Значение мифов и сказаний. Предания — мифы и различного рода сказания (саги, легенды и т. п.) — в устной форме от
греков до нас не дошли, а сохранились в памятниках искусства и в письменной литературе, в передаче художников, поэтов, историков, философов и проч. В них сказывается миросозерцание народа, его религиозные и нравственные воззрения, взгляды на природу и на прошлое.
Мифы имеют отношение к религии и культу; это попытки младенческой мысли объяснить происхождение окружающих предметов и причину явлений природы, представляемых в различных символах или образах и олицетворяемых в виде богов и героев. Сказания (саги, легенды) имеют более или менее историческую основу, приурочиваются к историческим событиям и лицам; это — как бы отголоски прошлого. Но миф часто соединяется со сказанием, и то, что на первый взгляд представляется сагой, нередко в своей основе имеет миф; затем первоначальный смысл часто затемняется или постепенно изменяется.
Толкование их. В сказаниях отражается прошлое; в основе их лежит нередко действительный факт, украшенный вымыслом и
поэтической фантазией; это соединение поэзии и действительности. Но отделить вымысел от правды, извлечь из фантастической оболочки, из массы вымыслов зерно исторической действительности или дать надлежащее объяснение мифу,— дело нелегкое, тем более что здесь нужно еще считаться с возможностью заимствования или с затемнением и изменением первоначального смысла. И требуется большая осторожность, тонкий критический анализ и обширные сведения, чтобы при объяснении сказаний или мифов не впасть в ошибку, в натяжки или произвольные, фантастические толкования. Немудрено поэтому, что здесь существуют самые разнообразные и противоречивые теории 1. Еще в древности Евгемер, современник Александра Македонского и диадохов, считал мифы лишь искаженною историек», а в богах и мифических лицах видел некогда живших царей и вообще исторических деятелей. Есть толкование мифов аллегорическое, этиологическое (по которому мифы возникают с целью объяснить какой-либо обычай, обряд, праздник или памятник); есть направление так называемое историко-филологическое, выдвигающее историю мифов, объясняющее их из племенных верований и местных культов (К. О. Мюллер), теория заимствований и миграций (Т. Бенфей, О. Группе) и т. д. Одно время господствовало сравнительно-мифологическое направление, не совсем еще оставленное и теперь, причем одни из представителей этого направления все сводили к солнцу и другим небесным светилам, к их движению — восходу и закату (солярная теория Макса Мюллера) 2, а другие — к атмосферным явлениям, грозе и т. п. (метеорологическая, или нубилярная теория А. Куна).
В настоящее же время преобладает теория анимизма, принимающая за основу веру в духов и почитание умерших, предков, и вообще направление антропологическое (иначе этнологическое или фольклорное), исходящее из признания общих законов развития человеческого религиозного сознания, пользующееся аналогией с воззрениями первобытных народов и привлекающее к объяснению мифов современные народные верования и поверья, т. наз. «культурные переживания». Родоначальниками и последователями такого направления вообще были преимущественно англичане — Т. Тейлор, автор «Первобытной культуры» (русск. пер.: СПб., 1896—1897, Т. 1—2), известный философ Герберт Спенсер, А. Лэнг, Дж. Фрезер 1, и др. В области греческой мифологии к этому направлению примыкают немецкие ученые Э. Роде и Г. Узенер 2.
Но ни одна из названных теорий не может быть признана безусловно верною.
Для иллюстрации тех противоречий и разногласий, какие возникали по поводу мифов, и тех крайностей, в которые впадала в особенности солярная теория, приведу несколько примеров.
Известный английский историк Дж. Грот полагал, что в преданиях греков невозможно отделить вымысел от действительности и определить, сколько в легендах содержится исторического материала; поэтому он в своей «Истории Греции» ограничился простым пересказом мифов и легенд, не пытаясь вовсе их объяснять и считая всякие подобные попытки бесплодными. А К. О. Мюллер говорил, что «отбросить миф, как нечто непригодное для науки, или заменить этот единственно подлинный источник произвольными догадками и химерами — это значит отрезать корни не только внешней, но и внутренней истории греческого народа». Или возьмем
толкования отдельных сказаний. По одним, Геракл, например,— национальный герой и представитель дорян (К. О. Мюллер), идеальный образ дорянина (У. фон Виламовиц-Мёллендорф); по мнению других, это — бог, причем его нередко отождествляли с финикийским или, точнее, тирским Мелькартом. Сказание о золотом руне и аргонавтах, по одному мнению, служит указанием на далекие торговые сношения древних греков, на те страны, откуда могло получаться золото; а по другому толкованию, золотое руно — дождевые облака; по третьему — в основе этого сказания лежит солнечный миф: золотое руно — солнечный свет: бегство Фрикса и смерть Геллы означает заход солнца, возвращение руна — его восход и т. п. То же можно сказать и относительно Эдипа: по одному толкованию, сказание об Эдипе — солнечный миф: убийство Лая Эдипом означает восхождение солнца, разгоняющего ночной мрак; по другому мнению — тут следы того отдаленного времени, когда отцеубийство считалось подвигом и влекло за собою завладение властью отца, его женами и т. д. Есть ученые, которые и в сказаниях о Троянской войне видят в сущности аллегорию, чисто мифологическую подкладку: Парис похищает у эллинов, т. е. у «светлых», у звезд, красавицу Елену (напоминающую уже одним своим именем луну), которую затем эллины отнимают обратно; а взятие Трои Агамемноном означает, по этому толкованию, восход солнца над землею. Одиссея состоит будто бы из множества параллельных версий солнечного мифа и представляет вариации на одну и ту же тему о суточном движении солнца: сам Одиссей — солнечный герой, а, например, Пенелопа — одна из характернейших представительниц луны 1. Подобные крайности подали повод даже к пародии, в которой в шутку доказывалось по всем правилам солярной теории, что и сам представитель этой теории, Макс Мюллер, есть не иное что, как солнечное божество.
Нужно иметь в виду, что предание в своем развитии, как было уже сказано, может видоизменяться, утрачивать свой
первоначальный смысл, а его мифологическая основа с течением времени — отходить на задний план или даже совершенно забываться. В сущности главная задача исследователя сводится к объяснению самого генезиса саги.
Зато мифы и сказания являются драгоценным источником для знакомства с духовным миром греческого народа; они показывают нам, как этот народ — на известной стадии своего развития — смотрел на природу, как объяснял он окружавшие его явления; как представлял он себе своих богов и героев, свое прошлое, исторические события и деятелей; как в отдельных образах и лицах воплощал иногда целые периоды своей истории. С этой точки зрения сказания греков могут иметь для нас во всяком случае если не реальную, то иную, так сказать, идеальную правду.