|
348 |
Глава XI
НАСЛЕДНИКИ АЛЕКСАНДРА
БОРЬБА ЗА ВЛАСТЬ
Александр умер тридцати трех лет от роду, процарствовав тринадцать
лет, и, как от дуновения ветра, погас мировой пожар, поглотивший
все Персидское царство, часть Индии и Балкан и ликвидировавший
свободу эллинского союза. То, что Александр надеялся создать взамен
уничтоженного, создано не было. Созидатель покинул строительную
площадку, не завершив начатого, оставив вместо себя неопытных
мастеров и простых рабочих. Ушел со сцены актер, игравший главную
роль, он же режиссер и постановщик и, собственно говоря, автор
пьесы, раздававший роли актерам. Можно также сказать, что ушел
укротитель, усмиривший всех непокорных и заставивший их подчиниться
своей воле.
Александр был провозвестником новой веры; он поклонялся фетишу,
который сам изобрел: идее мировой империи, создание которой в
то время еще не было исторически обусловлено и поэтому было нереально.
Теперь, когда идея лишилась поддержки Александра, никто не знал,
что с ней делать. В глубине души все понимали, что никто не станет
больше служить этому фетишу, но факт существования империи оспаривать
не приходилось, оставалось лишь оспаривать ее право на существование.
Имперской «ставке» давно было тесно в маленькой Македонии. Полководцы
Александра рвались к широким просторам, к рискованной игре на
краю пропасти. Вскоре выяснилось, что каждый из его сподвижников
унаследовал от своего царя стремление к великодержавности. Среди
них не было никого, кто не хотел бы стать царем сам, кто остановился
бы перед риском, надеясь что-то выгадать, кто не определял бы
свои будущие действия только собственными стремлениями и желаниями.
При этом произошло смещение всех жизненных понятий. При Александре
все благоговели перед священной идеей империи и вынуждены были
служить ей. Теперь же потомки полководцев Александра высшей ценностью
стали почитать самих себя. Они отказались беспрекословно служить
идее империи, как того требовал Александр, отказались от стремления
к безграничному ее расширению, к смешению народов. Они лишь задавались
вопросом, что делать ё тем, что уже создано.
Здесь мы можем лишь кратко остановиться на начавшемся после смерти
Александра распаде [1].
|
|
__________
1. Подробнее об этом см.: Fr. Schасhermeyr. Alexander in Babylon und
die Reichsordnung nach seinem Tode. Wien, 1970, c. 78 и сл.
|
349 |
Сразу после смерти Александра встали два вопроса: кто станет
править империей и как разделить наследство, чтобы в рамках существующей
традиции удовлетворить интересы всех.
Что касается первого, то здесь возникла критическая ситуация:
огромная авторитарная империя, основанная персами, а затем расширенная
Александром, теперь потеряла своего правителя. Не было никого
из членов царской семьи и из приближенных, кому остальные согласны
были бы подчиниться. Мужских отпрысков своей семьи Александр давно
уничтожил. В живых оставались лишь двое: Геракл, незаконнорожденный
сын Барсины, живший отнюдь не по-царски в Пергаме вместе со своей
матерью. Ему было всего пять лет, и, с точки зрения македонян,
он воспитывался чересчур по-гречески. Вторым наследником был Арридей,
незаконнорожденный сын Филиппа и Филинны, единокровный брат Александра.
Но из-за слабоволия и некоторого слабоумия — да к тому же он был
эпилептиком — его вообще не считали претендентом. И еще одного
возможного претендента на трон носила под сердцем Роксана, но
он должен был появиться на свет только через четыре месяца.
По македонским обычаям, наследника престола утверждало войсковое
собрание после предварительного обсуждения на собрании знати.
Сразу же всплыли старые раздоры, еще при жизни Александра расколовшие
придворных на сторонников Филиппа, поддерживавших старомакедонские
порядки, и приверженцев Александра с его новым курсом.
После смерти царя к старым распрям добавилось стремление урвать
как можно больше из его наследства. Возникает вопрос, могла ли
вообще эта превратившаяся в призрак царская власть стать предметом
наследования. Ни Арридей, ни Геракл не принимали участия в завоевании
Азии, не говоря уже о сыне Роксаны. Царь завоевывал мир усилиями
своих сподвижников и войска. Они и были истинными его наследниками
и преемниками. Поэтому в войсках все громче раздавались требования
о разделе сокровищ, захваченных в Персии. Некоторые из сподвижников
рассчитывали на независимую власть в одной из сатрапий, другие
даже надеялись, что смогут сыграть роль Александра, захватив всю
империю. Началась борьба всех против всех, причем истинные намерения
сперва скрывались за декларациями преданности Филиппу или Александру.
Определенную роль здесь сыграли члены царской семьи. За мнимой
приверженностью к тому или иному наследнику часто скрывались личные
интересы, корысть или страх.
Честнее всего по отношению к царскому дому вел себя престарелый
Антипатр, никогда не покидавший Македонию и поэтому не стремившийся
к власти в Азии. Можно было рассчитывать также на преданность
Кратера, которого весть о смерти Александра застала в Киликии,
на пути домой, куда он вел ветеранов. Почти все сподвижники Александра,
собравшиеся после его смерти в Вавилонии, в той или иной мере
преследовали собственные цели. Они либо стремились к власти в
какой-нибудь сатрапии, либо, как, например, Пердикка, помышляли
о всеобщем господстве и мечтали унаследовать
|
|
|
350 |
трон Александра. Лишь один из сподвижников, Евмен, оставался
верным семье покойного царя.
Когда начались раздоры, воины, отвернувшиеся от Александра из-за
его ненавистной им политики растворения македонян в чужеродной
среде, не признавали сына Роксаны и хотели возвести на престол
Арридея, сына Филиппа. Совет знати, наоборот, требовал признать
законным наследником потомка Александра. Один из верных сподвижников
царя, Птолемей, сразу же выступил против царской семьи и централизованной
империи. Он предложил разделить империю между военачальниками
и превратить ее в своего рода «федерацию сатрапий». Правители
должны были назначаться из наиболее способных военачальников.
Власть непригодных к управлению членов царской семьи полностью
исключалась. Грандиозный и поистине перспективный план, который
тайно одобряло большинство военачальников, но который слишком
уж быстро разрушал традиционные внешние формы власти! Поэтому
он не встретил одобрения ни у совета знати, ни у войска. В результате
ожесточенных споров пришли к компромиссному решению: Арридей должен
был принять имя своего отца Филиппа и, несмотря на слабоволие,
играть роль стоящего во главе империи царя. Сына Роксаны решили
считать соправителем и, когда он достигнет совершеннолетия, передать
власть ему. Пока же дела государства возложили на правительственную
коллегию [2]. Антипатр занимал положение наместника Македонии
и автономного стратега эллинского союза, Пердикка — хилиарха Азии,
а Кратер — защитника интересов короны и царской власти, которой
фиктивно обладал не игравший никакой роли Арридей. Сатрапии распределили
между военачальниками. Лучшую — а именно богатый и по географическому
положению почти независимый Египет, получил Птолемей. Лисимаху
досталась Фракия, Леоннату — Фригия, расположенная у Геллеспонта.
На долю Антигона пришлась Великая Фригия, которую он сам завоевал.
Каппадокию, тем временем снова обретшую независимость, получил
Евмен. Оставшиеся сатрапии были распределены между остальными
военачальниками. Лишь в восточных провинциях, на которые не нашлось
охотников, сохранились прежние правители.
Таково было государственное устройство после смерти Александра,
которое, по существу, следовало бы назвать неустройством. Попытка
перейти от древнемакедонского традиционного права к более позднему,
государственному не удалась; фактически установилось только право
сильного. Новое эллинистическое государственное право возникло
лишь два десятилетия спустя, после продолжительной борьбы самых
крупных эллинистических государств.
Причина крушения сложившегося в Вавилоне государственного устройства
в немалой степени связана с тем, что ему не хватало ясности и
четкости. Уже невозможно было провести границы между полномочиями
простата Кратера и хилиарха Пердикки прежде всего в вопросе командования
царским войском. Не было ясности во взаимоотношениях новых сатрапов
и центрального правительства. Фиктивность царской власти давала
любому государственному дея-
|
|
__________
2. Justin. XIII, 2, 12; Curt. X, 6, 5.
|
351 |
телю, не члену царской семьи, возможность подвергнуть сомнению
авторитет центрального правительства. К тому же Кратера не было
в Вавилоне. Он вообще туда не возвращался, и Пердикке одновременно
с функциями хилиарха пришлось выполнять функции простата. Неудивительно,
что он стал отдавать приказы новым сатрапам от своего имени, а
при случае даже смещал их. Таким образом, Пердикка стал играть
роль самого Александра.
Политика Антипатра была направлена на то, чтобы сохранять мир
между военачальниками. Но когда находившаяся в Эпире мать Александра,
Олимпиада, приняла сторону Пердикки и предложила ему руку своей
дочери Клеопатры, у последнего появилось явное стремление к единоличной
власти. В ответ возникла коалиция недовольных. Пердикка не обладал
полководческими способностями Александра; он был убит в 321 г.
до н. э. своими военачальниками.
Управление империей перешло к престарелому Антипатру, который
вернулся в Македонию с Арридеем, Роксаной и родившимся к тому
времени маленьким Александром. Таким образом, управление огромной
империей вновь стало осуществляться из Македонии. Однако управление
Азией и весь надзор над тамошними сатрапами находились в руках
Антигона, а Египет при Птолемее вообще приобрел самостоятельность.
ГИБЕЛЬ ЦАРСКОГО ДОМА
Антипатр умер через два года после того, как взял бразды правления
империей (319 г. до н. э.). Разразился новый кризис, который послужил
причиной гибели царской семьи и всей империи. Престарелый Антипатр,
к великому огорчению своего сына Кассандра, сделал своим преемником,
охранителем царской семьи и регентом государства порядочного,
но ограниченного военачальника Полиперхона. Македоняне отказались
ему повиноваться; против него сразу восстали Антигон и Птолемей,
поддерживавшие обиженного Кассандра. Тогда Полиперхон сделал мать
Александра, Олимпиаду, своей соправительницей.
После смерти Александра на передний план все больше выдвигаются
женщины из рода Аргеадов, оставшиеся единственными представительницами
царской власти. Они также вмешиваются в борьбу за престолонаследие.
Снова разгорелась ожесточенная вражда между приверженцами Филиппа
и Олимпиадой с ее сторонниками.
Еще во время правления Пердикки одна из побочных дочерей Филиппа,
воинственная Киннана, отправилась в Азию со своею дочерью Евридикой
и выдала ее замуж за Арридея. За это самоуправство ей пришлось
поплатиться жизнью. Однако Евридика после убийства Пердикки пыталась,
и не без успеха, управлять слабовольным Арридеем, а значит, и
всем государством. Она сумела восстановить армию против Антипатра.
После смерти Антипатра Евридика вместе с Арридеем перешла на сторону
Кассандра. Когда армия гордой матери Александра на-
|
|
|
352 |
пала на Македонию, она не встретила никакого сопротивления. Захватив
Евридику и ее мужа, Олимпиада заковала их в цепи. В этой ситуации
в интересах находившейся в тяжелом положении царской семьи следовало
бы проявить великодушие. Но Олимпиада не была столь благоразумна
и стала мстить всем враждебным ей македонским родам, прежде всего
семье Антипатра и многочисленным отпрыскам незаконных связей Филиппа.
Арридея и Евридику она велела бросить в темницу, затем Арридей
был убит, а Евридика покончила жизнь самоубийством (317 г. до
н. э.). Неудивительно, что македоняне с отвращением и ужасом отвернулись
от неистовой эпиротянки. Даже Полиперхон потерял остатки своей
и так не очень большой популярности. Кассандр почти без всяких
усилий завоевал Македонию, взял в плен Олимпиаду и начал уничтожать
все, что было связано с ней и Александром (316 г. до н. э.). Он
наконец получил возможность отомстить Александру — замысел, который
он вынашивал со времени своей поездки к царю в качестве посла.
По его приказу войсковое собрание приговорило Олимпиаду к смерти.
Роксану с маленьким сыном он велел содержать под стражей в Амфиполе,
а затем и убить их (309 г. до н. э.). Барсина и ее сын пали жертвами
козней Полиперхона.
РАСПАД ИМПЕРИИ
За эти .пятнадцать лет погибли не только члены царской семьи,
но и многие сподвижники царя. Одни нашли смерть в сражениях, другие
пали от руки убийц, третьи были осуждены на смерть враждебно к
ним настроенным войсковым собранием. Лишь небольшая часть армии
Александра увидела родину, это были ветераны во главе с Кратером.
Верных соратников Александра, знаменитых аргираспидов, Антигон
послал в восточные провинции, рассчитывая, что они растратят там
свои силы в постоянных мелких стычках. Другие уставшие от сражений
части армии Александра он отправил в Сирию и Месопотамию, создав
там военные поселения. Греческие наемники ва Дальнем Востоке должны
были оставаться на своем месте. Позже они превратились в местных
аристократов. Все, кому удалось бежать на Запад, собрались в Александрии.
Империя распалась на несколько частей, в которых обосновались
наиболее удачливые из сподвижников Александра. Находясь в Александрии,
Птолемей основал в Египте и пограничных с ним землях могучую империю.
Антигон, захватив власть в Сирии и Малой Азии, стремился распространить
ее дальше на другие земли. Востоком управлял из Вавилона Селевк.
Во Фракии утвердился Лисимах, а в Македонии — кровавый Кассандр.
После убийства маленького Александра все они приняли царские титулы,
продолжая враждовать друг с другом. Никого, даже Птолемея, не
волновала больше идея объединения сатрапий. Раздоры продолжались.
Их жертвой в 301 г. до н. э., в битве при Ипсе, пал Антигон, в
286 г., в битве при
|
|
|
353 |
Курупедионе,— Лисимах. В 281 г. был убит Селевк при попытке отвоевать
Македонию.
Умирая, Александр хотел оставить свою империю самому деловому
и толковому из сподвижников, но такого среди них не оказалось.
Все, кто пытался подражать Александру и стремился к власти над
империей, неотвратимо погибали. Выжили лишь те диадохи, которые
с самого начала довольствовались частью империи, где они создавали
свои небольшие государства, т. е. те, кто обладал способностями
Птолемеев или сына Селевка — Антиоха. В конечном итоге Македония
попала в руки наследников Антигона, в Малой Азии образовалось
небольшое царство Атталидов. Греция оставалась раздробленной и
стала ареной столкновений интересов Спарты, Этолии, Ахейского
союза, Македонии, Птолемеев и Селевкидов.
ВОЗВРАТ К ПОЛИТИЧЕСКИМ ПРИНЦИПАМ ФИЛИППА
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что столицы новых
государств (Пергам — резиденция Атталидов, Антиохия — Селевкидов,
Александрия — Птолемеев) были основаны в непосредственной близости
от побережья Средиземного моря. Причем наибольшее значение в жизни
этих государств имели окраинные районы, т. е. территории на западе
Малой Азии, в Северной Сирии и на севере Египта. Таким образом,
в историческом развитии на передний план выдвинулись области Средиземноморья
— Малая Азия, Сирия, Египет, что вполне соответствовало планам
Филиппа, к осуществлению которых стремился Парменион.
При этом ориентация на программу Филиппа сказывалась как в создании
определенного центра эллинизации, так и в отношении населения.
Правда, Птолемеи и Селевкиды проявляли интерес к восточным культурам
и жречеству. При этом все диадохи поддерживали идею Александра
об уравнивании всех народов Востока. Большинство из сподвижников
Александра расстались со своими иранскими супругами, которых они
получили в Сузах от царя. Евмен и Певкест, рассчитывавшие на помощь
иранских всадников, не смогли удержаться у власти [3].
Сподвижники царя считали, что нужно вернуться к прежнему, националистическому
курсу Филиппа, а тем самым к мировоззрению Аристотеля, считавшего
греков и македонян народами-властителями. Восточные же народы
должны довольствоваться положением подданных.
Поэтому в образовавшихся империях из греков и македонян стали
складываться привилегированные слои общества. Между ними, по-видимому,
уже не существовало противоречий. Македоняне были немногочисленными
и без греков не смогли бы закрепить своего положения. В языковом
и культурном отношении они растворялись среди греков, в большом
количестве переселившихся в Малую Азию, Сирию, Египет. Правда,
мы сталкиваемся и с отдельными группами «македонян» — название,
восходящее ко времени переселения воинов
|
|
__________
3. Ср.: Diоd. XIX, 44, 48, 5.
|
354 |
армии Александра. Однако нередко встречалось и название «эллины»,
которым также обозначали военных поселенцев. Часто обе эти группы
переселенцев сливались. Таким образом, идея Филиппа наконец победила.
То, что ему не удалось в греческой метрополии,— примирить греческие
города и объединить их с македонянами — теперь блестяще осуществилось.
Царившие в метрополии раздоры утихли. Эллины и македоняне слились
в одно целое.
Как могло произойти подобное чудо? Возможно, это объяснялось тем,
что диадохи отказались от попыток регулировать этот процесс официальным
путем. Вероятно, они поняли то, что и поныне понимают далеко не
все политики: процесс слияния различных народов должен происходить
по своим собственным законам. Государственное вмешательство только
мешает ему.
Другой причиной срастания двух народов можно считать утрату переселенцами,
как греками, так и македонянами, мелочного тщеславия и узкого
городского патриотизма. Они переселялись сюда не как афиняне или
коринфяне, а как отдельные лица из самых различных городов. Таким
образом, здесь, в заморских странах, образовался единый высший
слой, который говорил на общем, греческом языке, одинаково чувствовал
и воспринимал окружающее. Вопросы происхождения больше никого
не волновали. Семьи высшего сословия и часть военных колонистов
были македонянами, остальные же поселенцы и почти все горожане
— купцы, художники, представители технических профессий и ученые,
а также большинство чиновников — греками.
Все эти переселенцы, откуда бы они ни были родом, образовали в
новых государствах городское сословие. Лишь они имели право на
автономию, лишь они могли чувствовать себя относительно свободно,
по крайней мере в своем городе. Правда, и для них существовали
законы, и они вынуждены были платить налоги, хотя делали вид,
что платят их добровольно. Они считали себя более высокими представителями
общества, гордились перед восточными народами своим европейским
происхождением. Но самое главное — из их среды формировался «двор»,
ибо представители династических семейств лишь их считали высшим
слоем общества и из их круга выбирали себе высших чиновников и
придворных.
Поэтому все заморские государства мы можем называть греко-македонскими.
На всех них лежал отпечаток идей Филиппа. Другими словами, развитие
снова пошло в том направлении, которое изменил своей мощной волей
Александр. Мы видим, что даже этот гигант не смог ускорить естественный
ход истории. Лишь во времена Римской империи бурное историческое
развитие само потребовало создания мировой империи. Поэтому римлянам
было нетрудно создать империю на длительный срок.
Династический принцип в империях диадохов тоже восходил к Филиппу,
так как Александр был довольно небрежен в вопросах семейных отношений.
Антигониды в Македонии даже сохранили свою верность староплеменной
демократии. Птолемеи, Селевкиды и Атталиды считали свои заморские
владения в некотором роде семей-
|
|
|
355 |
ным достоянием, но полагали, что в этих «копьем завоеванных»
странах должно быть установлено абсолютистское, в духе Александра
правление. Иначе они не смогли бы справиться с многочисленным
населением этих стран. Характерно, что греко-македонские слои
здесь даже не стремились разделять с царем управление страной.
Они довольствовались общественными свободами, которые давали им
известные преимущества в местных условиях. Правители повсюду уничтожали
македонские советы знати, не встречая при этом никакого сопротивления.
Свои империи они создали после смерти Александра, пользуясь различными
хитростями и уловками, но это не мешало им, как некогда Александру,
чувствовать себя самостоятельными, независимыми от Македонии властителями.
Таким образом, они были последователями Филиппа в том, что придавали
особое значение окраинам Средиземного моря, в его национализме
и в отношении к местному населению, но отнюдь не в отношении к
абсолютистскому строю.
Их правлению тоже были свойственны попытки «облагодетельствовать»
население, но при этом они действовали не столь самоуверенно и
деспотически, как Александр. В отличие от него для них было важно
сохранить расположение греко-македонской верхушки, и они способствовали
ее процветанию. Династии и верхушка общества зависели друг от
друга. Правительство не навязывало населению своих благодеяний.
Учитывались желания и интересы благодетельствуемых. Ведь из высших
слоев населения назначались военачальники и чиновники государственного
аппарата.
В провинциях сохранилось со времен Александра обожествление царской
власти. Это прежде всего относилось к верхушке общества, т. е.
к грекам. Немногочисленные потомки македонян этому не сопротивлялись.
В Египте, например, обожествляли представителей династии Птолемеев,
так же как некогда фараонов. Царям же Македонии не нужны были
божеские почести.
На этом можно закончить обзор истории царского дома и принципов,
которыми руководствовались диадохи, во многом вернувшиеся к греко-македонскому
национализму Филиппа. Создается впечатление, что Александр опередил
свое время по меньшей мере на полстолетия, а то и на целый век.
Однако влияние Александра распространилось только на развитие
государственности в сепаратистски и националистически настроенном
обществе и на конкретную политику местных властей. На духовное
же развитие своего времени царь влияния не оказал, а ведь мы никак
не должны забывать, что Александр был не только политическим деятелем,
но и мыслителем-новатором. Его философские принципы больше связаны
с развитием прогрессивной греческой мысли, чем с принятой в его
время, обремененной государственной и национальной традициями
идеологией македонян. То, что в политических устремлениях Александра
было преждевременным, в области философии постепенно приходило
в соответствие со временем: его идеи, подготовленные софистами
и особенно киниками, были подхвачены единомышленниками — Зеноном
и школой стоиков.
|
|
|
|
|