские храмы. Относительно причин, побудивших Рамсеса II обратиться к строительству этих колоссальных сооружений в далекой Нубии, неоднократно возникали дискуссии, однако несомненно, что абусимбельские храмы, как и многие другие культовые сооружения, построенные вновь( или - достроенные) фараоном между I и II порогами, являют собой прежде всего элемент идеологической экспансии в соседнюю территорию, всегда привлекавшую египетских правителей своим сырьевым потенциалом. Основная идея обоих храмов достаточно тривиальна - демонстрация мощи и величия двух центральных божеств древнеегипетского пантеона - Ра-Харахти и Хатхор, однако реализация ее знаменует собой религиозную инновацию, поскольку фактически один храм посвящен царствующему фараону, а другой - царице, случай, насколько достоверно известно, вообще уникальный. Столь же многозначителен и сам характер скульптурных изображений Нефертари на фасадах обоих культовых

99 Рм. VII. 109. (98).
100 Ibid. 116.
101 Desroches-Noublecourt C., Kuenz C. Op. cit P. 102, 6.
102 РМ. VII. 109. (98).
103 Ibid. VII. 115. (30).
104 Стела в часовне Песиура (РМ. V. 210. (22)); III осирическая колонна (РМ. VII. 105.11-f);RKI. II. 3. 756.

31

сооружений. Фасад Большого храма украшают четыре сидящих двадцати двухметровых колосса Рамсеса II, у ног каждой из статуй -фигурки (гораздо меньших размеров) членов царской семьи. Кроме детей и царицы-матери, Нефертари - единственной из царских жен -запечатлена в их числе, притом - четырежды105. Малый же храм являет собой пример еще более впечатляющий: из шести колоссальных фигур, располагающихся по его фасаду, четыре изображают Рамсеса II, две - Нефертари, при этом статуи обоих супругов выполнены в одинаковом размере.

Наконец, мы знаем, что в качестве великой царицы Нефертари была некоторым образом причастна к сфере внешней политики: известно ее ответное письмо хеттской царице с благопожеланиями и выражением надежды на будущее согласие между царями Египта и Хатти, которое было написано после заключения мирного договора между двумя государствами. Комментируя эту переписку между царствующими семьями (кроме письма Нефертари с египетской стороны сохранилось также несколько писем самого фараона, а также приветствия от царицы-матери и царевича Сетихепшефа), А. Гардинер106 заметил, что хеттская царица должна была играть гораздо более важную роль, чем египетская: Пудукхепа была не только адресатом самого фараона, но и получала от него письма, содержание которых было практически идентично посланиям к ее супругу, хеттскому царю Хаттушилю. Посколько посланий последнего к Нефертари действительно не обнаружено, это замечание Гардинера кажется справедливым. Тем не менее на собственноегипетском фоне сам факт остается беспрецедентным.

Таким образом о Нефертари нам известно, как выясняется, не так мало - во всяком случае, достаточно, чтобы бесспорно выделять ее не только из числа прочих рамсесовых главных цариц и многочисленных его жен, но и вообще полагать ее фигуру весьма примечательной среди других известных нам древнеегипетских цариц. По исключительности своего положения при фараоне, зримости своего присутствии, степени причастности к важнейшим событиям его жизни и, возможно, силе своего личного влияния Нефертари может быть сравнима лишь с великими царицами XVIII династии - супругами Аменхотепа III, Эхнатона и двух его кратковременно правивших преемников. В том ряду она была, кажется, последней - вплоть до времени Клеопатры. Вместе с нем нужно иметь в виду одно обстоятельство: в сущности о степени действительной вовлеченности Нефертари в дела государственного управления или международных отношений нам почти ничего не известно. Скорее всего оно вообще не могло быть значительным.

105 РМ. VII. 100. Царица-мать Тийа изображена дважды; Бинт-Анат - еще как царевна.
106 Gardiner A. Egypt of Pharaohs. L., 1961. P. 265.

32

Все ее соответствующие титулы - чрезвычайно высокие и почетные сами по себе, служили, в основном, средством ее внутреннего отличия и возвеличивания при фараоне, в дворцовой иерархии и т.п.

Попытки объяснить исключительность положения Нефертари делались неоднократно. Чаще всего они выводились из ее гипотетического добрачного социального статуса - не просто высокого, но предположительно имеющего некое влияние на положение самого фараона -то ли по причине возможной связи будущей царицы с фиванской элитой, то ли потому, что именно она являлась гарантом законности его прав на престол. Однако ни одна из подобных гипотез, как мы говорили выше, не может быть надежно подкреплена, и для многих исключительность ее положения по-прежнему остается энигматической. "Своим необыкновенным положением рядом с повелителем мировой державы Нэфр-эт была обязана не рождению, не государственными способностями, а обаянию, от нее исходившему, власти над сердцем самовластного супруга", - написал когда-то Ю.Я. Перепелкин о супруге Эхнатона107. Не это ли составляло и тайну Нефертари?

...На стелах Рамсеса II из Джебель Сильсиле, отмечающих 30, 37 и 40 года его правления, вместе с фараоном изображен лишь его любимый сын Хаемуасет108. Нефертари, как мы говорили, не было в живых уже, видимо, ко времени первого хеб-седа. Но и после ее смерти ни одна из его прочих жен не заняла ее места рядом с ним109...

И наконец, гробница Нефертари - последний знак ее исключительности и мера супружеской любви фараона.

Гробница находится в Долине цариц - местности, расположенной между двумя грядами горного массива эль-Курн и образующей юго-западную оконечность фиванского некрополя. Начиная с XVII династии эпизодически ее использовали для захоронений, а в течение XIX-XX династий она стала главным кладбищем, где находили свое последнее пристанище члены царских семей. Современное арабское название местности Бибан эль-Харим - "Двери цариц" (или Бибан эль-Маликат -"Двери госпожей"; "двери" - это, видимо, входы в гробницы, которые были видны и до современных раскопок) восходит, по всей видимости, к наиболее обычному пониманию древнеегипетского обозначения ее t` st nfrw как "Место красоты"; вместе с тем есть предположения, что изначально ее название могло быть связано с иным по смыслу словом nfrw (Wb, II, 258) и имело в виду прежде всего царских отпрысков.

За исключением хеттских царевен, все великие царицы Рамсеса II

107 Перепелкин Ю.Я. Кэйе... С. 27.
108 См.: РМ. V. 212 (№ 42, 43, 48, 49).
109 Maher-Taha М. The Considerable and Unique Position of Nefertary // Wall Paintings... P. 23.

33

были погребены в Долине цариц110, и ни одна из известных нам их гробниц не выдерживает сравнения с той, что была создана для Нефертари. Правда, все еще остаются затерянными ограбленные в древности захоронения Хенутмира и Исетнефрет (известен саркофаг первой, впоследствии узурпированный, и некоторые предметы из погребального инвентаря последней), однако свое посмертное соперничество они скорее всего должны были проиграть, как проигрывают его Нефертари и прочие древнеегипетские царицы, гробницы которых нам известны: по степени артистизма и роскоши оформления гробница главной супруги Рамсеса II оставляет их позади.

Сам памятник был обнаружен в 1904 г. в ходе систематического археологического исследования Долины цариц, начатого Итальянской археологической миссией в Египте, которой тогда (и два последующих десятилетия) руководил ее основатель, директор Египетского музея в Турине Э. Скиапарелли. Гробнице Нефертари, получившей порядковый номер 66, повезло двояко: не в пример многим замечательным открытиям миссии, она была изначально очень хорошо документирована, в том числе - фотографиями111; кроме того в числе прочих погребальных сооружений, раскопанных в Долине цариц, была самим Скиапарелли опубликована112. В течение семидесяти последующих лет памятник неоднократно исследовали и фотографировали113 (ныне имеется несколько тысяч его изображений); а также полностью публиковали (см. выше, работа Г. Таузинг и Г. Гедике). К настоящему времени гробница Нефертари принадлежит к числу наиболее документированных и изученных.

Сама гробница невелика по размерам в сравнении, например, с погребальными сооружениями знати в Долине вельмож, однако в Долине цариц она одна из самых больших: ее общая длина = 27,5 м; она имеет Т-образную форму и обычную для XIX династии ориентацию по оси север/юг. Подобно захоронениям этого времени вообще, она потайная, не имеет суперструктуры и представляет собой систему помещений, вырубленных в массиве известняковых пород у подножия гор, обрамляющих вади. Входом в нее служит прорубленный короткий (около 4,5 м) коридор с круто уходящей вниз лестницей (А), которая

110 См. РМ. I. 1. 762. ff.
111 Их автором был член миссии отец Микеле Пиццио, который позже изготовил и замечательную модель гробницы, по сей день украшающую один из залов Египетского музея в Турине. См. об этом: Donadoni S., Curto S., Donadoni-Roveri A.-M. Egypt from Myth to Egyptology. Milano; Torino, 1990. P. 262-263.
112 Schiaparelly E. Relazione sui lavori della missione archeologica Italiana in Egitto (Anni 1903-1920). Torino, 1923. Vol. 1: Esplorazione della "Valle delle Regine" nella necropoli di Tebe.
113 См. краткий обзор: Kadry A., Esmael F. Wall paintings... P. 35-38; McDonald J. // In the Tomb of Nefertari. P. 18-19.

34

Гробница Нефертари (QV 66): 1 - план; 2 - разрез

ведет в собственно гробницу. Последняя состоит из семи помещений; различаясь по размерам и функциям, они объединены в два разноуровневых комплекса (max. глубина нижнего до 12 м), которые связаны длинным (около 7 м) наклонным коридором (по которому когда-то спускали саркофаг); по обоим бокам его вырублены ступеньки. Основная архитектурная идея гробницы - единый длинный углубляющийся переход от ее начала до главной точки - погребальной камеры с саркофагом. К сожалению, как и все прочие погребения в Долине цариц, гробница № 66 полностью разграблена еще в древности: уцелели лишь части крышки саркофага из розового гранита, мелкие фрагменты костей ног погребенной, несколько единичных предметов из погребальной утвари (пломба, ушебти, фрагмент золотого украшения и др.). А также - настенная роспись, которая, занимая в общей сложности 520 м2, и составляет ее славу.

35

Общая концепция декорации гробничного интерьера находится в полном согласии с ее архитектурным замыслом: запечатлен длинный "потусторонний" путь царицы - от его начала, когда она переступает порог, разделяющий два мира, до его кульминационной точки - прохождения ею врат в царство Осириса, которая приходится на стены погребальной камеры. Плоскость стен и уровни "этажей" как бы членят этот путь на серию отрезков-эпизодов; сюжет большинства из них являет собой иллюстрацию (буквальную или косвенную) к фрагментам Книги мертвых или Книги врат (главных "путеводителей" и "инструкций-пособий" этого времени для "путешествующих на запад"), которая сопровождается соответствующей выдержкой из текста. Соотношение текстовых и изобразительных компонентов в различных сценах и различных частях гробницы неодинаково, но абсолютное преобладание последних характерно для памятника в целом. Основной способ организации изобразительного ряда - размещение в одной плоскости единичных большемасштабных, одинаково превышающих натуральные размеры, фигур царицы и богов.

Центральная часть верхнего комплекса (С), почти квадратное помещение (5,3 х 5,3 м2) со звездным небом-потолком, обозначает начало пути Нефертари. Стены левой части (С, 1-3) заняты выдержками из 17 главы Книги мертвых, тема которых - прославление вошедшего в иной мир и моления о ниспослании ему благ. В верхнем регистре над текстами - серия виньеток, служащих своеобразными иллюстрациями для избранных пассажей. На левом простенке южной стены (С, 1) расположен один из самых замечательных и прославленных сюжетов гробницы: Нефертари запечатлены трижды - в беседке за игральной доской; в виде большой, сидящей на архитраве гробницы, птицы-ба с царицыной головой, а также коленопреклонной, с молитвенно воздетыми руками. Роспись дает точный изобразительный ряд к помещенному под ней тексту, однако очень часто толкуется более широко - как изображение трех сущностей человека - физической, спиритуальной и духовной114.

В правой части южной стены (С, 3) мы видим Нефертари впервые вступающей в иной мир. Здесь она изображена уже не юной царицей-подростком, какой мы встречали ее у ног скульптурных памятников ее супруга, но зрелой женщиной на четвертом десятилетии своей жизни; время пометило морщинками ее шею, но лицо по-прежнему прекрасно; грациозная тоненькая фигура в белом парадном одеянии - длинном и пышном платье из тончайшей, заложенной складками материи, с красным поясом, который дважды обвивает ее тонкую талию, в многоярусном золотом ожерелье, роскошном парике, убранном здесь в три пряди, в дивном своем золотом головном уборе с двумя высокими

114 См. библиогр.: РМ. I. 1. 762 f.

36

перьями. Она изображена в позе адорации перед властелином загробного царства Осирисом: сидя на троне в короне атеф и при царских регалиях (жезле хек и плети нехаха), тот встречает ее у входа в свои владения. Теперь царица сама - "Осирис-Нефертари", "правогласная". На прилегающей восточной стене (С, 5, 6) ее моления встречают Анубис, бог погребальных церемоний и страны некрополей, и Осирис в виде мумифицированной статуи. Обещания Осириса, полученные в ответ на ее моления - покровительство и "вечность, подобную вечности Ра...", потом будут постоянно повторяться, варьируясь и, будучи вложены в уста многочисленных божеств, встречающих царицу на ее пути: с параллельных простенков, соединяющих "переднюю" с так называемым "альковом" (Е) и боковой комнатой (G), навстречу ей выступают богини Нейт (D, 7), Селкис (D, 2), Маат (F, 7, 2). На боковых стенах "алькова", взяв Нефертари за руку, Исида (названая так, но в головном уборе, обычном для Хатхор, Е, 2) и Хор-сын-Исиды в двойной короне пшент (Е, 7) уводят ее, каждый за собой, в сторону востока; на этом пути на простенке у входа в боковое помещение (G) их встречают три восседающих на троне божества: слева - Хепри, бог возрождения и превращений (антропоморфная фигура с черным лицом-скарабеем - Е, 3), справа - Харахти ("Хор-горизонта") и держащая его "под руку" богиня, названная Хатхор, но с необычным для последней головным убором - в виде символа аментет ("запад" - Е, 4); оба бога, кроме посохов уас, держат в руке символ жизни анх.

Далее Нефертари, двумя параллельными путями, "входит" в помещение G, тематика росписей которого выдает его важные функции. На левом западном простенке (G, 2) царицу встречает Птах в виде помещенной в наос мумифицированной статуи, которой она протягивает свое жертвенное приношение, тканье (обозначенное сдвоенным знаком S27); далее на ее пути (G, 3) - Тот, сидящий на троне в одеянии жреца ибисоголовый бог мудрости. Между ними изображен высокий поставец, на котором сосуд в виде лягушки и палетка для письма. Сопровождающий текст - заклинание из 94 главы Книги мертвых - об обретении усопшей сосуда с водой, палетки и письменного прибора Тота с "секретами его в них". На правом простенке западной стены (G, 7) - троица божеств: антропоморфная спеленутая фигура с головой барана, между длинными витыми рогами которого помещен солнечный диск - бог-демиург Хнум (или Хнум-Ра), которого обнимают за плечи Нефтида и Исида, и далее - Нефертари в позе адорации перед трехрегистровой композицией: семь небесных коров и бык и четыре кормила - воплощение питающих и приводящих в движение сил мира -копия замечательной виньетки к 148-й главе Книги мертвых, выдержки из которой сопровождают изображение.

На восточную стену помещения G приходится центральный по зна-

37

чению сюжет, знаменующий собой одно из кульминационных событий: Нефертари приносит жертвенные дары двум правителям мира: Осирису, владыке мертвых, и Атуму, владыке всего сущего. Божества восседают на тронах, спиной друг к другу, каждый - лицом к царице, "подходящей" к ним из северного и южного углов. На зеленоликом Осирисе - корона атеф, перед ним, на подставке - четыре маленькие фигурки сыновей Хора; Атум увенчан двойной египетской короной пшент. Нефертари держит в одной руке сехем, другой протягивает каждому из царей сосуд. Эта симметричная композиция объединяет и замыкает собой круг сюжетов боковых помещений D-G верхнего комплекса гробницы, которые, судя по всему, выполняли функцию часовен.

Далее наклонный коридор (Η-L), ведущий в нижнюю, подземную часть гробницы - туда, где завершалась погребальная процессия и находилось собственно погребение. По стенам наклонного коридора -фигуры Нефертари, подносящей дары сидящим на троне богиням Хатхор, Исиде, Нефтиде (в самом конце его - две последних запечатлены на знаке нуб ("золото") седовласыми - очень редкое изображение этого признака "благословенной старости"115); крылатых богинь Маат и Уаджит, оберегающих картуши с именем царицы; шакала-Анубиса, лежащего на ее саркофаге, а также магические тексты из Книги мертвых (главным образом из 151 главы). Сама погребальная камера (большое помещение 10,4 х 8,5 м2) как бы расчленена четырьмя квадратными колоннами, которые поддерживают расписанный пятилучевыми звездами потолок-небо; к ней примыкают три малых комнаты (М, О, Q): возможно, род кладовых для погребального инвентаря; на стене одной из них (М) изображение царицы в виде мумии. Основное содержание настенной росписи погребальной камеры (по ее периметру) и драматическое повествование о прохождении царицей - одних за другими - пяти врат в царство Осириса, которые охраняются сменами ужасных и кровожадных стражей. Преодолеть опасности ей должны помочь магические заклятия из Книги врат и Книги мертвых, текст которых покрывает собой более половины площади стен. У самого входа в погребальную камеру дважды запечатлена Нефертари (К, 7,2) - в своем роскошном, стянутом под грудью и подпоясанном белым одеянии, в головном уборе с высокими перьями; ее руки воздеты в молении перед началом пути через врата в подземное царство Осириса. На правом простенке северной стены погребальной камеры (К, 3) - царица запечатлена уже в конце своего путешествия, перед сидящими на тронах Осирисом, Хатхор и Анубисом. Вид ее изменился: исчезли длинное красное опоясание ее платья и верхняя часть ее золотого головного

115 См., например: Manniche L. City of the Dead: Thebes in Egypt L., 1987. P. 82. Fig. 69.

38

убора - два высоких пера с символом солнечного диска: связанная своей символикой с солнечным божеством, здесь в подземном царстве, она более неуместна.

Четыре колонны как бы выгораживают место, где когда-то стоял саркофаг, образуя род святилища. Поверхность их покрыта соответствующими моменту росписями. На плоскостях двух первых, лицом к входящей и протягивая к ней руку - Хор-неджетеф ("Хор-защитник-отца-своего") и Хор-иунмутеф ("Хор-опора-матери-своей"), роль которых исполняют заупокойные жрецы царицы. На каждой из "внешних" плоскостей - Нефертари вместе с божествами, не оставляющими ее своим покровительством: держа царицу за руку, Исида-Хатхор протягивает ей знак жизни анх (II, 2), Анубис обнимает ее за плечи (IV, 2), ее приветствует Хатхор (I, 3). На плоскостях, обращенных к северной стене погребальной камеры - два симметричных изображения: Исида (IV, 4) и Нефтида (IV, 4), держащие за руку царицу, в другой руке последняя, теперь уже ставшая богом, держит знак анх. "Внутренние" плоскости колонн занимают два сюжета: четыре идентичных изображения владыки потустороннего царства Осириса (в виде помещенной в наос мумии в короне атеф и при царских регалиях -1,2; II, 3; III, 2; IV, 3) и четыре изображения так называемого столба джед ("позвоночника" Осириса), с трех сторон окруженных картушами с царитским именем и ее титулатурой (1,4; II, 4; III, 7; IV, 7); эти символические изображения обозначают, что здесь, в центре гробницы, пройдя долгий и трудный путь, царица Нефертари уподобилась божеству, став сама Осирисом..

Гробница Нефертари еще раз свидетельствует исключительность своей владелицы. От подавляющего большинства захоронений в Долине цариц она отличается не просто своими размерами: типологически она оказывается вообще более близка гробницам фараонов из Долины царей. При этом обнаруживает в себе сочетание разных признаков: ее планировка и общая структура типична для царских гробниц позднего Нового царства, некоторые сюжетно-композиционные решения декора (прежде всего, большемасштабные фигуры персонажей, распределение сцен в пределах гробницы и ее уровней, общая концепция оформления погребальной камеры и др.) не находя себе полной аналогии, лишь частично могут быть сравнимы с современными ей рамессидскими памятниками (прежде всего - с расписными рельфами в верхней части фиванской гробницы ее свекра, Сети I116), но в гораздо большей степени - с царскими гробницами предшествующей XVIII династии (начиная от Аменхотпа II). Вместе с тем некоторые стилевые особенности, манера письма, отдельные мелкие детали предметного

116 См., например: Sethos - ein Pharaonengrab // Documentation zu einer Ausstellung des Aegytologisehen Seminar der Universität Basel im Antikenmuseum. 1991. Passim.

39

Нефертари и бог Хор. Роспись гробницы Нефертари

мира, запечатленные в изображениях, а также приемы цветового решения (прежде всего - так называемый "монохроматический" стиль в погребальной камере) и вообще эксперименты с цветом могут поставить гробницу, как кажется, в ряд с лучшими образцами частных фиванских расписных гробниц Нового царства.

Как мы видели, в центре внимания росписей - исключительно тема личных взаимоотношений царицы и богов: преимущественная форма их выражения - сцены адорации, предстояний, принесения жертвенных даров. Если в памятниках, отражающих земное существование Нефертари, поражало постоянство ее присутствия рядом с фараоном, то в гробничных росписях обращает на себя внимание обратное - полное отсутствие каких-либо упоминаний о Рамсесе И. Нефертари - единственная смертная (если не считать ее заупокойных жрецов, играющих роль божеств), запечатленная в своем погребении: отмеченная высшими царицынскими титулами, она предстает как самостоятельная и самодостаточная личность. Сама за себя предстательствует она перед богами Египта, которые не оставляют ее своей защитой: со стен, простенков и колонн они выступают ей навстречу, берут ее за руку, ведут за собой, обнимая за плечи, касаясь лица, давая "вдыхать" знак жизни... Для сюжетов, в целом для царских гробниц традиционных, здесь отличительна особая интимная окрашенность отношений царицы и богов, в кругу которых она выглядит ровней. Примечательно и другое: несмот-

40

ря на исключительно религиозно-мистическую тематику росписей (что вообще составляло характерную особенность гробниц рамессидской эпохи) декор гробницы Нефертари создает впечатление блеска и роскоши: старинного кроя изукрашенные одежды богов, изысканный придворный туалет самой царицы, сменяющиеся на ней прически и украшения (даже если их объяснять разным "авторством" росписей), покрытые орнаментами утварь и мебель, многоцветные фризы, обрамляющие изображения воссоздают атмосферу скорее блестящего дворцового торжества. Впечатление возникает во многом благодаря удивительной колористической насыщенности росписей, которая вообще делает гробницу № 66 одним из самых замечательных памятников даже внутри такого яркого явления древнеегипетской живописной культуры как новоцарская фиванская расписная гробница. Более того. Введенные в научный обиход цветные фотоизображения этих росписей117, а также, главное, исследования, выполненные по программе "Нефертари" по расчистке и реставрации их красочного слоя, дали очень важный материал, который позволяет вновь вернуться к обсуждению ряда фундаментальных проблем древнеегипетского искусства. Одна из них -проблема символики цвета, которая имеет неожиданное преломление в свете занимающей нас темы - статуса царицы. Известно, что свойство включать в цвет как таковой особую смысловую нагрузку было в высшей степени присуще для древнеегипетского художественного мышления118. В изображенном объекте мог не просто и не всегда воспроизводиться цвет "модели": применение цвета могло подчиняться особым правилам, действующим как бы внутри особой невербализированной информационно-коммуникационной системы, традиционной для данного общества. Проявление одного из таких правил можно видеть в особенностях передачи цвета человеческого тела: в рельефах, росписях, скульптуре древнеегипетские мастера использовали два основных цвета: красный (применительно к мужчинам и антропоморфным богам) и желтый (для передачи цвета кожи женщин и богинь) в ювелирных украшениях эти цвета соответственно имитировались камнями или пестами. Этому есть немало исключений119, тем не менее признак этот в общем и целом несомненно является маркирующим. В соответствии с этой практикой лицо и выступающие из-под одежды части тела Нефертари должны были бы изображаться с помощью желтой краски: так они, действительно, и изображены на нескольких плоскостях колонн ее погребальной камеры, однако в гробнице в целом для этой цели

117 Начиная с издания: Mekhitarian A. La Peinture égyptienne. Genèva, 1954.
118 См. об этом: Schäfer Н. Principles of Egyptian Art Oxford, 1986. P. 71; Kees H. // Nachrichten von der Akademie der Wissenschaften in Göttingen. Phil.-hist Kl. 1943. Bd. 11. S. 464 ff.
119 Cm.: Manniche L. // АО. 1982. Vol. 43. P. 9 ff.

41

использована красная. Заметим, что цвет кожи обступающих ее богинь передан обычным для этого желтым тоном, резко контрастирующим с цветом кожи царицы. Подобного рода "отклонения" иногда объясняются стремлением к реализму изображения (например, при изображении работающей на солнце служанки) или, например, "полным смешением в иконографии полов"120 (в некоторых памятниках амарнского времени), однако в целом ряде случаев, например, в изображении царицы Яхмос-Нефертари или супруги Тутанхамона121, как и в случае Нефертари объяснение может быть только одного рода: следуя предложенной Дж. Бейнсом формуле "кожа-цвет-характер"122, мы должны толковать его как недвусмысленный и подчеркнутый знак исключительности самой личности123.

Другая проблема, которая встает в связи с росписями гробницы Нефертари, касается одной из специфических функций цвета в живописи -передачи светотени и, следовательно, объема. В свое время основатель теории древнеегипетского искусства X. Шефер замечал, что египтяне по большей части не обращали никакого внимания ни на изображения, так сказать, "внешней" тени, отбрасываемой телом, ни светотени, способной это тело моделировать124. Единственный тогда пример использования этого приема он находил только в новоцарских изображениях складок на одеждах. В египетском искусстве этот эффект, как справедливо подчеркивал Шефер, достигается отчасти совсем иным способом: раскрашенный рельеф сам по себе способен был дать естественную игру светотени. Как полагают некоторые исследователи125, именно это обстоятельство могло в конечном счете подтолкнуть новоцарских мастеров на эксперименты с цветом, хотя в целом идея светотени им так и оставалась как будто бы чужда. Как известно, далее, древнеегипетские мастера избегали смешивания основных цветов; оттенки основного вводились ими как правило для создания видимой границы участков. Еще одним важнейшим правилом было размещение отдельного цвета в пределах, очерченных контурной линией (красной -предварительно, черной - окончательно), которая и "задавала" изображение как в росписи, так и рельефе. Наличие контура было практически важнейшей отличительной чертой древнеегипетской живописной культуры; как полагал Шефер, она была заимствована оттуда в микенскую126. Однако в моделировке лица Нефертари мы как будто бы стал

120 Ibid.
121 Eadem. // АО. 1978. Vol. 40. Р. 11.
122 Bains J. // АА. 1985. Vol. 87. Р. 284.
123 См. Bianchi R. // In the Tomb of Nefertary. P. 59.
124 Schäfer H. Op. cit. P. 72.
125 Cm.: Davis N., de Garis. Two Ramesside Tombs at Thebes. N.Y., 1927. P. 28, 43.
126 Schäfer H. Op. cit P. 83.

42

киваемся с нарушением всех этих основных правил: контурная линия профиля отсутствует, а наложение оттенков основного - красного -цвета при изображении ее лица дает игру светотени: это приводит к зримому эффекту трехмерности изображения, который достигается здесь исключительно средствами живописи. Пример использования подобной техники находит аналогии, пожалуй только в виньетках из двух частных захоронений времени Сети I 127. Подчеркнем особо, что в гробнице Нефертари эту инновацию можно наблюдать только в передаче лица самой царицы, что таким образом выделяет ее фигуру и этими специфическими средствами. Эффект достигается действительно поразительный: "...Если бы все документы, по которым можно восстановить историю ее жизни, затерялись бы в песках времени, и только одно из этих изображений ее лица уцелело, суждение было бы все равно единодушным. Этот шедевр должен был представлять лицо женщины воистину необыкновенной", совершенно справедливо заметил по этому поводу Р. Бьянчи128.

Гробница Нефертари отмечена еще одной инновацией технологического свойства. Качество породы, в которой она была вырублена, оказалось настолько низким, что пришлось применять особую технику подготовки стен129: на их грубо иссеченную поверхность был наложен толстый слой сырой штукатурки, покрытый затем тонким слоем гипса; в высохшей массе как в камне и были вырезаны изображения. Качество их (особенно при моделировке лиц), выполненных в «высоком рельефе», часто оказывалось непревзойденным. Роспись темперой этих рельефов и создала один из лучших образцов настенной живописи рамессидского времени; впоследствии эта техника применялась при отделке близлежащих гробниц и стала достаточно популярна. К сожалению, однако, именно она в первую очередь и явилась причиной последующего плачевного состояния росписей в гробнице № 66.

Наконец, еще одна последняя, но очень важная деталь. Практически никогда "авторы" гробниц не оставляют нам своих имен, однако в исключительных случаях, как подметил когда-то Джеймс130, некоторые из них могут быть случайно установлены, но лишь только потому, что могут являться сами собственниками собственных идентифицированных захоронений. Весьма возможно, что мы имеем дело как раз с таким редчайшим случаем: манера и стилевые особенности некоторых деталей декора чрезвычайно близки отдельным элементам из частных гробниц художников-ремесленников из Дейр эль-Медина (так называе

127 Bianchi R. // In the Tomb of Nefertary. P. 59 ff.
128 Ibid. P. 70.
129 James T.G.H. Egyptian Painting and Drawing in the British Museum. L., 1985. P. 43.
130 Ibid.

43

мых "послушных призыву в Месте Правды"), прежде всего Сеннеджема и его сына Хонсу131. Эта близость в отдельных деталях настолько разительна, что позволяет некоторым исследователям говорить о "мастере Нефертари"132.

Редакторы упоминаемого в начале работы коллективного труда о женщинах в европейской истории довольно раздраженно комментировали однобокость и ограниченность "мужского" взгляда на женщин и их место в истории: однако пример древнеегипетской царицы Нефертари, "из-за любви к которой восходит солнце", внушает по этому поводу некоторый оптимизм.

131 РМ. I. 1. Р. 3, 5.; Needier W. // JEA, 1935. Vol. 39. P. 60-75.; Ramsès Le Grand: Galeries Nationales du Grand Palais. P., 1976. N XLIV. P. 189.
132 Ramsès Le Grand. P. 195-205.

Подготовлено по изданию:

Женщина в античном мире: Сб. статей. - М.: Наука, 1995. - 275 с. Ил.
ISBN 5-02-009791-8
© Коллектив авторов, 1995
© Российская академия наук, 1995