|
|
350
|
§ 4. Современная советская историография
античности
Большое воздействие на развитие советской исторической
науки оказали решения XX съезда КПСС и постановление ЦК
КПСС «О преодолении культа личности и его последствий»,
в которых подчеркивалась необходимость творческого развития
марксистско-ленинской теории, инициативы в постановке теоретических
вопросов, изживания догматизма и начетничества в идеологической
работе. Внимание ученых было направлено на
тщательный анализ конкретного материала, отказ от
привнесенных в науку абстрактных, не вытекающих из
источников положений, на творческое изучение исторического
процесса. Это не могло не оживить исследовательской работы
советских специалистов, в том числе и
в области древней истории. Акцентирование внимания
ученых на исследовании конкретного материала, на творческом
применении марксистско-ленинской теории оживили теоретическую
разработку многих разделов всемирной истории, привели к
уточнению созданной в предшествующий период общей концепции
рабовладельческой общественно-экономической формации.
Совершенствуются организационные формы научной
и педагогической деятельности советских историков античности.
Помимо действующих университетских кафедр
древней истории в Москве, Киеве, Ленинграде, Сверд-
|
|
|
|
|
351
|
ловске, Минске возникают кафедры древней истории и
средних веков во вновь основанных университетах, открытых
во всех союзных и автономных республиках,
крупных городах СССР. В академиях наук союзных республик
организуются отделы и сектора, занимающиеся
изучением древнейших периодов, включая и античную
историю.
Значительно увеличился размах археологических работ в районах
Северного и Восточного Причерноморья,
в Советском Закавказье и Средней Азии, которые ввели
в научный оборот много нового материала.
Одной из важнейших задач советских античников в
60 — 70-е годы было глубокое исследование различных
сторон рабства как особой социально-экономической системы.
Важность этой задачи заключалась в том, что созданная в
30 — 40-х годах концепция античной рабовладельческой формации
в значительной степени опиралась
на теоретические построения, а в зарубежной буржуазной
историографии произошел поворот к более внимательному изучению
античного рабства и признанию его в качестве важного элемента
античных общественных структур (например, школа Фогта).
Естественно, советские
ученые должны были противопоставить этому новому
направлению, которое хотя и придавало большое значение античному
рабству, но отрицало понятие рабовладельческой формации,
собственную интерпретацию нового материала источников.
Практическим решением этой задачи стала работа над
серией монографий «Исследования по истории рабства в
античном мире», которую предпринял сектор древней истории
Института всеобщей истории АН СССР. В рамках
серии были опубликованы монографии Я. А. Ленцмана «Рабство
в микенской и гомеровской Греции» (1963),
сборники «Рабство на периферии античного мира» (1968),
«Рабство в эллинистических государствах в III — I вв.
до н.э.» (1969), работа К. К. Зельина и Т. К. Трофимовой
«Формы зависимости в Восточном Средиземноморье
в эллинистический период» (1969). Истории рабства в
Риме посвящены: книга Л. А. Ельницкого «Возникновение и
развитие рабства в Риме в VIII — III вв. до н.э.»
(1964), две монографии Е. М. Штаерман — «Расцвет рабовладельческих
отношений в Римской республике»
(1964) и «Рабовладельческие отношения в ранней Римской империи
(Италия») (1971), две коллективные ра-
|
|
|
|
|
352
|
боты по истории рабства в западных и восточных провинциях
Римской империи. К указанной серии примыкает
вышедшая в 1957 г. монография Штаерман «Кризис рабовладельческого
строя в Западной Римской империи».
Для всех изданий данной серии характерно несколько
новых моментов: во-первых, исследование рабства на
протяжении всего периода античной истории от Микенского
времени до кризиса рабовладельческой системы в
III в. н. э.; во-вторых, изучение таких сторон рабской
системы, которые ранее слабо затрагивались (рабство
на периферии античного мира, соотношение рабского и
зависимого труда, изучение рабства в отсталых районах
Греции, варианты развития рабовладельческих отношений в
римских провинциях); в-третьих, проблемы рабства исследуются
не в общем и потому схематическом плане, а на основе последних
достижений источниковедения,
путем самого скрупулезного, самого тщательного анализа всех
доступных источников; в-четвертых, подвергнуты
теоретическому анализу ряд фундаментальных аспектов
рабства, например само понятие «рабство», основные
критерии рабовладельческого характера античных обществ (численность
рабов, историческая роль способа
производства, рабовладельческая форма собственности),
роль товарного производства и внеэкономического принуждения
в оформлении рабской системы производства,
различные формы классовой борьбы.
После выхода в свет указанной серии в распоряжении советской
науки оказалась значительно модернизированная концепция
рабовладельческого общества. Исследования советских ученых
еще раз убедительно показали, что в основе всей античной
цивилизации лежал
рабовладельческий способ производства, который зародившись
в процессе разложения родовых отношений,
прошел длительную эволюцию, достигнув наиболее зрелых форм
в римском обществе II в. до н. э. — II в. н. э.,
и широко распространился по всему Средиземноморью.
По своей сущности развитое рабство было сложной
социально-экономической системой, которая предполагает сочетание
элементов внеэкономического принуждения и отношений экономической
зависимости с определенным уровнем простого товарного производства.
Классовая и социальная структура рабовладельческого
общества оказалась более расчлененной и динамичной,
чем это казалось ранее. В частности, было доказано,
|
|
|
|
|
353
|
особенно в работах Е. М. Штаерман, что понятия «сословие
рабов» и «класс рабов» не всегда совпадают и что
внутри сословия рабов можно выделить группы, принадлежащие
к различным классам. Одним из важнейших
выводов указанной серии является положение о роли
различных форм классовой борьбы в древности. Наряду
с рабскими вооруженными движениями типа восстания
сицилийских рабов во II в. до н.э. и восстания Спартака,
было показано важное значение других форм проявления классовой
борьбы, например отрицание всех духовных ценностей рабовладельческого
мира в оппозиционных религиях, в частности в-христианстве.
Значительно обогащает наше представление о рабовладельческом
обществе введенное в научный оборот
положение о сосуществовании наряду с рабовладельческим способом
производства других социально-экономических структур нерабского
типа. Большой заслугой авторов указанной серии является
показ (на материале
источников) конкретного механизма воздействия ведущего,
т. е. рабовладельческого, способа эксплуатации и
античной формы собственности на многие местные структуры,
например в птолемеевском Египте, эллинистической Малой Азии,
в римских провинциях, и приспособление последних к господствующим
рабовладельческим отношениям,
Другим важным направлением в изучении рабовладельческого
способа производства является выяснение
сущности рабовладельческого производства как такового, главным
образом на материалах решающей отрасли
античного производства — римского сельского хозяйства.
Это направление представлено работами М. Е. Сергеенко, Е.
М. Штаерман, В. И. Кузищина. Были подвергнуты
исследованию такие вопросы, как уровень и степень эксплуатации
рабского труда, продолжительность рабочего
дня рабов и нормы выработки, кооперация и специализация
рабского труда, разделение труда в основной производственной
ячейке. Одной из важных тем было выяснение социально-экономической
роли основной производственной ячейки развитого рабства,
которой была
признана не латифундия и крупная рабская мастерская,
а средняя рабовладельческая вилла и небольшой рабский эргастерий.
Специальное исследование показало,
что в системе рабской экономики существовал не один,
а несколько типов хозяйства, что позволяет выявить
|
|
|
|
|
354
|
значительно более многообразную и структурно расчлененную
рабскую экономику, чем это считалось раньше.
Более углубленное изучение рабской социально-экономической
системы позволило по-новому поставить вопрос о соотношении
рабовладельческого способа производства и полисного устройства.
В литературе 30 — 40-х
годов, как правило, отождествляли развитие классического
рабства и полисной организации и связывали кризис полисной
системы как в Греции IV в. до н.э., так и в
Риме в конце республики с начинающимся кризисом
рабской системы хозяйства. Подобная трактовка приводила
к ряду внутренних противоречий в общей концепции античного
рабовладельческого общества. В частности, трудно было связать
широкое развитие рабовладельческих отношений в Средиземноморье
в I — II вв. н. э. и
предполагаемый кризис рабовладельческой системы хозяйства
как таковой.
Специальные исследования сущности полисной организации
на материалах как древнегреческой, включая
IV век — эллинизм (работы В. Н. Андреева, Л. М. Глускиной,
Л. П. Маринович, Э. Л. Казакевич-Грейс, Г. А. Кошеленко
и др.), так и римской истории конца республики (работы С.
Л. Утченко, О. В. Кудрявцева, Е. М. Штаерман и др.) показали,
что неправомерно связывать развитие полисной организации
и классического рабства. Напротив, можно говорить об их
обратной зависимости
и объяснять наивысшее развитие рабства, каким оно выступает
в конце Римской республики и ранней Римской
империи, как раз разложением классической полисной
организации. Этот важный концептуальный вывод позволил преодолеть
имеющиеся противоречия, придал в
целом пониманию хода рабовладельческого способа производства
более логичный характер.
Из крупных теоретических вопросов, которые были
поставлены по-новому в последнее десятилетие, отметим проблему
классового и социального устройства и роль
общинной организации в античном мире. Как имеющие большое
методологическое значение, эти проблемы
стали предметом основных докладов высшего форума историков
мира — международных конгрессов исторических наук. Сам факт
выступления советских ученых на
таких конгрессах — показатель большого авторитета советской
науки, ее достижений. В 1970 г. на XIII конгрессе исторических
наук в Москве И. М. Дьяконов и
|
|
|
|
|
355
|
С. Л. Утченко выступили с докладом «Социальная стратификация
древнего общества», в котором было Дано
разграничение понятий «класс» и «сословие», подчеркнута
незавершенность процесса классообразования в античности
по сравнению с капиталистическим обществом.
Важная роль в формировании классов признавалась не
только за экономическим критерием, но также и за
юридическими и традиционными нормами. Была намечена схема
трехчленного классового деления применительно к античному
обществу: 1) господствующий класс,
владеющий средствами производства, но не занятый
производительным трудом; 2) класс, владеющий средствами
производства и принимавший в нем участие; 3) класс производителей,
лишенных средств производства. Эти важные положения докладчиков
были уточнены и развиты в дальнейших исследованиях, в частности
в работах Е. М. Штаерман и В. И. Кузищина, и послужили теоретической
основой для более конкретной разработки классовой и сословной
структуры античного рабовладельческого общества.
На материалах истории Малой Азии и западных римских провинций
Е. С. Голубцова и Е. М. Штаерман поставили новые для советской
науки проблемы живучести общинной организации и ее немалой
роли в историческом процессе в период античности.
На XIV Международном конгрессе исторических наук в Сан-Франциско
в 1975 г. был представлен доклад
Е. С. Голубцовой, В. И. Кузищина и Е. М. Штаерман
«Типы общин в античном мире», где выдвигалась новая
для советской науки теоретическая проблема: о роли и
историческом месте общинной организации в античных
рабовладельческих обществах. Общинная организация
никогда не разрушалась и в большей или меньшей степени всегда
сосуществовала наряду с рабовладельческим частным производством.
В период наивысшего рассвета рабства в Италии или в некоторых
наиболее романизированных провинциях общинная организация
была сильно деформирована, а в ряде мест и разрушена,
но целиком никогда не уничтожалась. Общинная организация
не только продолжала свое существование как
наследие дорабовладельческой эпохи, но и возникала
заново в условиях господства рабовладельческих отношений
(например, в провинциях) как одна из форм организации жизни
и производства местного населения.
|
|
|
|
|
356
|
Правда, проблема общинной организации в античном мире пока
поставлена в теоретическом плане, но ее важность несомненна.
То или иное конкретное решение этой
проблемы может изменить наши представления о сущности античного
общества, его социально-экономической
и политической системе.
Для современного периода развития советской историографии
характерны расширение исследовательской
проблематики, интенсификация всей научно-исследовательской
работы, разработка многих новых для советской науки проблем.
Советскими учеными изданы фундаментальные труды по истории
социально-экономических учений, культуры, раннего христианства.
Одной из
активно разрабатываемых в советской науке проблем является
взаимоотношение античной средиземноморской
цивилизации с так называемой варварской периферией.
Причем особенно эффективно в нашей историографии
эта проблема изучалась на материалах тех античных
центров, которые существовали в Северном и Восточном
Причерноморье, в Закавказье и Средней Азии.
Публикации добытого во время многочисленных экспедиций
нового материала, его историческое истолкование позволили
воссоздать историю и культуру античных
полисов Северного Причерноморья во всей полнокровности,
выявить их сложные отношения с ведущими центрами средиземноморской
цивилизации, с одной стороны,
и миром племенных объединений южнорусских степей
Крыма, Северного Кавказа и Средней Азии — с другой
(работы В. Д. Блаватского, В. Ф. Гайдукевича,
И. Т. Кругликовой, Д. Б. Шелова, Б. Н. Гракова,
М. И. Артамонова, К. Ф. Смирнова и др.).
Современный уровень научно-исследовательской работы характеризуется
нарастающей интенсивностью аналитических штудий по конкретно-историческим
проблемам и самым разным периодам древнегреческой и древнеримской
истории. Относительно новой темой,
разрабатываемой в советской историографии античности, является
исследование различных вопросов истории
ахейской Греции. Наиболее крупными из посвященных
этой проблеме являются книга Я. А. Ленцмана «Рабство в микенской
и гомеровской Греции» (1963) и две
монографии Т. В. Блаватской: «Ахейская Греция
II тыс. до н.э.» (1966), «Греческое общество II тыс.
до н.э.» (1976). Вопросам эгейской культуры посвяще-
|
|
|
|
|
357
|
ны труды Т. Д. Златковской — «У истоков европейской культуры.
Троя, Крит, Микены» (1961) и Н. А. Сидоровой — «Искусство
эгейского мира» (1972). Проблемы землевладения и социальной
дифференциации пилосского общества, распределения скота
и состояния скотоводства, просопографии пилосских текстов
исследуются в работах Г. Ф. Поляковой (1977). И хотя нельзя
говорить о создании в советской литературе законченной картины
социально-экономических отношений в ахейской Греции II тыс.
до н.э., указанные исследования
проливают на них достаточно яркий свет.
Разные точки зрения на историческую роль ахейского
общества представлены в работах С. Я. Лурье,
Я. А. Ленцмана и Т. В. Блаватской. Лурье считает, что
развитие микенских обществ шло по иному пути, чем переднеазиатских
древневосточных стран. Он подчеркивает важность частнособственнических
отношений в Греции II тыс., общественно-политическую роль
демоса,
иную роль царской власти, в то время как Ленцман видит черты
сходства в социально-экономической и политической структуре
древневосточных стран и микенских
монархий, в частности существование в последних больших
дворцовых хозяйственных комплексов, в рамках которых проходило
развитие рабовладельческих отношений. В работах Блаватской
получил серьезное обоснование тезис о культурной и этнической
преемственности в
Греции III и II тыс., показаны большие достижения
ахейских греков в сельском хозяйстве и ремесле, градостроительстве
и технике, в создании оригинальной системы письменности,
в искусстве и религии. В своем понимании места ахейской
культуры в общем развитии
Древней Эллады она склонна сильнее подчеркивать черты преемственности
с последующей историей Греции, чем
это делали Лурье и Ленцман.
Слабее был исследован так называемый гомеровский
период. Кроме вышеупомянутой книги Я. А. Ленцмана о
рабстве в микенской и гомеровской Греции, в которой помимо
собственно отношений рабства в XI — IX вв. до н. э.
уделено внимание характеристике экономических отношений
в Элладе (XI — IX вв. до н. э.), можно назвать монографию
Ю. В. Андреева «Раннегреческий полис. Гомеровский период»
(1975). В ней автор исследует истоки полисного устройства,
рассматривая поселения IX —
VIII вв. как исходные начала позднейших полисов.
|
|
|
|
|
358
|
Основной структурной единицей в гомеровском обществе
Андреев считает большую аристократическую патриархальную
семью, которую он называет ойкосом. Обращается внимание
на слабое отражение в гомеровском эпосе
родовой организации, хотя она, возможно, существовала
в реальной действительности. Одним из элементов социальной
структуры, по Андрееву, является появление союзов лиц, объединенных
дружескими узами, — это гетерии типа дружин или мужских союзов,
отношения
внутри которых строились по иному, некровнородственному
принципу.
Изучаются различные аспекты греческой истории
эпохи великой греческой колонизации VIII — VI вв. до
н. э. Наиболее популярными темами являются ранняя
афинская история, главным образом VI в. до н. э., в меньшей
степени история Спарты и старшей тирании. Оригинальной,
вносящей новые моменты в традиционную картину общественно-политических
отношений в Аттике
VI в. до н. э., является монография К. К. Зельина «Борьба
политических группировок в Аттике VI в. до н. э.»
(1964). Следует отметить труды К. М. Колобовой по топографии
Афин — «Древний город Афины и его памятники» (1961) и о
первых шагах афинской государственности в VIII — VII вв. до
н. э. Новые аргументы в традиционные представления о ранней
Спарте вносят работы
Андреева, в частности его статья «Спарта как тип полиса»
(1973), где он сопоставляет исторический путь развития спартанского
и афинского полисов, отмечает черты их сходства и различия.
Из других работ по истории
архаической Греции следует отметить статьи Строгецкого об
африканской и сицилийской экспедиции Дориэя,
политическом пути Клисфена, о позиции Спарты во время ионийского
восстания.
Монографическое описание одного из важнейших полисов VIII — VI
вв. до н. э. Милета было проведено
М. М. Кобылиной; она обстоятельно осветила историю,
культуру, градостроительство и архитектуру этого важнейшего
центра Греции. Старшей тирании в сицилийских
городах, на Самосе, в Коринфе и Мегарах, Писистрату
посвящены работы Т. Ф. Новиковой-Пиленковой и
Скржинской. И хотя частных исследований по истории
Греции VIII — VI вв. немало, тем не менее многие ключевые
проблемы ранней, доклассической Греции
нуждаются в дальнейшем синтетическом исследовании,
|
|
|
|
|
359
|
Довольно активно продолжалось изучение древнегреческой
истории классического периода, причем преимущественное внимание
уделялось истории Греции IV в.
Ведущей темой греческой истории V в. являются Афины и Афинский
морской союз. В капитальной монографии А. К. Бергера дано
наиболее полное в советской
литературе исследование политической мысли древнегреческой
демократии начиная с Анаксагора и кончая Демосфеном. Отталкиваясь
от факта существования двух
различных и враждебных социально-политических структур,
представленных Спартой и Афинами, автор вскрывает две различные
социально-политические идеологии — олигархическую и демократическую,
по его мнению, слабо изученную в мировой литературе.
Разные аспекты напряженной внутренней обстановки
в Афинах накануне и в конце Пелопоннесской войны подняты
в публикации Э. Д. Фролова «Социально-политическая борьба
в Афинах в конце V в. до н. э. (документы и
материалы)» (1964) и в монографии М. С. Корзуна «Социально-политическая
борьба в Афинах в 444 — 425 гг. до
н. э.» (1975). В статьях Паршикова изучаются некоторые аспекты
Афинского морского союза, в том числе такой важный, как
афинская колонизация V в. в пределах
морской державы.
Внешняя политика Афин в начале Пелопоннесской
войны и ее отражение в греческой трагедии V в. стали
предметом изучения Ю. В. Откупщикова. Меньшее внимание привлекала
история Спарты V в. до н. э. Здесь
можно отметить работы Строгецкого, особенно статью
«О возникновении и структуре Пелопоннесского союза»
(1975), и небольшое исследование Паршикова о процессе Павсания,
где сделана попытка показать борьбу в
Спарте двух политических группировок по вопросам
внешней политики в момент рождения Афинского морского союза.
В монографии Л. Н. Казамановой «Очерки социально-экономической
истории Крита V — IV вв. до н. э.»
(1964) исследуются слаборазработанные проблемы внутренней
жизни и политического устройства такой периферийной области
Греции, как остров Крит, и тем самым
заполняется серьезная лакуна в нашей историографии.
Значительно активнее в 60 — 70-х годах изучался кризисный
IV век греческой истории. Прежде всего следует
отметить капитальный труд одного из старейших совет-
|
|
|
|
|
360
|
ских антиковедов А. И. Доватура «Политика и политик
Аристотеля» (1965), подводящий итоги его длительной
работы над этим интересным сюжетом. Монография Доватура
— комплексное историческое, филологическое и
источниковедческое исследование, в котором дан всесторонний
анализ политической литературы IV в. Вскрывая тесную связь
политических взглядов Аристотеля с
острой социально-политической борьбой в Греции IV в.,
вызванной кризисом традиционных структур и возвышением Македонии,
Доватур раскрывает политическую
программу Аристотеля. По мнению автора, эта программа была
достаточно реалистической и учитывалась в
практической градостроительной политике во время восточного
похода Александром и его диадохами во вновь
основанных эллинистических государствах.
Традиционно одной из самых популярных была социально-экономическая
проблематика. В ряде работ
Глускиной вскрываются основные моменты социально-экономического
кризиса Афин в IV в., в частности возрастание роли метеков
и отпущенников в земледелии,
в деловых операциях и государственном строительстве,
ослабление связи гражданства с земельной собственностью,
сложное переплетение частных и общественных интересов в
эксплуатации лаврийских рудников. Вместе с
тем автор показывает живучесть полисных традиций,
примитивный характер экономики, которые сдерживали
деловую активность негражданского населения, вызывали увеличение
налогового бремени на все афинское население, вели к обострению
социальных противоречий,
усугубляли кризис, закрывали пути его преодоления.
Важный аспект кризиса полисной структуры исследовала Л.
П. Маринович в монографии «Греческое наемничество IV века
и кризис полиса» (1975). Автор рассматривает наемничество
как яркий пример кризиса полиса,
нарушение связи гражданина с землей, превращение
гражданского ополчения, выступавшего ранее в качестве надежного
гаранта полисной организации, в профессиональное войско,
как свидетельство глубокого разложения традиционной структуры.
Ослабление связи
гражданина с полисным коллективом, возрастание экономического
значения негражданских элементов, развитие профессионализма
в военном деле явилось благоприятным моментом для замены
полисных политических
институтов иной формой власти, которая в IV в. до н. э.
|
|
|
|
|
361
|
приобрела характер так называемой младшей тирании.
В монографии Э. Д. Фролова «Греческие тираны»
(1972) и в других работах рассмотрены конкретные ситуации,
приведшие к возникновению режимов личной
власти в ряде полисов Балканской Греции, дано определение
социальной опоры и самого тиранического режима, выявляется
историческая роль тирании.
Из других работ в области социально-экономической
истории следует отметить исследования И. А. Шишовой; в коллективной
монографии «Рабство на периферии античного мира» (например,
рабство на Хиосе) ей принадлежит серьезный анализ не только
некоторых проблем
истории рабства, но и такой своеобразной формы зависимости,
как пенестия в Фессалии. Некоторые стороны
афинского рабства IV в. стали предметом ряда статей
Э. Л. Казакевич, в частности особенности юридического
и фактического положения рабов, причем автор подчеркивает
относительную самостоятельность положения рабов, возможность
их известной деловой активности. Вопросы землевладения и
аграрных отношений в Аттике в
IV в. до н. э., были подняты в работах В. Н. Андреева.
Автор выступил против преувеличенного, по его мнению,
в литературе представления о степени концентрации земельной
собственности в Аттике в IV в. до н. э.; представляет интерес
его исследование об известной роли
общественной земли в системе аграрных отношений в
Аттике.
Не оставлены без внимания и политические аспекты
IV в. В частности, за последние годы появились работы,
освещающие внутриполитическую борьбу в Афинах и
различные политические программы (И. В. Поздеева,
Э. Д. Фролов), историю Второго Афинского морского
союза (Н. Н. Гребенский, Г. А. Цинзерлинг), борьбу
Афин против македонского завоевания (К. М. Колобова).
Как можно видеть, за последние два десятилетия был
подвергнут исследованию самый широкий круг вопросов
истории классической Греции. Тем не менее следует отметить,
что почти не получили освещения проблемы греческой экономики,
истории таких важных полисов, как
Коринф, Фивы; довольно слабым был интерес и к изучению такой
богатой политической формы, как афинская
демократия; ощущается недостаток работ о Спарте.
В исследованиях по эллинистическому периоду преоб-
|
|
|
|
|
|