85

III. СЕВЕРНОЕ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ II РИМ В ПЕРВЫЕ ДЕСЯТИЛЕТИЯ ИМПЕРИИ

1. Роль Северного Причерноморья в событиях на Востоке после окончания гражданских войн........... 85
   
2. Города Востока п Северного Причерноморья в эпоху Августа. Включение Херсонеса в состав Боспорского царства......................... 91
   
3. Зависимые царства Востока в первые десятилетия империи. Борьба Боспора за независимость.......... 98
   
4. Восточная политика Рима в эпоху Августа и Северное Причерноморье.................... 119

1. Роль Северного Причерноморья в событиях на Востоке после окончания гражданских войн

Битва при Акциуме 2 октября 31 г. до н. э. не только решала вопрос о судьбах Римского государства: она имела большое значение для истории восточных царств и областей. В этом сражении приняли участие многие страны и города Востока на стороне той или иной враждующей партии. Когда же стал известен исход битвы, почти все «восточные» союзники Антония перешли на сторону победителя. Поэтому дальнейший период пребывания Октавиана на Востоке после битвы при Акциуме, т. е. с 31 по 29 г., был посвящен упорядочению управления Востоком.

В первую очередь это относится к реорганизации городов; и зависимых царств. Внешней политике в это время уделяется сравнительно мало внимания. Будущий император не хотел создавать трений со странами Востока, например с Арменией, для того чтобы это не повлекло за собой конфликта с Парфией. Поэтому система реорганизации Востока распространялась лишь на те области, которые были покорны Риму или не могли создать никаких осложнений. На дунайской границе Рима Август продолжал внешнюю политику Цезаря. В результате войн, проводившихся Августом в 20-х гг., было упрочен» положение на северо-западных границах империи, а также достигнуто равновесие во внутренних делах. Эти обстоятельства сказались на дальнейшем ходе событий на Востоке — в политике как внутренней, так и внешней,— на результатах переговоров с парфянами в 23—20 гг., а также на более радикальных мероприятиях Августа по отношению к городам и зависимым царствам Востока. Стабилизация внешнего и внутреннего положения империи к 20-м гг. I в. до н. э. находит свое отражение и в идеологии того времени. Широко распространенным становится культ императора, восхваление его как

86

миротворца и спасителя вселенной. Во многих городах Востока, например, в Миласе¹, Нисе², Митилене³ и др., ставятся алтари, посвященные Августу. В Алабанде ⁴ культ императора присоединяется к культу городских божеств. Вероятно, тогда же был принят этот культ и в некоторых городах Северного Причерноморья.

Культ государя до Августа никогда не был распространен в таких масштабах на Востоке, даже в Египте⁵. Правда, корни его уходят в глубь веков. Но с 20-х гг. культ Августа очень широко, почти повсеместно, распространяется на Востоке, и процесс этот идет чрезвычайно быстро, охватывая все, даже отдаленные уголки римского orbis terrarum. Интересно отметить, что в эпоху Августа на Востоке особенно сказывается роль религиозного элемента в социальных отношениях и даже в отношениях провинций к «центру вселенной» — Риму.

Безусловно прав Н. А. Машкин, считающий, что после своей победы над Антонием Октавиан «стремился привлечь на свою сторону господствующие группы греческих государств, и политика эта была далеко не безуспешной. Среди этих слоев населения, которые получали привилегии и как бы приобщались к эксплоатации провинций, и появились приверженцы культа нового спасителя — миротворца. Вряд ли они верили в божественную сущность своего повелителя, тем не менее вполне охотно награждали его привычными эпитетами и применяли в своих восхвалениях привычные формулы»⁶.

К 20-м гг. до н. э. вырабатывается особая терминология, употребляющаяся в надписях в честь Августа. Особенно характерно в этом отношении обращение к Августу в галикарнасской надписи: спаситель всего рода человеческого («σωτήρα του κοινού των àv-9-ρώπων γένος»)⁷.

Не менее интересны в отношении религиозно-политической терминологии и надписи в честь Августа, найденные на Боспоре, например надпись из Фанагории, где Динамия называет Августа «владыкой всех земель и морей» (датируется 17—14 гг. до н. э.) ⁸.

¹    CIG, 2696.
²    CIG, 2943.
³    CIG, II, 58, В.
⁴    Там же.
⁵    Р. Ю. Виппер. Очерки истории Римской империи. 1923, стр. 05.
⁶    Н. А. Машкин. Эсхатология и мессиаппзм в последний период Римской республики. «Изв. АН СССР, серия истор. и филос.», т. III, JM” 5, 1946, стр. 458.
⁷    «Ancient Greek Inscr. in the Brit. Mus.», 894 (цит. по статье H. A. Машкина).
⁸    ΙΡΕ, II, № 354.

87

Можно было бы привести много надписей с Востока, в которых Август называется «всеобщий спаситель и благодетель»— των σνμπάντων ευεργέτης καί σωτήρ¹, и в их числе немало надписей боспорских, относящихся к эпохе той же царицы Динамии².

Несомненно, что реальные взаимоотношения императора и различных слоев населения Востока, начиная от царей и кончая местным населением, не определялись лишь применением «привычных формул и привычных эпитетов». В основе их лежали соображения политического и экономического характера. Ниже  этот вопрос будет разбираться подробно в связи с отношением Августа к городам и зависимым государствам Востока; здесь же отметим лишь необходимость учитывать данное обстоятельство при анализе одного из важнейших наших источников —· материала эпиграфического.

В восточной политике этой эпохи римляне добились значительных результатов: во-первых, большей частью были урегулированы отношения с городами, а во-вторых, что самое важное, в 20 г. было достигнуто соглашение с парфянами, по которому были возвращены трофеи и военнопленные, а также заключен мирный договор. Кроме того, в сферу римского влияния включена была и Армения.

Управление восточными областями империи было поручено Агриппе. Во время пребывания на Востоке Агриппа продолжал политику Августа 21—19 годов до н. э., политику более радикальную и решительную по отношению к городам и к зависимым царствам, не исключающую и вооруженного вмешательства (например, понтийская экспедиция).

Популярность Агриппы на Востоке в эти годы была очень велика. Авторитет его был особенно высок в войске. Так, наряду с именем Августа, в честь которого назывались некоторые легионы, встречается и имя Агриппы: это имя носила часть римской конницы³. Большим авторитетом пользовался Агриппа и у союзных Риму царей Востока. Например, Ирод называет две торжественные залы своего вновь выстроенного дворца залами Августа и Агриппы⁴. Кроме того, Ирод отстраивает город Антедон и дает ему имя Агриппии⁵. На монетах этого города имеется надпись: βασιλέως ³Αγρίππα Άγρίππέων.

В связи с пребыванием Агриппы на Востоке стоит переименование и Фанагории Боспорской в Άγριππέων⁶— событие,

¹    Momimenta Asiae Minoris ant., IV, 1933, 292.
²    IPE, IV, №№ 201, 420.
³    CIL, XII, 2231 — Ala Agrippiana.
⁴ Jos., Ant. Jud., XI, 9, 3; B. J. I, 21, 1.
⁵    Jos., Bell. Jud., V, 4.
⁶    В. Гардтгаузен делает ошибку, считая, что Фанагория во времена Агриппы носила двойное имя -Άγριππέων Καισαρέων (I, 740). Мы знаем

88

которое могло произойти лишь после Понтийской экспедиции Агриппы, т. е. после 14 г. до н. э., когда на Боспоре силой римлян был утвержден Полемон Понтийский, и на некоторое время римское влияние укрепилось в Северном Причерноморье. К тому же времени, несомненно, относится и переименование Пантикапея в Καισαρέων. В то же время, в годы пребывания Агриппы на Востоке, появляется город по имени Випсания. Известно, что фригийский город Аморий, приняв это имя, носил его еще во времена Калигулы¹. Многие города Востока воздавали Агриппе большие почести. Так, в Афинах на акрополе была найдена надпись, в которой перечислялись все заслуги Агриппы и все «благодеяния», оказанные им городу².

Аналогичные надписи в честь Агриппы оказались и во многих других городах Востока — Илионе³, Митилене на Лесбосе⁴ и др. Во всех надписях Агриппа называется «спасителем и благодетелем» (τέν ευεργέτην καί σωτηρα). В честь Агриппы и его сына Г. Цезаря праздновались истмийские игры. Нужно отметить, что на Востоке Агриппа был не только исполнителем велений Августа, а пользовался значительной свободой действий.

Видимо, все надписи, посвященные Агриппе, до некоторой степени заимствуются из аналогичных надписей в честь Августа (конечно, на Востоке не было культа Агриппы, хотя и имело место' переименование городов и надписи в его честь).

Отношение римлян к Северному Причерноморью особенно ярко проявилось в 14 г. до н.э., когда на Боспоре происходило восстание. Скрибоний, романизованный грек, попытался захватить боспорский престол, ссылаясь на свое родство с Митридатом Евпатором и на покровительство Августа. Опасаясь, что перемена власти на Боспоре может быть невыгодна римлянам, Агриппа решил расправиться с узурпатором, чтобы не упустить Боспора из сферы римского влияния. Агриппа не имел в своем распоряжении достаточных военных сил, поэтому ему пришлось прибегнуть к испытанному средству — посадить своего кандидата на боспорский престол и поручить ему ведение войны со Скрибо-нием собственными средствами. Таким подходящим для Рима лицом оказался Полемон, сын ритора Зенона, понтийский грек по происхождению, имя которого мы встречаем впервые в источниках времен Марка Антония. Как мы знаем, около 36 г. до что в Καισαρέων был переименован Пантикапей, что доказывается в у мизматическим материалом.

¹    Suet. Calig., 123.
²    CIA, III, 575.
³    CIG, 3609.
⁴ CIG, 2176; I. Gr., 2419

89

н. э. Антоний дал Полемону, династу Киликии, за помощь в его экспедиции против Парфии, Понтийское государство. Кроме того, Полемон получил и права римского гражданства, что показывает его полное имя, упоминаемое на монетах,— М. Антоний Полемон — М. Αντονίου Πολέμωνος,— несомненно заимствованное от Марка Антония. На монетах после 36 г. до н. э. находим уже другую надпись: царь Полемон — Πολέμωνος βασιλέως.

Приблизительно в то же время Антоний, продолжая политику опоры на аристократические слои Востока, выдал свою дочь Антонию за богатого грека из Тралл—Пифодора¹. Этот династический брак сыграл немалую роль и в истории Северного Причерноморья: дочь Пифодора и Антонии Пифодорида стала впоследствии женой Полемона, царя Понта и Боспора.

Итак, ко времени борьбы Антония с Октавианом Полемон является одним из сильнейших царей Востока, на которых опирается Антонин. Положение это остается неизменным до битвы при Акциуме. После поражения Антония Полемон, видимо, перешел на сторону Октавнана, причем сделал это так дипломатично, что за ним сохранились все владения, полученные им от Антония. В дальнейшем Полемон был верным сторонником' Августа и ставил в его честь надписи, употребляя уже принятые в то время политические термины, называя Августа богом и сыном божественного и не упоминая даже своего царского титула; например, в надписи C1G, 3524 читаем: «Полемон сын Зенона из Лаодикии» — Πολέμωνος τοδ Ζήνωνος Ααοδικέος.

Полемон был очень популярен в своей стране, что имело большое политическое значение². Поэтому нет ничего удивительного, что именно Полемону Агриппа поручил организовать экспедицию на Боспор, обещая ему за это титул царя боспорского. Боспорское население, только что расправившееся со Скрибонием, враждебно встретило понтийского царя, и ему пришлось вступить в сражение с местными войсками. Агриппа, который не мог послать на помощь своему ставленнику римские легионы, во что бы то ни стало хотел его воцарения на боспорском престоле. Поэтому он собрал флот с азиатских городов и во главе его отправился в Спнопу, откуда собирался двинуться на Боспор.

В этой экспедиции пытался принять участие Ирод, находившийся зимой 14 г. в своих владениях³. Он отправился с незначительным флотом к Косу в надежде, что Агриппа находится

¹    Надпись из Смирны подтверждает этот факт (Ephem. Epigr., I, стр. 270).
²    Strabo, XII, 8, 16.
³    Jos., Ant. Jud., XV, 12, 2.

90

еще на Лесбосе. Но из-за плохой погоды Ирод задержался в гавани Хиоса, и когда его эскадра приплыла на Лесбос, Агриппы там уже не было. Ирод последовал за Агриппой в Византий и, наконец, настиг его уже в Синопе, где отдал свои войска в распоряжение Агриппы. Правда, его помощь не понадобилась, так как война уже закончилась, и Ирод сумел лишь продемонстрировать римлянам свои верноподданические чувства.

В результате реальной угрозы, которую представлял флот Агриппы, боспорцы вынуждены были сдаться и признать Полемона своим царем. Динамия, законная наследница престола и продолжательница легитимной линии, стала женой понтийского царя. Так было достигнуто, впервые после смерти Митридата, объединение северного и южного Понта, имевшее для римлян большое стратегическое и экономическое значение.

Однако попытка римлян утвердить Полемона на боспорском престоле окончилась неудачей. После нескольких лет правления, проведенного в постоянных войнах с населением Боспора, Полемонбыл убит во время войны с одним из меотийских племен. Римляне никак не отозвались на это событие. Агриппа умер вскоре после окончания понтийской экспедиции — в 12 г. до н. э., и с этого времени восточным, а особенно боспорским делам Рим уделяет сравнительно мало внимания, так как основные военные действия в это время происходят на Западе и в прпдунайских провинциях. Как мы знаем, укреплению дунайской границы Август придавал особое значение. В 16 г. до н. э. он предпринял поход, результатом которого было образование новой провинции Норик из областей таврисков и их северных соседей. В 15 г. были покорены и народы, живущие на запад от Норика, — ремы и винделики, и образована провинция Реция. Благодаря этим завоеваниям северная граница Римской империи отодвинулась к Дунаю, являясь естественным продолжением границы по Рейну. У южной оконечности Альп был воздвигнут памятник Trophaeum Augusti, на котором были перечислены покоренные Августом альпийские племена.

В восточной части Европы граница империи также проходила по Дунаю. В 12—9 гг. римские войска под руководством Тиберия покорили ряд областей Панионии, которые были присоединены затем к Иллирику.

Тем не менее положение на дунайской границе еще нельзя было считать окончательно стабилизированным, ибо даки все время пытались нарушить границу и вторгнуться в земли, принадлежавшие римлянам. Их власть распространялась также и на фракийское побережье Черного моря. Все эти причины обусловили необходимость покорения Мезии, которая впослед-

91

ствии была завоевана и присоединена к провинции Македонии. Положение па землях, находящихся по течению нижнего Дуная, таким образом было урегулировано. Границу Рима в этом направлении охраняло зависимое Фракийское царство, властитель которого Котис вступил в союз с Августом. К середине правления Августа северная и северо-восточная границы империи представляли собой сплошную линию от Атлантического океана до Черного моря, проходя по Рейну и Дунаю.

В последние годы правления Августа римляне вынуждены были перейти к системе оборонительной политики. Восстание в Паннонии (6—9 гг. н. э.), поражение и гибель легионов Вара (9 г. н. э.) — все это в значительной мере парализовало активность римских войск на северной и восточной границах империи.

Общая тенденция оборонительной римской политики в 6— 14 гг. н. э. нашла свое отражение в отношениях с Арменией и Парфией. Экспедиция Гая Цезаря в 1 г. н. э., когда римляне, не прибегая к помощи вооруженной силы, исключительно дипломатическим путем смогли добиться некоторых успехов в отношении Армении, была последним мероприятием Августа на Востоке. В 10 г. н. э. армянский престол захватил царь Артабан, бывший представителем антиримской партии. Несмотря на то, что Августу это было очень невыгодно, он не предпринял ничего, чтобы изменить ситуацию. Ту же самую картину наблюдаем мы и в Северном Причерноморье. В 10 г. н. э. боспорский престол захватил Аспург. Римляне не стали вмешиваться в эти события, а утвердили Аспурга, даровав ему царский титул в 13 г. н. э., за год до смерти Августа (в монограммах монет Боспора появляется буква ß—βασιλεύς).

Наметив вкратце общий ход восточной и северо-восточной политики Августа и место Северного Причерноморья в этих событиях, перейдем теперь к характеристике политики Августа по отношению к городам и зависимым царствам Востока.

2. Города Востока и Северного Причерноморья в эпоху Августа. Включение Херсонеса в состав Боспорского царства

В эпоху Августа было широко распространено дарование привилегий отдельным городам и островам Востока. Граждане их приветствуют Августа как «отца отечества», «творца мира после войны, утомившей и изнурившей всех». Подобный мотив имеется в надписях из Приены¹.

¹ W. Dittenberger. Orientis Graeci, Jnscr. Sel. II, № 458.

92

Стремление к прекращению междоусобных войн, к миру и спокойствию на Востоке, значительно пострадавшему от гражданских войн, было не меньшее, чем на Западе. Лозунг Pax Romana, получивший большую популярность у населения западной части государства, был очень актуален и для городов Востока. Неудивительно поэтому, что Август, выступивший в роли умиротворителя, был встречен с почетом на Самосе и во многих городах Малой Азии. Впоследствии дата прибытия Августа на Восток, 25 ноября, праздновалась ежегодно и сопровождалась большими торжествами.

Почти каждый из значительных городов римского Востока установил с тех нор новые празднества в честь Августа или свои старые, традиционные, назвал его именем. Устройство этих многочисленных празднеств, видимо, совершалось с определенными целями: города Востока, проявив свое расположение и покорность императору, рассчитывали получить взамен различные привилегии. Отправление многочисленных посольств городов к Августу во время его пребывания на Востоке подтверждает эту мысль. Насколько посольства эти были распространены и превратились в своего рода паломничества, показывает тот факт, что даже царица далекой Эфиопии Кандака прислала к Августу своих послов с целью добиться различных льгот в торговле с Египтом¹.

В реорганизации Востока и в раздаче привилегий городам не меньшую роль, чем у Цезаря, играли личные связи Августа с отдельными жителями, главным образом помогавшими ему в сражениях еще во времена гражданских войн и за это получившими привилегии как лично для себя, так и для городов, уроженцами которых они являлись. Так, например, во время гражданских войн, когда корабли Октавиана начали преследовать Антония, спартанский тиран Эврикл со своей эскадрой раньше всех настиг отступающий вражеский флот и захватил одно судно. За это Октавиан даровал Эвриклу права римского гражданства и присоединил к его имени praenomen Julius, подобно тому как Цезарь сделал это по отношению к Сатиру Херсонесскому и некоторым другим уроженцам Востока.

Правда, во времена Августа было немало конфликтов с городами Востока, не желавшими подчиняться власти Рима. Так, например, когда римские граждане, жившие в Кизике, были убиты или изувечены местным населением, Август отнял у кизикцев их самостоятельность, и город, раньше чеканивший на своих монетах слово Ιλευθηρία (свобода)², потерял это право

¹    Strabo, XVII, 821.
²    Head. Historia numorum, 452.

93

и стал обычным провинциальным городом. Свою свободу он получил лишь пять лет спустя от Агриппы¹.

Говоря о политике Августа по отношению к городам, надо отметить, что он менее охотно прощал города, воевавшие в гражданских войнах на стороне враждебной партии, чем Цезарь, и гораздо меньше раздавал привилегий. Бывали случаи, когда Август отказывал городам, присылавшим к нему посольства, как это было, например, с Афинами.

Агриппа, прибывший на Восток в 17 г. до н. э., проводил в основном ту же политику, что и Август. Это не была планомерная политика опоры на города Востока, как в эпоху Цезаря. Наоборот, Агриппа часто использовал самые незначительные случаи, чтобы лишить города привилегий и наложить штраф на жителей, как было, например, с Троей.

Все же теперь города больше чем когда бы то ни было использовались как форпосты Рима на Востоке, как проводники римского влияния. Раздача привилегий городам, расположенным на границах империи, устройство в них римских колоний объясняются в первую очередь стратегическими соображениями. Например, город Верит, который пострадал во иремя сирийских войн, и после разрушения Трифоном еще не был окончательно восстановлен, Агриппа значительно увеличил, заново отстроил и вывел туда римскую колонию. Затем Бериту были дарованы права римского гражданства, и хотя он находился в далекой Сирии, но обладал всеми преимуществами италийского города, расположенного в центре империи.

С помощью каких же мероприятий осуществлялось выведение колоний?

Известно, что в эпоху гражданских войн, когда в борьбе с Антонием Октавиан использовал все средства, он, чтобы привлечь на свою сторону ветеранов, обещал им земли, хотя не знал еще, каким образом выполнит свои обещания. Когда же Август пришел к власти, ему ничего другого не оставалось, как покупать земли преимущественно на границе империи, даже по высокой цене, чтобы раздать их ветеранам. Подобные раздачи земель обусловили основание колоний на границах Римской империи. Основанием колоний в Галлии и Испании Август руководил лично. Восток же он поручил Агриппе. В связи с этим сирийское путешествие было предпринято Агрнппой со специальной целью упорядочить имеющиеся колонии ветеранов и основать новые. Уже окончившие срок своей службы ветераны пятого (македонского) и восьмого (августова) легионов должны были получить земли в плодородной местности около Берита,

¹ Dio Cass., LIV, 23.

94

где до этого времени римских колоний или совсем не было, или было очень мало (нельзя точно сказать, когда была основана Апамея). Агриппа считал, что укрепление именно восточных римских границ путем основания колоний не только желательно, но и необходимо.

Основание новых колоний в Сирии проводилось уже в масштабах гораздо более значительных, чем при Цезаре. Так, мы знаем, что в первые годы их основания римские колонии давали наместнику Сирии вспомогательные войска числом в полторы тысячи человек¹. Довольно много колоний было основано Августом и в Малой Азии. Им давались такие римские имена, как Цермалис, Викус, Салутарис (Cermalis, Vicus, Salutaris). Иногда колонию составлял какой-нибудь целиком выведенный туда легион. Так пятый галльский легион был помещен в Антиохии Писидийской, как о том свидетельствуют надписи². Аналогичная картина была и в Комаме, с той только разницей, что там военная колония ветеранов (Colonia Julia Augusta Fida Comama) была основана на землях, отобранных у жречества³. Кроме того, Августом были созданы колония Себаста во Фригии и две колонии в Писидии.

Наряду с образованием колоний стратегическим целям римлян служило проведение новых дорог.

Таким образом, политика Рима по отношению к городам Востока в эпоху Августа существенно отличалась от политики, проводимой Цезарем. Раздачи привилегий городам значительно уменьшились, но зато увеличилось устройство колоний.

Все мероприятия Августа подчинялись соображениям стратегическим. Города Востока и вновь основанные колонии должны были защищать восточные границы империи.

Те же черты характеризуют и взаимоотношения Августа с городами Северного Причерноморья.

К началу правления Августа Херсонес уже потерял свою х*ободу и был включен в состав Боспорского царства. Страбон (VII 4, 7) сообщает нам: «Теперь (к эпохе Августа) вся эта страна находится под властью боспорских царей, которых назначают римляне». Вторую часть свидетельства Страбона приходится подвергнуть сомнению, так как известно, что до Нерона римлянам приходилось лишь утверждать кандидатов, выдвигаемых на Боепоре. Первая же часть, о подчинении Херсо-неса Боспору, несомненно, правильна, так как подтверждается и эпиграфически⁴.

¹    Jos., Ant. Jud., XII, 10, 9.
²    CIL, III, 6824.
³    CIL, III, Supplim., 1250.
⁴    ΙΡΕ, 12, 355. В. В. Латышев. «Материалы по археологии России», № 9, стр. 16—-17 .

95

Трудно сказать точно, за неимением источников, был ли включен Херсонес в состав Боспорского царства при Антонии или уже в эпоху Августа.

Так или иначе, Август ничего не сделал для того, чтобы помочь Херсонесу освободиться и обеспечить ему защиту от соседних тавро-скифских племен, представлявших для города постоянную и весьма реальную угрозу. Видимо, поэтому один из граждан Херсонеса ездил в Рим в качестве посла с миссией, аналогичной миссии Юрия Сатира. Об этом сообщается в декрете, опубликованном В. В. Латышевым¹. Надпись эта настолько интересна для характеристики событий, происходивших в то время в Херсонесе, что необходимо изложить содержание ее целиком, несмотря на плохую сохранность. Сначала в надписи говорится о деятельности чествуемого гражданина (имя его не сохранилось) вне пределов родного города. Возвратившись в Херсонес, он, повидимому, застает сограждан страдающими от тирана и желающими его низвергнуть. Избранный для действий против тирана, он «немедленно наполнил сердца граждан отвагой» и, несмотря на грозившие ему опасности, вместе с вооружившимся народом «без пролития крови сделал город счастливым». Потом чествуемый гражданин, очевидно после победы, был избран попечителем общественных доходов и в этой должности обратил внимание на безопасность родного города и позаботился о починке городских стен. Так как предстояла война с кем-то из соседей (видимо, тавро-скифскими племенами), он произвел ревизию продовольственных запасов города и, заметив, что граждане терпели большой недостаток в хлебе, оказал им нужную помощь, «не щадя ни затраты денежных средств, ни тела, ни души, и поднял этим упавший дух сограждан».

Далее, в связи с его деятельностью упоминается римский император, сенат, народ римский и исконная свобода херсонесцев. Видимо, чествуемый гражданин Херсонеса ездил в Рим, чтобы получить привилегии и независимость для своего города, ссылаясь на его «исконную свободу».

По возвращении в Херсонес он вновь застает там междоусобицы. Приверженцы названного тирана опять призвали последнего, и он двинулся против города с многочисленным войском, однако чествуемый гражданин, действуя против него «с благородным рвением к народу», заставил его удалиться ни с чем. Далее упоминаются чьи-то сыновья и дочь, находившиеся «во власти противной стороны», и естественная к ним привязанность, побудившая отца к каким-то действиям.² Повидимому,

¹ ІРЕ, IV, № 355.
² Подтверждение этому можно видеть отчасти в тексте декрета, гласившем, что союзники тирана идут ему на помощь с целью захватить

96

речь идет о захвате детей тирана и о вызванной этим уступчивости с его стороны. Документ заканчивается постановлением совета и народа об увенчании чествуемого гражданина и об установке его статуи.

Упомянутая выше надпись датируется 25 г. до н. э., когда в Херсонесе было принято новое летосчисление. Надпись эта, единственная для истории города эпохи Августа, дает нам очень важный материал. Есть основание предположить, во-первых, что тиран, против которого боролся город, был ставленником Боспора и Херсонес всячески стремился освободиться от неугодного ему владычества; во-вторых, что на некоторое время Херсонесу удалось завоевать независимость: это подтверждается тем фактом, что надпись сделана от имени совета и народа, следовательно, Херсонес в какой-то период времени был свободным городом. Но, видимо, состояние это длилось недолго, и Агриппа, когда в 14 г. прибыл в Синопу, снова отдал Херсонес под власть боспорского царя. Самым важным для нашей темы является тот факт, что чествуемый гражданин ездил в Рим к императору и сенату и просил о привилегиях городу, ссылаясь на его «исконную свободу». Можно предположить, что посольство это не увенчалось успехом, так как город не получил свободы и остался попрежнему под властью Боспора, от которого он стремился освободиться, но теперь уже собственными силами.

Трудно поэтому согласиться с мнением М. И. Ростовцева, связывающего принятие Херсонесом новой эры в 25 г. до н. э. с окончательным упрочением власти Августа и его мероприятиями по отношению к городу. «Возможно, что избавленный от грозной опасности заступничеством богини Девы Херсонес, получил от Августа, как и Амис, подтверждение своей свободы, дарованной ему уже Цезарем» ¹. Непонятно, во-первых, каким образом богиня Херсонеса могла избавить город от грозной опасности, а во-вторых, не видно из декрета JPE, I², №355, что город получил от Августа привилегии и свободу, как это имело место в эпоху Цезаря.

Поэтому нет никаких оснований связывать события 25 г. до н. э. в Херсонесе с Римом, как это делает Ростовцев, а нужно искать причины в событиях внутренней истории города. К сожалению, очень мало известен этот период истории Херсонеса, но тем не менее происходившие в то время события вероятнее всего поставить в связь с теми, о которых сообщает нам упомянутый выше декрет. Видимо, Херсонес, освободившись от власти Боспора и свергнув тирана, на какой-то период времени принял новую эру.

Херсонес. Видимо, Асандр, царь Боспора, чтобы укрепить положение своего ставленника, послал ему на помощь вспомогательные войска.

¹ «Caesar and the south of Russia». JBS, 1917, стр. 41.

97

Проф. К. Э. Гриневич в статье «Херсонес и Рим»¹ пишет, что «под влиянием римской политики, которая покровительствовала в городах местной аристократии в I в. до н. э., в Херсо-несе происходит некоторая аристократизация политического строя. В связи с этим в городе происходила, повидимому, довольно острая классовая борьба между аристократией и демосом». Нам кажется, что нет оснований говорить об аристократи-зации политического строя Херсонеса в конце I в. до н. э., да и Рим в это время не имел почти никакого, даже косвенного, влияния на Херсонес. Единственным фактом, о котором можно говорить в этой связи, является посольство Сатира к Цезарю, но и оно не дает возможности делать какие-либо выводы в этом направлении. Других фактов, подтверждающих мысль об аристократизации городского строя Херсонеса, источники нам не сообщают.

Вмешательством Агриппы в причерноморские дела завершилось окончательное включение Херсонеса в качестве зависимого города в состав Боспорского царства. К этому времени относятся многочисленные надписи, свидетельствующие о том, что дела Херсонеса решают боспорские цари. Надпись ΙΡΕ, I², № 419 представляет собой фрагмент декрета об увенчании неизвестного лица, награжденного венком и установкой статуи за удачно выполненную экспедицию к царю Полемону. Есть все основания принять мнение Ф. Ф. Соколова о том, что «чествуемое лицо послано было в качестве начальника и было награждено за счастливое командование отрядом»².

К несколько более раннему времени (17—15 гг. до н. э.) относится посольство херсонесцев к Динамии. Упоминание о нем, правда, очень беглое, есть в надписи ΙΡΕ, I², № 354.

Таким образом, несомненно, что, после того как Херсонес был несколько времени автономным, он попадает в число зависимых от Боспора городов.

Понтийская экспедиция Агриппы лишь урегулировала, но не изменила положения Херсонеса. Нам в точности не известны все обстоятельства истории Херсонеса этого периода. Тем не менее появление ряда упоминаний о боспорских архонтах в херсонесских надписях как раз в то время и притом в таком большом количестве,— причем ни раньше, ни позже мы этого не наблюдаем,— делает весьма вероятным предположение, что Агриппа лишь завершил подчинение Херсонеса Полемону, может быть и не затрагивая его свободы юридически. Случилось это, вероятнее всего, в 14 г. до н. э., во время пребывания Агриппы в Синопе.

¹    ВДИ, 1947, № 2, стр. 230.
²    Цит. по ВДИ, 1947, № 2, стр. 229.

   98

Ко времени понтийской экспедиции относится решение вопроса и о других припонтийских городах, которым не была дана свобода и которые были включены в состав римской провинции, как, например, Амис. Несмотря на это, припонтийские города (и Херсонес, и Амис) имели известную долю автономии, сказывавшуюся в чекане медной, а в редких случаях даже и серебряной монеты, как это было в Амисе. Форма их зависимости, вероятно, была та же, что и при Митридате. Возможно, что такое именно положение дел был создано Агриппой для поддержания порядка в Херсонесе Таврическом и охраны интересов греческого населения при наименьшей затрате сил и средств.

Таким образом, Рим в эпоху Августа не предпринимал никаких шагов, чтобы подчинить Херсонес своему влиянию, и не протестовал против подчинения Херсонеса Боспором. Видимо, из соображений экономических Августу было выгоднее не иметь свободного города, которому надо было бы предоставлять средства для обороны от местных племен, а включить его в состав царства Боспорского, чтобы и защита и оборона восточной границы империи производилась силами Северного Причерноморья без всяких затрат и усилий со стороны Рима.

3. Зависимые царства Востока в первые десятилетия империи. Борьба Боспора за независимость

Отношение к союзным и зависимым государствам в системе восточной политики Августа играет, несомненно, большую роль. Это объясняется главным образом тем, что Август в первый и особенно во второй период своего правления проводит политику охраны уже завоеванных земель, не приобретая новых территорий. Поэтому зависимые царства Востока занимают важное место в защите римских восточных границ.

Из отношений с зависимыми государствами Востока наиболее типическими в это время, как и в эпоху Цезаря, являются отношения с Иудеей и Галатией. Иудея имела большое значение для Рима как по своему стратегическому положению, так И экономически. Поэтому Август детально входил во все внутренние дела Иудеи — в вопросы о сборах налогов, о военных повинностях. Особенно подробно разбирал он все династические распри, так как для Рима проблема престолонаследия играла первостепенную роль: отношения Рима с Иудеей поэтому во многом зависели от желательности для него кандидатуры царя, бывшего на престоле. Кроме того, Август совершенно не дозволял Иудее вести самостоятельную внешнюю политику без согласования с Римом. Например, когда Ирод начал войну с арабами, Август приказал ему прекратить воен

99

ные действия и вернуть ооратно все завоеванные земли. Кроме того, Ирод выполнял ряд обязанностей, которые также определяют положение Иудеи по отношению к Риму в это время: римлянам платятся определенные суммы денег, поставляется хлеб. Царь Иудеи, в случае необходимости, должен предоставлять римлянам войско, флот, снабжать их армию. Надо подчеркнуть еще, что Августа очень мало интересовали внутренние дела Иудеи, не имеющие прямого отношения к Риму. Так, Август отнюдь не вмешивался в отношения Ирода с городами, не желая портить свои собственные отношения с ним.

События, происшедшие после смерти Ирода, подтверждают, что подобная политика по отношению к Иудее могла проводиться лишь тогда, когда царь Иудейский был настроен проримски и достаточно популярен в стране. Кандидатура Архелая, сына и наследника Ирода, не удовлетворяла этим условиям, и с 6 г. н. э. Иудея была обращена в римскую провинцию.

Галатия может служить вторым примером превращения зависимого государства в провинцию после смерти его царя. Переход этот произошел не сразу, а долго подготовлялся римлянами, которые с помощью назначенных царей направляли политику Галатии по нужному им руслу¹. Наконец, после смертп Аминты в 25 г. до н. э. Август послал Марка Лоллия в Галатию, чтобы реорганизовать ее и наладить управление². Границы страны остались прежними, за исключением горной Киликии, которая опять отпала от римлян. Держать в Галатии регулярные римские войска не имело смысла, так как Галатия не соприкасалась непосредственно с парфянской границей. Покой же внутри страны охранялся внутренними силами, с помощью легионов, набранных в Галатии, но обученных по римскому образцу (вспомним значение галатских легионов в период борьбы Цезаря с Фарнаком).

Обращаясь к истории Боспора в этот период, посмотрпм, как реагировало население Боспорского царства на подобную политику Рима и увенчалась ли здесь эта политика успехом.

Боспорский престол после смерти Асандра наследовала царица Динамия, некоторое время управлявшая самостоятельно³, что, как указывалось выше, подтверждает единственный

¹    Это подтверждается свидетельствами эпиграфическими — О. G., I S., 533, 1, 15.
²    Dio Cass., LIII, 26, 3; Eutr., VII, 10, 2.
³    Вероятно, и в последние годы царствования Асандра он управлял совместно с Динамией. Это доказывается надписью наварха Панталеона, где имя Динамии упоминается наряду с именем Асандра (ΙΡΕ II, № 25). Интересно отметить, что в этой надписи Асандр носит эпитет φιλορώμαιος, который, видимо, имеет уже характер официального и общепринятого титула, так как его находим во многих надписях.

100

дошедший до нас золотой статер с упоминанием ее имени (статер хранится в коллекциях Гос. Исторического Музея в Москве). Монета очень хорошо сохранилась; на аверсе — реалистически выполненное изображение Динамии, по которому можно приблизительно судить о возрасте боспорской царицы: ей лет 40—50, что подтверждается данными источников: известно, что Фарнак в 48 г. предлагал свою восемнадцатилетнюю дочь в жены Цезарю; следовательно, Динамия родилась в 65 г. до н. э., и в 17 г. до н. э. ей было 48 лет. На реверсе статера—надпись «царица Динамия» (βασιλίσσης ϋυνάμεως), год чекана монеты ΑΠΣ, т. е. 281 г. Боспорской эры (17 г. до н. э.), и изображение герба Ахеменидов, которое мы находим на монетах Митридата Евпатора.

Говоря об этом периоде, еще раз приходится подвергнуть сомнению свидетельство Лукиана^х, считающего, что Скрибоний захватил Боспор при жизни Асандра²; «когда же он (Асандр) увидел солдат, переходивших во время битвы на сторону Скрибония, то, воздерживаясь от пищи, умер, прожив 93 года». Это известие мало вероятно, так как трудно предположить, чтобы Динамия самостоятельно чеканила золотую монету еще при жизни Асандра. Еще меньше оснований предполагать, что она чеканила эту монету, будучи уже женой Скрибония.

Сколько времени Динамия правила самостоятельно, сказать трудно, но, повидимому, прав П. О. Бурачков, считающий, что «занятие Скрибонием Боспора, женитьба его на Динамии, восстание против него боспорян, а затем смерть его до прибытия Полемона не могли совершиться так быстро, как сказано у писателей; следовательно, от смерти Асандра до женитьбы Полемона на Динамии должно было пройти по крайней мере три года» ³. Обратимся теперь еще раз к данным античных авторов.

Царствование Динамии и захват власти Скрибонием хорошо освещены у Диона Кассия⁴. Из его сообщения видно, что Скрибоний появился на Боспоре уже после смерти Асандра, умершего в 18 г. до н. э. (έπειδν'περ ό ³Άσανδρος ετεθ-ντ-'κεΐ), женился на Динамии и захватил власть. Скрибоний был дальновиден и хорошо знал обстановку на Боспоре. В своих мероприятиях он опирался на авторитет Августа, рассчитывая рас-

¹    Luc. Махр., § 17.
²    Более правдоподобным можно считать свидетельство Диона, сообщающего, что Скрибоний занял Боспор уже после смерти Асандра (LIV, 24).
³    П. О. Бурачков. Общий каталог монет, 235.
⁴    Dio Cass., LIV, 24. Трудно согласиться с Ростовцевым, высказывающим точку зрения, что «свидетельства Лукиана и Диона Кассия отнюдь не противоречат друг другу» («Бронзовый бюст царицы Динамии и история Боспора во времена Августа», Пб., 1914, стр. 13).

 

Бронзовый бюст Боспорской царицы Динамии в реставрированном виде

101

положить к себе проримски настроенные элементы в городах Боспора, а кроме того, хотел приобрести поддержку местной знати, ссылаясь на свое родство с Митридатом Евпатором, будто бы он был его внуком (του τέ Μιθραδάτου εγγονος είναι).

Мы не знаем, какого происхождения был Скрибоний. Точка зрения, высказываемая В. Гардтхаузеном¹ о том, что он был римским вольноотпущенником, мало приемлема и не подтверждается источниками. Можно лишь сказать, что человек, носивший такое имя, происходил из кругов романизованного населения. Вероятнее всего предположить, исходя из хорошей осведомленности его в делах Боспора, что Скрибоний был уроженцем или жителем какой-то соседней с Боспором страны, может быть Понта, который со времен Митридата Евпатора довольно быстро стал подвергаться процессу романизации.

Скрибоний, подобно Асандру, придавал большое значение легитимности царской власти, чем, повидимому, объясняется его женитьба на Динамии.

Несмотря на подобное поведение, Скрибоний натолкнулся на сопротивление местного населения Боспора и был убит. Обстоятельств его гибели мы не знаем,— источники ничего об этом не сообщают. Все эти события произошли довольно быстро, так как в то время, когда Рим вмешался во внутренние дела Боспора и Август прислал своего ставленника Полемона, Скри бония уже не было в живых.

Вернемся немного назад и изложим теперь в хронологической последовательности события, происходившие после смерти Асандра, по поводу которых и в источниках и в литературе имеются значительные расхождения.

После смерти Асандра в 18 г. до н. э. царица Динамия правила самостоятельно. Есть основания предполагать, что другие статеры, чеканенные в последующие годы, не дошли до нас, по крайней мере за 3 года до появления Скрибония — 17, 16 и 15 годы до н. э. Изображение на реверсе статера Динамии герба Ахеменидов, являющееся повторением обратной стороны монет Митридата VI, и употребление понтийского летосчисления показывают, что Динамия явно отдавала предпочтение своему роду перед родом Асандра.

Сведения о периоде самостоятельного правления Динамии чрезвычайно скудны. Здесь, в первую очередь, нужно остановиться на эпиграфическом материале Боспора, относящемся к этому времени. До нас дошли три надписи²: первая —из Фанагории, вторая — из Пантикапея, в которых сообщается

¹W. Gardthausen. Augustus und seine Zeit, I, стр. 842.
² IPE, II, № 354, IV, №№ 201, 420.

102

о том, что Динамия ставит их в честь Августа, третья из Пантикапея,— посвятительная надппсь супруге Августа Ливии. Текст их следующий:

«Императору Цезарю, сыну божественного, Августу, правителю всей земли и всего моря, своему спасителю и благодетелю, посвятила надпись Динамия, друг римлян» (αύτοκράτορα Καίσαρα θεού υϊόν Σεβαστόν τον πάσης γης καί πάσης θαλάσσης άρχοντα τον ^£εαυτης σωτηρα και ευεργέτην βασίλισσα Δύναμις φιλορώμαιος).

«Императору Цезарю, богу и сыну божественного, Августу, своему спасителю и благодетелю, посвятила надпись царица Динамия, друг римлян» (αύτοκράτορα Καίσαρα θεόν θεού υίόν Σεβατον τον έαυτης σωτήρα και ευεργέτην βασίλισσα Δύναμις φιλορώμαιος).

«Ливии, жене Августа, своей благодетельнице [посвятила надпись] царица Динамия, друг римлян» (Αιουίαν την τού Σεβαστού γυναίκα βασίλισσα Δύναμις φιλορώμαιος τήν έαυτης εύεργέτιν).

Эти надписи принято было¹ относить ко времени после получения Полемоном боспорского престола и женитьбы его на Динамии. Тем не менее очень трудно признать подобную их датировку, так как в этом случае придется согласиться с тем, что Динамия благодарит Августа и Ливию за то, что ее, законную и полноправную царицу Боспора, отдали под опеку понтийского царя, который, не ограничиваясь номинальной властью, пытался стать полновластным хозяином Боспора. Предположение это совершенно недопустимо, как недопустимо и то, чтобы Динамия издавала при жизни Полемона надписи государственного значения, в которых имя Полемона даже не упоминается.

Исходя из этих соображений, все три надписи, повидимому, нужно отнести ко времени самостоятельного правления Динамии в 17—15 гг. до н. э.

Надписи эти дают очень интересный материал о взаимоотношениях Динамии с Римом. Прежде всего бросается в глаза, что в приведенных надписях Динамия, царица Боспора, называет себя φιλορώμαιος. Обычно этот термин переводился буквально, что искажало смысл текста. Например, А. Б. Ашик² переводит φιλορώμαιος как «преданный императору и римлянам»; М. И. Ростовцев³— «любящий Рим и любящий Цезаря»; В. В. Латышев⁴—· «римлянолюбивая Динамия»;

¹    В. В. Латышев. Πονταα, стр. 103; П. О. Бурачков. Общий каталог монет, стр. 117.
²    «Боспорское царство», I, 80.
³    «Эллинство и иранство на юге России», 169; «Бронзовый бюст царицы Динамии...», стр. 18.
⁴    ΙΡΕ, II, №№ 354, 356.

103

Д. П. Каллистов¹ и В. Н, Дьяков² говорят также о «римляно любивой» Динамии.

Взгляд, высказанный Мюнстербергом по данному вопросу³, представляет большой интерес⁴. Автор доказывает, что греческий термин φιλορώμαιος καί φιλόκαΐσαρ является лишь переводом латинского, широко распространенного выражения amicus Caesaris populisque Romani.

Как известно, это понятие отнюдь не включало обязательности вассалитета, и подобный титул могли носить именно друзья и союзники, а не вассалы. Так, например, Махар, когда он стал amicus populi Romani, трактуется именно как друг и союзник Рима⁵: «δεόμενος Μαχάρης Ρωμαίων άναγραφηναι φίλος καί σύμμαχος».

Исходя из всех этих данных, трудно согласиться с Ростовцевым, считающим, что Динамия, называя себя φιλορώμαιος, является римским вассалом.

Можно ли, по примеру Ростовцева, основываясь исключительно на этом факте, делать вывод о вассальной зависимости Боспора? Ту же точку зрения высказывает Ростовцев и в другой работе — «Эллинство и иранство на юге России»⁶ (стр. 147), считая, что «со времени Динамии Боспор сделался настоящим вассалом Рима». Известно ⁷, что титул этот получил Фарнак в знак расположения к нему Помпея и особых заслуг перед Римом, но в эту эпоху Ростовцев не считает возможным называть Боспор вассалом Рима. Термин φιλορώμαιος, так широко распространенный на Востоке, применяемый и к государям и к частным лицам, отнюдь не обозначал вассальных к Риму отношений и не всегда подразумевал, хотя и не исключал их. Не определяет он также и политических взаимоотношений двух государств — в данном случае Рима и Боспора.

Кроме того, анализируя терминологию трех названных надписей, нужно остановиться отдельно на значении понятий σωττίρ и ευεργέτης и на их употреблении. Некоторые ученые, как, например, Латышев и Ростовцев, истолковывают их в том же плане, что и термин φιλορώμαιος. А между тем мы знаем, что ко времени правления Динамии на Востоке сложилась своего рода политическая терминология, широко применявшаяся в надписях. Выше уже было отмечено, что таким образом в политическую терминологию и вошел титул amicus

¹    ВДИ, 1940, № 2, стр. 67, 73.
²    ВДИ, 1940, № 3—4, стр. 75.
³    «Verkannte Tietel aus griech. Münzen». IOA, I, XVIII, 1915, стр. 317.
⁴    Подобной же точки зрения придерживается и Надель, ВДИ, 1948, № 3 (Боспорская надпись, IPE, № II, 33).
⁵    Plut. Luc., 24, 171.
⁶    САН, X, 267.
⁷    В В. Латышев. Ποντιχά, 102.

104

populi Romani, не имевший никакого конкретного значения, не дававший никаких прав его обладателю, но и не связывавший его никакими обязательствами.

Как уже упоминалось выше, Ростовцев видит в терминологии этих надписей подтверждение своей концепции о вассалитете Боспора со времени Динамии и пишет, что «Динамия сама воздвигает памятники своим римским владыкам и благодетелям. Словом, Боспор делается полным вассалом Рима и теряет последние остатки своей самостоятельности, которые сумел отстоять для него Асандр»¹.

Таким образом, нельзя согласиться с точкой зрения Ростовцева, основывавшегося лишь на анализе употребления терминов φιλορώμαιος, σωτήρ и ευεργέτης и не подтверждавшего своих выводов никаким конкретным материалом. Как выше отмечалось, термин amicus populi Romani далеко не всегда применялся для выражения зависимых отношений. По поводу эпитетов σωτήρ и ευεργέτης можно сказать, что они были широко распространены в то время на Востоке и употребление их не всегда говорит об отношениях вассала и господина; к тому же они применялись не только к Риму и его императорам. Это можно сказать на основании надписи из Фанагории, где народ называет Динамию своей спасительницей и благодетельницей.

Кроме эпиграфических данных, относящихся ко времени правления Динамии, есть и нумизматический материал: упоминавшийся уже золотой статер и медные монеты двух различных серий. А. В. Орешников предполагает, что они чеканились Агриппией и Кесарией. Эти монеты имеют на лицевой стороне женскую голову в облачении божества, но с чертами лица, которые обыкновенно сближают с чертами лица Ливии.

Ростовцев высказывает предположение о том, что «голова с диадемой на монетах Агриппии напоминает не голову Ливии, с которой она, собственно говоря, имеет очень мало общего, а голову самой Динамии на ее монете и ее бюст. Я склонен был бы поэтому предположить, что агриппийцы и кесарийцы украсили свои монеты головами верховного женского божества Боспора, придав ему черты лица своей царицы. Образцом могли бы служить римские монеты с изображением Ливии как божества (например, монеты с надписью Pietas п изображением Ливии)».

Предположение Ростовцева остается лишь гипотезой, так как на основании сопоставления изображений на монетах ³Αγρΐππέων и Καισαρέων и золотого статера Динамии трудно сказать, одно это лицо или разные ².

¹    М. И. Ростовцев. Эллинство и иранство на юге России, стр. 148.
²    По этому вопросу см.: А. В. Орешников. «Изв. Акад. истории матер, "культуры», 1921. т. I.

105

К каким же выводам можно притти на основании анализа эпиграфического и нумизматического материала? Можно ли принять положения Ростовцева о «сервилизме Боспора» по отношению к Риму в этот период? Выше уже отмечалось, что надписи, поставленные Динамией в честь Августа и Ливии, представляют обычное явление, широко распространенное в то время на Востоке, точно так же как и политико-религиозная терминология, употреблявшаяся в этих надписях. Нумизматический материал этого периода свидетельствует также о том, что Боспор, единственный из всех восточных царств, чеканил золотую монету¹, что само по себе является признаком независимости. А. Н. Зограф, на основании раскопок последних лет, приходит к выводу, что со времен Асандра начинается процесс перехода на обращение золота и меди, завершившийся к концу I в. до н. э., а затем распространившийся и на императорский период².

При появлении Скрибония на Боспоре значительно изменилась ситуация, стабилизировавшаяся за время правления Динамии. Хотя он действовал, опираясь на авторитет Августа, однако его правление вряд ли могло быть полезно для римлян — оно грозило ликвидировать уже налаженные отношения и не давало никаких гарантий прочной власти на Боспоре, как это имело место во время единоличного правления Динамии. Обстоятельства появления на Боспоре Скрибония, как уже указывалось выше, почти не освещены в источниках. Тем не менее можно сказать, что все события, связанные с его авантюрой, развернулись на протяжении всего лишь одного или полутора лет.³

Мнение А. Заллета ⁴ о том, что Скрибоний захватил власть еще при жизни Асандра и правил Боспором в 17—14 гг., мало вероятно по двум причинам: во-первых, как выше уже говорилось, Динамия не могла выпустить свой статер в 17 г. до н. э., будучи женой Скрибония, во-вторых, неправдоподобно, чтобы римляне, решив убрать Скрибония, больше трех лет не могли организовать экспедицию на Боспор.

Гораздо вероятнее предположение, что римляне очень быстро реагировали на появление Скрибония и экспедиция 14 г. до н. э. была ответом на события 15 г., а не на более ранние.

¹    Th. Mommsen («Römische Münzwesen», стр. 701) считает, что «в эпоху республики на монетах помещается только изображение богини Roma, но со времени Цезаря изображение отдельных граждан на монетах становится обычным».
²    А. Н. Зограф. Сб. «Ольвия», т. I. Киев, 1940, стр. 298.
³    В этом отношении нет оснований подвергать сомнению свидетельство Диона (LIY, 24).
⁴ A. Sallet. Beiträge zur Gesch. u. Numism., 1892, стр. 22.

106

Как говорилось выше, Марк Випсаний Агриппа послал воевать против Скрибония знатного малоазийского грека Полемона, которому Антоний в свое время отдал Понт и Малую Армению. Агриппа не мог оставить Боспор во власти Скрибония. Это было бы крайне неосторожно, так как неизвестно, какую политику был намерен повести Скрибоний, как „внук Митри-дата“, утвердившись на престоле.

Выбор кандидата на боспорский престол был делом очень трудным, так как Рим предвидел возможность появления нового объединителя, нового «Митридата». Кроме того, правитель Боспора должен был являться достаточно популярным лицом, способным объединить разнородные элементы населения, должен был поддерживать греческие элементы против местных и в то же время быть послушным слугою Рима и не выказывать тенденций к возобновлению планов Митридата Евпатора.

Из среды греков и сарматов, родственных царствующему дому, всегда можно было ждать и, при желании, найти кандидата на престол. Наряду с этим, законное право на него имели все прямые потомки Митридата.

Претендовали на Боспор, конечно, цари, управлявшие Понтом. Кроме того, постоянное стремление фракийцев расширить свои границы на Восток делало и из них серьезных претендентов на боспорский престол. Как уже выше упоминалось, Август выбрал из возможных кандидатов Полемона, сына Зенона из Лаодикеи, обещав ему за успешное проведение экспедиции Боспорское царство, но не дав для этого никаких средств.

О событиях, развернувшихся на Боспоре в это время, сообщает Дион Кассий. «Проведав об этом [мятеже Скрибония], Агриппа послал против него Полемона, царя прилежащего к каппадокийской области Понта. Полемон уже не застал в живых Скрибония, так как боспоряне¹ раньше убили его, узнав о его замысле. Когда же они и Полемону оказали сопротивление, боясь его власти, он вступил с ними в битву и одержал победу. Когда же они узнали о походе Агриппы, то сдались Полемону, и Динамия стала его женой, очевидно по решению Августа»².

Следовательно, по свидетельству Диона Кассия, население Боспора не хотело принимать нового ставленника Рима, вступило с ним в борьбу, но вынуждено было подчиниться силе римского флота, приведенного Агриппой в Синопу.

В благодарность за эту довольно платоническую помощь Полемон чеканит монету, где на аверсе изображен его увенчан

¹    Д. П. Каллистов (ВДИ, 1940, № 2, стр. 68) доказал, что под «боспорянами» в тексте Диона подразумеваются «широкие слои туземных подданных Боспорского государства».
²    Dio Cass., LIV, 24.

107

ный диадемой профиль, а на реверсе — изображение Агриппы¹. В знак получения царского титула на аверсе сделана надпись «царь Полемон» — βασίλέως Πολέμωνος². Кроме того Полемон, в благодарность римлянам за поддержку, отдал Агриппе знамена, которые в качестве военных трофеев хранились в Понте со времени Митридата³.

Тем не менее_ вновь назначенный царь боспоркий чувствсвал себя на престоле очень непрочно. Ему, подобно Асандру и Скрибонию, не имевшим законных прав на престол, пришлось жениться на Динамии, легитимной наследнице Боспора, для того чтобы упрочить свое положение и повысить авторитет среди местного населения. До нас дошли монеты Полемона, на которых с одной стороны изображен Пегас, как и на монетах Митридата Евпатора. Это также доказывает, что Полемон, несмотря на поддержку римлян, должен был выступать в качестве представителя легитимной правящей династии.

Несмотря на все старания, Полемон не пользовался авторитетом на Боспоре. Эта мысль подтверждается надписью, опубликованной В. В. Латышевым в ІРЕ, II, № 356: «Народ Агриппийцев [посвящает надпись] царице Динамии, другу римлян, дочери великого царя Фарнака и внучке царя царей Митридата Евпатора Диониса, своей спасительнице и благодетельнице» (βασίλισσαν Δάναμιν φιλορώμαιον την έκ βασιλέως μεγάλου Φαρνάκου, τού εκ βασιλέως βασιλέων Μιθραδάτου Εύπάτορος Διονύσου τήν εαυτών σώτειραν και εΰεργέτιν ό δήμος ό Αγριππέων).

Датировать надпись можно лишь приблизительно, учитывая, что она поставлена после понтийской экспедиции Агриппы, когда город Пантикапей был переименован в Кесарию, а Фанагория— в Агрнппию. Следовательно, надпись была поставлена позже 14 г., уже после женитьбы Полемона на Динамии. Тем не менее имя Полемона в этой надписи отсутствует, а упоминается лишь его супруга, которую агриппийцы благодарят за какие-то милости, оказанные городу.

В надписи подчеркивается, что именно Динамия является легитимной наследницей престола, происходящей от царя царей Митридата и великого царя Фарнака. Если сопоставить эту надпись в честь Динамии, поставленную при жизни Полемона, с другой надписью, когда Динамия была женой Асандра, в которой оба они упоминаются⁴— «...великий Асандр, царь

¹    «Description des médailles comp», Paris, 1857, стр. 53 и 32.
²    Интересно, что поздняя римская историография считает год получения власти Полемоном на Боспоре годом окончательного подчинения Риму. См., например, у Евтропия — VII, 9, а также у Евсевия — II, 14, 2.
³ Dio Cass., LIV, 28.
⁴ ΙΡΕ, II, № 25.

108

царей, и царица Динамия» (βασιλέως βασιλέων μεγάλου ³Ασάνδ-ρου καί βασιλίσσηςΔυνάμεως³), то станет ясно, до какой степени различно было положение боспорских царей Асандра и Полемона. В одной из надписей Асандр упоминается, наряду с Динамией, как равноправный и полновластный хозяин Боспора, а в другой — Полемон не упоминается вовсе, причем всячески подчеркиваются права на престол его жены, царицы Динамии, а не его собственные.

О деятельности Полемона, после того как он был провозглашен царем Боспора, известно очень мало. Один только Страбон в очень кратких чертах сообщает нам, что Полемон сражался с мэотийскими племенами, не желавшими находиться под властью боспорских царей, и разрушил город Танаис: «νεωστί μεν νυν έξεπόρθησεν αϋτόν Πολέμων ο'βασίλεύς»¹. Это мнение прочно установилось в науке, и ученые не подвергали сомнениям слова Страбона.

Так, В. В. Латышев пишет, что «не желал подчиниться его власти [Полемона] город Танаис... Полемон взял город и разрушил его до основания». Брандис говорит, что «Полемон разрушил... Танаис за неповиновение»; Миннз: «Полемон совершенно разрушил Танаис»; Ростовцев также не сомневается в самом факте разрушения Танаиса Полемоном, но считает, что потом, на прежнем же месте, был основан новый Танаис ².

Академик С. А. Жебелев вполне обоснованно подверг критике этот установившийся в науке взгляд, анализируя текст Страбона. Он считает, что глагол εκπορθέω, употребляемый в тексте в значении «разрушать», имеет и другое значение — «разграблять» и что это гораздо правдоподобнее. Страбон же, когда ему нужно сказать о разрушении города, пользуется термином κατασκάπτω, говоря, например, о разрушении Коринфа.

С. А. Жебелев, анализируя историю Боспора, писал: «Какой был смысл боспорскому царю Полемону разрушать важный торговый пункт — безотносительно к тому, был ли это старый или новый Танаис? Если бы дело обстояло так, это был бы со стороны Полемона в полном смысле слова безрассудный поступок»³.

Предположение Жебелева звучит убедительно, и есть все основания предполагать, что Танаис действительно был

¹    Strabo, XI, 493.
²    См. В. В. Латышев. Ποντιχά, 101; С. G. Brandis. Bos-poros. R. E., III, стр. 779; E. Н. Minns. Scythians and Greecs, стр. 567; М. И. Ростовцев, Скифия и Боспор, стр. 153.
³    С. А. Жебелев. Боспорские этюды. Был ли Танаис разрушен Полемоном? ИГАИМК, вып. 104, 1936, стр. 37 сл.

109

разграблен Полемоном, но не разрушен. Для нашей темы важно установить, пользуясь анализом событий, происходивших в то время на Боспоре, к какому времени царствования Полемона относился этот эпизод и чем он был вызван. Страбон сообщает: «Из всех азиатских меотов одни были подвластны тем меотам, которые имеют эмпорий в Танаисе, другие — боспорцам. Случалось, что иногда то одно, то другое племя меотов отпадало от боспорцев»¹.

Для обозначения слов «за неповиновение» Страбон употребляет термин κπέ&ουσαν. С. А. Жебелев² трактует события следующим образом: «Во время правления на Боспоре Полемона Танаис, находившийся тогда под властью Боспора, отложился от него, и городом завладели туземцы. Может быть, сначала Полемон потребовал от танаитов покорности, а когда они отказались исполнить это требование, Полемон заставил их исполнить его посредством вооруженного воздействия: он отправил в Танаис вооруженный отряд, который п разгромил город, но до его разрушения дело не дошло».

Гораздо больше оснований предположить, что Танаис отпал от Боспора в самом начале царствования Полемона, так как не захотел ему подчиниться еще при восшествии последнего на престол. Тогда-то Полемон, видимо, и организовал экспедицию против Танаиса: во-первых, чтобы сохранить свой престиж в недавно подчинившейся ему стране, а во-вторых, потому, что Танаис был крупным торговым центром и отпадение его принесло бы материальный ущерб Боспору. Необходимо отметить, что экспедиция против Танаиса не была случайной в политике Полемона и что все время его правления прошло в борьбе с племенами Меотиды. Безусловно, в этих походах играли роль и стратегические соображения, Полемон хотел подчинить себе племена, жившие по берегам Азовского моря. Как известно, Полемон владел южным и северным берегами Понта, и естественно, что он, для объединения этих своих владений, искал возможности завоевать и восточную часть черноморского побережья ³.

Видимо, это стремление Полемона было очень упорно, так как последние годы своей жизни он посвятил завоеваниям и погиб, попав в засаду, устроенную теми же племенами, против которых так упорно сражался.

Дион Кассий⁴ совершенно определенно называет дату гибели Полемона — 8 г. до н. э. Следовательно, он правил

¹    Strabo, XI, 495.
²    «Боспорские этюды, стр. 38 сл.
³    Strabo, XI, 2, 18, р. 499; XII, 3, 29; 31, 37.
⁴    Dio Cass., LXII, 4.

110

Боспором шесть пет. Брак его же с Динампей оказался еще менее продолжительным. В скором времени Полемон женился вторично -—на Пифодориде, дочери Пифодора, грека из Тралл, от которой он имел двух сыновей и дочь ¹. Дети Полемона и Пифодориды к 8 г. до н. э. были еще малолетними и очивидно поэтому не могли унаследовать престола.

О судьбе Динамии и причинах женитьбы Полемона на Пифодориде в источниках совершенно не упоминается. Можно лишь предположить, что когда Пифодорида стала женой Полемона, Динамии уже не было в живых. Год женитьбы Полемона на Пифодориде и год смерти Динамии из сообщений античных авторов и эпиграфического материала также определить нельзя.

Рассуждение можно вести лишь косвенным путем. Из сообщений Диона Кассия и из анализа нумизматического материала Боспора известно, что Полемон был убит в 8 г. до н. э. Кроме того, известно, что он, женившись на Пифодориде, имел троих детей; следовательно, можно допустить, что брак этот состоялся около 12 г. до н. э. У нас есть все основания предположить, что к этому времени можно отнести и смерть Динамии. Тем не менее Ростовцев высказывает предположение, противоречащее нумизматическому материалу Боспора, а именно что Динамия не умерла в 12 г. до н. э., когда Полемон женился на Пифодориде, а бежала к меотийским племенам и жила там до 8 г. дон. э. Когда же Полемон умер, Динамия вновь вернулась на Боспор, захватила власть и царствовала до 8 г. н. э., т. е. еще 16 лет после смерти Полемона. Ростовцев предполагает, что фанагорийская надпись, изданная уже после 14 г., не могла быть поставлена во время совместного правления Динамии и Полемона. Аргумент этот неубедителен, так как вполне возможно, что жители Фанагории — Агриппии ставят благодарственную надпись царице, тем более такой популярной на Боспоре, вовсе не упоминая о Полемоне, ставленнике Рима². Обстоятельства деятельности Динамии на Боспоре в последние годы ее жизни наши источники, к сожалению, совсем не освещают.

Обратимся теперь к обстоятельствам смерти Полемона, последовавшей в 8 г. до н. э. Из античных авторов об этом событии упоминает лишь Страбон³. Вспомним, что, прибыв на Боспор в 14 г., Полемон был враждебно встречен жителями, ока

¹    Точных данных по хронологии этого периода источники нам не дают, но есть основание предполагать, что Динамия была женой Полемона только год, максимум — два года, так как затем он женился на Пифодориде и имел от нее троих детей, а из шести лет его царствования это время должно было составить по меньшей мере четыре года.
²    «Бронзовый бюст Боспорской царицы и история Боспора во времена Августа». Пб., 1914, стр. 13.
³    Strabo, XI, гл. 2, § 11, стр. 495; XII, стр. 556.

111

завшими ему вооруженное сопротивление. Можно предположить, что сопротивление вдохновлялось местным населением, в состав которого входили меотийские племена и, в частности, аспургиане: их Страбон считает „обитающими за Синдикой варварами“ (περί την ΣινδικήV βαρβάρων). В течение своего правления на Боспоре Полемон упорно сражается с меотийскими племенами и, наконец, погибает, попав в засаду, устроенную одним из этих племен — аспургпанахми. Вопрос о происхождении племени аспургпан вызывает некоторые разногласия в науке. В. В. Латышев первый высказал мнение, что происхождение племени аспургиан тесно связано с именем царя Аспурга, царствовавшего на Боспоре (с 10 до 36 г.). Латышев считает, что «замечательное соответствие имен Аспурга и народа аспургиан заставляет нас предполагать, что аспургиане не составляли особого народа, отличного от меотов и пришедшего извне, а были частью меотов и получили это имя оттого, что помогали царю Аспургу в его войне против Полемона»¹.

Эта точка зрения В. В. Латышева, высказанная в 1909 г., получила широкое распространение.

Ростовцев также много внимания уделяет этому вопросу, считая, что «аспургиане есть не племя, а та дружина царя Аспурга, которую он вывел с собой с берегов Азовского моря или из глубины Сарматии и которая помогла ему добыть себе престол, которую он поэтому и поселил в лучших местах Тамани, между Горгиппией и Фанагорией, как свой оплот и свою гвардию»².

Кроме того, Ростовцев убежден, что «аспургиане, представлявшие собой дружину Аспурга, т. е. молодежь какого-нибудь племени, двинулись в пределы Боспорского царства. Поселенные в стране синдов и керкетов, очевидно, как помещики и в то же время дружинники царя (такую роль они играют и впоследствии), они стали называться аспургианами, т. е. боярскими детьми, и так же стала называться страна, в которой они поселились»³.

Итак, мы видим, что обычно, разбирая вопрос о племени аспургиан, во-первых, связывают его с именем Аспурга, царя Боспора, а во-вторых, подвергают сомнению сообщение Страбона о том, что племя аспургиан является одним из варварских племен, живших в окрестностях Синдики.

Однако нет оснований сомневаться в достоверности данных Страбона. В одном из сообщений у него дается подробное

¹    В. В. Латышев. Ποντιχά, стр. 103.
²    М. И. Ростовцев. Бронзовый бюст царицы Динамии..., стр. 16.
³    Там же, стр. 17.

112

перечисление всех меотийских племен и в том числе аспургиан: дандарии, синды, тореаты, ...аспургиане ¹.

Кроме того, Страбон, говорит, что Полемон был убит на территории одного из меотийских племен, «так называемых аспургиан» — ’εν τδις Άσπουργιανος καλουμένοις; в этом указании нет слова νυν и вообще какого-либо временного обозначения, которое должно было бы показать, что это племя получило свое название только с недавнего времени. Кроме того, очень трудно предположить, чтобы Аспург, будучи вождем этой дружины и с ее помощью убив царя Полемона, не захватил власть сразу же, а добился ее лишь 20 лет спустя. Спрашивается: какова была роль дружины Аспурга за эти 20 лет и когда она была посажена на землю в благодарность за помощь царю — вскоре после убийства Полемона или лишь 20 лет спустя, когда Аспург стал царем? И что стало с этими людьми за 20 лет, смогли ли они сохранить организацию так называемой «дружины»?

Гораздо больше оснований предположить, что племя аспургиан отнюдь не было дружиной царя Аспурга, и, приняв указание Страбона, считать его лишь одним из варварских племен, живших в окрестностях Синдики.

Кроме того, приходится признать, что убийство Полемона аспургианами не было связано с именем Аспурга и что во главе аспургиан стоял какой-то другой вождь, который стремился захватить и захватил власть на Боспоре в свои руки.

Видимо, название племени аспургиан нельзя ставить в непосредственную связь с именем Аспурга. Скорее следует признать, что имя Аспург—-лишь созвучно с названием племени. Данное предположение подтверждается эпиграфически: в надписи ΙΡΕ, IV, № 435, датирующейся гораздо более поздним временем, мы находим упоминание имени Аспурга, никакого отношения не имеющего к Аспургу — царю Боспора. Характерно, что надпись эта была найдена в районе Георгиппии, т. е. как раз там, где обитало, по словам Страбона, племя аспургиан. Таким образом, напрашивается вывод, что имя Аспург встречается как личное, хотя и не часто, у одного из меотийских племен — у аспургиан, и что таким именем назывался и царь боспорский, правивший с 13 по 36 г. н. э. и не имевший никакого отношения к организации убийства Полемона, устроенного за 20 лет до этого племенем аспургиан.

Вернемся к событиям на Боспоре, происходившим после убийства Полемона аспургианами. Об этом времени нам известно очень мало: античные авторы дают вообще недостаточные сведения по истории Боспора в эпоху Августа, а нумизмати-

¹ Strabo, XI, 495.

Монеты царей Понта и Боспора № 1 il № 2 — Золотые статеры царя Боспора Перисада III. Начало II в. до н. э. (Эрмитаж)

№ 3 — Монета (серебро), приписываемая Савману, объявившему себя царем Боспора. Конец II в. до н. э. (ГИМ)

№ 4— Золотая монета царя Митридата Евпатора (ГИМ)

№5 — Золотой статер с изображением Фарнака, сына Митридата Евпатора.

Датируется 51 г. до н. э. (ГИМ)

№ 6 — Золотой статер царя Боспора Асандра. Датируется 20 годом правления Асандра (ГИМ)

№ 7 — Медная монета Асандра, бывшего в то время архонтом Боспора. Датируется 43-42 гг. (ГМИИ)

№ 8 — Золотой статер царицы Динамии. Датируется 17—16 гг. до н.э. (ГИМ»

Монеты Боспорских царей № 9 и № 10 —Золотые статеры царя Боспора Асандроха с монограммой .

Датируются 8—7 гг. до н. э. (ГИМ)

№11 и № 12 —Золотые статеры неизвестного царя Боспора с монограммой . Датируется 8—9 гг. н. э. (ГИМ).

№ 13 — Золотой статер царя Боспора Аспурга с монограммой Датируется 23—29 гг. н. э. (ГИМ)

№№ 14, 15, 16 — Золотые статеры царей Боспора Котиса III и Нотиса II (ГИМ) № 17 — Безымянная медная монета с монограммой. Ориентировочно датируется концом I века до н. э. (ГМИИ)

№18 —Золотой статер царя Боспора Котиса I. Датируется 42 г. до н. э. (ГМИИ)

Изображения на римских монетах № 19 — Денарий с изображением Антония и надписью на аверсе Anton. Aug. imp. Ill Cos. des. Ill IIIIV R.P.C., на реверсе Antonius Aug. imp. Ill (ГИМ)

№ 20 — Медная монета с изображением Марка Агриппы и надписью М. Agrippa L. F. Cos III (ГИМ)

№ 21 —Денарии с изображением Августа и надписью Augustus (ГМИИ)

Монеты городов Северного Причерноморья № 22 — Серебряная Пантикапейская монета середины II в. до н. э. (ГМИИ)

№ 24 ~ | ^{Медные монеты} Горгипнии, первая половина I в. до н. э. (ГМИИ)

№ 25 — Медная Пантикапейская монета, датируется временем Митридата Евпатора (ГМИИ)

№ 26 — Монета Пантикапея (серебро). В надписи ΠΑΝΤΙKANTI TQN допущена ошибка. Время Матридата Евпатора (ГИМ)

№ 27 —Медная монета Пантикапея, время Митридата Евпатора (ГМИИ)

№ 28 — Мелкая серебряная монета Пантикапея, середина II в. до н. э. (ГМИИ) № 29 — Монета Пантикапея (серебро), середина II в. до н. э. (ГМИИ)

«N*9 30 — Медная монета Фанагории. Первая половина I в. до я. э. (ГМИИ)

№ 31 — Монета Фанагории (серебро). Середина II в. до н. э. (ГМИИ)

№ 32 — Монета города Горгиппии (медь), времени Митридата Евпатора (ГМИИ) № 33, 34 — Различные типы медных монет города Кесарии (Пантикапея). Датируется концом I в. до н. э. (после 14 г. до н. э.) (ГМИИ

113

ческий и эпиграфический материал очень скуден. Имеющиеся в нашем распоряжении монеты вносят новое осложнение, так как после правления Полемона архонты и цари Боспора чеканят монеты со своим изображением, но без упоминания имени, которое заменяется монограммой, подчас трудно расшифровываемой. Это обстоятельство не дает возможности определить по монетам даже имена правителей Боспора.

Совершенно точно этп монеты датируются годами Боспор-ской эры, что позволяет установить их хронологическую последовательность. Итак, с года смерти Полемона, 8 г. до н. э., мы имеем монеты с монограммой , которые продолжаются до 7 г. н. э., т. е. без перерыва 15 лет (в боспорском летосчислении —- с 289 г.). Монеты с такой монограммой позволяют установить начальные и конечные годы царствования правителя, выпускавшего их.

На реверсе этих монет изображено мужское лицо с чертами явно негреческими. Кроме того, на реверсе есть и упомянутая выше монограмма, но нет полного имени ее владельца.

На аверсе всех этих монет помещено изображение одного и того же лица, имеющего сходство с лицом Августа. Обстоятельство это не вызывает никаких сомнений, так как общеизвестен факт изображения римских императоров на аверсе монет, чеканенных царями римского Востока¹.

После монет с монограммой идут в течение двух лет — 8 и 9 гг. н. э. (305—306 гг. Боспорской эры) монеты с монограммой   .  На этих монетах также изображен Август на аверсе и боспорский династ, его монограмма и годы правления — на реверсе. Если судить по портретному сходству, то лица на монетах с монограммами и не имеют между собой ничего общего.

Третий тип монет, датированных 10—12 гг. н. э. (307— 309 гг. Понтийской эры), имеет изображение боспорского ди-наста с обозначением годов его правления и с монограммой на реверсе. На лицевой стороне этих монет -— изображение Августа, сходное с имеющимся на монетах предыдущих серий. С 13 г. н. э. (т. е. 311 г. Боспорской эры) появляются уже другие монеты, с монограммой , также с датировкой их и с изображениями на аверсе, имеющими портретное сходство с Тиберием. Этих монет дошло до нас очень много, и продолжаются они до 36 г. н. э. (311-—334 гг. Боспорской эры).

Таким образом, золотые монеты, чеканившиеся на Боспоре после смерти Полемона, представлены в четырех различных сериях, с монограммами ,   и . Все они без

¹ Lenormant. L’histoire de Numismatique, стр. 127.

114

исключения имеют изображения римских императоров на аверсе, а на реверсе — портреты самих династов с монограммой и годами Боспорской эры.

Отсутствие имен на монетах и замена их монограммами лишают возможности на основании одного лишь нумизматического материала определить последовательность правления боспорских царей. Среди ученых это вызывает большие разногласия по одному пз самых темных периодов истории Боспорского царства на протяжении 44 лет его существования — с 8 г. до н. э. и до 36 г. н. э.

Основываясь на портретном сходстве изображений на монетах, А. Гиль¹ считает, что «все четыре упомянутые монограммы  ,   и  до такой степени сходны между собой, что легко могут быть приписаны одному царю».

Латышев² соглашается с Гилем и, продолжая его мысль, говорит, что царем Боспора, процарствовавшим весь этот 44- летний, темный для нас период, был Аспург: «Мне представляется довольно правдоподобным, что между Полемоном I и II спокойно царствовал Аспург».

Очень мало вероятную точку зрения по этому вопросу высказывал П. О. Бурачков³. Соглашаясь с Гилем в том, что все эти монограммы принадлежали одному царю, Бурачков считал, что царем этим был Аспург, принявший другое имя и называвшийся Рескупоридом I. В доказательство своего утверждения автор ссылается на то, что в монограмме буква «Р» есть первая буква имени царя.

Различные виды монограмм Бурачков объяснял тем, что Рескупорид был сначала демархом и поэтому чеканил монеты с монограммой . Мнение это уже Латышеву казалось совершенно неприемлемым, потому что «и раньше никогда не было на БосПоре титула δήμαρχος и в монограмме нет буквы η»⁴.

Последней по времени является точка зрения Ростовцева, которую необходимо подробно разобрать. Ростовцев считает, что «Динамия в годы женитьбы Полемона на Пифодориде не умерла, она продолжала жить и даже вновь сделалась единоличной правительницей всего Боспора. И как раз между 8 г. дон. э. и 7г. н. э. мы имеем серию монет, на которых рядом с изображением Августа и Агриппы⁵, фактических

¹    A. Giel. Kleine Beiträge, стр. 31.
²    В. В. Латышев. Ποντιχά, стр. 106.
³    «Труды Моск. археол. об-ва», т. X, стр. 63; «Общий каталог монет»,, стр. 228.
⁴    В. В. Латышев. Ποντιχά, стр. 107.
⁵    Если сравним аверс монет с монограммой с изображением на монетах Агриппы, то не увидим абсолютно никакого портретного сходства. Странно, что на это не обратил внимания Ростовцев, видевший, конечно, эти монеты.

115

распорядителей жизнью Боспора, появляется скромная монограмма , которую, естественнее всего, ка« это усмотрел уже Моммзен, распространять в Δύναμις, причем буквы Δ, υ, V, α, μ, ς несомненны, a пх более чем нужно для монограммы имени Δύναμις. Уже из этих фактов видно, что Динамия не только не умерла в 13—12п г. до н. э., а, наоборот, добилась после смерти Полемона того, что была признана единоличной властительницей Боспора»¹. Аргументация Ростовцева строится на эпиграфическом материале: на приведенных выше трех надписях, посвященных Динамией Августу и Ливии, и на надписи из Агриппин.

Можно согласиться с Ростовцевым в том, что первые три надписи относятся, безусловно, ко времени единоличного правления Динамии. Тем не менее непонятно, почему Ростовцев относит их к периоду ее правления после смерти Полемона, в то время как они, говоря о самостоятельном правлении Динамии, вполне могут быть отнесены к 17—15 гг.

Четвертая надпись, поставленная в честь Динамии агрип пийцами безусловно уже после 14 г., судя по переименованию города, могла относиться к правлению одной Динамии, даже при жизни Полемона, особенно если учесть популярность Динамии на Боспоре и непопулярность там Полемона.

Таким образом, эпиграфический материал не может служить достаточным обоснованием подобной хронологии Ростовцева, считающего, что Динамия правила еще 16 лет после смерти Полемона; нумизматический же материал противоречит этой теории.

Те золотые монеты с монограммой , которые Ростовцев приписывает Динамии, имеют, как выше уже было сказано, на аверсе изображение Августа, а на реверсе — неизвестного лица. Ростовцев считает, что это — изображение Агриппы, и на этом основании делает вывод о сервилизме Боспора в этот период. Какие же основания могли быть у Динамии, даже если допустить, что эти монеты принадлежат ей, чеканить изображение Агриппы, уже умершего в 12 г. до н. э.? Кроме того, мы не знаем в истории нумизматики не только Боспора, но и всего римского Востока этого времени случая, чтобы местные династьг, чеканя изображения римских императоров, не давали бы своего собственного изображения.

На основании анализа монет с монограммой  приходится признать, что не Динамия, а какой-то неизвестный правитель Боспора чеканил их и давал свое изображение. От гипотезы Ростовцева приходится отказаться.

Кто же правил на Боспоре после смерти Полемона? Привлечем для решения этого вопроса имеющийся у нас, правда очень

¹ См. «Бронзовый бюст царицы Динамии...», стр. 17.

   116

скудный, эпиграфический материал. Очень ценна одна надпись*, точно датированная 313 г. Понтийской эры, т. е. 16 г. н. э., свидетельствующая о том, что в это время царем Боспора был Аспург: «В царствование царя Аспурга, друга римлян, в году 313, месяце дайсионе...... Фодакос Потонос...» (βασιλεύοντος βασι,λέως Ασπούργου φιλορωμαίου ³έτους γιτ’ μηνός Δαισίου ξ... Φόδακος Πό&ωνος...).

Судя по этой надписи, на Боспоре в 313 г. (γιτ’) царствовал Аспург, а если сопоставить эту надпись с нумизматическим материалом, то увидим, что 313 годом датируются боспорские монеты с монограммой , чекан которых продолжается с 13 по 36 г. н. э., следовательно, все эти 23 года на Боспоре царствовал Аспург.

Если сопоставить монограмму с хронологически примыкающей к ней монограммой , то станет ясно, что одну от другой отличает только буква В: она обозначает, что в 13 г. н. э. Аспург получил от римлян титул царя и пришел к определенному соглашению с ними, но что фактически он стал править на Боспорском престоле на три года раньше, получив власть без санкции Рима.

Таким образом решается вопрос о двух монограммах из четырех, не известных нам: третья и четвертая принадлежат царю Аспургу, получившему власть на Боспоре в 10 г. н. э., а с 13 г.

и. э. награжденному римлянами царским титулом, видимо, в результате определенного с ними соглашения. Остается еще один большой пробел: с 8 г. до н. э. по 10 г. н. э.— 18 лет истории Боспора, по поводу которых нумизматика дает нам лишь две монограммы —  и .

Какие сведения сообщает нам по этому поводу эпиграфика? Необходимо учитывать одну из боспорских надписей, принадлежащую царю Аспургу, в которой говорится, что он является «сыном царя Асандроха» (τόν εκ βασιλέος ³Ασανδρό-χου)². Кто такой был Асандрох, являвшийся отцом царя Аспурга? Аспург ссылается на свое происхождение от Асандроха с целью подчеркнуть, что он является законным наследником престола, подобно тому как Динамия подчеркивала свое происхождение от Фарнака и Митридата. Исходя из этого, можно сказать, что это был боспорский царь, популярный в стране, долго правивший, ссылка на происхождение от которого могла укрепить авторитет самого Аспурга.

Ростовцев³ высказал предположение, что имена Асандр (Ασάνδρος) и Асандрох (Ασανδρόχος) — одно и то же, а имя

¹    ΙΡΕ, II, № 364.
²    ΙΡΕ, II, № 36.
³    «Бронзовый бюст царицы Динамии...», стр. 17.

117

Асандрох есть грецизация варварского, сарматского имени Но можно предположить, что это разные имена и разные лица Нам кажется, что нет никакого основания грецизировать имя Асандр, так как оно п без того имеет греческое происхождение. Например, из семи Асандров, упоминающихся в греческих надписях², один — царь Боспора, другой — уроженец Карии, третий — критянин, четвертый — афинянин, пятый — уроженец Дельф, шестой — фессалиец, седьмой — беотиец. Таким образом, аргумент Ростовцева после этого перечисления имен теряет свою силу.

Кроме того, на основании греческих надписей и имен, встречающихся на востоке Римской империи, можно сказать, что ни одно греческое имя не образуется при помощи суффикса όχος.    

В словарях греческих надписей нет ни одного имени, которое бы имело такую параллельную форму; мало того, к имени Александр (³Αλέζανδρος) даже в иноземных надписях мы ни разу не встречаем формы Александрох (³Αλεζανδρόχος),

Исходя из этого, мы отнюдь не можем сказать, что имена Άσάνδρος и ’Ασανδρόχος обозначают одно и то же лицо.

Асандрох, бывший, судя по надписи, царем Боспора, мог царствовать только до своего сына, а не после него. У нас есть все основания предполагать, что именно Асандроха можно подразумевать под монограммой , в которую входят все, без исключения, буквы его имени: А, Σ, А, V, Δ, P, X, Σ, и что именно царь Асандрох правил на Боспоре с 8 г. до н. э. по 7 г. н. э. Допустив это предположение, нужно признать, что, видимо, царь Асандрох находился в каких-либо взаимоотношениях с племенем аспургиан. Не исключена возможность, что именно он стоял во главе этого племени и организовал убийство Полемона. После смерти последнего, когда боспорский престол был вакантным (жена Полемона Пифодорида, конечно, не могла претендовать на престол), власть захватил Асандрох, который правил с 8 г. до н. э. по 7 г. н. э. и чеканил золотую монету с изображением Августа на аверсе и со своей монограммой на реверсе.

Античные авторы нам ничего не сообщают об Асандрохе, равно как и об Аспурге, правление которого на Боспоре совершенно точно подтверждается эпиграфическими и нумизматическими источниками.

¹    Подобное предположение высказал Кисслинг в статье «Gor-gippia», но он считает, что этот Асандрох был сарматским, а не боспор-ским царем, поэтому непонятно, с какой целью Аспург ссылается в надписи на свое происхождение (Pauly-Wissowa R. E.).  
²    W. Pape. Wörterbuch der griechischen Eigennahmen. Dritte Aufl., neu bearb. von Benseler, 1911.

118

Двухлетний промежуток после царствования Асандроха, Когда правит царь с монограммой , остается пока необъяснимым. Можно предположить, что это был старший сын Асандроха, который вскоре умер, и боспорский престол два года спустя перешел к Аспургу, или что это был узурпатор, который, захватив власть, не сумел удержаться и был свергнут Аспур-гом, имевшим право на престол.

Таким образом, последовательность боспорских царей может быть установлена следующая: после смерти Полемона, с 8 г. до н. э. по 7 г. н. э., правпт царь Асандрох; после него власть получает какой-то не известный нам пока царь, правивший только два года. С 10 цо 36 г. н. э. правит Аспург, через три года после начала правления получивший от римлян царский титул и вступивший с ними в какое-то соглашение.

Какие же можно выделить этапы взаимоотношений Боспорского царства с Римом в эпоху Августа?

Отношения эти во время правления Динамии можно разделить на два Периода: первый — когда Динамия выпускает золотой статер без изображения римского императора, и второй — когда она в своих надписях в честь Августа и Ливии называет их так, как это было принято в политической терминологии того времени у всех народов Восточного Средиземноморья. Термины «спаситель» (σωττ'ρ) и «благодетель» (ευεργέτης) употребляются Динамией как общепринятые.

К сожалецпю, мы не знаем, какое оформление получили взаимоотношения Рима и Боспора в эпоху Динамии, посылались ли посольства к Августу, как это делали другие страны Востока. Лишь косвенно можно предполагать, что Боспор зависел от Рима и между, ними было заключено какое-то соглашение, поскольку Динамия называет себя в надписях φιλορώμαιος. Тем не менее зависимость Боспора имела иной характер, чем, например, Иудеи или Галатии. Боспор не поставлял Риму войска, не вносил денежных взносов, был абсолютно самостоятелен во внешней политике. Словом, Боспор тогда не находился всецело в русле римской политики, как это было, например, в Иудее.

Учитывая специфику положения Боспора в этот период, мы не можем согласиться с Ростовцевым, который говорил о «вассальных отношениях Боспора к Риму» и о «сервилизме Динамии». Правление Динамии вполне удовлетворяло римлян, так как благодаря своей популярности среди населения она была надежной опорой римлян в их политике на Востоке.

Мятеж Скрибония нарушил установившееся положение. На Боспор посылается ставленник Августа Полемон, ставший проводником римской политики. Постоянные войны Полемона с местными племенами делали его пребывание на Боспоре отнюдь

119

не спокойным. Эта вражда привела в конце концов к смерти незадачливого римского ставленника.

На некоторое время отношения Рима с Боспором прервались. В 8—9 гг. н. э. Рим был отвлечен неудачными войнами на Западе, в которых погибли легионы Вара. Сложно было также и положение на Дунае, где в 6—9 гг. н. э. произошло восстание в паннонских и далматских областях, с большим трудом подавленное Тиберием и Германиком.

Естественно, что в этих условиях Август никак не реагировал на гибель Полемона и не сделал попытки послать нового кандидата на боспорский престол.

С этого времени власть боспорских правителей не санкционируется больше римскими императорами и в течение двух десятилетий мы видим монограммы , и без буквы В (βασιλεύς).

Лишь в 13 г. н. э. на боспорских монетах появляется монограмма с титулом βασιλεύς (царь), полученным Аспургом.

Таким образом, взаимоотношения Рима и Боспора в эпоху Августа можно разделить на три основных периода. Первый период — время правления Динамии, в течение которого сохраняются отношения, намеченные еще при Асандре, когда Рим в своей политике опирается па преданного ему царя. Второй период —- правление Полемона Понтийского, когда Рим пытается поставить Боспор в отношения прямой зависимости путем утверждения на его престоле своего ставленника. Третий период начинается с 8 г. до н. э., когда эта попытка заканчивается неудачей (после смерти Полемона), и длится в течение двух десятилетий, на протяжении которых римляне не вмешиваются в дела Боспора. Лишь за год до смерти Августа, в 13 г. н. э., римляне, не делая больше попыток навязать Боспору своего кандидата, санкционируют власть Аспурга, дав ему титул царя. Таким образом, в эпоху Августа можно говорить о зависимости Боспора (боспорские цари получают свой титул от Рима и на монетах чеканят изображение римского императора), но лишь частичной, не похожей на зависимость Иудеи, находяшейся всецело в русле римской политики.

4. Восточная политика Рима в эпоху Августа и Северное Причерноморье

Касаясь вопроса о внешней политике Рима в эпоху Августа, в первую очередь необходимо охарактеризовать обстановку на северо-восточной границе империи, что особенно важно в связи с вопросом о Северном Причерноморье. Урегулирование отношений с племенами, живущими на дунайской

120

границе, как мы знаем, имело большое значение при Цезаре и не меньшее — при Августе. В 31 г. до н. э., почти сразу же иосле битвы при Акциуме, Октавиан добился назначения на фракийский престол Нотиса, который обеспечил господство римлян в стране, превратившейся в зависимое государство.

Тем не менее назначение римского ставленника на фракийский престол не было еще само по себе достаточной гарантией охраны границ. В 29 г. до н. э. племена даков и бастарнов нарушили фракийскую границу, и наместник Македонии М. Лициний Красс вынужден был предпринять экспедицию против этих племен, в результате которой к римским владениям были присоединены области мезов и гетов, что являлось как бы осуществлением планов Цезаря.

Кроме того, два года спустя римляне совершили поход для усмирения племен одризов и бессов, угрожавших провинции Македонии.

Набеги придунайских племен на римские владения не прекращались и в более поздние времена. Так. в 13—11 гг. до н. э. Кальпурний Пизон разбил племена сиалетов и бессов и в 10 г. овладел всей восточной Фракией. Из всех завоеванных территорий была организована провинция Мёзия, в которую были включены и города, расположенные по западному побережью Понта.

Судя по описаниям Диона Кассия ¹, рассказывающего об упорном сопротивлении покоряемых римлянами племен, процесс организации провинции стоил римлянам больших усилий и средств.

Для охраны вновь приобретенных земеЛЬ были выделены два легиона, четвертый скифский и пятый македонский, легат которых был подчинен наместнику Македонии, и два паннонских легиона. Кроме того, в случае набегов племен использовались также два легиона, седьмой и одиннадцатый, стоявшие в соседней Далмации. Тацит дает нам любопытные сравнительное данные о числе легионов, расположенных на границах Римской империи: из этих данных мы можем сделать вывод о важности и трудности для Рима охраны северо-восточной границы.

«Недавно покоренные испанские провинции держались в повиновении тремя легионами. Мавритания была отдана царю Юбе как подарок римского народа, а остальная Африка обуздывалась двумя легионами, таким же числом их и Египет, и затем все огромное пространство земель, какое простирается от начала Сирии до реки Евфрата — четырьмя легионами, причем в соседстве находились Иберия, Албания и другие цар-

¹ Dio Cass., LI, 23—27.

121

ства, защищаемые нашим величием от чуждого владычества. Фракией управляли Рёметалк и сыновья Нотиса, а берег Дуная занимали два легиона в Паннонии, два в Мёзии, два же легиона были расположены и в Далмации» ¹.

Из этого свидетельства Тацита мы видим, что ни на одной из римских границ в эпоху Августа, даже на колоссальной восточной границе, не было сконцентрировано столько легионов, как на границе северо-восточной.

Такая концентрация легионов имела полное основание: в течение всего правления Августа можно проследить не прекращающиеся набеги пограничных племен на завоеванные римлянами владения. Так, в 16 г. до н. э. во Фракию было переселено 60 тыс. гетов, чтобы избавиться от их набегов.

В начале нашей эры Гн. Корнелий Лентул совершал походы против даков н сарматов, прогнал их за Дунай и начал там постройку пограничных укреплений². О постоянных набегах местных племен на северо-восточные римские владения в эпоху Августа говорит нам и Овидий. Он сообщает любопытные факты о том, что геты совершают набеги на города Западного Причерноморья, грабят их, препятствуют занятиям земледелием, ухудшая тем экономическое положение этих областей и препятствуя торговле,    

Римляне, придавая большое значение укреплению северо-восточной границы, добивались этого всеми силами. Таким образом, Северное Причерноморье приобретает большое стратегическое значение в силу своего экономического и географического положения. Римлянам было необходимо вести наступление на племена, жившие за Дунаем и часто нарушавшие границу не только Македонии и Фракии, но и Северного Причерноморья. Август понимал, что, в случае наступления северо-восточных племен на границы империи, их можно будет сдержать, лишь имея в Северном Причерноморье прочную экономическую базу.    

Мы не имеем точных хронологических данных по экономике Северного Причерноморья в эпоху Августа, но можно сказать, что в это время наблюдается такое же стремление к экономическому объединению северного и южного Понта, по всей вероятности поощряемое римлянами, какое имело место и в отношении политическом. Судя по раскопкам последних лет, подавляющая часть монет, найденных в Северном Причерноморье, принадлежит южнопонтпйским городам, что доказывает наличие тесных экономических связей между городами черноморского побережья в первый период империи.

¹    Tac., Ann., IV, 5.
²    Tac., Ann., II, 44.

122

Видимо, в связи с положением дел на северо-восточных границах империи, Август в своих внешнеполитических отношениях уделяет большое внимание скифским, сарматским и бастарнским племенам и завязывает с ними дружеские связи¹.

На основании данных, оставленных современниками, можно сказать, что в эпоху Августа Северное Причерноморье входит в круг внешней восточной римской политики, на что мы находим указание у Горация, который в значительной мере являлся выразителем общественного мнения. По его словам, «от страны восхода солнца и до края его заката царит величие империи; никто не смеет нарушить приказов Цезаря... ни те, кто пьет воду голубого Дуная, ни геты, ни серы, ни коварные персы, ни уроженцы далекого Дона»².

Интересно, что Агрпппа, создавая по поручению Августа карту и описание римской мировой державы, говорит о Сарматии и Тавро-Скифии, как о двух различных частях ее (Агриппа разделяет весь римский мир на 24 области). Последовательность перечисления этих областей следующая: Македония, Фракия, Геллеспонт, Дакия, Сарматия, Скифия, Таврика ³. Несомненно. Риму было очень важно иметь союз-ников в Северном Причерноморье, которые могли бы стать оплотом его политики как в придунайских провинциях, так и на всем Востоке.

Северное и особенно восточное побережья Черного моря приобретают немаловажное значение и в другом отношении — во все увеличивающихся в эпоху Августа международных связях. Например, заметную роль начинает играть торговый путь через Колхиду на Восток. К этому времени завязываются уже непосредственные отношения с Индией: сам Август говорил, что к нему прибыло посольство из Индии, когда он возвращался в Рим после вторичного своего пребывания на Востоке (Ad me ex India regum legationes saepe missae sunt, numquam antea visae apud quemquam Romanorum ducem)⁴.

Посланники индийского царя обратились к Августу как к продолжателю дела Александра Македонского, считая, что он завоюет все земли за Тигром и Евфратом п скоро с многочисленным войском подойдет к границам Индии. Царь одного из индийских племен написал Августу по-гречески письмо и предлагал свою дружбу и помощь 600 князей, в случае если Август

¹    Res gestae, с. 31.
²    Horat., Garni., IV, 15.
³    У Плиния мы по этому поводу читаем (N. H., IV, 91): «Sarmatiae, Scythiae, Tauricae omnisqué a Borysthene amne tractus longitudo DCCCCL XXX latitudo DCCXVI a M. Agrippa tiadita est, ego incertam in hoc terrarurn parte mensuram arbitror».
⁴    Res gestae, c. 32.

123

придет на его земли¹. Подарки, привезенные послами Августу, хранились потом в Антиохии. Их видел Николай Дамасский и оставил нам их описание. Об этих же дальних связях Рима есть упоминание у Горация².

Видимо, цели этих посольств к Августу были не только политические: не меньшую роль играло и установление торговых связей. Включение в состав римских владений Египта обеспечивало Риму торговые пути по Красному морю в Индию и по Нилу в Эфиопию. Через Египет шли также торговые пути в Аравию и Индию, откуда вывозились предметы роскоши, свинец, хлопок. Насколько значительные масштабы приобретают эти связи в эпоху Августа, можно заключить из слов Страбона, сообщающего, что на юг по Красному морю отправляются целые торговые флотилии³.    

Все эти факты свидетельствуют о том, что Рим в эпоху Августа завязывает уже самые широкие политические и торговые отношения, и в римский orbis terrarum входит все большее и большее количество земель, в числе которых находится и Северное Причерноморье.

¹    Strabo, XV, 636, 571.
²    Carm., I, 12, 56; III, 29, 27; IV, 15, 25; Luca д., I, 19; Juven., XI, 403; Flor., II, 34.
³    Strabo, XVII, 1.

Подготовлено по изданию:

Голубцова Е. С.
Северное Причерноморье и Рим на рубеже нашей эры. - М. : Б. и., 1951.