Введение............................. 200
Глава I. Рабы в законодательстве Птолемеев.......... 206
Глава II. Рабы в архиве Зенона................ 259
Глава III. Роль рабства в экономической и общественной жизни
Египта ....................... 295
Глава III
Архив Зенона очень ярко и разносторонне характеризует деятельность Зенона и его агентов и жизнь Филадельфии — одного из крупных новых поселений греков в Фаюме в середине III в. до н. э. Наша информация о других районах Египта в III в. и в последующие века правления династии Птолемеев, к сожалению, не так полна и многообразна, и это в какой-то мере определяет более скудный и случайный характер документов, относящихся к рабству.
Помимо архива Зенона в папирусах почти не сохранилось прямых указаний на использование рабов в сельском хозяйстве. В обширной переписке «архитекторов» Клеона и Феодора, ведавших ирригационными работами в Фаюме в 50—40-х годах III в., неоднократно упоминаются большие партии σώματα, занятых на ремонте и строительстве оросительных сооружений (см., например, p. Petrie, II, 13 (5), (15); III, 40, a, b; 43 (2) и др.), но нет каких-либо оснований видеть в них рабов. По-видимому, в большинстве случаев это артели египтян из местных жителей или присланные из соседних районов, работающие в принудительном или,
возможно, повинностном порядке в течение нескольких месяцев. В зависимости от условий работы устанавливается определенная норма выработки на каждого человека и оплата (например, в р. Petrie, III, 40, a, b выработка колеблется от 11/4 до 23/4 аойлий на человека, оплата по 1 оболу). Подтверждение этому находим в р. Petrie, III, 43 (2), где рабочие сначала обозначены как έργάται, а затем указывается количество σώματα и сколько выработал каждый εργαζομένου τοΰ σώματος. В своем письме Клеону Панакестор, управлявший дарственными землями Аполлония в 258 г., напоминает об обещании Клеона прислать πλήρωμα — флотскую команду — для ремонта каналов в дореа Аполлония. Из кого состояла эта команда, установить трудно. Можно предположить, что на ирригационных работах использовались также δεσμώτας, присланные диойкетом в распоряжение местных властей <см. р. Petrie, II, 13 (3) =111, 42, с)1.
Еще меньше сведений о характере рабочей силы, применяемой в сельском хозяйстве, мы имеем из других районов Египта. Видимо, о завершении ирригационных работ какими-то σώματα говорится в письме на имя эконома, датируемом 242/1 г. до н. э. (UPZ, 157 из Фиваиды). По аналогии с папирусами Петри можно предполагать работы литургического характера. Не поддается определению характер труда σώματα, встречающихся в очень фрагментированном отрывке деловой переписки III в. до н. э. из Фиваиды, где упоминаются виноградники (τά κτήματα) и период орошения (BGU, 1003). BGU, 1507 содержит счет оплаты эргатай и упряжек скота за работу во время молотьбы. О. О. Крюгер, анализировавший этот документ в своей работе о сельском хозяйстве в эллинистическом Египте, склонен видеть в них рабов на том основании, что деньги на оплату этих эргатай получил некий Гор 1а. Но в документах архива Зенона такая ситуация, когда деньги для оплаты эргатай получал кто-то или из агентов Зенона или из представителей эргатай, довольно обычна (см. выше стр. 276). Вероятно, с сельскохозяйственными работами связан и счет из какого-то местечка в Среднем Египте (p. Hibeh, 110), датируемый приблизительно 270 г. Здесь σώματα получают от 1 до 2 1/2 оболов в день и, вероятно, являются или поденными, или помесячными рабочими.
Среди документов II в. до н. э. сохранился большой счет от 181/80 г., связанный с земледельческими работами в Фаюме (?) (р. Mich. III, 200). Характер работ неясен, указывается лишь количество рабочих, занятых ежедневно в течение первой и по-
следней декад фаофи и атюра. В большинстве случаев названы две категории рабочих: έργάται и παίδες, причем, как правило, эргатай больше, чем παίδες, лишь в трех случаях их число одинаково. Наибольшее количество единовременно работающих παίδες — 18 человек, число эргатай колеблется от 2 до 37 человек. Судя по сезону года, работы были связаны или с обработкой земли под посев, или с прополкой. Об оплате труда в этом документе ничего не говорится. Под παίδες здесь можно подразумевать рабов: помимо термина на это указывает и сравнительно большое (17—18 человек) количество παίδες, работавших вместе с эргатай 3 и 4 атюра. К этому же времени относится счет из Тептюниса на расходы, связанные с сельским хозяйством, где упоминаются эргатай и σώματα, но обозначает ли термин σώματα тех же самых эргатай или под этим словом подразумеваются рабы, с определенностью установить нельзя (p. Tebt., 886).
Среди более поздних документов косвенным указанием на применение рабского труда в земледелии является клаузула демотических арендных договоров, предусматривающая обязанность арендатора «заполнять» или обрабатывать пашню своим инвентарем, своим скотом, своими «людьми» 2. Других более или менее определенных данных о рабском труде в сельском хозяйстве обнаружить пока не удалось. Вероятно, в значительной мере это объясняется случайностью дошедшей до нас информации ( не встречаются, например, документы, относящиеся к крупным земельным владениям типа дореа Аполлония). Но в какой-то мере эта скудость источников отражает характер социально-экономической обстановки в Египте начиная с середины II в. до н. э. и до римского завоевания.
Еще более скудны сведения о роли рабского труда в ремесленном производстве. В хозяйстве Аполлония в Филадельфии, как уже говорилось, по-видимому, не было специальных ремесленных мастерских, хотя рабы-ремесленники упоминаются. Более определенные сведения сохранились о ремесленных мастерских, принадлежавших Аполлонию в Мемфисе. Зенон ведет активную переписку с Артемидором, ведавшим мастерской по изготовлению ковров, и Аддайом, ведавшим шерстоткацкой мастерской. В той и другой мастерской работали παιδίσκαι (PCZ, 59142, 59191) и мужчины-ткачи (PSI, 854; PCZ, 59484), положение которых терминологически нигде не определяется. Относительно παιδίσκαι известно лишь, что они получали опсонион ( о задержке в выплате которого неоднократно идет речь) и элайометрию (PSI, 59854). Артемидор просит Зенона прислать ему и παιδίσκαι на праздник
Исиды топливо и свинью для жертвоприношений (PCZ, 59191). Какая-то παιδίσκη просит выдать ей или опсонион или шерсть вместо опсониона (PSI, 605). Другая παιδίσκη, работавшая не в мастерской, заверяет Зенона, что она не хочет убегать (άναχωρήσαι) от Зенона, подобно другим παιδίσκαι, которые, если их обидят, убегают (PSI, 667).
Всего этого недостаточно, чтобы определить статус παιδίσκαι. Свидетельством прямым, но тоже недостаточным в пользу их рабского состояния может служить самый термин παιδίσκη, который постоянно употребляется в документах о продаже, залоге и побегах рабынь. Косвенное доказательство можно почерпнуть из документов, характеризующих положение работавших вместе с пай-дисками мужчин. Так, Иолла, работавший под начальством Аддайа, жалуется Зенону, что по приказанию Аддайа он был так высечен, что с него сползает кожа (причем экзекуцию выполняли какие-то египтяне) и что он хотел бежать к Зенону, но Зенодор его не отпустил (PCZ, 59080). В письме Зенону от ткача ковров Паита (PCZ, 59484) этот последний сообщает о преступлениях подчиненного ему ткача Нехтембеса, который изготовлял недоброкачественные одеяла, обманывал при взвешивании их, подбивал других ткачей к неповиновению и собирался бежать. За все это Паит отвел его в δεσμωτήριον и советует Зенону, рассмотрев дело, отрубить преступнику руки. Судя по этому письму, и расследование и наказание преступника целиком находится в руках частных лиц: в первом случае Аддайа, во втором — Зенона, причем наказание носит очень суровый характер, едва ли применимый к свободному человеку за такие же проступки. Это позволяет сделать вывод, что статус ткачей был если не полностью рабский, то, во всяком случае, очень близкий к нему. Едва ли положение работавших вместе с ними παιδίσκαι было лучшим.
Таким образом, в споре Ростовцева и Уэстермана о характере труда в шерстоткацких мастерских Аполлония ближе к истине стоит, как кажется, М. И. Ростовцев, хотя его концепция широкого развития рабских эргастериев в годы правления первых трех Птолемеев не находит подтверждения в других документах, помимо архива Зенона.
В документах из дореа Аполлония в Филадельфии неоднократно упоминаются каменщики, работавшие на строительстве моста. Это свободные ремесленники, получавшие высокую оплату и обслуживаемые подсобными рабочими из числа эргатай или παιδάρια. В папирусах Петри, относящихся к тому же времени, сохранились более детальные сведения об этой категории ремесленников. В ведение «архитектора» Клеона входили не только строительство каналов, плотин и шлюзов, но и добыча камня, необходимого для ирригационных работ. Поэтому в его распоряжении было несколько артелей каменщиков, работавших в разных местах. По письмам каменщиков к Клеону с разного рода жалобами и пре-
тензиями можно установить, что среди них были разные категории рабочих. Одни называют себя έλεοθέροι λατόμοι, ссылаются на какие-то договорные обязательства со стороны диойкета Аполлония и грозят, что в случае их невыполнения рабочие отдадут в залог железный инструмент (p. Petrie, II, 13 (1)). Очевидно, это свободные квалифицированные ремесленники, нанятые на определенных условиях. Другая артель каменщиков, работающая в Пастонте, по-видимому, на вырубке (т. е. добыче) камня, жалуется, что они не имеют σώματα для расчистки песка и вынуждены бездействовать, а им хочется поскорее закончить работу и уйти [р. Petrie, II, 4 (9)]. В этом случае, очевидно, каменщики выполняют повинность и, возможно, даже не являются профессионалами. Под σώματα в их письме подразумеваются подсобные рабочие. Может быть, на такие работы направлялись рабы или осужденные, но самый термин в этом письме еще не дает основания утверждать это с полной определенностью.
Папирусы Petrie, II, 4 (1) и (2) указывают, как кажется, на третью категорию каменщиков, находившихся в ведении Клеона. Первый документ представляет собой жалобу десятников каменщиков (οί δεκατάρχοι τών λατόμων) на надсмотрщика работ (έργοδιωκτής) Аполлония, поставившего их на твердый камень, не предоставив при этом достаточного количества железного инструмента. Во втором папирусе Аполлоний сообщает Клеону о достигнутой договоренности с десятниками относительно количества железных клиньев, которые будут выданы каждому десятнику и его παιδάρια, и далее идет перечисление десятников σον παιδαρίοις с указанием общего количества людей и полагающихся им клиньев (примерно 1 клин на 5 человек). Едва ли здесь термин παιδάρια употребляется в возрастном смысле, так как работа по обтесыванию и укладке камня 3 слишком тяжела для широкого применения детского труда. Характерны и некоторые другие детали этих документов: Клеон и надсмотрщик Аполлоний имеют дело не со всеми каменщиками (как в других случаях), а лишь с десятниками. Вопрос о количестве железных клиньев, которые можно выдать десятникам, по-видимому, имеет особое значение, так как в решении его принимает участие гиподиойкет Диотим 4. По тону письма совершенно очевидно, что эти каменщики находятся в более приниженном положении, чем упомянутые выше категории каменщиков. Все это дает основание предполагать, что термин παιδάρια отражает в этом случае социальное положение каменщиков и обозначает партию рабов, военнопленных или осужденных, работающих под присмотром десятников.
Широкие масштабы ирригационных работ в Фаюме обусловили применение разных форм труда каменщиков. Из других районов Египта есть сведения лишь о каменщиках Кинопольского нома. В p. Hibeh, 71 (245/4 г.) Антиох — вероятно, какое-то официальное лицо — пишет Дориону, ссылаясь на Айсидема, об анахоресисе каменщиков из каменоломни в Кефалайе (περί των άνακεχωρηκότων σωμάτων έκ τής έν Κεφαλαΐς λατομίας) и просит разыскать и прислать их под стражей. Были ли эти σώματα свободными лицами, отбывающими повинность, или принадлежали к какой-то категории несвободных — очевидно, что в обоих случаях труд их носил принудительный характер в такой мере, что заставил прибегнуть к одной из наиболее распространенных в Египте форм протеста.
Среди папирусов II и I вв. до н. э. не сохранилось более или менее значительных документов, свидетельствующих о массовом применении рабского труда в ремесленном производстве. В счете на строительные работы (ВGU, 1290) указывается оплата за подсобные работы παιδάρια, помогавшим каменщикам и домостроителям : παιδάρια подносили глину, таскали корзины; их оплата в полтора-два раза меньше оплаты эргатай, месивших глину и катавших камни. Возможно, принимая во внимание разную степень трудности выполняемой работы, в этом случае идет речь о подростках, а не о рабах. Встречаются отдельные упоминания о рабах-ремесленниках определенной квалификации: валяльщике шерсти (p. Tebt., 890), ткачихе (p. Osl., 40), гончаре (SB, 6319), банщиках (p. Tebt., 798). Скудость данных о рабах-ремесленниках в значительной степени следует отнести за счет случайного характера дошедших до нас папирусов, относящихся преимущественно к небольшим поселениям, где едва ли существовали условия для более или менее массового ремесленного производства, рассчитанного на рынок. Рабы-ремесленники, обслуживающие хозяйство своего господина, могут скрываться за общим названием слуг — παίδες, παιδίσκαι, οίκέται.
О рабах-слугах без определенной специализации в папирусах говорится сравнительно часто. Рабы выполняют отдельные поручения своих господ: они переносят или перевозят письма (p. Hibeh, 47; PCZ, 59030) и деньги, их посылают к знакомым, чтобы привезти ту или иную вещь (PCZ, 59148, 59273; p. Col. Zen., 91), они сопровождают своих господ в баню (p. Tebt., 798), в поездке (PCZ, 59044) и т. д.
В папирусах III и II вв. сохранились счета, подобные зеноновским, на выдачу παίδες или παιδάρια ситометрии или опсониона. Так, в p. Hibeh, 121 (250 г.) учитывается выдача масла παιδίοις и эргатай, в p. Tebt., 701 привратник и погонщик осла получают ситометрию на атюр: первый — 1% артабы пшеницы, второй — 33/4 артабы олюры. На восковых табличках из Птолемаис Хорму (SB, 7451) учитывается выдача хлеба, пива и мо-
лока (в денежном выражении) παιδάρια и παίδες. В p. Tebt., 116 указывается сумма денег, выданная на одежду для παιδία, в p. Tebt., 885 и p. land., 146 также речь идет о каких-то денежных выдачах παιδάρια.
Завещания и некоторые другие документы III в. дают представление о количестве рабов у клерухов, принадлежащих в основном к среднему слою египетского общества. Дошедшие до нас завещания с упоминанием рабов в большинстве своем относятся к 238—235 гг. до н. э. и происходят из Фаюма. Рабы обозначаются или термином παις и παιδίσκη или οί υπάρχοντα μοι σώματα с указанием их пола. В некоторых завещаниях оговаривается предоставление рабам свободы после смерти завещателя (р. Petrie, I, 14 и 15; III, 8 и И).
Количество рабов у завещателей невелико: так, ликиец Пейсий, сравнительно зажиточный человек, завещает дом в Александрии, двух рабов и рабыню с ее дочерью сыну Писикрату, а еще одну рабыню и дом в коме Бубастос в Фаюме — жене Аксиотее, дочери Гиппия-ликийца (р. Petrie, I, 12). Менипп, сын Дейниаса, завещает Семеле шесть παιδία (р. Petrie, I, 16); не менее четырех рабов (двух женщин и сколько-то σώματα αρσενικά) завещает жене и дочери от первого брака Филон, сын Гераклида (р. Petrie, III, 7). В завещании Диона из Гераклеи отпускается на свободу παιδίσκη Меланида вместе с ее сыном, отцом которого, по-видимому, является сам Дион (p. Petrie, I, 25). По одному рабу упоминается в завещаниях Деметрия, сына Дейона (р. Petrie, I, 14) и Афродисия из Гераклеи (р. Petrie, III, 19, с), два или больше — в завещании Аммония (р. Petrie, III, 11).
Завещания интересно сопоставить с другими документами, сообщающими данные о количестве рабов. В налоговой декларации Лептина-писидийца, сохранившейся в папирусах из Гхорана в Фюме (р. Lille, 27, время Эвергета или Филопатора), названы 7 членов семьи и 16 παίδες. Лептин принадлежал к привилегированной части клерухов — димойритам. В надписи из Гермополя Магна на могиле Петосириса (SB, 6306) перечислены поименно 7 παίδες Мифрона, пришедшие в храм. Надпись датируется III в. до н. э. В петиции или меморандуме неизвестного лица из Кинопольского нома (p. Hibeh, 203, 240—230 гг. до н. э.) говорится о проданных им двух рабах и еще об одном принадлежавшем ему рабе, незаконно отведенном в тюрьму.
Таким образом, все сохранившиеся от III в. до н. э. сведения о количестве рабов в одной семье (не касаясь хозяйства диойкета Аполлония) не превышают двух десятков человек; если эти цифры сопоставить с числом свободных в тех семьях, которым принадлежат рабы, то получается не более двух рабов на каждого свободного. При этом нельзя забывать, что речь идет о среднем слое египетского общества, сравнительно зажиточном и привилегированном (и, вероятно, не очень многочисленном).
Документы II в. до н. э. дают примерно ту же картину. В упоминавшемся уже счете на сельскохозяйственные работы (р. Mich. III, 200) наибольшее количество единовременно работавших παίδες не превышало 18 человек. Дритон, сын Панфила, из Патириса в Фиваиде, завещает четырех οίκετιχά σώματα, из них двух (рабыню и ее сына) он завещает сыну от первой жены, а двух других рабынь — пяти дочерям от второго брака (p. Grenf., I, 21). По брачному контракту Олимпиадоры, дочери Дионисия, с Антеем-афинянином приданое невесты состоит из 95 медных талантов и рабыни (παιδίσκη δούλα) с сыном (p. Giess., 2, Фаюм). В заявлении стратиота Гераклида на имя стратега Гераклеопольского нома указывается, что в результате раздела военной добычи, захваченной во время какой-то внутренней войны в селении Тебетной, он получило согласия товарищей четырх пленных (р. Hamb., I, 91). В письме Менона брату Гермократу (p. Grenf., I, 43, из Фиваиды) автор письма приветствует жену и дочь Гермократа и их παιδίσκη и ее дочь.
Вероятно, владельцы рабов, упоминающиеся в этих документах, также принадлежат к средним слоям египетского общества. Из завещания Дритона, например, следует, что он занимал должность гиппарха, владел несколькими участками земли (размер которых, однако, неизвестен), в том числе виноградником. Следует заметить, что если документы III в., дающие представление о количестве рабов, в основном происходят из Фаюма и прилежащих к нему районов Среднего Египта, то для II в. мы имеем документы и из Фиваиды. Число рабов в одной семье согласно папирусам II в., пожалуй, еще более скромно, чем в III в., характерно также преобладание рабынь с детьми, а следовательно, применение их в основном в домашнем хозяйстве.
Рабы иногда насильственно захватывались во внешних или внутренних войнах (см., например, р. Hamb., I, 91), но чаще они приобретались путем покупки. Правительство Птолемеев и полисы, как показано в I главе, регламентировали порядок оформления купли-продажи рабов и извлекали немалые доходы от облоя^ения этих сделок. В папирусах сохранился ряд свидетельств о покупке и продаже рабов. По данным архива Зенона, диойкет Аполлоний и сам Зенон приобретали рабов главным образом в Сирии (PCZ, 59003, 59010; PSI, 406; SB, 6772). Судя по завещаниям, у клерухов также были рабы сирийцы (р. Petrie, I, 12). О продаже рабов говорится в p. Hibeh, 203 (Кинопольский ном, 240—230 гг.), PSI, 1402 (Гераклеополь Магна, II в. до н. э.), SB, 5164 (без даты), в р. Mich. II, 121 verso (42 г. до н. э.). В последнем документе регистрируются сделки на продажу παιδίσκη δούλα, παιδίον δουλικό ν, παιδίσκη δούλα οίκογενή, а также три соглашения относительно τρόφιμος δουλικός. Для середины III в. Уэстерман сделал сводку продажных цен на рабов: по его данным средняя стоимость раба в это время равнялась
примерно 120 серебряным драхмам5. Для более позднего времени данные о цене рабов не сохранились.
Не менее часто рабы служили объектом залога для получения займа или гарантии уплаты за полученный товар. Такого рода операции неоднократно совершали Зенон и его контрагенты: в одних случаях Зенон отдавал в залог рабов (PCZ, 59077 — παιδίσκη заложена в уплату за масло), в других он предоставлял денежный заем под залог рабов или рабынь (PCZ, 59355, 59356, 59606; PSI, 529; SB, 6772). От II в. также дошли документы о заеме денег под залог рабов: в p. Tebt., 970 раб заложен за 12 талантов, а в р. Hamb., I, 28 рабыня за 200 талантов (?). По-видимому, труд заложенных рабов засчитывался в счет погашения процентов с долга.
Как уже указывалось, рабы были одним из основных объектов наследства, их дарили (PCZ, 59076), давали в приданое (p. Giess., 2), право собственности на раба оспаривалось в суде (p. Merton, II, 59). Один раб мог принадлежать двум и более совладельцам (см., например, завещание Дритона, по которому две рабыни переходили во владение его пяти дочерей, — p. Grenf., I, 21).
Раб был имуществом, но едва ли по данным папирусов можно заключить, что раб в египетском обществе считался вещью. Даже в законодательных актах Птолемеев заметна тенденция рассматривать раба как низшую категорию подданных (см. выше, стр. 258 сл.). В общественных отношениях это выражалось в нечеткости грани между рабством и свободой, в дифференциации положения рабов, в определении одним и тем же понятием бегства раба и ухода с места жительства и работы местного населения, в одинаковом праве убежища в храмах для свободных и рабов.
Рассматривая данные о хозяйстве Аполлония, мы отмечали резкие различия в положении рабов-«агентов» и рядовых рабов, используемых на простой физической работе 6. По отношению к первым, вероятно, применялись иные санкции, чем, например, к ткачу Иолле или рабу-ливийцу, для исправления которого хозяину советуют обычное средство — выпороть (PSI, 403). Но даже применение физических мер воздействия не ставило рабов в Египте в положение, резко отличное от положения свободного, так как телесным наказаниям подлежали и низшие слои свободных (см. выше, стр. 223). Регистрация рабов и описание примет также не были чем-то исключительно рабским: в Египте учитывались (и регистрировались) все налогоплатель-
щики, а при денежных сделках в соответствующих документах описывались приметы контрагентов. Выдача рабам опсониона (а опсонион, как указывалось, получали и рабы-«агенты» и сирийцы) автоматически предполагает признание их права на владение каким-то минимальным имуществом, т. е. права на пекулий. Эти особенности в положении рабов в птолемеевском Египте становятся более заметными и объяснимыми, если сопоставить их с известиями о положении другой близкой к рабам категории несвободного населения — военнопленных.
В папирусах III в. до н. э. неоднократно появляется термин αιχμάλωτοι. Это слово некоторые исследователи читают в простагме Птолемея II, предписывающей регистрацию σώματα (p. Hibeh, 29). Αιχμάλωτοι дважды упоминаются в налоговых документах из Фаюма: в первом фрагменте говорится о возвращении в казну клера Алкета, который назван ό των άπό τής Ασίας αιχμαλώτων, во втором сохранились лишь слова των αιχμαλώτων τους ύπολελειμμένους. В корреспонденции базиликограмматевса из Магдолы (р. Lille, 3) содержится распоряжение Орсенуфию отмерить αιχμάλωτοι «ячменя (из урожая) четвертого года 192 артабы и (из урожая) . . . года 101 артабу, всего 293 артабы, арур 176 1/6». По-видимому, речь идет не о ситометрии, а о выдаче семян на посев. Эти документы дают основание предполагать разные методы использования военнопленных в Египте 7: не только обращение в рабов и распродажу или использование в рудниках и каменоломнях 8, но и наделение их землей и превращение в зависимых земледельцев. Свидетельства об этом сохранились и у древних авторов: Диодор сообщает, что после победы над Деметрием Полиоркетом при Газе Птолемей I отправил захваченных в плен воинов в Египет и приказал распределить их по номархиям (έπί τας νομαρχίας διελεΐν — Diod., XIX, 85, 4). У Псевдо-Аристея говорится о том, что Птолемей I расселил в хоре по крепостям (έν τοΐς φρουρίοις) 30 000 мужчин, отобранных из пленных иудеев (Ps.-Arist., Ad Philocr. epist., 12). Наделение землей военнопленных при отсутствии свободных земель (даже для поселения клерухов) возможно было только в случаях освоения новых территорий. С этим, вероятно, связано появление ком сирийцев (Σύρων κώμη) возле Филадельфии (PCZ, 59727) и Тебтюниса (p. Tebt., 701). Но, несмотря на исключительность такого рода мероприятий, принципиальная возможность их осуществления выходила за рамки представлений о греческой правовой практике в отношении военнопленных.
Из рабского состояния в Египте, как и всюду, человек мог выйти двумя путями: путем отпуска на свободу и путем бегства.
Сведения об отпуске на свободу и вольноотпущенниках в папирусах очень скудны. По существу из папирусов известна лишь одна форма отпуска на свободу — путем завещания, да и то соответствующие разделы в завещаниях очень фрагментированы и не дают сколько-нибудь полного представления об условиях предоставления свободы. В элефантинских папирусах сохранились два документа, гарантирующие свободу гетере Элафион в форме ложного выкупа (p. Eleph., 3 и 4). В Канопе найдена надпись вольноотпущенника Исидора Эпафродита (SB, 1603). О праве обслуживать вольноотпущенников храма Амона в Фивах спорят перед судом два парасхита 9 (UPZ, 194 от 119 г. до н. э.). Декларация, подтверждающая свободное происхождение какого-то юноши, по-видимому вскормленника, сохранилась в тебтюнисских папирусах II в. до н. э. (p. Tebt., 811). Этим и исчерпываются сведения об отпуске на волю. Очевидно, вольноотпущенничество не играло значительной роли в социальной жизни Египта.
Значительно больше сохранилось документов о бегстве рабов. Много убегает рабов у диойкета Аполлония: одни бегут сразу после покупки в Сирии (PCZ, 59804=PSI, 602=р. Col. Zen., 3; PCZ, 59015), другие позднее, в Египте (PSI, 329, 637), четверо убежало после отставки Аполлония. Зенону пишут его друзья и знакомые с жалобами на бегство рабов (PCZ, 59837, 59335). О беглых рабах упоминается и в документах II в. (UPZ, 69, 70, 121; р. Hamb., I, 91; p. Merton, II, 59). Государственные чиновники содействовали поимке беглых рабов, выставляя объявления с приметами беглеца, но розыск вел хозяин своими средствами (см., например, переписку Зенона по поводу бегства рабов, купленных в Марисе, — PCZ, 59015). Беглые рабы иногда прихватывали с собой ценные вещи, которые также указываются в объявлении как примета для опознания.
Бегство рабов обозначается обычно тем же термином, что и уход с работы замледельцев и ремесленников — άναχώρησις. Это иногда мешает определить, о ком идет речь — свободном или рабе. Бегут часто в храм (PCZ, 59621; р. Hamb., I, 91). В принципе, вероятно, раб мог укрыться в каждом храме, обладающем правом убежища 10, но в некоторых надписях специально оговаривается право укрывать τούς δούλους τούς καταφεύγοντες (надпись из Эвгемерии — p. Fay., р. 47—50). Однако храм не был безусловно надежным убежищем для беглецов, так как жрецы имели право решать вопрос о выдаче его хозяину 11.
В источниках не сохранилось каких-либо сведений об участии рабов в народных движениях в Египте. Рассказывая о вос-
станиях в Александрии или хоре, Полибий и Диодор употребляют термины λαοί и πλήθος 12. В сообщениях о дворцовых переворотах или заговорах рабы-слуги упоминаются как верные помощники своих господ (например, ойкеты Скопаса — Polyb., XVIII, 53, παιοίσκαι Ойнанфы, матери Агофокла, — Polyb., XV, 29).
Подведем некоторые итоги рассмотренных нами сведений о рабстве в Египте. Папирусы дают весьма противоречивую картину социально-экономической значимости рабства в эллинистическом Египте. Как показано в I главе, среди юридических памятников птолемеевской эпохи законодательство о рабах занимает сравнительно большое место. Это заставляет предполагать важную роль рабовладельческих отношений в социальной структуре государства Птолемеев. Но в то же время в необъятном количестве деловых документов этого времени папирусы, касающиеся рабства, составляют очень скромную, можно даже сказать мизерную, долю. Из этого естественно вытекает вывод о том, что в экономической жизни страны рабство не имело существенного значения. Такое же двойственное представление складывается и при анализе содержания тех папирусов, где речь идет о рабах: данные о применении рабского труда в сельском хозяйстве и ремесле очень скудны и неопределенны, а вместе с тем ясно вырисовывается тот факт, что рабы являются неотъемлемой частью повседневой жизни и быта средних и высших слоев населения Египта.
Сообщения древних авторов также противоречивы: Псевдо-Аристей (Ad Phiiocr. epist., 27) и Иосиф Флавий (Ant., XIII, 12) называют неправдоподобно большую цифру уведенных в рабство иудеев во время войн первых Птолемеев. Тот же Псевдо-Аристей и Диодор (см. выше, стр. 304) говорят о поселении части пленных в качестве клерухов. Полибий, характеризуя состав населения Александрии, делит его на три класса: египтян, наемных воинов и александрийцев-граждан, ни словом не упоминая о рабах (XXXIV, 14).
Конечно, нельзя не принимать во внимание случайность и неполноту дошедшей до нас информации, но прежде всего следует предполагать, что состояние наших источников в той или иной мере отражает реальную противоречивость рабовладельческих отношений в Египте.
Рассмотренные выше документы об использовании рабов в сельском хозяйстве тонут в огромном количестве сведений об эксплуатации местного сельского населения, получившего в законодательстве Птолемеев статус γεωργοί Βασιλικοί, т. е. юридически свободных земледельцев, обязанных обрабатывать находящуюся в их владении царскую (=государственную) землю, нести соответствующие повинности и платить налоги. Так же
и в области ремесленного производства: единичные документы о ремесленных мастерских с использованием труда рабов в хозяйстве Аполлония не идут ни в какое сравнение с материалом папирусов о царских монополиях на целые отрасли ремесла (например, маслоделие), основанных на эксплуатации υποτελείς. Статус этой категории работников хотя и содержит элементы экономической и внеэкономической зависимости (отсутствие средств производства, прикрепление к месту работы, ограничения в передвижении и т. п.), но коренным образом отличается от рабского тем, что υποτελείς, как И γεωργοί βασιλικοί, лично свободны И не являются чьей-либо собственностью 13. Таким образом, вполне закономерен вывод о преобладании в экономике Египта эксплуатации труда свободного населения, однако и в этой форме эксплуатации, как показали исследования, большую роль играло внеэкономическое принуждение 14.
Анализ документов из архива Зенона позволяет сделать заключение, что использование наемного труда свободных людей — поденщиков (έργάται) и квалифицированных ремесленников (каменщиков, ткачей и т. п.) было значительно менее выгодно, чем применение труда рабов. Соотношение месячной оплаты труда ремесленника средней квалификации и содержание раба-«агента» приблизительно составляло 7 : 4. Но на приобретение и обучение раба была затрачена какая-то сумма, которая лишь постепенно погашалась в процессе его использования, иными словами, если при эксплуатации раба весь прибавочный продукт труда оставался в руках рабовладельца, то какая-то часть его шла в погашение цены раба (антиципированной и капитализированной прибавочной стоимости, по терминологии К. Маркса 15). Поскольку по данным папирусов эксплуатация царских земледельцев и υποτελείς преобладала над другими видами эксплуатации, т. е. была экономически более эффективной, то, очевидно, степень эксплуатации (т. е. отношение прибавочного труда к необходимому) этих категорий работников была выше, чем наемного труда, и, по-видимому, ниже рабского на величину, не превышающую той части прибавочного труда, которая шла на погашение цены раба. В этом соотношении степени эксплуатации труда рабов, наемных работников и труда царских земледельцев и υποτελείς, возможно, и следует искать причину ограниченного использования рабского труда в основных отраслях производства. При одинаковой выгодности для хозяйства обоих видов труда использование труда зависимых земледельцев и ремесленников снимало с собственника
земли и ремесленных орудий заботу о воспроизводстве рабочей силы, так как в условиях Египта даже столь высокая степень эксплуатации позволяла работникам содержать семью. Поэтому широкое применение рабской силы в земледелии и ремесле, видимо, было бы возможно в Египте лишь при значительно более низких,, чем существовавшие в эллинистическом мире, ценах на рабов. Но и в этом случае оно натолкнулось бы на традиционно сложившиеся формы экономических отношений, коренное изменение которых означало бы крушение всей социальной структуры египетского общества.
Однако сказанное отнюдь не означает, что использование рабов неизбежно ограничивалось сферой бытового обслуживания. Архив Зенона достаточно наглядно показывает, как просачивается рабский труд на разных стадиях производственного процесса в те виды хозяйственной деятельности, в которых он успешно мог конкурировать с трудом свободных: организацию и управление (рабы-«агенты», десятники или надсмотрщики), обслуживание (повара, кладовщики, привратники, конюхи и т. п.), охрану и связь (филакиты, посыльные), подсобные работы. Вероятно, аналогичное положение было и в менее крупных хозяйствах, где не возникала необходимость в ведении тщательной документации, позволяющей уловить следы использования рабов. Во всяком случае, встречающееся в договорах обязательство контрагентов обеспечить обработку арендованной земли, заполнив ее «своими людьми», позволяет предположить, что эта формула означает не только членов семьи арендатора или наемных работников 16.
Социально-экономическое значение рабства не исчерпывалось применением рабского труда в основных и подсобных отраслях производства. В общественной жизни Египта оно играло большую роль, чем можно было бы ожидать, исходя только из данных о его месте в экономике. Повседневность упоминаний о σώματα, παις и παιδίσκαι в документах частноправового характера (завещаниях, брачных договорах, займах под залог имущества) и в деловой переписке говорит о том, что рабы были одним из основных видов богатства. В условиях птолемеевского Египта, где владение землей (особенное в III в. до н. э.) в значительной мере было обусловлено военной или гражданской службой, владение рабами как богатством, ничем не обусловленным, приобретало большую социальную значимость. Подтверждением этому наблюдению служат неоднократные декреты Птолемеев о регистрации рабов и налогах на сделки, объектом которых служили рабы: государство стремилось и этот вид богатства подчинить интересам фиска.
Правовые документы позволяют проследить еще один аспект влияния рабства на социально-экономические отношения в Египте. Как уже отмечалось, законодательная активность Птолемеев была порождена столкновением греко-македонских и египетских правовых норм и сама по себе не является безусловным доказательством возросшей роли рабства в социальной структуре Египта. Только в сочетании с другими документами царские декреты помогают проследить, в какой мере античные формы рабства привились в эллинистическом Египте. Вместе с тем юридические памятники неопровержимо засвидетельствовали характернейшую черту эллинистического общества — отсутствие резкой грани между свободным состоянием и рабством. Законы Птолемеев санкционировали превращение свободного человека в раба за долги казне или частному кредитору, т. е. в результате экономической несостоятельности. Но до нас не дошло каких-либо сведений о законах, регулирующих отпуск на свободу, к тому же и частноправовые документы о вольноотпущенниках крайне скудны. Это дает основание предположить, что основное развитие социально-экономических отношений шло по пути закабаления свободных, а не по пути перехода рабства в другие формы зависимости.
И, однако, если посмотреть папирусы в хронологическом разрезе, то число документов, содержащих прямые сведения о рабах, а также историческая важность этих документов постепенно уменьшаются. Одновременно относительно возрастает количество упоминаний о гиеродулах, парамонэ 17, появляется категория вскормленников. И общее уменьшение количества документов, и изменения в их содержании, несомненно, в известной мере отражают какие-то глубокие изменения в социальной структуре египетского общества. Хочется поставить вопрос, не происходило ли в птолемеевском Египте постепенное поглощение принесенных греками форм рабовладельческих отношений местными традиционными формами эксплуатации, лишь слегка видоизменившимися под влиянием общего социально-экономического сдвига, происшедшего в Средиземноморье после походов Александра Македонского? Думается, что на этот вопрос должны дать ответ документы о рабовладельческих отношениях в Египте в эпоху Римской империи.