Глава двенадцатая
Жители античных городов Северного Причерноморья в своем быту старались следовать привычному для греков образу жизни, особенно это заметно в раннее время. Позднее на греческий уклад жизни наложился некоторый варварский отпечаток.
Археологические материалы являются основным источником для воссоздания быта обитателей античных городов и сельских поселений Северного Причерноморья. Иногда предметы, окружающие людей в их повседневной жизни, приходится реконструировать по находкам фрагментов вещей, на основании их воспроизведений на настенных росписях склепов, на надгробных рельефах или других памятниках искусства (табл. CVII, 4; СХ; CXXI, 3). Это особенно касается изделий из дерева и тканей, например, мебели, ковров, одежды.
Мебель. Повседневная мебель изготавливалась главным образом из дерева и отделывалась костью, металлом. С эпохи эллинизма, когда металлические изделия получили более широкое распространение, из металла делали основу для ложа, треножники для светильников. Мебель из камня, особенно из мрамора, имела парадный характер. Вместе с тем столики, лежанки, лари и кормушки, сложенные из плохо отработанных каменных плит, присутствуют во многих жилищах рядового сельского поселения Боспора, особенно в первые века нашей эры.
Детали мебели или ее украшения, найденные в Северном Причерноморье, дают возможность реконструировать некоторые типы мебели, употреблявшиеся в городах (Сокольский Н. И., 1971, с. 87 сл.). Ложа представляли собой прямоугольную деревянную раму, на которую натягивалась сетка из веревок или полос кожи или ее делали из деревянных полос. Ложе имело приподнятое изголовье и ножки различной конфигурации. Особенно роскошные ложа имели инкрустации и накладки из золота, серебра, черепахи или слоновой кости. Костяные накладки с волютами и стеклянными инкрустациями в центре волют были найдены в кургане Куль-Оба (табл. CXXIX, 6), в Мирмекии, Парфении, в поселении Золотое Восточное и других местах. Все они, кроме кульобской, местного производства. Применение металлических частей и украшений возрастает в эллинистический период. Для этого времени характерно завершение изголовья ложа в виде головы льва, лошади, утки и т. д. В первые века нашей эры применялись ложа с одним изогнутым изголовьем (табл. CXXIX, 10—12), с двумя высокими бортами (табл. CXXIX, 13, 15) и со спинкой (табл. CXXIX, 14).
Мебель жилых помещений составляли так же столы, кресла, стулья и табуреты. Стулья VI—V вв. до н. э. иногда украшались навершиями из слоновой кости в виде лебединой головы (табл. CXXIX, 2а). Известные нам по архаическим терракотам Северного Причерноморья кресла имели прямую спинку с выступами по углам, прямые ножки и подлокотники. Для IV в. до н. э. характерны, видимо, ножки изогнутой формы, как на мраморном кресле из Пантикапея (табл. CXVIII, 2). Особенностью кресел и стульев первых веков нашей эры является их прямоугольная форма — прямые спинки и ножки, а также обильное применение точеных деталей (табл. CXXIX, 16—24). Отличие кресла от стула заключалось только в наличии у кресла подлокотников, как прямых, так и точеных, в виде аркады (табл. CXXIX, 21, 22), а иногда и украшенных на концах искусно выточенными из дерева бараньими головками или фигурами сфинксов (табл. CXXIX, 21). Известны кресла с полукруглой спинкой, переходящей в борта, о чем свидетельствуют терракотовые изображения и росписи саркофага I в. из Пантикапея (АДЖ, табл. XVII, 1) (табл. CXXIX, 18, 25). На сиденья стульев и кресел клали подушки.
Табуреты уже в раннюю эпоху имели точеные ножки и напоминали стулья, лишенные спинок (табл. CXXIX, 26). Сиденье составляла кожаная сетка, натянутая на раму. Употреблялись и более простые по конструкции табуреты тумбообразной формы (табл. CXXIX, 27).
Столы — трапедзы в архаическую и классическую эпохи также, как и в Средиземноморье, были, по-видимому, в основном прямоугольными. Изображения прямоугольных столов на четырех или двух сплошных ножках встречаются на рельефах (Соколов Г. И., 1973, с. 134), на надгробьях и в росписях склепов (Сокольский Н. И., 1971, табл. VIII, 15). На Фанагорийском надгробии Агафа II в. н. э. изображен прямоугольный стол на трех ножках (Кобылина М. М., 1956, рис. 23, 1) подобный распространенным в Греции в VI—V вв. до н. э. Широкое применение, особенно с эпохи эллинизма, имели круглые столы на трех ножках. Чаще всего они были деревянными, но делали их также из мрамора, иногда из металла. Нижняя часть ножек была оформлена в виде копыт (табл. CXXIX, 29—32). Верхняя часть ножек могла иметь скульптурное оформление в виде головки животного (табл. CXXIX, 29). Использовались также небольшие столики на одной ножке, имевшие парадный или подсобный характер (табл. CXXIX, 33, 34). Мраморные столы служили монументальной парадной мебелью. В домах простых жителей, особенно живущих в сельских поселках, мебель была примитивной, часто ею служили плоские каменные плиты, из которых сооружались каменные лари, лежанки, каменные столики (Кругликова И. Т., 1970б, с. 17, 64; 1975а, с. 97; Гайдукевич В. Ф., 1958б, с. 51, рис. 38, с. 115, рис. 117).
Сундуки в виде деревянных ящиков или ларей с крышкой, вращающейся на шарнирах, использовались для хранения одежды, различных ценных пред
метов и утвари. Сундуки могли иметь бронзовые оковки, ручки, замки. Для сундуков I—IV вв. н. э. характерны прямоугольная форма и плоская крышка. Широкое распространение арок в строительстве сказалось на орнаментации мебели, и на украшениях сундуков, что видно на их терракотовых моделях (табл. CXХХ, 3).
В убранстве жилищ большую роль играли ковры, подушки, покрывала, занавески. На своде Васюринского склепа изображен синий ковер с темнокрасной каймой и кистями по углам (АДЖ, с. 62, табл. XV). Коврами пользовались в палатках или юртах, ставившихся в окрестностях города в летнее время (АДЖ, с. 173). К предметам внутреннего убранства дома относились также портреты в деревянных рамах, как это видно в росписи саркофага 1900 г., терракоты с изображением бытовых сцен и комических сюжетов (ТСП), фигурные вазы и светильники и др.
Бытовая утварь, отопление, освещение, предметы туалета, игрушки. Для хранения запасов зерна, солений, вина пользовались пифосами, частично врывавшимися в землю. Вино, масло хранились также в амфорах. При переливании жидкости пользовались глиняными воронками (Кругликова И. Т., 1970б, с. 27, рис. 18), для изготовления сыра служили сосуды с отверстиями, иногда на трех ножках (Кругликова И. Т., 1963б, с. 47, рис. 17, 5; Гайдукевич В. Ф., 1958в, с. 72—73, рис. 64а, б). В хозяйстве использовались плетеные корзины (Сокольский II. П., 1971, рис. 74, 75, 77). Употреблялись ложки различной формы и из разного материала (кости, металла, дерева). Небольшие ложечки, найденные в Херсонесе, Ольвии (Финогенова С. И., 1967, с. 161, рис. 8,1; 9, 4, 6) применялись для дозировки при приеме лекарств, ими пользовались и как туалетными ложечками (Кругликова И. Т., 1969, с. 107, рис. 9,5; Парович-Пешикан М. Б., 1974, с. 137, рис. 105, 14).
Для приготовления пищи горшки или сковороды ставились на специальные боченкообразные подставки, внутри которых разжигались угли (табл. CXXXI). Это была своеобразная переносная печь, употребляемая от VI в. до н. э. по III в. н. э. (Зеест И. Б., Марченко И. Д., 1962, с. 161). Употреблялись также более низкие жаровни для жарения на вертеле и выпечки хлеба. Для нагревания воды в первые века нашей эры пользовались цилиндрическими бронзовыми сосудами в форме большого бака с подогревом и с посиком в виде литой головы силена, имеющим краник. Кроме переносных печей-жаровен в домах сооружались очаги из камней и глины. Для архаической эпохи характерны округлые в плане очаги, сделанные из камней, обмазанных глиной внутри топки (Гайдукевич В. Ф., 1949, с. 37 сл.; 1952б, с. 76, рис. 90; Кругликова И. Т., 1975а, с. 33; Блаватский В. Д., 1955в, с. 77). В первые века нашей эры наряду с печами овальной формы (Бураков А. В., 1976, с. 19; Кругликова И. Т., 1975а, с. 117) получили распространение печи прямоугольной формы, со стенками из каменных плит, поставленных на ребро и обмазанных глиной с внутренней стороны. Посредине также был каменный или глинобитный столб, иногда —два (см. Кругликова И. Т., 1975а, с. 112, рис. 58) для поддержания глиняной плиты. Пол несколько приподнят от пола, он выложен камнем или обмазан глиной, обожженной до прочности черепка (Бураков А. В., 1976, с. 43 сл.; Кругликова И. Т., 1970б, с. 59). Над печью II— III вв. имелось окно для вытяжки дыма, для чего в глиняной крышке печи проделано отверстие (Гайдукевич В. Ф., 1958б, с. 34, 77). Печь служила и для обогрева помещения и для приготовления пищи, Рядом с печью обычно была ямка для выгребания золы. Известны также глиняные полукольца для установки сосудов в печи при варке пищи (Сокольский П. И., 1966б, с. 134, рис. 6,2; с. 137, рис. 9).
Светильники для освещения жилищ были очень разнообразны. Наиболее распространены были глиняные. Светильники VI—V вв. до н. э., находимые в Северном Причерноморье, сделаны на гончарном круге. Они имели круглую форму со слегка загнутыми внутрь краями, открытое вместилище для масла, один или два выступающих рожка для фитиля и петлеобразную горизонтально поставленную ручку (табл. CXXXII, 1—6). Последняя, впрочем могла отсутствовать. Импортные светильники; привозимые из Аттики и Малой Азин, были покрыты черным лаком. Местные светильники, подражая по форме импортным, были худшего качества. Иногда на дне светильников, в центре, была втулка для насаживания их на вертикальный стержень подставки (Вальдгауэр О. Ф., 1914, табл. I, 7, 9, 10; II, 24, 25; Гайдукевич В. Ф., 1952а, с. 197, рис. 107). В IV—III вв. до н. э. форма светильников начинает изменяться: отверстие для масла становится уже, а стенка несколько выше (табл. CXXXI, 8—10; Вальдгауэр О. Ф., 1914, табл. II). Со II—I вв. до н. э. светильники оттискивались в формах и составлялись из двух частей. Вместилище для масла было закрыто верхним щитком, на котором было оттиснуто рельефное изображение или орнамент; для наливания масла имелось специальное небольшое отверстие (табл. CXXXI, 8—10). Округлый или заостренный рожок стал более вытянутым, ручка поставлена вертикально. Формы светильников этого времени более разнообразны. Иногда светильники делались вместе с высокой подставкой (табл. CXXXII, 14) (Кругликова И. Т., 1962в, с. 222). Встречались светильники, укрепленные на статуэтках (Кругликова И. Т., 1975б, с. 52; Гайдукевич В. Ф., 1958б, с. 82, рис. 75). В Северном Причерноморье применялись также многорожковые светильники, сделанные из серой глины и покрытые черной матовой краской (табл. CXXXII, 17, 18) (Кобылина М. М., 1966б, с. 179). Светильники первых веков нашей эры также оттиснутые в форме, имеют менее выступакь щий рожок, они отличаются орнаментацией щитка, округлой или заостренной формой рожка и качеством покрывающего их красного лака. Для III— IV вв, характерна яйцевидная форма светильников со стилизованным орнаментом в виде лавровых или пальмовых листьев (Гайдукевич В. Ф., 1958б, с. 40). Интересные херсонесские светильники III —-IV вв. с клеймом мастера ΧΡΥΣΟΥ (Щеглов А. П., 1961б). Местные лепные светильники имеют или ладьевидную форму, или форму открытой чаши на высокой ножке (Кругликова И. Т., 1966а, с. 77, рис. 17; с. 141, рис. 31). Импортные бронзовые светильники особенно многочисленные в первые века нашей эры, имели различные рельефные изоб-
ражения и нередко ставились или подвешивались на высокие металлические подставки — канделябры (Книпович Т. Н., 1949а, с. 50 сл.; Шелов Д. Б., 1972а).
Обычными находками среди предметов быта были гребни, главным образом деревянные, двусторонние. Наиболее ранние экземляры VI—II вв. до н. э. (табл. CXХХ, 8, 9) имели немного вогнутые стороны, иногда были украшены нарезным орнаментом (Сокольский Н. Я., 1971, с. 138 сл.). К I—II вв. н. э. относится целый ряд гребней, имеющих в середине прорезные греческие буквы, обозначающие дар: «дар хозяйке», «дар сестре» и т. д. (табл. CXХХ, 10). Для гребней III—IV вв. н. э. характерна орнаментация концентрическими кружками. Один из позднеантичных костяных гребней был украшен бронзовыми заклепками (табл. CXХХ, 12). Гребни хранились в футлярах с выдвижными крышками. В Керчи найден был футляр с тремя отделениями, в одном из них лежал гребень, в другом — зеркало (табл. CXХХ, 11) (ОАК, 1899, с. 129). В Танаисе была найдена круглая бронзовая коробочка — возможно также футляр для зеркала (Арсеньева Т. М., 1977а, с. 132).
К мелким предметам, характерным для женского быта, относятся также туалетные палочки и шпильки. Интересны футляры для швейных принадлежностей, напоминающие современные. Это деревянный футляр в виде цилиндра длиной 11 см со снимающимся колпачком; они имел внутри катушку, на которую наматывались нитки разного цвета, а в полое ее отверстие вставлялись иголки. Известны деревянные и бронзовые иглы (со II в. до н. э.) (Сокольский Н. И., 1971, с. 215 сл.; Парович-Пе-шикан М. Б., 1974, с. 138).
Для хранения мелких предметов употреблялись деревянные ларцы, напоминающие своей формой сундуки и деревянные коробки. Ларцы часто имели ножки в виде львиных лап, и были украшены резными колонками, инкрустацией, росписью и представляли собой дорогие предметы. Изредка ларцы украшались костью. В Фанагории найден ларец, обтянутый материей, а в Керчи — кожей (Сокольский Н. Я., 1971, с. 130 сл.). В первые века нашей эры пользовались ларцами с двускатной или пирамидальной крышкой. Часты находки бронзовых ключей-перстней от ларцов (Кругликова И. Т., 1966а, с. 135, рис. 28, 1).
Леканы — женские глиняные туалетные сосуды — были особенно распространены с IV в. до н. э. Это приземистый сосуд с двумя ручками и крышкой, на которой в краснофигурной технике живописи часто изображены сцены из жизни богатой гречанки — облачение ее в одежды и украшения с помощью служанок. Неотъемлемым персонажем этих сцен является изображение Эрота, парящего над красавицей. В Пантикапее найдены обломки лекан известных аттических мастеров росписи V в. до н. э. (Лосева Н. М., 1962, с. 168, рис. 2, с. 171), большинство же фрагментов лекан относится к IV в. до н. э. (Цветаева Г. А., 1957б, с. 193, рис. 5, 1, 2). В I— III вв. н. э. применялись для туалетных целей шкатулки с выдвижной крышкой (табл. CXХХ, 3), которые заменили леканы.
Пиксиды — небольшие шкатулки с крышкой так же применялись для туалетных целей — хранения белил, румян, шпилек и т. д. Пиксиды делались из обожженной глины, кости, но чаще всего, особенно с эпохи эллинизма — из дерева (табл. CXХХ, 7). Они отличаются высоким качеством токарной работы, разнообразием форм (цилиндрическая, шаровидная, рюмкообразная и др.) и орнаментации (табл. CXХХ, 4—6; Сокольский Н. И., 1971, с. 199 сл.). Часто цилиндрические пиксиды имели запоры и вокруг замочного выреза украшались кружками, что характерно для пиксид I—II вв. Реже встречались горшечкообразные пиксиды со сложной профилировкой. Для III—IV вв. характерны пиксиды без орнамента, с плоской крышкой и дном.
Зеркало было необходимой принадлежностью быта богатых женщин. Бронзовые зеркала встречались во все периоды истории античных государств (табл. CLXV). Для V в. до н. э. характерны массивные зеркала с литыми бронзовыми дисками и ручкой, украшенной аппликацией волютами и пальметтой из серебра с золотой отделкой (Билимович 3. А., 1973, с. 42 сл.) Эти были очень дорогие зеркала, которые берегли и передавали по наследству. Находят их главным образом в богатых курганных погребениях столицы Боспора и в крупных городах — Ольвии (Прушевская Е. О., 1955, с. 330), Нимфее (Силантьева Л. Ф., 1959, с. 66, 104). В III—I вв. до н. э. получают распространение зеркала в виде плоского диска, форма их в основе античная. Большинство зеркал, распространенных в первые века нашей эры, связаны с сарматской культурной традицией (Книпович Т. Н., 1949а, с. 55 и сл.). Это небольшие зеркала с боковым ушком или петлей в центре и с орнаментом с оборотной стороны (Шелов Д. Б., 1961а, табл. XXXVII, 1; Арсеньева Т. М., 1977а, табл. XXXVII, 1-5\ XXXVIII, 1). Их часто находят в могилах в разбитом виде, что объясняется влиянием сарматских погребальных обычаев.
Металлические золотые и серебряные туалетные сосуды были распространены в первые века нашей эры. Золотой флакон, украшенный в боспорско-сарматском стиле гранатами, найден в погребении первой половины III в. боспорского царя Рескупорида III (Прушевская Е. О., 1955, с. 352, рис. 38), серебряные флаконы I в,— в погребениях Танаиса (Шелов Д. Б., 1961а, с. 81, табл. X, 5, 6).
Детские игрушки находили главным образом в погребениях. Чаще всего сделаны они из обожженной глины. Найдены погремушки VI в. до н. э., напоминающие современные (табл. CXXXIV, 1) и I— II вв. в ввиде двустворчатой раковины (табл. CXXXIV, 12) (Чуистова Л. Я., 1959, с. 240) или в виде колыбели, на которой изображен лежащий ребенок со скрещенными ножками, придерживающий рукой игрушечного оленя и спираль (табл. CXXXIV, 20) (Силантьева Л. Ф., 1974, табл. 49, 2). Куклы с подвесными ногами и руками известны в погребениях Северного Причерноморья с V в. до н. э. (табл. CXXXIV, 9. 10) (Силантьева Л. Ф., 1959; 1974. с. 5 сл., табл. 4, № 7), I—II вв. датируется игрушечный воин с подвесными ногами (ТСП, с. 55, табл. 47, 5). К этому же времени относится деревянная игрушка — горит с луком (Сокольский Я И., 1971, рис. 68). Любимыми игрушками, очевидно, были и терракотовые разнообразные пово-
зочки, запряженные бычками (первые века нашей эры) (табл. CXXXIV, 13—15, 19) (Сокольский Н. И., 1971, табл. XX, 1, 3; Силантьева Л. Ф., 1974, табл. 51, 52). К этому же времени относится терракотовая лошадка на колесиках, найденная в Херсонесе (табл. CXXXIV, 16) (Белов Г. Д., 1970, табл. 18, 3). В детских погребениях эпохи эллинизма и позднее встречаются также игрушки — изображения различных животных, птиц, собак, барашков, петухов. Кроме перечисленных игрушек, часто находят также костяные астрагалы («бабки») (Кругликова И. Т., 1968, с. 209).
Керамика. Глиняная посуда встречается в большом количестве как в богатых, так и в бедных жилищах, по способу производства она делится на гончарную и лепную, по назначению различаются столовые и кухонные сосуды, керамическая тара, декоративные вазы, керамические светильники, туалетные и палестрические сосуды. Глиняные сосуды разделяются и по способу орнаментации поверхности на расписные, чернолаковые и краснолаковые, фигурные и рельефные вазы; выделяется гончарная посуда без специального покрытия поверхности.
Гончарная посуда была наиболее распространенной. Формы ее, как импортной, так и местной, были чрезвычайно разнообразны (табл. CXXXV—CXXXVII). Особенно большим разнообразием отличалась столовая посуда, подаваемая на пирах. Вино подавалось в амфорах, пеликах, кувшинах-ольпах и ойнохоях, вода — в трехручных сосудах — гидриях; для смешивания вина с водой применялись кратеры, диносы, для охлаждения воды — псикторы, заполненные снегом и вставляемые в кратеры, для разливания вина — киафы. Вино пили из киликов, канфаров, ритонов, фиал и из более емких застольных чаш — скифосов, котил, кубков. Еда раскладывалась на тарелках, рыбных блюдах. Употреблялись солонки, гутусы для кормления детей, чаши. К сосудам для растительного масла и благовоний относятся палестрические сосуды-арибаллы, алабастры, бомбилии и туалетные сосуды — лекифы, амфориски, аски, флаконы. В быту употреблялись также глиняные сосуды для косметики и хранения украшений — пиксиды и леканы, а также тазы для умывания — лутерии. Среди кухонной посуды были разнообразные горшки, кастрюли с крышками (табл. CXXXVIII, 1, 9, 10, 24), глиняные сковороды (табл. CXXXVIII, 26, 27), всевозможные кувшины, миски и т. д. (табл. CXXXVIII, 2—8, 11—23, 29— 43). Сосудами, служившими тарой, были пифосы для хранения зерна и жидкостей, амфоры для перевозки и хранения вина и масла.
Древнейшей античной посудой, поступавшей в VII—VI вв. до н. э. в Северное Причерноморье из Средиземноморья, являлись изделия восточно-греческих центров — так называемая родосско-ионийская керамика, или родосско-милетская, производившаяся в Ионии (табл. CXXXIX; CXL). Она характеризуется особым стилем росписи, называемым ориентализирующим. Роспись родосско-ионийской керамики наносилась на поверхность сосуда, предварительно покрытую светлой облицовкой кремового цвета из разжиженной глины высокого качества. В росписи фигурируют стилизованные изображения животных, птиц, рыб и фантастических существ — сирены, сфинкса, крылатого коня и др. Рисунок контурный и силуэтный — чернофигурный. Последний появляется в ионийской керамике в середине VI в. до н. э. (Блаватский В. Д., 1953в, с. 22, 80 сл.; Копейкина Л. В., 1970, с. 93 и сл.). Часто употреблялись накладные краски — белая и пурпурная (Копейкина Л. В., 1976, с. 138). Фон заполнялся различными орнаментальными элементами — розетками, крестиками, кружками, побегами плюща, точками и пятнами лака и другими растительными и геометрическими мотивами. Древнейшие находки этой керамики относятся уже к самому началу освоения греками этой области — ко второй половине VII — началу VI в. до н. э. (табл. CXXXIX). Одним из древнейших образцов родосско-ионийской керамики, найденной в Северном Причерноморье, является родосская ойнохоя 30-х гг. VII в. до н. э. из погребения на Темир-горе, вблизи Пантикапея (Копейкина Л. В., 1972). Изображения отдельных фигур имеются на келебе конца VII в. до н. э. из поселения на острове Березань (табл. CXXXIX, 1) и на амфоре первой половины VI в. до н. э. из Пантикапея (табл. CXL, 8). К последней четверти VI в. до н. э. относится родосская амфора — стамнос из Березани, украшенная росписью коврового стиля с изображением льва, нападающего на оленя (табл. CXL, 5). Широко ввозятся в первой половине VI в. до н. э. сосуды с росписью стиля «фикеллура», как например, амфориск из Пантикапея середины VI в. до н. э. (табл. CXLI, 6). Особенно характерен для росписи этой группы орнамент в виде лепестков лотоса и полумесяцев. Встречаются также и фигурные изображения (Блаватский В. Д., 1953в, с. 98). Значительную группу составляла керамика, изготовлявшаяся, возможно, в Навкратисе — греческой колонии в Египте. Главными особенностями ее являются покрытие белой облицовкой, по которой наносились черным лаком фигурные изображения или линейный орнамент. Рисунок фигурных изображений в эпоху расцвета стиля — контурный (Энман Н. А., 1911, с. 142 сл.) (табл. CXLI, 3), а позднее — силуэтный с гравировкой (табл. CXLI, 4) (Книпович Т. Н., 1941, с. 113). В середине VI в. до н. э. начинают ввозиться также ионийская керамика кла-зоменского стиля (табл. CXLI, 1, 5) с характерной красочной росписью (Энман Н. А., 1912, табл. VII— IX; Книпович Т. Н., 1927, с. 85—101; Сидорова Н. А., 1962, с. 104). Наиболее значительное место среди ионийской керамики в северопонтийских городах занимали сосуды с орнаментальной росписью в виде поясков, волнистых линий и различных комбинаций геометрического узора (Шмидт Р. В., 1952, с. 239 сл.) (табл. CXL, 2—4, 6, 7, 9). Во второй и третьей четверти VI в. до н. э. встречается коринфская керамика ориентализирующего типа — коврового или в виде отдельных изображений,— по преимуществу более поздние экземпляры (Борисковская С. П., 1972). Это — амфориск из Ольвии, роспись которого выполнена в манере мастера Амперсанда первой половины VI в. до н. э. (табл. CXLI, 7). В значительном количестве представлены сосуды мелких форм — арибаллы, скифосы, с чисто декоративными растительными и геометрическими орнаментами (Малев И. П., 1914; Шмидт Р. В., 1952, с. 236) (табл. CXLI, 2).
Аттическая керамика начала поступать в Северное Причерноморье около середины VI в. до н. э. Среди импортных сосудов с чернофигурной росписью аттические (табл. CXLII) занимают первое место. Есть фрагменты ваз, расписанных прославленными мастерами вазописи VI в. до н. э., например, Лидосом (Горбунова К. С.; 1964, с. 297). Особую группу составляют килики с мелкофигурной росписью (табл. CXLII, 5), в том числе расписанные Тлесоном — выдающимся афинским вазописцем третьей четверти VI в. до н. э. (Скуднова В. М., 1957в; Горбунова К. С., 1966). В первой половине V в. До н. э. усиливается ввоз ваз чернофигурного стиля (.Книпович Т. Н., 1955б, с. 362). Продолжают постукать они и в IV в. до н. э., когда этот стиль господствует лишь на панафинейских и псевдо-панафинейских амфорах (Радлов Н. Э., 1912; Пиотровский А. И., 1927) (табл. CXXXIII, 5, 6), выдававшихся в качестве приза на спортивных состязаниях, которыми сопровождались Большие и Малые Панафинеи — празднества, устраиваемые в Афинах в честь богини Афины. Росписи панафинейских амфор подражали амфориски с изображениями Афины на лицевой стороне и атлетов — победителей на оборотной (Блаватский В. Д., 1953в, с. 262, сл.). С конца VI в. до н. э. в Аттике начинается производство краснофигурных ваз, в большом количестве ввозимых в Северное Причерноморье. Краснофигурные изображения на них наносились контурными линиями на поверхность сосуда, оставленную в цвете глины, после чего фон изображения покрывался черным лаком (табл. CXLIII). Характерна тщательная моделировка деталей (табл. CXLIII, 6). В V в. До н. э. аттический черный лак отличается особо высоким качеством, приобретая блеск, близкий к зеркальному. В конце VI — начале V в. до н. э. в краснофигурной живописи господствует так называемый строгий стиль (табл. CXLIII, 1, 2, 6, 7), в котором изображения отличаются еще сильной условностью в трактовке фигур. С середины V в. до н. э. строгий стиль сменяется свободным стилем (Блаватский В. Д., 1953в, с. 192 сл.). Для него характерна большая реалистичность и объемность изображений, передача фигур в смелых ракурсах и непринужденных позах (табл. CXLIII, 3—5). В 20-х годах V в. до н. э. появляется так называемый роскошный стиль, отличающийся более сложными композициями, с ярко выраженной динамикой. Вазы роскошного стиля находили по преимуществу в Пантикапее и в его округе, отчего данный стиль получил также название керченского. Он был особенно распространен в IV в. до н. э. (Книпович Т. Н., 1955б, с. 363). Образцом его служит кальпида IV в. до н. э. со сценой приношения даров новобрачной (табл. CXХХШ, 4) и гидрия из Пантикапея. Чаще всего находят вазы беглого стиля IV — первой половины III в. до н. э., знаменующего упадок краснофигурной живописи (Блаватский В. Д., 1953в, с. 220), а также сосуды с чисто орнаментальной росписью, например, арибаллические лекифы с краснофигурной пальметкой (табл. CXХХШ, 8) и преимущественно на Боспоре — пелики со сценами, связанными с мифами об амазонках, аримаспах и т. д. (Кобылина М. М., 1951г) (табл. CXII, 2,3).
Выдающееся место среди находок аттической керамики занимают фигурные сосуды — арибаллические лекифы в виде Афродиты, рождающейся из раковины, сфинкса и сирены (найденные в Фанагории) (Фармаковский Б. В., 19216), а также три арибаллических лекифа конца V — начала IV в. до н. э. из Пантикапея с надписью «Ксенофант афинянин сделал» (Передолъская А. А., 1945 а, с. 46—67) (табл. CXII, 1). Из рельефных полихромных сосудов интересен туалетный флакон второй половины IV в. до н. э. с изображением на лицевой стороне головы Плутона, а его обратная сторона сделана в виде раковины (Шкорпил В. В., 1904, рис. 22). Чернолаковая посуда без росписей была широко распространена в Северном Причерноморье. Иногда чернолаковые килики, чашки и тарелки украшались по внутренней стороне донышка различной орнаментацией — в виде резной лучевой розетки или концентрических кругов штампованных ов и пальметок, соединенных между собой резными дужками, что характерно для конца V—IV вв. до н. э. Орнамент в виде штампованных пальметок держится вплоть до I в. до н. э. Кроме того, для V в. до н. э. характерен штампованный орнамент на стенках чернолаковых амфорисков и канфаров — в виде ов, меандра и растительных побегов (табл. CXLIV, 1, 4). Сосуды с росписью по светлому фону — лагиносы характерны для эпохи эллинизма. В позднеэллинистический период распространяются сосуды других форм со скромной росписью в виде поясков и растительных гирлянд (табл. CXLIV, 6). Была распространена также чернолаковая посуда с накладной росписью (табл. CXLIV, 1, 2, 4, 5, 7—9). Иногда сосуды покрывались разноцветными красками и позолотой, дошедшими до нас в виде ничтожных следов. Черный лак керамики этой группы отличается ухудшенным качеством. Он утрачивает свой былой блеск и глубину черного цвета, приобретая тусклый, порой коричневый и бурый оттенки. При определенном режиме обжига этот лак приобретал красный цвет. Роспись керамики данной группы воспроизводит» либо растительные мотивы — побеги плюща, виноградные лозы, цветочные гирлянды, либо морскую волну с дельфинами; шашечный узор в сочетании с вписанными прямоугольниками, ожерелья с зерновидными подвесками и гирляндами — тениями, розетты, точечный орнамент и другие орнаментальные мотивы. Вазы этой группы нередко украшались на ручках рельефными масками сатиров и менад. Некоторые из кубков с подобной росписью имеют посвятительные надписи, нанесенные жидкой глиной (табл. CXLIV, 1). Роспись наносилась на верхнюю часть сосуда, нижняя часто выделывалась в виде канелюр (табл. CXLIV, 2, 5, 9), что становится характерным для чернолаковых сосудов, начиная с IV в. до н. э. Керамика с рельефными масками и каннелированным туловищем развивалась под воздействием производства металлических сосудов (Книпович Т. Н., 1949а, с. 271-284; 1955б, с. 369). Чернолаковая керамика с накладной росписью («керамика стиля Гнафия») (Блаватский В. Д., 1953в, с. 242 сл.) представлена в Северном Причерноморье сетчатыми лекифами — туалетными флаконами, украшенными чернолаковой сеткой с белыми точками (табл. CXLIV, 3). Вазы группы Гадра, изготовляв-
шиеся для погребальных целей в Александрии, были найдены в Ольвии (табл. CXLIV, 10) и на Боспоре (Штерн Э. Р., 1910, табл. I, 1; Блаватский В. Д., 1953в, рис. 15).
Рельефная керамика получает большое распространение в эллинистическое время (табл. CXLV). Она производилась во многих центрах (Блаватский В. Д., 1953в, с. 248 сл.), в числе которых особо значительное место занимал Пергам и его округа (Шургая И. Г., 1963, с. 107 и сл.). Вазы покрывались лаком тусклого черного, коричневого, иногда красного цвета. Образцом керамики с рельефным декором служит амфора александрийской работы II в. до н. э. из Ольвии (Ростовцев М. И., 19126, с. 136 сл.; Тревер К. В., 1918). Горло, плечики и ручки амфоры богато украшены рельефными изображениями, покрытыми полихромной росписью и позолотой (табл. CXLV, 5). К числу уникальных произведений малоазийского искусства принадлежит чаша из Ольвии, покрытая зеленоватой глазурью с высокими рельефными фигурами — комическими изображениями персонажей суда Париса — образец античной карикатуры (табл. CXLV, 8). Выдающимися образцами рельефных сосудов массового ремесленного производства являются ситулы, найденные в Ольвии и Херсонесе (табл. CXLV, 4 и 6). Громадное распространение имели в период эллинизма так называемые «мегарские чаши», получившие это наименование благодаря их первым массовым находкам в Мегарах (табл. CLXIII, CLXIV). Однако, как показали последующие находки этих чаш и форм для их изготовления, они производились во многих эллинистических центрах. Это рельефные чаши полусферической формы с орнаментацией в виде растительных гирлянд, следующих друг за другом фигурок людей и животных, а также различных орнаментальных мотивов— ов, меандра, лесбийского киматия, пальметок и розеток. Такие чаши покрывались жидким черным или красным лаком, именуемым иногда глазурью. Распространены были и фигурные сосуды, например, в виде фигурок животных (табл. CXLVI, 3, 4, 6, 9) (Шкорпил В. В., 1913, рис. 17; Фармаковский Б. В., 1903а, рис. 55; ОАК за 1902 г., рис. 14) или головы девочки африканского типа (табл. CXLVI, 1) (Фармаковский Б. В., 19166, с. 320 и сл.) и сосуды полурельефные — полуфигурные, как, например, голова силена с рельефной моделировкой лица и скульптурным исполнением рук (табл. CXLVI, 5).
Краснолаковая посуда. Среди находок на всех античных памятниках первых веков нашей эры краснолаковая керамика занимает значительное место (табл. CXLVII; CXLVIII). Большая часть ее привозилась в Северное Причерноморье преимущественно из городов Малой Азии, по часть производилась на месте. Определение центров производства краснолаковых сосудов наталкивается на ряд трудностей. Лучше изученная западная группа керамики, изготовлявшаяся в Италии и в провинциях Римской империи в первые века нашей эры, представлена только в Ольвии и Херсонесе. На Боспоре встречены чашечки италийского производства лишь одного типа (табл. CXLVII, 7) (Шелов Д. Б., 1961а, с. 67, табл. XXVIII, 3; Покровска Э. Ф., Ковпаненко Г. Т., 1961, с. 140, рис. 6, 2; Сымонович Э. А., 1969, с. 76, рис. 36, 4; Корпусова В. Н., 1971, с. 88, рис. 35, 7). В Северное Причерноморье в основном поступала керамика из восточногреческих производственных центров. Из них известен только один памятник с остатками керамического производства, расположенный в 30 км от Пергама, в местечке Чандарли (Loschke S., 1912, с. 344, сл.). Остальные центры устанавливаются только по косвенным данным и предположительно, главными из них считают Пергам и Самос (Книпович Т. Н., 1952, с. 290 сл.). Предположительно выделяется и местная краснолаковая керамика, сделанная в Северном Причерноморье. До сих пор не обнаружено каких-либо следов ее производства и критерии ее выделения условны. Местные сосуды делались в подражание привозным. Предполагается, что они производились на Боспоре (Книпович Т. Н., 1952, с. 321 и сл.; Силантьева Л. Ф., 1958б). Своеобразная краснолаковая керамика выделена на Западно-Цукурском поселении на Тамани, что позволяет предполагать ее производство и на небольших поселениях (Шелов Д. Б., 1953, с. 162, 164; 1955, с. 36). Наиболее ранние образцы краснолаковой керамики в Северном Причерноморье датируются I в. до н. э. Это чаши четкой профилировки с отвесным бортиком, украшенным растительным или геометрическим орнаментом, нанесенным белой краской (табл. CXLVII, 1—5). В I в. н. э. встречаются чаши без орнамента или украшенные только углубленными бороздками, появляются чаши с ручками иной формы (табл. CXLVII, 10, 11). Во II—III вв. н. э. утрачивается четкость профиля чаш, исчезают или значительно видоизменяются ручки (табл. CXLVII, 16). На рубеже нашей эры часто встречаются приземистые сосудики в виде двуручных канфаров с отвесными стенками, а также сосуды с округлым туловом. Над кольцевыми ручками горизонтальные пластины с оттиснутыми изображениями булавы, палицы или тирса. На стенках сосудов орнамент, нанесенный жидкой глиной в технике «барботин». В это же время появляются сосудики, ручки у которых имеют поперечные налепы, оформленные по бокам в виде кружков (табл. CXLVIII, 1—4). Во II—III вв. н. э. продолжают изготовляться двуручные канфары, но более вытянутой формы и с орнаментом только в виде углубленных борозд (табл. CXLVIII, 12). Все эти двуручные сосуды повторяют форму более ранней эллинистической керамики Пергама и относятся к пергамскому кругу производства.
В I в. н. э. появляются небольшие чашечки, орнаментированные мелкой насечкой и спиралевидной формы налепами (табл. CXLVII, 7). Похожей формы чашечки, но уже без орнамента изготовляются во II—III вв. н. э. (табл. CXLVII, 11). К сосудам закрытой формы относятся узкогорлые кувшинчики начала I в. н. э., украшенные рельефным орнаментом (Книпович Т. Я., 1955б, с. 373, рис. 17) или орнаментом, нанесенным белой краской (табл. CXLVII, 6). Со второй половины I в. н. э. появляются новые формы кувшинов и ойнохой (табл. CXLVII, 12), а также двуручных и одноручных сосудов с округлым туловом (табл. CXLVII, 19).
В I в. н. э. распространяются плоскодонные тарелки (табл. CXLVII, 8) и со слабо выраженным кольцевым поддоном (табл. CXLVII, 5). Очень ча-
сты тарелки с вертикальным бортиком на кольцевом поддоне. На тарелках второй половины I в. н. э. часто встречаются клейма в виде отпечатков ступни или сандалии (табл. CXLVIII, 8). Во II—III вв. клейма имели вид листа или розетки, либо сосуды не клеймились совсем (табл. CXLVIII, 11). В I— II вв. изготовлялись тарелки на кольцевом поддоне с отогнутым (табл. CXLVIII, 13) или сложно-профилированпым краем с двумя орнаментированными рельефами ручками (табл. CLVIII, 10). Для I— II в. н. э. характерны маленькие мисочки (табл. CXLVII, 9, 20). В I—III вв. часто встречаются миски округлой формы с загнутым внутрь краем (табл. CXLVII, 15). Во II—III вв. распространяются сосуды, повторяющие не только форму, но и отдельные детали керамики из Чандарли (табл. CXLVII, 18; CXLVIII, 16). В это же время встречаются миски с вертикальным бортиком (табл. CXLVIII, 15), многие из которых сделаны в боспорских мастерских.
Краснолаковая керамика IV—V вв. н. э. характеризуется меньшим разнообразием форм. Большая ее часть импортная. Выделяется группа керамики из мастерских Северной Африки (Беляев С. А., 1968в, 1972). Одна из наиболее распространенных форм— невысокие тарелки с отогнутым наружу широким краем, на плоском дне и низком кольцевом поддоне. Край у них иногда украшен волнистым гребенчатым орнаментом (табл. CXLVIII, 19). Широкое распространение имеют и неглубокие широкие открытые миски со слегка выделенным краем, на плоском дне с низким кольцевым поддоном (табл. CXLVIII, 17). Встречаются миски с прямыми или слегка округленными стенками и расширенным утолщенным краем, верхняя часть которого орнаментирована насечками, нанесенными зубчатым штампом. На внутренней стороне дна часто имеются штампованные клейма в виде крестов, пальметт, а иногда петухов, зайцев, лягушек, дельфинов и т. д. Местная гончарная посуда чаще всего использовалась в повседневном обиходе (табл. CXXXVIII). Местные гончары подражали формам импортных сосудов, в том числе, чернолаковым, а позднее — краснолаковым сосудам, покрывая свои изделия тусклой глазурью соответствующих цветов. В Ольвии такая керамика известна с IV в. до н. э. (Зайцева К. И., 1972; Книпович Т. Н., 1940б, с. 138 и сл.) (табл. CXXXVIII, 3, 13, 22). Среди ольвийской керамики много сероглиняной (табл. CXXXVIII, 2), с глазурью темносерого или черного цвета, приобретавшей после обжига легкий блеск (Чубова А. П., 1974; Зайцева К. И., 1962; 1974, с. 30). В конце V — первой половине IV вв. до н. э. в Ольвии было развито производство кубков, по форме повторяющих хиосские чернолаковые кубки, но более тяжеловесных и приземистых. В верхней части они закрашивались тусклой черной краской. Нижняя часть покрывалась светлым ангобом, подобно хиосским кубкам с белой облицовкой (Зайцева К. И., 1972, с. 93 и сл., рис. 6, 1). Одновременно развивается производство красноглиняной керамики, которое достигает особенно широкого развития в IV—III вв. до н. э. (Книпович Т. Н., 1940б). Своеобразной группой местной керамики являются курильницы и сероглиняные амфоры с крышками, украшенные полихромной росписью. Они изготовлялись для погребальных целей. Амфоры по форме близки панафинейским. В IV — первой половине III в. до н. э. производятся чаши, покрытые темносерой краской, имитирующей сероглиняную лощеную керамику (Леви Е. И., 1956, рис. 20). На дне чаш орнамент в виде концентрических кругов насечек, подражающий штампованному орнаменту на импортных чернолаковых чашах и тарелках. В IV в. до н. э. изготовляется керамика с клеймами, содержащими имена гончаров: кубки без ручек, закрытые сосуды и ойнохои. Имеются сосуды с клеймами агораномов на ручках (Леви Е. И., 1956, с. 65, рис. 21, 22).
Специфичной для Северного Причерноморья являлась сероглиняная керамика с лощеной поверхностью, распространенная и у местных племен (табл. CXXXVIII, 7) (Кругликова И. Т., 1954, с. 82 и сл., табл. I, 7, 10, 11, рис. 1, 2). Она производится в течение всей античной эпохи. Среди боспорских сероглиняных лощеных сосудов выделяется группа кувшинов и чаш с зооморфными ручками (в виде кабанов, птиц и т. д.), имеющая аналогии в керамике Подонья, Кубани, Северного Кавказа и Средней Азии и связанная с распространением сарматских влияний (Скалон К. М., 1941, рис. 8—10, 15, 18, табл. III—VII, IX, XV; Кастанаян Е. Г., 1951, рис. 2; Кругликова И. Т., 1954, табл. II, 21— 23) (табл. CXXXVIII, 32, 33). Иногда такие сосуды покрыты красной краской и лощением в подражание краснолаковым. С течением времени зооморфные ручки становятся все более схематичными.
Лепная посуда. Соотношение лепной и гончарной греческой посуды в обиходе населения эллинских центров Северного Причерноморья было различным в разные эпохи, как различны были, при некоторой их устойчивости, и типы лепной керамики и ее орнаментация. Лепные сосуды находили в ранних культурных слоях всех греческих городов и поселений (Кругликова И. Т., 1951; 1954; Кастанаян Е. Г., 1952; 1958а; 1967; Арсеньева Т. М., 1965; 1969; Марченко К. К., 1974а; 1974б; 1975) (табл. CXLIX, и CL). Они делятся по функциональному назначению на столовую (лощеную) и кухонную посуду — без лощения или со слабым лощением, часто покрывавшим лишь верхнюю часть сосуда. В общем, численно эта группа была невелика. В Танаисе в противоположность другим северопричерноморским городам, лепная керамика преобладала над гончарной, исполняя функции кухонной, столовой посуды и даже тары (Арсеньева Т. М., 1965, с. 169; 1969, с. 173, 207). Лепная керамика играет гораздо большую роль в быту сельского населения, чем жителей городов (Гайдукевич В. Ф., Капошина С. И., 1951, с. 175; Кастанаян Е. Г., 1952, с. 249; Лапин В. В., 1966, с. 167; Кругликова И. Т., 1975а, с. 228). Это явление может объясняться несколько иным этническим составом сельского населения, его меньшими экономическими возможностями и, наконец, просто меньшей обеспеченностью сельской местности привозными ремесленными керамическими изделиями.
Среди столовой посуды, второй половины VII— VI вв. до н. э. с серым и черным лощением (о. Березань и Ольвия и другие города) (табл. CXLIX, 7; CL, 1, 2), встречаются сосуды, аналогичные находимым на таврских и скифских поселениях того
же и более раннего времени (Кругликова И. Т., 1954, с. 82; Кастанаян Е. Г., 1967, с. 32 сл.; Марченко К. К., 1974а, с. 125 сл.). На Березани, в Ольвии и ее округе, во второй половине VII—VI в. до н. э. употреблялись также сосуды (табл. CXLIX, 10, 11), находящие аналогии среди керамики протофракийских и фракийских племен Карпато-Дунайского бассейна (Марченко К. К:, 1974а). Аналогичное явление отмечается и для нелощеной керамики VII—III вв. до н. э. (Марченко К. К., 1974а, с. 119 сл.). Вторая группа лепной нелощеной керамики второй половины VII — начала VI в. до н. э. (табл. CXLIX, 8, 9, 14, 23) имеет аналогии среди керамики раннескифских поселений лесостепной зоны правобережья Днепра (Марченко К. К., 1974а, с. 114 и сл.).
Среди лепной керамики других северо-понтийских городов известны горшки близкой формы (табл. CXLIX, 18, 19, 25, 30, 32, 46, 50; CL, 4, 5, 6, 12). Эти типы горшков, появляясь во второй половине VI в. до н. э., сохраняются вплоть до первых веков нашей эры. В начале V в. до н. э. подобная керамика бытовала у скифского населения степей Северо-Западного Причерноморья, у населения Нижнего Дона, Приазовья и Прикубанья (Кастанаян Е. Г., 1952, с. 253 сл.; 1958, с. 393; Кругликова И. Т., 1951, с. 89—99; Марченко К. К., 1974а, с. 115, 165, 169).
В эллинистический период лепная керамика продолжает занимать скромное место среди общей массы глиняной посуды. В боспорских городах лепные сосуды эпохи эллинизма имеют орнамент в очень редких случаях (табл. CXLIX, 11; CL, 15—17). Единственное исключение составляет Танаис (Арсеньева Т. М., 1969, табл. III, VI; X). В Ольвии, наоборот, в период эллинизма лепные горшки по большей части орнаментированы.
В период позднего эллинизма и первых веков нашей эры роль лепных сосудов в быту северо-понтийских городов возрастает (Марченко К. К., 1974а, с. 61, 64, 74 и сл.). Среди лепной керамики появляются подражания греческим формам (табл. CXLIX, 22) (Кругликова И. Т., 1951, с. 96, рис. 1, 4; 1954, с. 86, табл. I, 13, 22; Кастанаян Е. Г., 1952, рис. 6, 1—4; 7). В первые века нашей эры на Боспоре получает широкое распространение разнообразная и обильная орнаментация верхней части сосуда, венчика, ручек. Применяют разные штампы — треугольные, угловые, кольчатые, насечки, ямочный орнамент, сетчатый резной и лощеный и прочерченный широкими полосами. Можно заметить возрождение архаических мотивов: резной геометрический орнамент (табл. CL, 25, 36, 39; CLI, 27, 28), но теперь на нелощеных сосудах. К новым типам боспорской керамики первых веков нашей эры относится тип глубокой чаши с широкими плоскими, отогнутыми наружу почти под прямым углом краями, по которым нередко наносилась различная орнаментация, а также сосуды с зооморфными ручками. Однако в лепной технике зооморфные ручки сосудов почти всегда были сильно схематизированы (табл. CLI, 35) (Скалон К. М., 1941, табл. VIII, 1; Кругликова И. Т., 1954, табл. II, 4; III, 21, 22; Кастанаян Е. Г., 1951, рис. 3, 10; 1955, рис. 21—24; 1958, табл. V, 12, 13, рис. 3). В первые века нашей эры на Боспоре распространяются горшки и чашки с ручками-упорами в виде горизонтальных выступов или горизонтальных и дугообразных налепов, украшенные нередко ямочным орнаментом или насечками. На выступах делались иногда сквозные дырочки очевидно, для подвешивания сосуда, на крае сосудов с такими выступами и налепами можно встретить вертикальные выступы в виде полуовальных бугорков, иногда раздвоенных, или в виде конуса (табл. CXLIX, 26, 32). Среди ручек-упоров на танаисских сосудах можно встретить и узкие налепы, расположенные вертикально, что не характерно для городов Боспора (Арсеньева Т. М., 1969, табл. III, 3; V, 11; VII, 3, 8, 15; IX, 6, 12, 13; XI, 1), но встречается на Нижнем Дону и в. IV—III вв. до н. э. на Елисаветовском городище (Книпович Т. Н., 19356, рис. 53, 1, 2, 4). Сосуды с ручками-упорами имеют аналогии среди керамики первых веков нашей эры у крымских скифов, меотских и сарматских племен (Анфимов Н. В., 1950, рис. 26, 4; 1951, рис. 5, 11; 8, 12; Дашевская О. Д., 1958, рис. 1, 9, 10; 5, 13). В первые века нашей эры на Боспоре появляются лепные кувшины с реберчатыми, желобчатыми и прямоугольными в сечении ручками и налепами по бокам ручек и на горле (Кругликова И. Т., 1951, 1954; Кастанаян Е. Г., 1952). К новым формам относятся также амфоры (табл. CXLIX, 40; CL, 35) и чашки, подражающие по форме краснолаковым сосудам. Стремление декорировать лепную керамику свидетельствует о все более растущем ее значении в быту городского населения, об использовании лепных сосудов не только в качестве кухонной, но и столовой посуды.
В Танаисе в первые века нашей эры в отличие от других боспорских городов преобладают чаши на ножке. Такпе чаши распространены на скифских и меото-сарматских городищах Нижнего Дона, Кубани, Нижнего Побужья и Приднепровья. Встречаются они и в Ольвии (Арсеньева Т. М., 1965, с. 171, табл. I; Марченко К. К., 1975, рис. 2, 30—32). Для Танаиса IV в. характерны острореберные миски, в том числе лощеные, имеющие аналогии среди лепной и гончарной керамики, среднеднестровских и нижнеднепровских городищ (Арсеньева Т. М., 1965, с. 180 и сл. 191).
Стеклянная посуда. В бытовую утварь античных государств Северного Причерноморья входила разнообразная посуда из стекла (табл. LXX, LXXI), которая поставлялась средиземноморскими торговцами с конца VI в. до н. э. С этого времени она постоянно сопутствовала жизни населения не только прибрежных государств, но и их туземного окружения. Сосуды из стекла подразделяются на две основные группы, отличающиеся техникой производства. Одна группа — греческого (табл. LXX, 1—11), вторая — римского периодов (LXX—LXXI, 12—180). В VI—I вв. до н. э. стеклоделы работали в песочносердечниковой технике, а также в технике литья в форму с последующей обточкой изделий и резьбой по их поверхности. Первая была господствующей, вторая — применялась реже. Во второй половине I в. до н. э. было изобретено выдувание сосудов. Новая техника значительно упростила и ускорила процесс изготовления стеклянных сосудов. В римскую эпоху, начиная с I в. н. э., из второстепенного ремесла стеклоделие превратилось в одно из веду
щих и наводнило своей продукцией рынки античных государств и соседних с ними территорий. Выдувная техника не только повысила производственную мощность, она расширила сферу применения стекла, выведя стеклоделие с I в. н. э. из рамок только обслуживания парфюмерии до внедрения стекла в самые разнообразные области жизни. В прямой зависимости от степени развитости стеклоделия находится и количество стеклянных изделий, находимых в Северном Причерноморье. В VI—I вв. до н. э. их намного меньше, чем в I—V вв. н. э.
В VI—I вв. до н. э. население употребляло стеклянные сосуды для благовоний. Сосуды отличались небольшим размером соответственно дороговизне эфирных масел, покупавшихся малыми дозами. Ценные сорта масел служили туалетным, а более дешевые — палестрическим целям. Для последних изготовлялись алабастры, сохранявшие в продолжении веков с небольшими отклонениями традиционную форму (табл. LXX, 3, 6, 58). В малоразнообразный набор стеклянных сосудов греческого периода, кроме того, входят амфориски, арибаллы, ойнохои (табл. LXX, 1—4, 6), редко гидриски. Они делались в подражание сосудам из металла и глины. Однако их отличала полихромия, создающаяся за счет контраста синего, коричневого, молочно-белого фона тулова сосудиков, и голубых, желтых нитей стекла, образующих на них волнообразные орнаменты. Все эти сосуды изготовлены в песочпо-сердечниковой технике. Основная масса полихромных сосудиков из Причерноморья относится к концу VI—IV вв. до н. э. (табл. LXX, 1—4). Сосудов эпохи эллинизма мало (табл. LXX, 6), так же как и первой половины I в. н. э. (табл. LXX, 57, 58). Особенно они ценились обитателями Европейского и Азиатского Боспора, Ольвии; у херсонесцев стеклянные сосуды были непопулярны (Сорокина Н. П., 1971а, с. 76 и сл.).
Из стекла делалась и столовая посуда, но не столь широко как туалетпая. Это были питьевые сосуды: сначала в виде чаш-экпом, позднее еще скифосов и канфаров, отлитых из прозрачного стекла с легкими оттенками (табл. LXX, 5, 7—10). Литые стеклянные сосуды особенно ценились знатью меотов (табл. LXX, 5), меото-сарматов Прикубанья (табл. LXX, 7—10) (Галанина Л. К., 1970, с. 35 и сл.; Смирнов К. Ф., 1953, с. 17 и сл.). Для придания сосудам большей ценности их украшали золотыми обкладками. К парадной питьевой посуде литой техники относится экпома II в. до н. э. из Моздока, украшенная тончайшим растительным орнаментом из золотой фольги, зажатой между двумя слоями прозрачпого стекла. В греческих городах литые сосуды позднего эллинизма почти не встречаются. Редким экземпляром не только для Причерноморья, но и всего стеклоделия этого периода является амфopa конца II — начала I в. до н. э. из Ольвии (табл. LXX, 11) (Platz-Horster Q., 1976, S. 16). Не поступали в северо-понтийские города и эллинистические сосуды мозаичных техник. Видимо, это было связано с ограниченным масштабом торговли с районами производства таких сосудов во II—I вв. до н. э.
С начала I в. н. э. на рынки Северного Причерноморья хлынул поток выдувного стекла и сосудов, изготовленных в различного вида мозаичных техниках поздних вариантов. Первоначально к стеклянным сосудам относились как к предметам роскоши, но скоро были оценены незаменимые свойства стекла как материала, остающегося нейтральным к любым качествам содержимого и с тех пор в повседневной жизни не обходилось без сосудов из стекла. Столы для семейных и торжественных трапез сервировались кувшинами, ойнохоями (табл. LXX— LXXI, 12, 16, 19, 62, 75, 83, 93, 97-99, 101, 104, 107—109, 112—116, 125 и т. д.), амфорами (табл. LXX-LXXI, 12, 14, 18, 36-38), бутылями (табл. LXX-LXXI, 77, 79, 106 и т. д.). В этих же сосудах могли хранить жидкие припасы и в кладовых. Как столовая посуда употреблялись многочисленные стаканы, чаши, чашечки, канфары, кубки, ритоны, тарелки, миски, блюда разных размеров (табл. LXX— LXXI, 17а, 20-29, 39-44, 48, 92, 118-122, 126, 144, 147, 149-152, 156-158, 176, 179; LXX, 132; табл. LXX-LXXI, 105, 130, 155\ 173, 174), вазы (табл. LXX, 49) могли наполнять фруктами, а также использовать для других надобностей. Вино и другие напитки черпались труллами (табл. LXX, 72); кружками-модеолями (табл. LXX, 15, 47) отмерялись порции жидкостей. Столы, уставленные посудой из цветного, пестрого и расписного стекла (табл. LXX— LXXI, 12—19, 32, 33, 38, 35, 140) выглядели нарядно; кувшины, ойнохои и бутыли из прозрачного стекла (табл. LXX—LXXI, 36, 37, 62-64, 77-83 и т. д.) оказывались подцвеченными красным или золотистым вином. Они не только украшали стол, но и позволяли во время пополнять выпитое. Стекло в первых веках нашей эры продолжало использоваться для туалетных надобностей, но туалетные сосуды стали много разнообразней. Парфюмерные флакончики украшались рельефными орнаментами (табл. LXX—LXXI, 45, 70, 71, 89), делались фигурными (табл. LXX—LXXI, 88, 103), просто из разноцветного стекла (табл. LXX—LXXI, 55—57, 58, 61). Появились туалетные сосуды новой формы — унгвентарии, которые изготовлялись тысячами (табл. LXX-LXXI, 50-54, 74, 76, 94, 95), и фиолы (табл. LXXI, 180). В первых хранились, а во вторых транспортировались ароматические жидкости. Белила, краски, румяна и прочая косметика хранилась в пиксидах из цветного (табл. LXX, 59) и прозрачного стекла. В арибаллы (табл. LXX, 96) наливали благовонные притирания, которыми умащивали тело после бани и водных процедур. Сосудики носили на шнурке. Большую роль играла стеклянная посуда в медицине. Она была незаменимой для приготовления и хранения особых настоек из целебных трав, которыми славились степи Причерноморья. Древние врачи особенно ценили стеклянные сосуды за их стойкость даже к ядам. Для лекарственных жидкостей могли использоваться бутыли, кувшины (табл. LXX—LXXI, 77—79, 81), для мазей — банки (табл. LXXI, 84, 85, 153, 168), мисочки. Для лечения ушей, глаз прибегали к капельникам-гутурнумам (табл. LXXI, 111), этими же сосудами можно было заполнять светильники маслом. Нельзя не отметить, что некоторые формы сосудов, сложившиеся в античности (табл. LXX—LXXI, 67—69, 84, 85), вошли в набор аптечной посуды XVII—XIX вв. и даже современности. Последние теперь носят название колб
(табл. LXX—LXXI, 139, 145). Стеклянные сосуды типа стаканов (табл. LXXI, 149—151, 164, 165) и рюмок (табл. LXXI, 143) могли играть роль светильников, подобно свободно стоящим лампадам, а если они имели вид остродонных кубков (табл. LXX— LXXI, 119, 163, 176, 179), то вставлялись по несколько штук в особые приспособления — металлические хоросы.
Стаканами с надписями «одержи победу» награждались победители в различных состязаниях; стаканы же с заздравными пожеланиями подносились друзьям в качестве памятных подарков (табл. LXX— LXXI, 31, 30, 42). Наконец, сосудами из стекла пользовались жрецы при совершении религиозных обрядов, связанных с возлияниями. Для этого служили небольшие одноручные чашечки — капис (табл. LXX—LXXI, 90, 91) и чаши. Стеклянные сосуды, бывшие в обиходе у населения северного побережья Понта, претерпевали изменения в формах, способах украшения, уровне технического исполнения, подчиняясь развитию античного стеклоделия. Стеклянные сосуды из Причерноморья образуют две хронологические группы. Первая из них, относящаяся к периоду I — середина III в., формировалась в период расцвета экономики и культуры северо-понтийских государств; другая — второй половины III —первой половины V в. создавалась после кризиса середины III в., в эпоху значительных изменений внутри общества. Сосуды из стекла I— II вв. отличаются большим разнообразием типов, которых насчитывается свыше полутора десятков, и каждый из них имел варианты. Это особенно характерно для многочисленной столовой посуды, к которой относятся кувшины с различными очертаниями тулова (табл. LXX-LXXI, 12, 19, 62, 68, 69, 78, 80—83), амфоры (табл. LXX—LXXI, 13, 14, 18, 63, 64), ойнохои (табл. LXX, 16, 75), бутыли (табл. LXX, 77, 79), а также стаканы (табл. LXX—LXXI, 20-30, 41-43), модеоли (табл. LXX-LXXI, 15, 47), канфары (табл. LXX, 46), ритоны (табл. LXX, 15, 47), чаши (табл. LXX—LXXI, 17а, 31, 32, 35, 40, 65), миски (табл. LXX, 73), вазы (табл. LXX, 49) и т. д. Меньшими отклонениями от основных типов отличались парфюмерная посуда: унгвентарии, флаконы (табл. LXX—LXXI, 50-56, 60, 70, 71, 74, 76, 88, 89, 94, 95), арнбаллы (табл. LXXI, 96)., гутурпумы (табл. LXXI, 111), пиксиды (табл. LXX, 59). Стекло сосудов I—II вв. бывает хорошо проварено, пзделия тонкостепны даже при больших размерах. Сосуды делались из обесцвеченного или специально окрашенного стекла свободным выдуванием либо с применением одночастных или многочастных форм (табл. LXX—LXXI, 16, 18-20, 30, 31, 41-43, 45-66, 71, 84—89, 103, 124). В I в. с развитием выдувной техники доживали устаревшие способы изготовления сосудов песочно-сердечниковой, мозаичных, ленточных техник (табл. LXX—LXXI, 17а, 17, 34, 55-61) и литья (табл. LXX, 40). Мастера I—II вв. для орнаментации сосудов исчерпали почти все возможные приемы холодной (гравировка, шлифовка, роспись) и горячей техник (вдавливания, обмотка нитями). Последующие поколения стеклоделов пользовались их наследием, возвращаясь к тому или другому виду украшения, развивая их в стиле своей эпохи.
Стеклянная посуда второй половины III — первой половины V в. н. э. характеризуется обеднением типов, исчезновением большого количества их вариантов, усилением стандартности форм кувшинов, бутылей и особенно стаканов. В I—II вв. их до десятка вариантов (табл. LXX—LXXI, 41, 42, 48), с III в. всего четыре — пять (табл. LXI—LXXI, 118, 144, 149, 151, 159). Форма бутылей трансформируется в колбообразную (табл. LXX—LXXl, 113, 145, 167), ведущую для IV—V вв. У ряда сосудов истоки форм уходят в I—II вв., но в целом они получают интерпретацию в духе моды III—IV вв. К ним относятся ритоны (табл. LXX—LXXI, 44, 160, 179), отдельные стаканы IV в. (табл. LXX-LXXI, 27, 156; 30, 40, 129; 41, 144), кувшины III—IV вв. (табл. LXX-LXXI, 81, 115, 116), бутыли (табл. LXX—LXXI, 77, 79, 145, 167), чаши с ушками для подвешивания (табл. LXXI, 161). Сосуды в виде модеолей, трулл, ваз и др. исчезли, но появились новые — банки (табл. LXX-LXXI, 153, 159, 168, 178), кубки (табл. LXX-LXXI, 119, 120, 147, 158, 172, 176), рюмки (табл. LXXI, 143), фиолы (табл. LXXI, 180). В III —первой половине V в. сосуды изготовлялись традиционно, посредством свободного выдувания и в форму (табл. LXXI, 124, 126, 127, 162, 164— 166). Для украшения выдутых сосудов с III в. вводится прием прямого и косого рифления (табл. LXX-LXXI, 148, 167-170), с IV в. - орнаменты из капель синего стекла (табл. LXX—LXXI, 149— 151, 163). В остальном, как и прежде, используют, правда, редко, краски (табл. LXX, 100) и широко, но в иной манере и более интенсивно, чем в I— II вв., стеклянные нити (табл. LXX—LXXI, 133, 134, 136, 157—160, 171, 172, 175, 179), гравировку и шлифовку (табл. LXX—LXXI, 115-122, 124-127). Качество стекла сосудов ухудшается. Для стекла становятся характерными оливковый, грязно-зеленый оттенки, но отмечаются и голубоватые тона, как у сосудов I—II вв.
Стеклянная посуда I—V вв. н. э. в государствах Северного Причерноморья представлена по-разному. Особенно выделяется обилием стекла Боспор. Боспорская знать обставляла свой быт, подражая роскоши верхушки общества Римской империи. На Боспор стекалась, дорогая тогда, посуда из мозаичных стекол, сосуды с росписью цветного стекла, лучшие изделия сирийских мастеров, в том числе Энпиона. Показательно, что в наиболее богатых могилах первой половины I в. некрополя Пантикапея инвентарь состоял только из стеклянных сосудов высокого качества и золотых вещей. Со второй половины I в. стекло все шире входило в домашний обиход различных слоев боспорцев. На втором месте по распространенности стекла в I в. стоит Ольвия. Со II в., когда Ольвия превращается в наиболее слабый экономически город Причерноморья, потребление стекла уменьшается. Лучшие экземпляры сосудов из стекла II—III вв. концентрировались в цитадели, где располагались административные постройки гарнизона римских войск. В Херсонесе стекло в полной мере входит в быт со второй половины I в. Им широко пользовались расквартированные в городе солдаты римской армии и херсонеситы. Общим явлением для всех городов Причерноморья является временное сокращение употребления стекла в III в.
Потребность в стеклянной посуде удовлетворялась в основном за счет торговли. В греческую эпоху стеклодельческие мастерские, которые могли импортировать сосуды, находились в различных центрах Эгеиды, на малоазийском, сирийском побережьях, в Египте. С образованием Римского государства стеклоделие, перешедшее на выдувную технику, распространилось по европейской территории, и к концу античной эпохи стеклоделательные мастерские появились во всех западных провинциях государства. Таким образом, стеклянные сосуды конца VI—I в. до н. э., найденные в Северном Причерноморье, имели восточносредиземноморское происхождение (табл. LXX, 1-11).
В I—V вв. н. э. стеклянные сосуды стали поступать с более обширной территории. Доминировали по-прежнему изделия восточносредиземноморских мастерских, среди которых на первом месте были сирийские. Они выпускали разнообразную посуду (табл. LXX-LXXI, 117, 143, 149-158, 161, 174 ит. д.), но особенно славилась украшенная рельефами (табл. LXX-LXXI, 30, 31, 39-43, 45, 70, 71, 88, 89, 102, 103, 128, 162, 164—166). Привозили стекло из Александрии и из Египта (табл. LXX—LXXI, 13, 17, 35, 51, 52, 74, 100), из Пергама (табл. LXX— LXXI, 68, 69, 77—82, 87, 97, 98) и с острова Кипра (табл. LXX—LXXI, 57, 21, 22), а также из других пока не установленных центров. В I в. стала поступать стеклянная посуда италийского производства и из северных районов побережья Адриатики (табл. LXX-LXXI, 12, 14, 15, 33, 38, 44, 50, 54, 56, 60-62, 65, 101) и, надо думать, не только торговыми путями, но и с войсками римской армии. В первые века появились связи с западноримскими провинциями, откуда шли разнообразные предметы быта и в том числе стеклянные изделия производства рейнского района (табл. LXX-LXXI, 66, 67, 84, 85, 124, 126, 127), Галлии и других западных областей. Стекло Северного Причерноморья I в.— первой половины V в. н. э. представляет среди стеклянной посуды античного мира самую северо-восточную группу. Она включает многие сосуды из стеклодельческих центров восточных и западных областей римской империи, но по набору сосудов полностью не совпадает ни с одним из них, так как сюда поступала продукция далеко не из всех центров Римского государства и стеклянная посуда из них доходила выборочно, кроме того, здесь работали местные стеклодельные мастерские, отличающиеся известным своеобразием.
Одежда и украшения. С раннего периода у жителей античных государств Северного Причерноморья одежда была общегреческой: нижнее платье — хитон, верхнее — для улицы — гиматий — или плащ, искусно драпируемый. У мужчин он закреплялся на левом плече, перебрасывался через левое плечо на спину, проходил далее под правой рукой и опять забрасывался на левое плечо, свисая на спину (табл. CLII, 1, 2, 5). Гиматий удержался на протяжении всей жизни античных городов. Более суровые Климатические условия привели к частному употреблению хитона с длинными рукавами (табл. CLII, 9), надеваемого под гиматий, что видно на изображении надгробия III в. до н. э. (АГСП, с. 311), видимо, со II—I в. до н. э. мужчины стали носить плотно облегающие шерстяные штаны, заправленные в мягкие полусапожки (табл. CLII, 6, 7, 8, 10), что явилось результатом заимствования костюма окружающих варваро-скифов и сарматов. От повседневного и торжественного костюма отличался костюм военный, походный. На пантикапейской стеле IV в. до н. э. изображен воин в коротком красном хитоне. Воины первых веков нашей эры одеты в короткий хитон, тесно облегающие штаны и короткий плащ. Галаты, сарматы, влившиеся в боспорское войско, сохраняли свою национальную одежду — башлык, широкую подпоясанную рубаху, более широкие штаны (табл. CLII, 4). Жители античных государств, заимствуя одежду у сарматов, придали ей и отличительные черты — более узкие штаны и более узкий кафтан (табл. CLII, 6, 7). Но как бы не изображали они себя в военных и походных сарматизированных костюмах, всегда в сцене загробного пира умерший изображался в типично греческой одежде — задрапированным в гиматий.
Наиболее распространенной женской одеждой была греческая. В наиболее ранний период — конец VI — начало V в. до н. э. был обычен ионийский хитон с напуском, несколько обуженный к низу (Кобылина М. М., 1961, рис. 24). С середины V в. до н. э.— это обычный длинный хитон до полу, ниспадающий плавными складками (табл. CLIII, 1— 3, 5, 8). Он мог быть безрукавным, особенно у девушек (табл. CLIII, 4, 6, 10), мог иметь рукава —короткие или длинные (табл. CLIII, 11). Хитоны, судя по росписям пантикапейских склепов, были различных цветов: желтые, красные, розовые, голубые. Двойные хитоны (табл. CLIII, 10) могли быть двуцветными: нижний — белый, верхний — зеленый. Нижний хитон мог иметь, даже кайму или оборку, (табл. CLIII, 11). На синдских полуфигурах женщины одеты в мелкоплиссерованные хитоны (табл. CLIII, 9). Гиматий, надеваемый на хитон при выходе на улицу, более плотный по фактуре ткани, драпировался различным образом: набрасывался на голову (табл. CLIII, 7), покрывая всю фигуру, или спускался с одного плеча (табл. CLIII, 5) и т. д. Цвет гиматиев был также различным, иногда гиматий имел вышитую кайму (табл. CLIII, 8). Были также короткие гиматии, покрывавшие только голову и плечи (табл. CLIII, 9) (Иванова А. П., 1961, рис. 37).
Одежда детей нам известна значительно хуже. На надгробии Апфы IV в. до н. э. (Блаватский В. Д., 1964в, рис. 24) младенец на руках матери изображен в рубашке с длинными рукавами и в плотноприлегающей круглой шапочке на голове. Одежда его имеет, возможно, местный характер. Одежда детей более старшего возраста, судя по схематическим изображениям надгробных рельефов, мало отличалась от одежды взрослых. Ткани употреблялись как импортные, так и вытканные на месте и отличались большим разнообразием. На Деметре в склепе Большой Близницы изображено полосатое покрывало (АДЖ, т. VII, 2). В Павловском кургане в женском погребении в саркофаге были найдены остатки одежды с вытканным орнаментом и фигурными сценами (ОАК 1879—81, табл. III, 1—3). Более суровая, чем в Греции зима, вынуждала носить, видимо меха: так на стене склепа в Артюховском кургане висела меховая накидка (Ростовцев М. И., 1925, с. 273).
Обувь — чаще всего сандалии, состоящие из подошвы, иногда деревянной (Сокольский Н. И., 1971, табл. XXXIV, 6\ Соколов Г. И., 1973, № 132, 176) и разноцветных кожаных ремешков, носили и мужчины и женщины. Кроме того, носили мягкие кожаные сапожки (табл. CLII, 5—8), судя по изображениям на надгробиях и скульптурам (Соколов Г. И., 1973, № 133, 173), а также находкам их остатков (Ростовцев М. И., 1925, с. 194).
Головные уборы, носимые только в непогоду или жару, были разнообразны. Юноши надевали маленькие шапочки (табл. CLII, 11) или шапки с отворотом и конусообразным верхом (табл. CLII, 13). Часто, особенно ремесленники, носили головной убор конусовидной формы (табл. CLII, 13) или башлык (табл. CLII, 4, 14), а зимой носили, видимо, и меховые шапки, судя по остаткам таковой в IV Семибратнем кургане (Ростовцев М. И., 1925, с. 273). Женщины, как эллинки, так и негреческого происхождения, чаще всего набрасывали на голову гима-тий (табл. CLIII, 7, 8, 9), иногда под покрывало надевалась золотая повязка — стленгида или ампик. Она прикреплялась шнурками. Со стленгиды свешивались иногда на лоб цепочки-подвески, а к концам стленгиды прикреплялись височные подвески (ОАК 1882—1888, атлас 1, 14). При больших торжествах в честь элевсинских божеств надевали на голову высокий убор — калаф, украшенный золотыми тиснеными полосками. Иногда носили шляпы с полями и конусовидным верхом (табл. CLII, 14), а также головной убор в виде башлыка (табл. CLIII, 15).
Серьги. В VI в. до н. э. носили часто серьги в виде круглых дисков. Таковы серьги VI в. до н. э. из Ольвии в форме круглых щитков с рельефными львиными мордами в центре и бараньими головками на концах крючков (табл. CLXII, 5). В дальнейшем форма серег усложняется — к круглому диску добавляются подвески в виде опрокинутой пирамидки, кисти. Наряду с серьгами круглой формы носили, особенно в V—III вв. до н. э., серьги в виде калачика с высокой проволочной дужкой (табл. CLXII, 9, 10). Соединение двух форм серег — круглого диска и калачика или лунницы видим в золотых серьгах IV в. до н. э. (табл. CLXII, 8). В некоторых серьгах IV в. до н. э. главным становится не круглая розетка, а подвеска, изображающая, например, крылатого льва-сфинкса — Трехбратные курганы. (Кирилин Д. С., 1968, с. 148, рис. 5). С V в. до н. э. по III в. н. э. получают распространение серьги в виде жгута, сплетенного из нескольких тонких проволочек, заканчивающихся головкой льва, рыси, грифона и т. д. (Пятышева Н. В., 1956, с. 19, табл. VIII, 3). Височные подвески V—IV вв. до н. э., восходящие к понтийскому типу, состоят из согнутого стержня с орнаментированными концами и пирамидками (Прушевская Е. О., 1955, с. 337, рис. 4). Ведущей формой украшений рядового населения IV—III вв. до н. э. и позднее были серьги в виде проволочного кольца с подвесками. Для первых веков нашей эры характерно применение в серьгах различных цветных камней, что связано с распространением вкусов варварской племенной знати — развитием так называемого «полихромного» стиля.
Нашивные золотые бляшки применялись главным образом в ритуальной или в варварской одежде и на погребальных пологах. В варварской среде были распространены различные украшения со вставками из камней или стекла. Мужчины негреки также носили браслеты, ожерелья, гривны (табл. CLXVII). Однако население греческих городов становилось настолько смешенным, что по костюму, особенно представителей высших слоев, стало невозможным определить греческое или варварское происхождение человека. Такова статуя Неокла — правителя Горгиппии —он в греческом костюме, гиматии, но с массивной гривной на шее (Кобылина М. М., 1951д, с. 175, рис. 2).
Бусы и подвески. Бусы и подвески были наиболее распространенными украшениями. Они встречаются и в богатых и в бедных погребениях, и в чисто греческих и в греко-варварских, поэтому типология, классификация и датировка их очень важны для определения времени археологических комплексов (Алексеева Е. М., 1970; 1975а). Бусы различаются по материалу, размерам, форме, орнаментации. Особенно часто встречаются бусы и подвески из египетского фаянса, а также из стекла и различных камней.
Бусы, амулеты и мелкие украшения из египетского фаянса (табл. CLVII) в Северном Причерноморье распределяются по трем хронологическим группам: ранней —VI—V вв. до н. э., поздней — I—III вв. н. э. и «промежуточной». Последняя малочисленна и четко не выделяется. В VI—V вв. до н. э. распространены мелкие гладкие округлые бусы неправильных очертаний, очень маленькие коротко-цилиндрические бисерины, бочковидные и веретеновидные бусы, простые скарабеи со сложными знаками на обратной стороне, встречены округло-ребристые аккуратные небольшие бусы, лежащие на плакетках львы, подвески — шишки, найдена пронизь в виде головы барана с изогнутыми рогами, скарабеоид с изображением человеческого лица, фигурки сидящего на корточках Беса. Для бус и пронизей этого периода характерны сложные знаки, хрупкая основа, узкие каналы отверстий, белый и буро-красный цвета, реже бирюзовый. Встречались бусы и из плотной шероховатой массы без стекловидного покрытия. Большая часть пронизей и бус найдены в Ольвии и на Березани, только отдельные экземпляры геометрических форм происходят из Фанагории и Пантикапея. Фаянсовые украшения, особенно фигурные, были привезены в Северное Причерноморье, из Навкратиса, где они изготовлялись в VI в. до н. э. и продолжали употребляться здесь и в V в. до н. э.
Ранний и быстро прерванный завоз фаянсов в Северное Причерноморье возобновился в IV в. до н. э. и вплоть до рубежа нашей эры был нерегулярным. Изделий, характерных только для эллинистической эпохи нет. Распространены скарабеи средней сложности, аккуратные округло-бугристые и округло-ребристые бусы с глубокими одинаковыми дольками, преимущественно бирюзовой окраски, но эти формы встречаются и в более позднее время. Встречается коротко-цилиндрический мелкий бисер. Наплыв украшений из египетского фаянса начинается со второй половины I в. до н. э. и становится особен^ но интенсивным в I в. н. э. Начиная со II в., импорт их уменьшается, особенно в III в., а в IV в. встречаются только единичные предметы из египетского фаянса. Основная масса фигурных подвесок и пронизей, а также бусы геометрических форм
распространены в I —II вв. н. э., в III в. господствуют бусы геометрических форм. Фаянсы римского времени отличаются более грубой выделкой. Округлые бусы становятся массивными и имеют широкие каналы отверстий, коротко-цилиндрический бисер увеличивается до 3—5 мм в диаметре, отверстия ребристых бус расширяются, а дольки постепенно заменяются кривыми насечками; шишечки бугристых бус утрачивают округлость. Вместе с тем для первых веков нашей эры характерно большое разнообразие форм фигурных подвесок и пронизей. Некоторые из них, например, скарабей и лежащий на плакетке лев, усложняются. Возникают новые геометрические формы бус: биконическая, четырнадцатигранная. Помимо бронзовой окраски распространяются фиолетовый, синий, желтый и зеленый цвета. Появляются прекрасные изделия бирюзового цвета, украшенные желтыми точками. Знаки на обратной стороне предметов исчезли, кроме самого простого знака в виде змеи на скарабеях. Преобладают изображения египетских сюжетов, а также персонажей новых греко-восточных синкретических культов. Это фигурки Гарпократа, Сохмет, Ба, сфинкса, плакетки с лицами Сераписа, Гора, Беса, многочисленные скарабеи, крокодилы, лягушки, уреи, изображения сердца, амфорок, алтариков. Большая часть комплексов с фигурными изделиями из египетского фаянса происходит из детских погребений античных городов. Более массивными украшениями были бусы геометрических форм.
Стеклянные бусы получили большое распространение в Северном Причерноморье (табл. CLVI). По технологии производства они подразделяются на две группы: бусы из одноцветного стекла и бусы с внутренней металлической прокладкой, где тонкий слой металла помещался между двумя слоями прозрачного, обычно обесцветного, реже светло-желтого стекла. Одноцветные стеклянные бусы изготовлялись во все времена античной эпохи, но наибольшим разнообразием они отличались в эпоху эллинизма и особенно в первые века нашей эры.
В VI—V вв. до н. э. в Северном Причерноморье встречались округлые бусы из глухого черного, белого, темпомедового, желтого, синего и прозрачного бесцветного стекла. Они изготовлены навивкой стеклянного жгута на металлическую основу или керамическую трубку. Употреблялись биконические бусы из прозрачного янтарно-желтого, голубого, темпо-сппего и бесцветного стекла, а также из глухого красного. Один конус этих бус всегда выше другого, одно отверстие очень маленькое, около большего всегда заметна бороздка в виде запятой. Существовали крупные прозрачные желтые и бесцветные бусы с широкими мягкими дольками, их ядра свиты из жгута.
IB V в. до н. э. появляются усеченно-пирамидальные подвески из прозрачного синего и голубого стекла либо глухого голубого. Они имеют очень четкие очертания и минимальные отверстия. В IV — первой половине III в. до н. э. продолжали употребляться ранние типы бус, но появились и новые. Распространились бусы яйцевидной формы с бороздкой-запятой около большого отверстия; они сделаны из прозрачного бесцветного, желтого и синего стекла, либо непрозрачного, желтого, зеленого, бирюзового и голубого. Встречаются плоские подвески или пронизи иногда с двусторонним оттиснутым в форме изображением мужских (Баал Аммон? Зевс?) и женских лиц, а также обнаженных фигурок сидящего мальчика (возможно, Гарпократ). Со второй половины III в. до н. э. по I в. до н. э. в Северном Причерноморье появляются много новых форм подвесок, всевозможных мелких бус и бисера. Очень популярен был в это время рубленый бисер различной окраски, нарезавшийся из тонких стеклянных трубочек. Получают распространение круглые бусы преимущественно из прозрачного стекла: лилового, янтарно-желтого, сизо-зеленого, синего, диаметры их редко превышают 5—7 мм. Округло-ребристые бусы с мягкими неодинаковыми дольками — из непрозрачного желтого и прозрачного бесцветного стекла; подвески усеченно-грушевидной формы из прозрачного стекла; уплощенные треугольные подвески; подвески в виде стилизованных амфорок и клычков; уплощенные пронизи из прозрачного желтого, синего и бесцветного стекла; бусы бугристые.
В первые века нашей эры возникли новые способы изготовления стеклянных бус, что обусловило и появление новых форм. Распространены массивные пронизи с ровными гранями и острыми ребрами, а также всевозможный бисер. С рубежа нашей эры началось массовое использование тянутых трубочек, из которых нарезали цилиндрические бусы, а также делали округлые и бочковидные бусы, обжимая их формовочными цилиндрами и получая либо нерасчлененные цепи по несколько бусин, либо отдельные бусинки с закраинками вокруг отверстий. Расплющивая трубочки, получали плоские диски либо уплощенные прямоугольные пронизи. Они характерны для II—III вв. В это время вновь отмечено массовое распространение рубленого бисера. Для первых веков нашей эры характерны всевозможные граненые формы и подвески в виде фигурок. В это время широко используют оранжевое стекло. Во II— III вв. распространились более мелкие бусы нечетких очертаний. В середине III—IV вв. вновь возродилась, свойственная VI—IV вв. до н. э. техника изготовления бус из жгута, однако поверхность этих поздних бус не заглажена и наслоения жгута и примыкающие друг к другу витки его хорошо различимы. В окраске бус позднеримского периода преобладают черный, желтый и грязно-синий цвета, встречаются бусы из бесцветного стекла. Изготовление бус с внутренней позолотой было достаточно сложным, оно могло существовать только в центрах с развитым стеклоделием и требовало тонкого знания не только разнообразных приемов обработки стекла, но и ювелирного дела. Золочение бус началось в IV в. до н. э. в Египте, со временем эта техника получила широкое распространение. Однако вопрос о месте производства стеклянных бус с внутренней позолотой в античную эпоху остается открытым, известна только выпускавшая их мастерская на о. Родос. В Северном Причерноморье бусы с внутренней позолотой появились в III в. до н. э. и продолжали встречаться в римское время. Бусы эллинистического времени вероятно, отливались в формах, края отверстий у них гладкие. У бус римского времени отверстия окружены закраинами, возникавшими при расчленении цепей готовых изделий; в это время
распространяются также бусы в нерасчлененных столбиках.
Для эпохи эллинизма характерны изящные мелкие золоченые украшения. В III—I вв. до н. э. были распространены округлые, бочковидные, цилиндрические бисерины, вытянутые бусы усеченно-конической формы, глобоидальные бусы, ребристые цилиндрические пронизи с перетяжками по краям, мелкие, бугристые бусы и тонкие подвески в виде стилизованных амфорок. На рубеже н. э. бытовали уплощенные пронизи, оттиснутые в формах с изображением на лицевой стороне фигур Гарпократа и Афродиты Анадиомены.
Бусы римского времени более разнообразны. Они массивнее и грубее эллинистических. В первые века нашей эры бытовали округлые и бочковидные бусы с закраинами вокруг отверстий, были распространены особенно характерные для II—III вв. бугристые бусы, встречаются всевозможные гладкие формы с валиками по краям, плоские и комбинированные из дисков пронизи. К IV в. н. э. разнообразие золоченых бус резко сокращается, появляются изделия с внутренним посеребрением.
Бусы из янтаря (табл. CLVIII) распределяются неравномерно по времени и памятникам. Ко второй половине VI — первой половиной V в. до н. э. относится только одна дольчатая бусина из Ольвии, между тем, на соседних территориях, например, у скифов Правобережья Днепра, янтарных бус много. В IV—II вв. до н. э. янтарные бусы еще единичны. Они представлены в основном крупными искривленными и поперечно сжатыми округлыми и подцилиндрическими пронизями. Основная масса янтарных украшений относится к I—II вв. н. э. В III—IV вв., количество янтаря несколько сокращается. Для I—II вв. наиболее характерны бусы неправильной формы, вероятно, сделанные из природной янтарной гальки. К этому же времени относится и большинство янтарных фигурных изделий. Только подвески в виде головы лошади и лапы животного найдены в погребении IV—III вв. до н. э., а пронизь в виде астрагала в могиле III—IV вв. н. э. Во II—III вв. распространяются коротко-цилиндрические бусы, усеченно-конические и коротко-цилиндрические пронизи с выступающими торцами. Со второй половины III в. и особенно в IV в. становятся популярными грибовидные подвески. Наибольшее количество янтарных украшений происходит из Херсонеса и его округи, много янтаря найдено в Ольвии и Пантикапее. Фигурные подвески происходят из Ольвии, Херсонеса, Тиритаки, Пантикапея. Примечателен херсонесский комплекс, соединивший в себе семь уникальных подвесок пяти различных форм. Очень мало янтаря во всех памятниках Таманского полуострова и особенно в Танаисе, где более чем на 9000 разнообразных бус приходится лишь 20 янтарных.
Изделия из гагата — минерала органического происхождения, образуют обширную группу украшений встречающихся с VI в. до н. э. по IV в. н. э. (табл. CLVIII). Узоры на гагатовых изделиях всегда вырезаны или процарапаны, они комбинируются из кружков, углублений, насечек. Изделия VI—V вв. до н. э. единичны: самые маленькие бочковидные бусы с краями отверстий, стесанными внутрь канала, мелкие коротко-цилиндрические бусы. Из гагата или другого похожего материала сделаны ромбовидные пронизи с двумя параллельными каналами отверстий. В IV в. до н. э. гагатовые изделия по-прежнему малочисленны. Встречаются округлые и бочковидные бусы с орнаментом из процарапанных поперечных и продольных полос, бочковидные бусы,, украшенные орнаментом из поперечных полос и сетчатого узора. К III — первой половине I в. до н. э. относится основная масса украшений из гагата с орнаментом из процарапанных поперечных и продольных полос, а также в виде крестов, зигзагов и сетчатого узора. Циркульный орнамент в это время только появляется и обычно сочетается с полосками, крестами и сетчатым узором. Большинство гагатовых изделий этого времени найдено в азиатской части Боспора и в Танаисе. Гагатовые изделия второй половины I в. до н. э.— IV в. н. э. наиболее многочисленны и разнообразны, особенно украшения I—II вв. В IV в. н. э. распространены популярные во все времена коротко-цилиндрические нарезки и удлиненные цилиндрики, расчлененные поперечными бороздками. Многие типы бус, встречающиеся в эллинистическое время, не менее популярны и в римское время. Однако, в первые века пашей эры возникают и новые формы. Фигурных изделий мало, все они относятся к I—II вв. н. э. Циркульный орнамент в это время становится доминирующим. С III в. до н. э., украшения из гагата становятся массивными. Гагат является хрупким материалом и бусы не могли долго сохраняться у населения. Поэтому постоянное присутствие их в могилах на протяжении многих веков говорит о прочных и регулярных связях Северного Причерноморья с центрами, изготовлявшими эти изделия, которые располагались вблизи крупных месторождений гагата, скорее всего, на Северном Кавказе и, менее вероятно, в Закавказье. Не исключено, что гагатовые украшения производили также где-то в округе Херсонеса.
Металлические перстни и печати (табл. CLIX— CLXI; CLXVI). Обычай употреблять печать был принесен в Северное Причерноморье первыми переселенцами из Средиземноморья. Личная печать нужна была каждому гражданину, так как своим отпечатком она охраняла личную его собственность и ею скрепляли документы. Самые ранние печати, найденные в Северном Причерноморье, относятся к VII—VI вв. до н. э. и представляют собой восточного типа каменные геммы — цилиндры и скарабеи (табл. CLIX, 1, 2) (ОАК, 1881, табл. V), украшенные углубленной резьбой, воспроизводящейся в оттиске. Они имеют вращающуюся металлическую дужку. Носили их на запястье, на шее, у пояса. Одновременно в архаическую эпоху появляются и металлические перстни-печати с резьбой на щитке. Наиболее древний экземпляр такого перстня-печати, носимого на кольце, найден в Ольвии (табл. CLIX, 1). Это серебряный перстень с изображением готовящегося к прыжку льва. По углам ромбовидного щитка вделано по гвоздику из электра, что должно было, по воззрениям древних повысить его магические свойства (Максимова М. И., 1955, с. 439, рис. 1). В скифских курганах нередки находки 10 перстней на руках одного погребенного, в погребении грека обычно бывает только один перстень. В конце IV в.
до н. э. геммы на вращающейся дужке исчезают, появляются металлические перстни с каменной вставкой-печатью на щитке, сосуществующие с традиционными цельнометаллическими перстнями. Геммы и перстни в Северном Причерноморье импортировались из Передней и Малой Азии, Ирана, Ионийских о-вов, материковой Греции (VII—IV вв. до н.э.), а в эллинистическую эпоху также из Этрурии (IV—III вв. до н. э.), Северной Африки (III—I вв. до н. э.), в римскую эпоху из Италии и балканских провинций. Особенно большое количество перстней V—IV вв. до н. э. найдено в богатых погребениях Боспора. К ним относятся уникальные произведения известных античных мастеров: золотой перстень с изображением летящей цапли, вырезанной на голубом халцедоне работы Дексамена (табл. CLIX, 7) (Максимова М. И., 1955, с. 441, рис. 2), золотой перстень с изображением знатного перса работы Афинада (табл. CLX, 8) (Максимова М. И., 1955, с. 440). Рядовые жители носили простые бронзовые или серебряные перстни-печатки со стеклянными вставками-отливками с настоящих гемм, вырезанных на камнях. Позднее перстнями-печатями стали пользоваться и представители местных племен. В IV— III вв. до н. э. начинается деятельность местных причерноморских мастерских и своего расцвета она достигает в эпоху Августа в Пантикапее и во II — III вв. в Херсонесе. Местными мастерами делались перстни с портретами боспорских царей Савромата II и Котиса III (Максимова М. И., 1955, с. 443, табл. II, 5, 6).
Эволюция типов каменных печатей и металлических перстней в Причерноморье совпадает с развитием этого вида изделий художественного ремесла в других районах античного мира. В качестве специфических форм можно отметить лишь металлические перстни IV в. до н. э. с несомкнутой шинкой, получившие у исследователей название «понтийских» (табл. CLX, 15) и позднее — пантикапейские перстни с выпуклыми гранатовыми вставками эпохи Августа (табл. CLXI, 14, 15, 17, 19). В металлических перстнях развитие идет в сторону замены архаических перстней (табл. CLX, 1—4) с узким листовидным щитком и круглой в сечении шинкой тяжелыми классическими перстнями, имеющими гранение шинки и овальные щитки (табл. CLX, 6—12). В дальнейшем в эллинистических перстнях щиток становится полностью круглым, а шинка — плоской (табл. CLX, 19). Перстни римской эпохи, как правило, менее массивны, а во II—III вв. приобретают вычурные, изогнутые формы и ребристую поверхность (табл. CLX, 32—35).
В каменных печатях происходит постепенный отказ от чуждых Греции восточных форм: скарабей (табл. CLIX, 1—3) заменяется скарабеоидом (табл. CLIX, 4, 7, 11) или псевдоскарабеем (табл. CLIX, 12), полые цилиндры (табл. CLIX, 5, 9) — сегментированными (табл. CLIX, 8). В эллинистическую эпоху изображение перемещается на выпуклую сторону (табл. CLIX, 13, 14). Перстни, сочетающие металлическую оправу и каменную печать, поначалу очень массивны — напаянные концентрически полоски металла окружают гемму, удерживая ее в гнезде (табл. CLXI, 1—3, 5). В дальнейшем все элементы изделия становятся миниатюрнее, а их связь органичнее (табл. CLXI, 12—20). С социальной структурой общества связана разница в материалах: золото, серебро, бронза, цветные камни и их дешевые заменители. Перстни из бронзы, печати из стекла, находимые в грунтовых могильниках, могут быть сопоставлены со «стеклянными печатями в простонародных перстнях», о которых упоминает энциклопедист Плиний (Nat. Hist., XXXV, 43).
Фибулы. Металлические застежки — фибулы — обычная находка в погребениях и в культурном слое античных памятников Северного Причерноморья II в. до н. э.—IV в. н. э. Много их в Пантикапее, Фанагории, Кепах, Ольвии, Херсонесе, Танаисе и других городах, а также в некрополях сельских поселений. Картографирование показывает, что кроме общих для всего Северного Причерноморья форм фибул (табл. CLIV, 13, 14, 19, 22, 30, 36, 39) есть формы, характерные для отдельных районов (табл. CLIV, 7, 27—29, 35, 37, 39) и редкие вне их. Северопричерноморские фибулы попадали к народам Кавказа, степей, даже лесной зоны восточной Европы и вызвали там подражания. Но эти местные «варварские» изделия почти не попадали в античную зону и поэтому здесь не рассматриваются (кроме фибул на табл. CLIV, 43—45, относящихся уже к IV в.). Учитывая значение эллинского компонента в культуре Северного Причерноморья, можно было ожидать, что он будет заметен и в развитии местных фибул. Известно, что при изготовлении золотых фибул применялись рельеф, филигрань, инкрустации камней. Об античных фибулах говорят письменные данные, броши изображены на рельефе Парфенона, на расписных сосудах VI—IV вв. н. э., но в археологических находках метрополии они не найдены. Вероятно, и здесь их носили, но не было обычая помещать их в могилу. Этот обычай был у крымских скифов, у меотов и сармат, в некрополях которых сохранились разнообразные подражания эллинским брошам (Кубань) и даже отдельные, возможно, настоящие эллинские фибулы (табл. CLIV, 2) и золотая ромбическая брошь из мавзолея Неаполя Скифского. Простые пружинные броши удержались до I в. н. э. в быту эллинизированных крымских скифов и периферийного Танаиса.
Широкое появление фибул в некрополях античных городов со II—I вв. до н. э. связано с варваризацией не только погребального обряда, но и внешнего облика горожан: в течение I в. н. э. окончательно исчезли пружинные броши, отражавшие эллинские традиции, и их место заняли варварские дужковые фибулы с двусторонней пружиной. Их появление в античной среде связано с интенсивным проникновением латенских вещей. Сыграли роль не только передвижения кельтов и гетов на западных рубежах Северного Причерноморья, но и еще мало изученные для этого периода контакты с областями к югу от нижнего Дуная. На основе принесенных вещей и, вероятно, новых традиций развилось местное производство проволочных дужковых фибул (табл. CLIV, 4—7, 12—14, 18—21, 28). Среди принесенных с запада фибул кельтские изделия II—I вв. до н. э. редки (табл. CLIV, 1). С I в. н. э. приток западных фибул увеличился, чему способствовало вхождение Северного Причерноморья в сферу воздействия
Рима. В Галлии и дунайских провинциях романизируемое население, сохранившее некоторые латенские традиции, создало разнообразнейшие формы фибул, отразившие и кельтские, и римские вкусы. На территорию Северного Причерноморья в большом количестве попадали оттуда фибулы I в. н. э., с рельефной дужкой, в том числе имеющие латинскую надпись «Авцисса» (табл. CLIV, 8), а во II—III вв. фибулы с цветной эмалью (табл. CLIV, 23—26, 31, 32, 34). Большинству этих предметов известны точные аналогии в западных римских провинциях. Для провинций характерны также различные фибулы с рельефными украшениями (табл. CLIV, 10, 15, 17), многие из которых могли проникать в причерноморские города не только путем торговли, но pi с людьми, приезжавшими с запада (солдатами, торговцами, ремесленниками). Ввоз провинциальных фибул продолжался до IV и отчасти V вв., когда излюбленным мужским украшением римлян стали тяжелые литые фибулы с кнопками в виде луковиц (табл. CLIV, 40).
Местное производство фибул в Северном Причерноморье, кроме брошек II в. до н. э.—I в. н. э., ограничилось сравнительно простыми коваными проволочными фибулами. Их материал— золото, серебро, сплавы меди. Среди местных северопричерноморских типов фибул выделяются лучковые подвязные (табл. CLIV, 13, 14, 22, 30, 37—39), фибулы с кнопкой (табл. CLIV, 20,21), смычковые (табл. CLIV 28, 29). Для Боспорского царства характерны, главным образом, сильно профилированные фибулы (табл. CLIV, 18, 27, 35), а также двучленные подвязные с вертикально пластинчатой спинкой (табл. CLIV, 37), для юго-западного Крыма — тан называемые «инкерманские» (табл. CLIV, 38), отличающиеся от других подвязных не только своеобразными приемами изготовления, но и некоторой грубоватостью. Попадая к соседним народам, северо-причерноморские фибулы послужили основой для появления там новых вариантов фибул. Судя по ареалу боспорских фибул, сфера боспорского влияния была особенно обширной, достигая Прикамья и Дагестана.
Опустошительные вторжения варваров в середине и второй половине III в. ярко отразились и на производстве фибул. Местные формы фибул исчезли к концу III в., изредка встречаясь в могилах IV в., в Южном Крыму. Население заимствовало фибулы северных пришельцев (табл. CLIV, 42—45), распространившиеся раньше всего в не подвергшейся разгрому округе Херсонеса (со второй половины III в.), позднее в IV в. на территории Боспора и в Ольвии. Постепенно сложились местные крымские варианты этих фибул (табл. CLIV, 44, 45). Основная масса крымских фибул IV в. тождественна фибулам Черняховской культуры не только по форме, но даже по рецепту металла, новому для Северного Причерноморья, но связанному с Северо-Восточной Прибалтикой. Изредка в городах Северного Причерноморья находят чуждые «Черняховским» прибалтийские фибулы (табл. CLIV, 41), также фибула с шариком на головке из Танаиса и накладные кольца на крымских фибулах — (табл. CLIV, 45).