28

По археологическим заповедникам

И снова шли годы. Ветры трех революций прошумели над просторами Российской империи.
В херсонесский «склад древностей», на Ольвийское городище, в Керченские катакомбы ворвалась настоящая жизнь, пришел народ — рабочие, красноармейцы, матросы, учителя, школьники.
Наше первое археологическое путешествие началось с посещения Ольвии. На севере с раскопочным городком граничит колхоз «Парутино», на востоке река Буг — древний Гипанис — смыкается с Борисфеном — Днепром, на юг и запад уходят степи.

29

Было лето. Вечерами на серо-стальной полоске мелеющей реки маячил розовый парус и пронзительно кричали чайки, пролетая над зеленоватой водой. К реке примыкала степь. Зыбкий ковыль волнами переливался на ее курганах, и чудилось, что поет он стародавние были. Когда-то, в старину, на берегах Черного и Азовского морей, в Крыму и на Кавказе шла совсем другая жизнь, жили совсем иные люди.
Утро. Рабочие распределены по квадратам. В каждом копают двое, идя навстречу друг другу; копают медленно, осторожно. В земле то и дело попадаются осколки стекла, черепки сосудов. Их собирают в кучу. Перекопанную землю откатывают на вагонетках к обрыву. Если ожидают «мелочь» — серьги, бусы, наконечники стрел, — землю просеивают сквозь сито.
Сквозь сито? Да, лабораторное оборудование здесь так же обычно, как и необычно. Обыкновенным пчеловодным ножом очищаются наиболее крупные находки; хирургическим ланцетом, кистью, щеточкой — «мелочь». А обломки лакированных ваз — их давность распознают только прикосновением губ. Археолог как бы целует черепок. Гладкая поверхность говорит ему об одном возрасте, чуть-чуть шероховатая, что на глаз и неприметно вовсе, — о другом, меньшем.
Слой за слоем, квадрат за квадратом. . . Мы путешествовали в веках. Вот половина I века нашей эры. В это время город был завоеван и разорен степными кочевниками. Один знатный грек-оратор, посетивший Ольвию через полтораста лет, говорил о «видневшихся вдали развалинах сторожевых башен. Везде встречались полуразрушенные памятники, статуи с отбитыми руками и носами». А вот Ольвия VI и V веков до нашей эры .«Отец истории», ученый грек Геродот писал тогда, что город был «большим, многолюдным, прекрасно отстроенным, хорошо укрепленным. . .».
Мы проверяли слова древних авторов вещами, только что проснувшимися от многовекового сна. Мы видели много попорченных статуй из слоев I века нашей эры и четкую, уверенную кладку стен классической эпохи.

* * *

В Херсонесе хранитель музея Александр Кузьмич Тахтай и руководитель раскопок Г. Д. Белов показывали нам черные, как уголь, зерна ржи. Они хранились в греческой амфоре две с половиной тысячи лет. А вот позеленевшие от времени рыболовные крючки скифов. Всё это — исторические памятники.
Мы всматриваемся в них. И через дымку столетий перед нами возникают легко скользящие по морю галеры греков, слышится скрип скифских арб. Мы узнаём, как Причерноморье и Приазовье упорным человеческим трудом превращались из легендарного края смерти в благословенную житницу. Греция, а позднее и Рим, вывозили отсюда сотни тысяч пудов одного только хлеба. А рыба, а соль, а «живой товар» — рабы!

30

Херсонесский музей в 1911 г.

Еще в прошлом столетии взорам посетителя "Херсонеса были открыты только поздние слои — византийско-христианской эпохи, когда город был полон храмов, но занимал сравнительно небольшую площадь. Раскопками занимались тогда церковные деятели и монахи. В советское время обратились к показаниям древнего географа, ученого грека Страбона. «О! город.— сказали советские археологи, — был тогда порядочных размеров!» И ученые стали расширять площадь раскопок во Есе стороны. Из земли появились римские склепы, дома эллинистической эпохи (III—I века до нашей эры), остатки зданий эпохи расцвета» классической Греции V века до нашей эры.
Монеты, светильники, медицинские инструменты, приспособления для письма, статуэтки, посуда, жертвенники, черепицы с крыш, обломки колонн — чего только здесь не было!

* * *

Теплоход идет Керченским проливом — древним Боспором Киммерийским. Над всей Керчью господствует гора Митридата. На ее склонах рассыпались домики, у вершины белеет здание старого музея — постройка прошлого века, копия афинского храма Тезея. На самой верхушке — легендарное кресло понтийского царя Митридата; немного пониже — памятник над могилой одного из первых керченских археологов И. А. Стемпковского.
Керчь — живая древняя история, и каждый ее житель — археолог и хранитель легенд. Походите по склонам горы Митридата, и центр Бос-

31

порского царства — древний Пантикапей — встанет перед вами то нераскопанными руинами античных зданий и следами крепостных стен акрополя, то попадающимися прямо на земле осколками амфор, пифосов, киликов и кровельных черепиц с клеймами.
По склонам горы шагают дети школьного возраста. Они зорко всматриваются в землю. Это актив и друзья музея. Честь ряда находок — монет, черепков посуды — принадлежит им.
В кабинете Юлия Юльевича Марти, около 20 лет бессменно занимающего пост директора Боспорского историко-археологического музея, оживление. Прибыла экспедиция Академии наук СССР. Научные сотрудники В. Ф. Гайдукевич и Р. В. Шмидт торопятся узнать у местных работников последние археологические новости.
Юлий Юльевич мечтал о раскопках склона горы, где, как он предполагал, мог быть отрыт грандиозный театр античных времен. В музее он показывал нам многочисленные вещи из раскопок последних лет. Показал несколько монет и небольших мраморных плит с рельефами и надписями, обнаруженных школьниками на склоне горы, размытом после дождя.

Археологические раскопки в Херсонесе (канун Великой Отечественной войны). Видны фундаменты домов. Направо — группа рабочих-копачей.

32

Керчь и окрестности — неисчерпаемое поле для работ археологов еще многих поколений. Дия, Тиритака, Мирмекий, Кепы, Нимфея, Апатурия — сколько еще разных мелких поселков опоясывало древний Пантикапей! Сюда в летние месяцы съезжаются экспедиции ученых из Москвы, Ленинграда, Киева, Харькова, Одессы.
Мы бродим вместе с другими гостями по раскопкам Мирмекия. Скалистые кручи берега. На запад — дорога к знаменитому Царскому кургану — усыпальнице боспорского царя Левкона I.
Мирмекий был как бы пригородом древнего Пантикапея. Тут жило много рыбаков: раскопаны остатки рыбозасолочных ванн. Но в основном и прежде всего, Мирмекий — один из центров боспорского виноградарства и виноделия.
Мы у древней винодельни. Перед нами площадка, покрытая прочной красноватой цемянкой — смесью известкового раствора с толченым кирпичом. Ей примерно 1800 лет, она — римской эпохи. Сохранилась цемянка прекрасно.
Такие же винодельни нашли ученые на Камыш-Буруне — на месте древней Тиритаки. Однажды во время дождя на горе Митридата водным потоком была обнажена мраморная плита с изображением Силена — спутника бога виноделия Диониса. Как-то рабочие треста «Керчводстрой» принесли в музей крошечную головку Диониса из цветного стекла. Она была найдена ими на городище древней Нимфеи, у нынешнего Эльтигена, где

Один из залов Керченского историко-археологического музея (1941 г.)

33

Богиня Деметра. Роспись потолка в склепе Деметры I века нашей эры (Керчь). Слева надпись Де ("Д" не сохранилось), справа — метер (повреждено "р").

накануне войны прокладывалась новая линия водопровода. Мы вспоминаем: еще в 1902 году был открыт склеп с росписью, изображавшей кисти прекрасного черного винограда.
Свидетельства веков говорят о многочисленных виноградниках на Боспоре, о широко поставленном в древности виноделии на Керченском полуострове.
С чувством невольного уважения к старине спустились мы в знаменитый «склеп Деметры». При свете факелов со свода на нас смотрело огромное женское лицо с живыми печальными глазами — лицо великой богини жизни и земледелия. Прямо перед нами была мифологическая сцена похищения ее дочери — богини зерна Коры (Персефоны)—богом подземного мира Аидом.
Юлий Юльевич показал нам и фото прошлого XIX века с фресок так называемого «склепа Сорака, сына Сорака», или, как шутливо говорил

34

профессор, Сорака Сораковича. Склеп, чтобы избежать порчи фресок от врывающихся потоков свежего воздуха, был законсервирован еще тогда же, во второй половине XIX века. А потом. . . а потом его местонахождение затеряли!

* * *

С 1936 года напряженная работа закипела на Таманском полуострове, напротив Керчи. Раскапывался древнегреческий город Фанагория. Мы побывали и там, переправившись через пролив на утлом суденышке.
Фанагорийская археологическая экспедиция работала второй год, и ученые могли уже похвалиться значительными результатами.
Как и всем посетителям, нам показали большой глубокий колодец, сплошь заполненный черепками посуды. Что это? Быть может, девушки, черпая здесь из века в век воду, по неосторожности разбивали о края колодца свои кувшины? Нет, поясняет археолог, — в колодец бросали уже битую посуду, вероятно в связи с каким-то обрядом. Теперь, после расчистки колодца, в нем показалась вода. Ею стали пользоваться окрестные колхозы.
Дальше идет мостовая. Однажды в центре раскопочной площадки натолкнулись на крепкую и высокую стену. Храм? Городской рынок? Это должны были показать дальнейшие работы. Изучение городища прервала война.
А вот домик, где нашли гребни, бусы и комочек засохших румянДевушки, расчесывавшей этим гребнем свои волосы, надевавшей эти бусы, употреблявшей эти румяна, нет давно-давно. Нет давно и ребенка, останки которого обнаружили в одной из могил некрополя. Но радостно держит в руках археолог Ирина Марченко его игрушку — бараньи бабки.

Подготовлено по изданию:

В.Шевченко
Сокровища исчезнувших городов (Записки музейного работника).Л., Лениздат,1948.