 |
| 277
|
§ 2. Выбор и разучивание пьес
Поэт, желавший поставить на сцену написанную им тетралогию
или комедию, должен был заранее обратиться к архонту, заведовавшему
данным праздником, с просьбой дать ему хор (coron
aitein ). Архонт, прежде чем изъявить согласие (coron
didonai), подвергал пьесу какому-то испытанию (или
оценке), сущность которого нам неизвестна. Можно заметить
только, что громкая слава поэта не всегда обеспечивала ему
получение хора: говорят, например, что однажды архонт, отказав
Софоклу, дал хор плохому поэту Гнесиппу (Кратин у Афин.
XIV, 638 f). Есть свидетельства, что поэты не могли сами
ставить пьесы ранее достижения известного возраста, но едва
ли это правда. Каждому из допущенных к состязанию поэтов
архонт назначал по одному хорегу. Получив, таким образом,
хор (coron lambanein), поэт принимался
за разучивание пьесы с
|
|
|
| 278
|
хором и актерами, выбирал костюмы и маски и вообще всю
внешнюю обстановку пьесы. Все это обозначалось выражением
didaskein to drama; первоначально
сами поэты обыкновенно брали на себя дело обучения, т. е.
были didaskaloi, но позднее нередко
передавали его другим лицам *, причем имя автора пьесы то
объявлялось, то скрывалось, смотря по обстоятельствам. Известно
немало случаев постановки пьес ближайшими родственниками
авторов как при жизни, так и после смерти последних: например,
некоторые пьесы Эсхила ставил сын его Эвфорион, пьесы Софокла
— сын его Иофонт и внук Софокл, некоторые из несохранившихся
комедий Аристофана — сын его Арарот. От таких лиц, бывших,
так сказать, поверенными поэтов при постановке пьес, следует
отличать таких учителей хора (corodidaskaloi),
которые занимались этим ремеслом за деньги, как профессией;
но в каком отношении стояли они к поверенным, сказать очень
трудно; может быть, в их услугах являлась надобность тогда,
когда сам поэт или его поверенный не желал или не мог заниматься
всеми подробностями обучения хора и заявлял об этом хорегу.
Когда в IV в. прочно установился обычай ставить во время
праздничных представлений «старые» пьесы знаменитейших поэтов,
актеры по тем или другим причинам часто делали разные изменения
в их тексте и таким образом искажали великие произведения.
Эти
искажения с течением времени, должно быть, приняли значительные
размеры, так что оратор Ликург счел нужным для предупреждения
дальнейшей порчи пьес установить закон, чтобы был изготовлен
исправный экземпляр трагедий Эсхила, Софокла и Еврипида
и сдан на хранение в государственный архив; в случае
надобности государственный секретарь должен был сличать
с ним
экземпляры актеров, и этим последним запрещено было во время
представлений отступать от установленного таким образом
текста
(Псевдо-Плут. Жизнеоп. Х орат. 841 f). Но этот закон, естественно,
имел силу только для тех представлений, которые давались
под авторитетом государства, и потому не вполне достигал
своей
цели, т. е. не мог предотвратить дальнейшую порчу текста
актерами.
Впоследствии нормальный экземпляр был, говорят, взят египетским
царем Птолемеем Эвергетом для Александрийской библиотеки,
сна-
|
|
|
__________
* Например, относительно Аристофана известно, что из 11 сохранившихся
пьес он сам был учителем (edidaske) только
при постановке трех (именно «Всадников», «Мира» и «Плутоса»), а
большинство остальных поставил с помощью Каллистрата или Филонида.
|
|
| 279
|
чала лишь на время под залог 15-ти талантов, но затем он
совсем
остался в Александрии, так как афиняне согласились, удержав
сумму залога, удовольствоваться вместо подлинника сделанными
с него
в Александрии копиями.
|
|
|
|
 |
