Начало спартанской истории — завоевание дорийцами плодородной долины Еврота. (В традиции — возвращение Гераклидов). С историей архаической Спарты связаны многочисленные проблемы. Например, отношения между дорийским и ахейским населением Лаконии, возникновение илотии, покорение пограничных областей, в которых позднее жили периэки, интерпретация приведенной Плутархом Большой ретры, ход и результаты обеих Мессенских войн, происхождение эфората — все это вызывает многочисленные дискуссии. Виктор Эренберг,
один из лучших знатоков истории Спарты, назвал вопросы происхождения спартанского полиса «видом интеллектуальной гимнастики»1. И все-таки, по мнению П. Оливы, в последние 20—30 лет основные контуры истории архаической Спарты стали яснее2.
Мессенские войны, являясь неотъемлемой частью этой истории, представляют собой одну из наиболее трудных для решения проблем.
В исторической литературе сложилось два противоположных мнения о I Мессенской войне. Согласно одному из них, I Мессенская война была продолжением эпохи дорийского завоевания Пелопоннеса3.
Другие исследователи оценивают эту войну как альтернативу Великой греческой колонизации и считают ее результатом агрессивных и экспансионистских устремлений дорийской Спарты4. Мы придерживаемся второго подхода и считаем, что ко времени I Мессенской войны завершился этап оформления полиса в Спарте.
Многие особенности общественного строя Спарты были связаны с дорийским переселением (деление на 3 филы, формирование двойной царской власти и т. д.).
Своеобразие ранней спартанской истории заключается в том, что здесь главным фактором социально-экономического и политического развития была война. Она являлась, как отмечал К- Маркс, «той важной общей задачей, той большой совместной работой, которая требуется <...> для того, чтобы захват этот защитить и увековечить»5.
Осуществление обеих этих целей вместе взятых и предусматривали длительные войны, которые вели спартанцы в архаический период. Для успешного ведения такой войны община, состоящая из ряда семей, организовывалась, как говорит К. Маркс, «прежде всего по-военному, как военная и войсковая организация и такая организация являлась одним из условий ее существования в качестве собственницы. Концентрация жилищ в городе — основа этой организации»6.
Вместе с синойкизмом и завоеванием ахейских поселений дорийцы утвердили свое господство в Лаконике, и теперь возникли предпосылки для формирования спартанского полиса. После завоевания южной части долины Еврота образовалась территория, необходимая для функционирования аграрного полиса7.
Результатом завоевательной политики стала дифференциация населения, по крайней мере, на 3 группы: аристократы, свободные общинники, несвободные категории (периэки, илоты).
Таким образом, в процессе завоевания и укрепления дорийского господства в Лаконике были заложены основы экономи-
ческой и социальной организации и своеобразной идеологии спартанского полиса.
Важнейшим документом, свидетельствующим о становлении спартанского полиса, является так называемая Большая ретра Ликурга. Связь ее с именем Ликурга достаточно условна. Сам текст ретры представляет значительный интерес. Ее содержание передает Плутарх (Lyk. 6). Существуют многочисленные дискуссии по проблемам хронологии, содержания и значения Большой ретры. Мы разделяем мнение тех исследователей, которые относят ее к VIII в. до н. э. (Г. Бузольт, П. Олива, Ф. Кихле, В. М. Строгецкий, Э. Д. Фролов и др.)8.
Таким образом, Спарта в VIII в. шла по пути, характерному для всего греческого мира, не только не отставая, но в некоторых отношениях даже опережая остальных. Большая ретра— важный документ, зафиксировавший появление спартанского полиса.
Новым этапом в истории архаической Спарты была I Мессенская война. Современное состояние наших источников таково, что попытки установить точные даты этой войны едва ли могут быть успешны. Можно лишь с определенной долей уверенности говорить, что античная традиция (Ephor, frg. 216, Isokr. Archid. 27, Just. III, 4, 5) в большинстве своем позволяет отнести начало I Мессенской войны ко второй половине VIII в. (40—20 гг. VIII в. до н. э.). Анализ археологического материала произведен П. Кэртлиджем. На время 760—740 гг. приходится переворот в материальной культуре Спарты. Наблюдается разрыв между протогеометрическим и позднегеометрическим стилем. Местная традиция керамического производства меняется под аргосским и коринфским влиянием. Причины этого изменения, по мнению автора, лежали также в социальной сфере и были связаны со структурными изменениями в спартанском обществе. Местный стиль имел застойный характер вследствие географической изоляции. Резкие изменения связаны с началом экспансионистской политики, достигшей своего апогея в период Мессенских войн9.
Таким образом, данные традиции и археологический материал дополняют друг друга по этому вопросу.
Причины войны в общем такие же, какие вызвали Великую греческую колонизацию. Рост населения Спарты, нехватка земли вели к обострению социальных противоречий. Спартанцы, имея опыт успешного покорения Лаконии, видели в экспансии и подчинении соседних территорий главное средство решения проблемы нехватки земли. Такая политика не имела аналогов в Греции. Полибий заметил: «спартанцы чуть ли не самыми первыми покусились на земли своих соседей и начали войну против мессенцев, стремясь поработить их» (Polyb. IV, 49). Цель завоевательных войн нашла отражение в заявлении
Полидора «Иду на неподеленные земли» (Plut. Apopth. Lac. P. 231).
Мессенская воина длилась, по преданию, 20 лет и закончилась победой Спарты. Сведения об этапах войны сохранились во фрагментах Тиртея (fig. 4, 5), Диодора (VIII, 1, 7, 12, 13), Плутарха (Agis 21), Павсания (IV, 5—13). Во время войны в Спарте, по-видимому, сложилась напряженная ситуация. Следы предания о внутриполитическом кризисе времени I Мессенской войны сохранились в истории парфениев. Юстин заметил: «...вопреки ожиданиям спартанцев осада затянулась на целые 10 лет». (Just. III, 4, 3).
Вопрос о результатах I Мессенской войны имеет большую актуальность. Существуют два противоположных подхода к их оценке. Традиционным является мнение о том, что Спарта завоевала всю территорию Мессении, обратив ее население в илотов10. Некоторые данные имеются в пользу мнения о том, что завоевание Мессении было поэтапным и закончилось к концу VII в.11
После I Мессенской войны полностью была завоевана долина реки Памис (область Стениклара). Население ее было, по-видимому, обращено в илотов. Области севернее, западнее и южнее находились в разной степени зависимости от Спарты. Существовали независимые территории — Андания, Пилос, Мефона, Короне. Образовались новые периэкские земли, были созданы колонии (например, Азина).
Не менее важно также выяснить, как повлияли события I Мессенской войны на внутреннее состояние Спарты. На рубеже VIII—VII вв. для нее наступили трудные времена. Поиски эуномии (благозакония) были главным содержанием того периода. Это подтверждает своей поэмой Тиртей. Античная традиция сообщает о недовольстве, царившем в Спарте после I Мессенской войны (Arist. Pol. V, 1306; Paus. IV, 14, 1).
Несомненно, что в Спарте существовало расслоение внутри гражданской общины. Наибольшую дискуссию вызвал вопрос о положении аристократии. Многие исследователи, абсолютизируя роль «общины равных», не находили в Спарте места для аристократии12. Так, по мнению У. Вилламовиц-Мёллендорфа, в Спарте не было знатных родов, все были Гераклиды13. Однако уже Г. Бузольт и Г. Свобода, а затем Г. Берве развили мысль о том, что аристократия в Спарте в VIII в. играла такую же роль, как и повсеместно в Греции. Он считал, что 28 геронтов — это представители 28 знатных родов14.
В источниках можно найти подтверждение гипотезе о социальном расслоении внутри гражданского коллектива классической Спарты. Так, Геродот сообщает: «Спартанцы Сперфия и Булис, сын Николая, люди знатные по происхождению и очень богатые, добровольно вызвались дать Ксерксу удовлетво-
рение» (Hdt. VIII, 134). Подобные сведения имеются и у Фукидила (Thuc. 108, 7), Ксенофонта (Lac. Pol. 14, 4), Плутарха (Nik., 10).
Существование царской власти в Спарте, несомненно, подтверждает наличие в ней наследственной аристократии, прежде всего из числа родственников царей, принадлежавших к царским домам Агиадов и Еврипонтидов15.
Несомненно, I Мессенская война усилила процессы дифференциации внутри гражданского коллектива и обострила ситуацию в полисе. Г. Мичелл, анализируя эти вопросы, приходит к выводу, что плодами победы над Мессенией были кризисы после 1 и 2 Мессенской войн16. По мнению Ю. В. Андреева, борьба за Мессению была долгой и упорной. После I Мессенской войны спартанцы принудили жителей Мессении к уплате дани, составлявшей половину получаемого ими ежегодного урожая. Часть мессенских земель, возможно, была поделена на клеры. Однако этого было недостаточно, чтобы удовлетворить всех нуждающихся в земле. В Спарте начались распри, сопровождавшиеся призывами к переделу земли17.
По-видимому, основное содержание периода — борьба между имевшими землю и безземельными. В условиях античной общины это был конфликт между старыми и новыми гражданами, на что неоднократно указывал Аристотель (Arist. Pol. III. 1283в. IV. 1290в. V. 1302а, 1304а, 1307а). Античная традиция сохранила очень важное сообщение о предложении Полидора по разделу земли между спартанскими гражданами (Paus. III, 3, 2)18. По-видимому, речь идет о перераспределении земли. Ведь земля Лаконии уже была разделена на клеры. Завоевание долины Стениклара сделало знать обладателями еще больших наделов. Это вызвало недовольство рядовых спартанских граждан, требовавших передела земли. Полидор, стремясь ослабить влияние знати и заручиться поддержкой граждан в целях усиления царской власти, предложил аграрную реформу. Плутарх заметил, что клеров было 6000, а Полидор довел их до 9000 (Lyk. 8). Неудивительно, что число клеров в результате победоносной войны должно было вырасти; вызывают дискуссии цифры, названные Плутархом. Вместе с Феопомпом Полидор осуществил конституционную реформу: было сделано дополнение к Большей ретре. Плутарх заметил, что толпа разного рода изъятиями и прибавлениями стала искажать и уродовать утвержденные решения, и цари Полидор и Феопомп сделали к ретре такую приписку: «Если народ постановит неверно, старейшинам и царям распустить». (Lyk. б)19. Дополнение к ретре было вызвано следующими обстоятельствами. Во-первых, аристократия, которая активно участвовала в I Мессенской войне, укрепила свои позиции. Ограничивая роль народного собрания (где влиятельные пози-
ции занимала аристократия), царская власть стабилизировала свое положение. Таким образом, дополнение к ретре было направлено на усиление царской власти. Во время правления Феопомпа началось составление списка эфоров. По-видимому, это тоже связано с реформами Полидора, который в лице эфората стремился создать институт, противостоящий геронтам. Ведь в отличие от герусии, куда избирались только знатные спартиаты, эфорат избирался из всех спартанских граждан20.
Возможно, реформы Полидора касались и армии. При нем она уже строилась не по трибам, а по обам. Аристократы, недовольные складывающейся ситуацией, убили Полидора, может быть, воспользовавшись тем, что в войне с Аргосом (битва при Гисиях ок. 669 г.) он потерпел поражение21.
Античная традиция сохранила еще одно событие, вызванное I Мессенской войной и отразившее внутренние противоречия в Спарте. Это основание колонии в Южной Италии. Тарент был самой крупной и едва ли не единственной колонией Спарты. Правда, источники далеко не единодушны в освещении этого события. Одни авторы (Ephor. 216; Arist. Pol. V. 1306b, Dion. Hal. XIX, 112; Diod XV 66; Strab. VI, 3, 3; Just III, 5, 6) говорят об основании города парфениями, которые, не получив уравнения в правах с гражданами Спарты, попытались вместе с илотами организовать заговор.
Когда намерения заговорщиков были раскрыты, они вынуждены были отправиться в изгнание и приняли участие в основании Тарента22.В других случаях античные авторы указывают, что город был основан эпейнактами.
«Эпейнакты» (наложники) — те илоты, которые получили свободу за свой брак с вдовами спартанцев во время I Мессенской войны. Так, Диодор пишет: «Эпейнакты договорились с Фалантом, что они поднимут восстание на рыночной площади, как только Фалант в полном вооружении поднимет шлем на лоб» (Diod. VIII. 21 )23. Заговор раскрыли и его участники, по совету Дельфийской пифии, отправились искать новые земли в Тарент24.
Нам представляется, что обе эти традиции — о парфениях и эпейнактах, дополняют друг друга25.
Связь заговорщиков с культом Аполлона Амиклейокого и праздником Гиакинфий бесспорно указывает на то, что в заговоре участвовала какая-то часть спартанской аристократии. Антиох Сиракузокий подчеркивает связь тарентинцев с культом в Амиклах (frg. 13). Исходя из этого предположения, можно попытаться объяснить отсутствие лаконского экспорта в Таренте вплоть до середины VI в. 26. Обычно колонии поддерживали более тесные связи с метрополией. В Таренте отсутствуют предметы лаконского производства. Возможно, это ре-
зультат того факта, что колония была основана политическими эмигрантами.
Трудно сказать, в какой степени достоверны детали истории об эпейнактах и парфениях. Однако факт заговора и уход в изгнание определенной части спартиатов, несомненно, отражают сложную внутриполитическую ситуацию после I Мессенской войны.
И все-таки имелся важный позитивный момент для развития спартанского полиса. Многократно увеличилась его территория, появилась новая группа зависимого населения (мессенские илоты).
Вопрос о происхождении и первоначальном социальном статусе илотов требует специального исследования. Отметим здесь лишь один аспект проблемы. По-видимому, в Спарте существовали две группы илотов: лаконские и мессенские. Фукидид заметил: «Большинство илотов были потомками обращенных в рабство древних мессенян» (Thuc. I, 101). Из этого сообщения следует, что были также илоты немессенского происхождения. Важно подчеркнуть, что по отношению к мессенским илотам даже древние авторы не всегда употребляли термины, обозначавшие их зависимое положение. Так, Геродот много раз сообщает о войнах спартанцев с мессенцами (III, 47; V, 49; IX, 35, 64). При этом он не подчеркивает различия между мессенцами, аркадцами, аргивянами и самоссцами. Особенно показательны в этом отношении слова, которые он вкладывает в уста Аристагора: «...стоит ли вам (лакедемонянам) из-за области небольшой, не столь благодатной и заключенной в узкие пределы, вступать в битвы с мессенцами, которые к тому же равносильны вам» (Hdt. V, 49). Итак, по-видимому, для зависимого населения Лаконии изначально существовал термин «илоты», а мессенских илотов, появившихся позднее, в период Мессенских войн, часто называли просто мессенцы. Несомненно, что лаконские илоты, возникшие в результате порабощения ахейцев, постепенно были доризированы и забыли о своей этнической принадлежности. Для спартанцев они всегда оставались только илотами. Мессенские илоты — порабощенное доризированное население. Поскольку окончательное покорение Мессении произошло только в конце VII в., то мессенцы, несомненно, помнили о своем этническом происхождении и былой свободе и всегда питали к Спарте ненависть и вражду.
Современные исследователи, отмечая существование двух групп спартанских илотов, обращают внимание на социально-экономические и юридические аспекты проблемы27.
Появление новой группы илотов — важнейший исток Мессенской войны, повлиявшей на развитие спартанского полиса.
Успешно преодолев все внутренние трудности, Спарта стала доминирующей силой в южном Пелопоннесе.
1 Ehrenberg V. From Solon to Sokrates. — London, 1973. — P. 389.
2 Oliva P. Die «Lykurgiesche» Vervassung in der griechische Geschichtsschreibung der klassischen Zeitperiode // Klio. — 1984. — N 2. — S. 584.
3 Busolt G. — Swoboda H. Griechische Staatskunde. — München, 1926. — S. 639, Berve H. Sparta. — Leipzig, 1937. — S. 73; Forrest N. G. History οι Sparta 950—195 В. C. — London, 1968. — P. 175; Jeffery L. H. Archaic Greece. The city-states 700—500 В. С. — London, 1978. — P. 114—115.
4 Ehrenberg V. Sparta // RE. III. Α. 1928. Sp. 1378 ff.; W. Norwinn. Zur Geschichte der spartanischen Eunomia // Classika et Mediaeawalia. — Vol. + :— 1939. — S. 273—274; Bengtson H. Griechische Geschichte. — München, 1969. — S. 58; Weber C. Die Spartaner: Enthüllung einer Legende.— Düsseldorf — Wien, 1974. — S. 15—27. Фролов Э. Д. Рождение греческого полиса. — Л., 1988. — С. 144—155.
5 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. — 2-е изд. — Т. 46. — Ч. 1. —С. 465.
6 Там же.
7 Об этапах завоевательной политики см. Ephor. 117, Strab. VIII, Paus. III, 2, 7. Территория оценивается в 800—900 км2, плодородная земля — 60 км2, предполагаемое число клеров — 1400 (Ehrenberg V. Spartiaten und Lakedeimonier // Hermes — 1924. — 59).
8 Busolt G. — Swoboda H. Op. cit. — S. 648 ff.; F. Kiechle Lakonia und Sparta — München, 1963. — S. 133 ff.; Oliva P. Sparta and her social Problem. — Prague-Amsterdam, 1971. — P. 96—97; Строгецкий В. Μ., рецензия на книгу Oliva Р. Sparta and her social Problems // ВДИ. 1973. — № 4. — С. 195. Фролов Э. Д. Указ. соч. — С. 129—130.
9 Cartledge P. Sparta and Lakonia. A Regional History 1300—362
B. С. London, 1979. — P. 214.
10 Norwinn W. Op. cit. — 277 ff.; Toynbee A. Some problems of Greek History. — London, 1969. — P. 180. По мнению этих исследователей, трудно иначе объяснить начало 2 Мессенской войны, которую традиция освещает как восстание илотов.
11 Подобную оценку этим событиям дают Kiechle F Messenische Studien. — Kallmunz, 1959. — S. 120—121; Forrest N.G.L. Op. cit. — P. 32—36; Jeffery L. H. Op. .qit. — P. 113—115 и др. авторы.
12 Meyer Ed. Forschungen zur alten Geshichte. — Bd. 1 — Halle, 1892. — S. 255; Kahrstedc U. Griechische Staatsrecht. — Göttingen, 1922. — Bd. 1. — S. 353.
1Э. Willamowitz U, — Moellendorf. Staat Geselschaft der Griechen. — Leipzig, 1923. — S. 75.
14 Busolt G. — Swoboda H. Op. cit. — S. 652; Berve II. Op. oit. — S. 19.
is Подробнее об этом: Kiechle F. Lakonia und Sparta — S. 133—140; Starr Gh. G. The economik and social growth of early Greece 800—500 В. С. — Oxford, 1977. — P. 169; Oliva P. Op. cit. — P. 102—139; Андреев Ю. В. Спарта как тип полиса // Вестн. ЛГУ. — 1973. — № 8. — Вып. 2. — С. 54; Строгецкий В. М. Указ. соч. — С. 196.
16 Michel! Η. Sparta. — Cambridg, 1952. — P. 10.
17 Андреев Ю. В. Архаическая Греция // История Европы. — М., 1988.—
C. 250—251.
18 По мнению X. Шефера, предание указывает на Феопомпа как победителя I Мессенской войны, но оба царя (Феопомп и Полидор) занимались конституционной деятельностью (Schaefer Η. Polydoros RE. — Stuttgart Bd. 21. — 1952. — S. 1609 — 1611 ff.).
19 Существует дискуссия об этом дополнении. Точка зрения о том, что оно было принято вместе с ретрой и является его частью, полнее других
выражена у В. Эренберга. // Ehrenberg V. Neugrunder des Staates. — Leipzig, 1921. — S. 27—28. Большинство современных исследователей считает достоверной традицию о дополнении, сделанном после I Мессенской
войны // Heerstedt Ε. N. The Legend of Sparta in classical antiquity. 1 — Stockholm, 1965. — P. 59. — Anm. 421; Oliva P. Op. cit. — P. 98—102.
20 Об эфорате: Tigerstedt Ε. Ν. Op. cit. — P. 636. — Anm. 486. Однако мы не согласны с выводами автора о том, что эфорат имел антимонархический характер.
21 По традиции Полидор был убит спартанцем Полемархом (Paus. III, 3. 3). Об участии Полидора в войне с Аргосом.
22 Подробный анализ этого предания у Г. Бузольта, который, однако, отказывается прийти к определенному заключению. Busolt G. Griechische Geschichte. — Gotha, 1893. — Bd. 1. — S. 689.
23 Перевод В. Μ. Строгецкого.
24 Об эпейнактах подробнее: Szanto «επευανχ,τοι»// RE. — V.II. — Stuttgart, 1905. Валлон А. История рабства в античном мире. — М., 194], — с. 42. Г. Мичелл, к примеру, полагает, что это были илоты, которым в вознаграждение за службу были даны гражданские права. Подобная категория была в Сикионе — катонакофоры. Michell Η. Op. cit. — P. 85—87.
25 Об основании Тарента: Kiechle F. Lakonia and Sparta. — S. 176—177; Tigerstedt E. N. Op. cit. — P. 61; Toynbee A. Op. cif. — P. 222; Фролов Э. Д. Указ. соч. — С. 145.
26 Lane Ε. A. BSA. — 1934/35. —- Vol. 34. Информация приводится по изд. Kiechle F. Lakonia and Sparta. — S. 183.
27 Lotze D. «Metaxy eleuteron kai doulon» // Studien zur Rechtstellung unfreier Landsbefolkefung in Griechenl and bis zum 4 Jahrhundert v. Chr Berlin, 1959. — S. 72—73; De Ste Croix G.R.M. The origins of the Peloponnesian War. — London, 1972; Clawss M. Sparta: Eine Enthüllung in seine Geschichte und Zivilization. — München, 1983. — S. 18—20. Строгецкий В. Μ. К интерпретации свидетельства Диодора Сицилийского (Diod. XI, 60—65, 70) о росте Афинского могущества в середине V в. до н. э. и восстании рабов в Спарте // Из истории античного общества: Межвуз. сб. науч. тр. — Горький, ГГУ, 1986. — С. 18. — Прим. 22.