113

3. Ночные светочи. Триетерии Плющ, змея и зажженный ночью смоляной светоч суть три главные обрядовые символы триетерического культа. Триетерии же — основное явление Дионисовой религии, ось, на которой движется дионисийская жизнь. Вопрос о происхождении триетерии есть вопрос о рождении собственно дионисийской религии из стихии первоначального оргиазма 3. Агрионии минийского племени — орхо-менские триетерии 4 — обращают нас к глубокой древности. Были ли фракийские ночные оргии триетериями, какими они оказываются в историческую эпоху? В пользу этого допущения говорит «трехлетнее» пребывание Салмоксида в недрах земли. Распространение 3 Срв. гл. II, § 4, пр. 1 (стр. 47); гл. III, § 3 (стр. 65). 4 Plut. q. gr. 38.

114

Дионисовой религии выражается распространением триетерии 1. С их празднованием соединяются самые глубокие душевные переживания Дионисова культа. Внезапные смены безутешной скорби и буйной радости, наследие древнейших триетерических радений, остаются навсегда ритуально обязательными в общинах вакхических мистов 2. Характерная черта триетерий — ночное время сборищ и возжжение светочей, — опять указывает на первообраз фракийских обрядов. Месяц Маймактерион, когда происходили триетерические оргии на Парнасе, был переименован поэтому в Дельфах в Дадофорион, т. е. месяц огненосиц. По словам Диодора, обычно настаивающего на египетском происхождении вакхического культа, ночные и тайные служения и жертвы совершаются во имя Диониса, сына Персефоны, он же фракийский Сабазий 3. Аттическая трагедия любит изображать ночные оргии фракийцев 4, — причем солнечный культ, представляемый Орфеем (в «Бассарах» Эсхила), является причиной его гибели от менад. Никтелий — «ночной» — одно из главных и древних культовых наименований бога 5, которого Софокл славит как «хоровожатого пламенем дышащих светил и начальника ночных кликов» 6. Огонь священных пламенников — непосредственная эпифания Никтелия, ночные клики при воздетых светочах — Бромия 7. По Софоклу, фракийский Ликург, напав на сонм менад, «жен боговдохновенных гнал и угашал огонь святой» я. Имена Диониса как бога светочей — Фавстерий 9 и Ламптер 10. К 1 Характерны триетерии (как и Геродотов рассказ об их введении, напоминающий трагедию «Вакханки») в скифской Ольбии (Herod. IV, 79), дионисийской Сабии (Peripl. Pont. Euxin. p. 8, Welcker, Götterlehre I, 426). 2 Прокл (in. Polit, p. 385) говорит, что в мистических служениях, приуроченных к определенным срокам, священноначальники повелевают предаваться тому и другому аффекту, т. е. в свое время плачу и в свое время ликованию: kan tois mysteriois kata chronus tetagmenois amphotera tauta dran hoi tön hierön thesmön högemones parakeleuontai. 3 Diod. IV, 4, phasi gar ek Dios kai Persephones Dionyson genesthai ton hypotinön Sabazion onomazoraenon, hu ten te genesin kai tas thysias kaitas timas nykterinas kai kryphius pareisagusi. 4 Nauck, FTG. Aesch. fr. 57. 5 Paus. I, 40, 6: Dionysu naos Nykteliu в Мегаре; Ovid. met. IV, 11: Nyctelius Eleleusque. 6 Soph. Ant. 1146: iö pyr pneuontön chorag' aströn, nychiön phthegmatön episkopc 7 Schol. II. XIV, 396: bromos: kyfiös ho tu pyros echos, hothen kai ton Dionyson onta ephoron tu pyros kai auton Bromion kalusi, anti tu ton epi pyros. 8 Soph. Ant. 965: paueske men gar entheüs gynaikas euion te pyr. Схолиаст относит последние слова κ огню, воздымаемому менадами на дионисийских «да духиях», что несомненно верно, хотя мистически «огонь Диониса» есть он сам. 9 Tzetz. ad Lycophr. 212: Phausterios de legetai apo tu dia phanön kai lampadön epiteleisthai ta tutu mysteria. Срв. polyphanos heortä у Алкмана (Hiller-Crusius, Anth Lyr„ fr. 18). 10 Праздники Lampteria в Паллене — Paus. VII, 27, 3.

115

вознесению факелов в ночных обрядах мистов относится упоминание о факелах в филиппийской эпитафии и, по-видимому, термин lampadeuesthai у Элиана 1. Этот символизм ночного мрака и огня пылающего, противополагаемых один другому, как женский сонм, связанный с богиней ночи, противоположен мужскому богу, являющемуся в пламени, обнаруживает исконную сущность того, кому служения должны совершаться ночью — nyktör ta polla, по знаменательному слову Еврипида (Bacch. 485), кому в вакхических гимнах мисты молились: «светоч ночей, Дионис лучезарнейший, пламенноликий» 2. «Свет — жизнь», — говорит Дитерих 3 о культовом значении светочей: «светила небесные — обители душ, их сосуды или вместилища; светочи — свет жизни, свет душ. Римляне приносят в жертву Сатурну факелы вместо людей. Символ смерти — опущенный факел. О вселении душ в звезды упоминает Аристофан (Pax, 830). По словам Плутарха (de осе. v., р. 1130 В), душа в существе своем есть свет». — Итак, символический смысл ночного радения — проникновение бога в недра смерти и его выход из недр, — умирание бога-жениха, становящегося супругом, чрез нисхождение (kathodos) в лоно подземной богини, и его новое восхождение — рождение бога-младенца из ее темных ложесн. Ночи как Euphrone Гомер еще не знает. Эвфемистическое имя указывает на хтонический и ужасающий характер первоначального представления о ночной богине. Возникновение эвфемизма основано на примирительных и утешительных обрядах. Высветление ночных обрядов достигнуто дионисийской мистикой. Дионис как рождающееся из лона ночи солнце (солнечный культ Орфея), — вот представление, породившее ту paroimia, на которую намекает Эсхилова Клитемнестра, говоря (Ag. 264): «заря, как люди молвят, да родится нам от матери отрадной (Euphrone) благовестницей (euangelos)». Так и безумствующий ночью Дионис разоблачается как спасительный пастырь Эвбулей 4. Примечательно как в приведенных стихах, так и во всем контексте трагедии, что муже-убийственная жрица двойного топора, Клитемнестра, как бы отожествляет себя с божеством ночи. Она господствует в ночи, и во тьме стелет, по Эсхилу, сети Аты. Господство ее в царстве ночи выражается устроенной ею «гонкой огней» по горам; пафос этого пламенного бега — ночной, дионисийский; зарева, озаряющие го- 1 Гл. II, § 4, прим. 2 (стр. 47), Ael. fr. 286 Hercher: Aristogonos un Dionysu nvystes lampadeuesthai mellön ktl. 2 Diod. I, 11: Eumolpos en tois bakchikois epesi phesin: astrophae Dionyson en aktinessi pyröpon. 3 A. Dieterich, Nekyia, S. 24, А. 1 4 Срв. Plut., q. conv. VII, 9, p. 714 C: hoi de pampan archaioi ton Dionyson auton Eubule kai ten nykta di' ekeinon euphronen proseipon.

116

ры, — исконная дионисийская эпифания: так бог возвещал фракийским бизальтам благодатный год своей близости и изобилия земных плодов (eueteria — термин, вследствие опасности упомянутой близости также эвфемистический). Эвфрона «современна» Эвменидам: это та же метаморфоза с Ночью, какая произошла с менадами Ночи. При описании аргивской Alkyonia limne Павсаний (II, 37, 5 sq.) сообщает следующее: через это озеро Дионис низошел в Аид, чтобы вывести оттуда Семелу, дорогу же показал ему Полимн; ежегодно правятся там Дионису ночные священные действа (drömena), описывать которые так, чтобы все об них узнали, автор считает запретным. Итак, постоянная цель ночных таинственных служений — знаменовать нисхождение бога в область смерти и его победный возврат на лицо земли. Примечательно, что в этом нисхождении типически сопровождает его некий спутник, являющийся неопределенно выраженной героической ипостасью его самого или, быть может, подземного Гермия (см. выше, стр. 80). Любопытна и однородность сказания с мифом об Орфее и Эвридике, обличающая последний как разновидность мифа о Дионисе. Ночные служения, как видим, столь тесно связаны с существом Дионисова богопочитания, что становятся и помимо триетерии важной частью культа. Мы уже упоминали о Ламптериях в Паллене и о храме Никтелия, центре празднования мегарских Никтелий (Nyktelia, прим. 5, стр. 113). В Сикионе однажды в год ночью, при свете факелов (däidon hemmenon), совершалось торжественное перенесение двух идолов Диониса—Бакхея и Лисия — из пригородного святилища в храм, расположенный близ театра. Со светочами (meta photos) совершается и в Афинах перенесение архаического кумира из Академии, где остался героический «очаг» Диониса Элевтерея, обратно, в священный участок близ театра; можно предположить, что светочи возжигались от священного огня на «очаге». Служение со светочами, носящее характер мистический, упоминается по поводу Ленейских агонов в месяце Гамелионе; дадух (жрец со светочем) возглашал: «бога зовите», — и община восклицала: «сын Семелы, Иакх, податель богатств!» 1 Триетерии — древнейшая, изначальная форма «всенощных служений» (pannychides, составлявших главную литургическую особенность мистерий). Суждение римлян об этих обычаях было резко отрицательным. Дионисий Галикарнасский (III, 19) говорит как о характерной особенности греческого богослужения — о «биении в грудь и плаче жен в память богов исчезнувших» и о «всенощных 1 Schol. Aristoph. Ran. 479.: en tois lenaikois agosi tu Dionysu ho daduchos katechön lampada legei: kaleite theon, kai hoi epakuontes boosi: Semeleie Iakche plutodota Bergk P. L., carm.pop., 5, Hiller-crusius Anth. lyr., carm. pop., 4.

117

бдениях во храмах» — этих, по мнению автора, апологета римских порядков, аномалиях религиозной жизни, в противоположность коим у римлян все «совершается и возглашается благочинно». В 364 г. эдикт императора Валентиниана запрещает ночные богослужения по империи, но, в виду особенного и вселенского значения элевсинских таинств, вскоре отменяется по отношению к Греции.1. 1 Topffer, Beitrage, S. 345.