Зиму 479 г. войско Мардония провело в плодородной Фессалии. С наступлением весны 479 г. греческий флот под предводительством спартанского царя Леотихида вышел в море. Афинскими кораблями командовал Ксантипп, отец Перикла. Ионийские греки (вернее, враждебные персам группировки в ионийских городах) звали греческий флот в Малую Азию, чтобы помочь грекам освободиться от персидской власти. Но пока войска Мардония стояли в Греции, было слишком рискованно отводить флот так далеко от берегов Эллады и подвергать риску самое его существование. Поэтому греческие полководцы пошли по компромиссному пути и стояли с флотом в Делосе, на полпути между Грецией и Малой Азией.
Персы также прекрасно понимали, что после Саламинского боя быть уверенными в победе они никак не могут, но они знали и то, что им сочувствует ряд греческих государств и что даже в государствах, враждебных им, есть сильные персофильские группировки. Геродот, как мы уже видели, указывал на то, что в ряде случаев беднота была на стороне персов, а среди этой бедноты особенно популярны были демократические Афины. Однако как раз здесь беднота ориентировалась по-иному: Афины были в это время в тесном союзе со Спартой. Для персов поэтому было особенно важно оторвать Афины от Спарты и ценой любых уступок перетянуть их на свою сторону. Это казалось вполне осуществимым потому, что афиняне уже вернулись за это время в Аттику, начали восстанавливать свои дома и хозяйства, и новое нашествие персов было бы для них особенно тяжелым; вдобавок в Афинах была сильная партия, стоявшая за мир с персами. Мардоний послал в Афины сражавшегося на его стороне македонского царя Александра I с выгодными для афинян предложениями. Александр был очень подходящим для этой роли человеком, так как он до этого времени был в дружественных отношениях и с Афинами (несомненно, афиняне уже получали в это время строевой лес из Македонии). Афинянам предложены были такие условия: они получают назад свою землю и независимость и заключают равноправный союз с Персией; храмы и все то, что было истреблено, персы обязуются восстановить за свой счет. Наконец, персы обещали афинянам присоединить к их территории и другие области, если они того пожелают. Как ни заманчивы были эти условия, наиболее дальновидные афиняне не могли на них
пойти; для Афин, как для государства, ввозящего хлеб, при античных международных отношениях господство на море и обладание проливами было насущной необходимостью. С другой стороны, было ясно, что если персы овладеют всей Грецией, то обещания, данные ими афинянам, потеряют всякую цену. Победа над персами, ставшая теперь при известном напряжении сил вполне осуществимой, обещала гораздо более выгодные перспективы. Поэтому миссия Александра не имела успеха.
В Спарте после саламинской победы взяла на некоторое время верх миролюбивая группировка. Через Истм была сооружена стена, благодаря чему нападение персов с суши стало невозможным. Персидского флота также уже не существовало в Греции. Поэтому казалось наиболее благоразумным не предпринимать ничего и выжидать событий. Такое поведение Спарты не могло не усилить пацифистских настроений в афинском войске (в это время Мардоний уже снова занял Аттику, а афинское войско находилось на Саламине). Член афинского совета Ликид выступил с предложением договориться с персами, но большинство было против него, и он был даже побит камнями. После этого афинское посольство в составе Кимона, Ксантиппа и Миронида, по предложению Аристида, направилось в Спарту. Только угроза, что афиняне станут на сторону Персии, заставила Спарту перейти к решительному образу действий. Действительно, в таком случае Персия получила бы афинский флот и имела бы больший флот, чем все остальные греки, взятые вместе; положение Спарты стало бы безнадежным. Всенародное спартанское ополчение двинулось из Пелопоннеса под предводительством спартанского регента Павсания, соединилось с ополчениями других пелопоннесских государств, а по прибытии в Аттику — с афинянами и платейцами. Мардоний, учитывая, что гористая Аттика неудобна для действий его конницы, отступил в Беотию к Платее; предварительно он снова сжег и уничтожил Афины.
Цифры персидского войска, даваемые Геродотом для битвы при Платеях, несомненно тенденциозно преувеличены с патриотической целью. Число воинов в греческом войске определяется Геродотом в 110 000 человек, в том числе 39 000 тяжеловооруженных; в персидском войске, вероятно, воинов было немногим больше; из них 20—30 тысяч составляли греки из северной и средней Греции (беотийцы, локрийцы, фессалийцы, фокидцы) и македоняне. Но главным преимуществом персов была их прекрасная конница, тогда как у греков конницы вовсе не было. Поэтому греки стояли на склонах гор, где конница не могла действовать, а персы — на равнине. Ясно, что обеим сторонам было одинаково невыгодно наступать; поэтому жертвы и у той и у другой стороны не давали в ловких руках жрецов благоприятных предзнаменований для наступления. Попытка
персидской конницы атаковать греческие позиции окончилась для нее тяжелой неудачей.
В таком положении персы пытались внести разложение в греческое войско, вступив в сношения с персофильскими элементами в войске. И здесь, как и во время Марафонской битвы, стали заметны персофильские настроения и готов был вспыхнуть заговор. Плутарх сообщает следующее:
«В это время вся Греция была в смятении, но наиболее тревожное состояние было среди афинян. Люди из знатных и богатых домов, превратившиеся из-за войны в бедняков, увидели, что вместе с богатством они лишились всякого влияния и популярности и что властвуют и пользуются почетом другие. Поэтому они тайно собрались в каком-то доме в Платеях и устроили заговор для свержения демократии. Если же заговор не удастся, они решили заняться вредительством и предать своих варварам. Они вели агитацию в лагере, и значительная часть войска уже подверглась разложению».
Характерно поведение Аристида, отражающее настроение части афинских правящих кругов, враждебных Фемистоклу. Он занимает двойственную выжидательную позицию по отношению к мятежникам и из большого числа виновных арестует только восемь человек; двум вождям движения, уже ранее обвиненным в государственной измене, дает возможность бежать, а остальных выпускает якобы за недоказанностью обвинения.
Мардоний имел и еще одну удачу; ему удалось засыпать ручей Гаргафию, из которого получало воду греческое войско, и грекам ничего не осталось, как перейти на другие позиции на виду у неприятеля; вдобавок между афинянами, спартанцами и тегейцами начались споры за наиболее почетные и ответственные позиции в строю. Все эти обстоятельства, казалось, давали персам надежду на победу, и они напали на спартанцев в то время, когда те переходили на новые позиции. Однако преимущества спартанской военной дисциплины сказались здесь во всем блеске: спартанцы погибали во множестве от вражеских стрел, но не отвечали на выстрелы и не покидали своих мест в строю до тех пор, пока не получили тактического преимущества. Персы сделали стену из щитов и из-за такой стены осыпали спартанцев стрелами, т. е. применили тактику сплоченного строя, в которой их враги-спартанцы не имели равных. Спартанцы устремились на персов, которые, несмотря на отчаянное сопротивление, были разбиты. В сражении такого типа играет решающую роль тяжелое вооружение, которого не было у персов: «В отваге и силе персы не уступали эллинам, но они были безоружны, неопытны (в таком бою) и по ловкости не могли равняться с противниками. Наиболее гибельно для них было отсутствие тяжелого вооружения — им, легковооруженным, приходилось воевать с тяжеловооруженными» (Геродот). В бою пал и сам Мардоний. После
этого персы отступили и заперлись в укрепленном лагере. Спартанцы оказались совершенно беспомощными, так как они не умели брать крепостей; здесь решающая роль перешла к афинянам, которым и удалось овладеть персидским лагерем. После этого остатки персидского войска бежали в Азию. Греки получили богатую добычу; Платеи, на территории которых произошла битва и жители которых храбро сражались в этом бою, получили победный приз, и их территория была поставлена под особую защиту всех эллинов. Эта победа имела место летом 479 г.
Затем греческое войско двинулось к Фивам; фиванцы вынуждены были выдать главарей персофильской партии, которые и были казнены. До этого времени Фивы стояли во главе Беотийского союза. Теперь Фивы за то, что были на стороне персов, исключаются из этого союза; впрочем, этот союз в 479 г. фактически распался и стал чисто религиозным объединением самостоятельных государств. Постановление об уничтожении Фив как одного из городов, сражавшихся на стороне Персии, принятое накануне Саламинской битвы, не было, однако, осуществлено, вероятно, под давлением Фемистокла; как мы увидим, сохранение этих государств входило в его общий план.
Вслед за этим греческий флот, стоявший у Делоса, двинулся к Самосу. Персидский флот был сосредоточен против Самоса у мыса Микале. Персы не решились принять морское сражение и вытащили свои корабли на берег. Греки напали на них, осадили их позиции и нанесли им решительное поражение; остатки персидского флота были уничтожены. После этого некоторые ионийские города отпадают от персов и переходят на сторону своих соплеменников.
Таким образом, столкновение между персами и греками окончилось решительной и бесповоротной победой последних. Несмотря на запутанность внутреннего положения, на ожесточенную борьбу между отдельными греческими городами и отдельными группировками в этих городах, при появлении персидских войск в ведущих государствах Греции чувство патриотизма и стремление к свободе и автономии взяли верх, особенно там, где борьба с Персией была экономической (Афины) или политической (Спарта) необходимостью: в Афинах снабжение хлебом из Понта могло быть обеспечено только ценой победы над персидским флотом; в Спарте всякое внешнее вмешательство могло положить конец господству над илотами.
Между тем ряд греческих государств и партий стояли за подчинение персам, и Геродот дважды в своем труде дает понять, что в глубине души он считает причиной поражения персов отсутствие дипломатического таланта у их полководцев: «Пошли в их города людям влиятельным деньги: подарками ты разделишь Элладу, и они не захотят рисковать и вступать