§ 9. Русская историография античности

На развитие русской общественной мысли в России, в том числе и исторической науки, оказали особенности развития русского капитализма.

Как и на Западе, развитие исторической мысли в России приобретает противоречивый характер. Наряду с методологическим кризисом и усилением реакционных тенденций наблюдается и целый ряд позитивных моментов в ее развитии: введение в научный оборот множества новых документов (археологических, эпиграфических), успехи источниковедческой техники, расширение проблематики исследования, многостороннее понимание исторического процесса. Указанные особенности развития исторической мысли получили отражение и в русском антиковедении. Проявлением кризиса его методологических основ является распространение модернистской

 

концепции циклического развития Эд. Мейера, идей скептицизма и гиперкритики, возрастающий интерес к изучению лишь узких проблем преимущественно историко-филологического характера.

Вместе с тем в русском антиковедении конца XIX — начала XX в. появляется ряд выдающихся ученых, которые обогатили развитие русского антиковедения, способствовали разработке целого ряда самых актуальных и темных проблем античной истории. Развитие русского антиковедения проходило главным образом в университетах и силами университетских преподавателей. Активную деятельность развернули Императорская археологическая комиссия, Русское археологическое общество, которые финансировали и руководили раскопками греческих колоний Северного Причерноморья, в частности развалин Ольвии (под руководством Б. В. Фармаковского), Херсонеса (К. К. Косцюшко-Валюжинича), Пантикапея (В. В. Шкорпила).

Русское антиковедение этого времени развивалось в самой тесной связи с европейской наукой. Регулярные научные командировки в европейские (главным образом германские) университеты, на места раскопок в Греции, в крупнейшие музеи Европы, постоянное участие в международных конгрессах способствовали прогрессу русского антиковедения. Вместе с тем русская историчеческая мысль отражала специфические условия общественного развития России, особенности освободительного движения, которые налагали черты глубокого своеобразия на русскую науку об античности.

В частности, глубокий и постоянный интерес в русском обществе второй половины XIX в. к разрешению аграрного вопроса, борьба за различные пути («прусский» или «американский») развития русского капитализма в земледелии обусловили широкую популярность социально-экономической проблематики и в области античной истории.

Наряду с социально-экономическим направлением, которое занимало определенное место в русском антиковедении, довольно сильным было направление с преимущественным интересом к изучению политических учреждений и культуры. В рамках последнего работали такие крупные специалисты, как Ф. Ф. Зелинский, В. П. Бузескул, С. А. Жебелев, И. В. Нетушил, В. И. Модестов, А. И. Кулаковский и др. Традиционно влиятельной была

 

чисторико-филологическая школа. Наблюдается возрастание активности в историко-юридических исследованиях, главным образом в области римского права и римских юридических институтов, в работах В. И. Синайского, Ф. М. Дыдынского, В. М. Хвостова, Н. П. Боголепова, И. А. Покровского и др.

Наиболее крупными представителями социально-экономической школы были Р. Ю. Виппер, М. М. Хвостов, И. М. Гревс и М. И. Ростовцев.

Р. Ю. Виппер (1859 — 1954), профессор Московского университета, обнаружил большой интерес к методологическим проблемам, выпустил труд «Очерки теории исторического знания» (1911), в котором выступил с позиций эмпириокритицизма, отрицал объективный характер исторического процесса, ею познаваемость, существование исторических законов. В лекционных курсах по истории Древней Греции (1905) и Древнего Рима (1908) Виппер ярче, чем кто бы то ни было из русских ученых, представил ход греческой истории с IX по IV в. до н.э. и римской истории с III в. до I в. до н.э. как историю внутренних отношений различных социальных слоев и групп, борьбы между ними и влияния этих отношений на развитие греческой и римской экономики, политических учреждений. Сосредоточив свое внимание на описании общества, Р. Ю. Виппер сдержанно относился к характеристике так называемых великих личностей, за которыми он не признавал крупной роли в исторических событиях. Изложение социально-экономической истории как Греции, так и Рима дано с позиций модернизма. Автор видит движущую силу греческой и римской истории в возникновении и развитии капиталистических отношений. Данью гиперкритицизму является изложение римской истории лишь с III в. до н.э. Вместе с тем яркая и глубокая картина социальных взаимоотношений в греческом и римском обществе сделала эти труды Р. Ю. Виппера крупным явлением русского антиковедения.

Профессор Казанского университета М. М. Хвостов (1872 — 1920), так же как и Р. Ю. Виппер, преимущественно разрабатывал социально-экономические проблемы древнегреческой истории и эллинизма. Ему принадлежит серия статей, посвященных социально-экономической проблематике Греции архаического периода: хозяйственный переворот в VI в. в Спарте, разложение эвпадрид-

 

ского землевладения и реформы Солона, социальный характер тирании Писистрата, общие аспекты изучения экономического быта древности. В более поздних работах М. М. Хвостов предпринял исследование специальных экономических проблем другого периода древнегреческой и римской истории, а именно греко-римского Египта. Ему принадлежат две капитальные монографии — «История восточной торговли греко-римского Египта» (1907) и «Текстильная промышленность в греко-римском Египте» (1914). Обе монографии выделялись не только в русской, но и в европейской науке тщательностью исследования конкретной экономической проблемы определенной страны, в данном случае греко-римского Египта, и стали новым словом в антиковедении. В общих курсах по истории Древнего Востока (1909), истории Древней Греции (1915), истории Римской республики (1911) Хвостов дал систематическое изложение их истории прежде всего с точки зрения развития социально-экономических отношений. Причем экономический быт и социальные отношения он понимал как факторы, действующие в истории наряду с другими. В общей концепции социально-экономической истории, изложенной в этих общих курсах, проявляется модное в то время, хотя принимаемое с рядом оговорок, модернизаторство, предполагающее признание эволюции общества из примитивного состояния в феодальную стадию, а затем и в капиталистическую.

Заметным явлением русской науки в области социально-экономической проблематики был капитальный труд профессора Петербургского университета И. М. Гревса «Очерки по истории римского землевладения (преимущественно во времена империи)» (1899), в котором аграрные отношения рассматривались как органическая часть экономических. Гревс был одним из немногих ученых, который разделял ойкосную теорию немецкого экономиста К. Бюхера, подчеркивал натуральный характер римской и в целом античной экономики. Основной хозяйственной единицей римского аграрного строя он считал огромный ойкос, римскую латифундию, обрабатываемую толпами рабов, живущих в казармах.

В трудах известного русского медиевиста Д. М. Петрушевского был поставлен вопрос о генезисе феодальных отношений, начало которых он видит во внутреннем развитии позднего римского общества III — V вв. В «Очер-

 

ках по истории средневекового общества и государства» (1907) дан лучший для того времени синтетический очерк социально-экономических отношений в Римской империи. В центр его концепции поставлена эволюция римского поместья, нарастание в его структуре феодальных черт. Интересна его характеристика провинциального города, его роли в общем социально-экономическом развитии. Глубокому анализу была подвергнута проблема взаимоотношений государства и общества во время общего кризиса Римской империи (III в.). Показывая разложение старой социально-экономической структуры римского общества, Д. М. Петрушевский подчеркивает его внутреннее перерождение, которое было лишь дополнено варварскими вторжениями. Перу Петрушевского принадлежит труд об обществе и государстве у Гомера (опыт исторической характеристики). Гомеровское общество представляется как средневековое, со сложившимся государством. Петрушевский был приверженцем социологической теории М. Вебера, который отрывал общие понятия типа «капитализм», «феодализм», «товарное и натуральное хозяйство», «город» и т. д. от их социальных корней, объявлял их идеально-логическими типами, находил их во все периоды древности так же, как и в европейском средневековье и новом времени.

Перечисленные выше известные русские историки разрабатывали преимущественно социально-экономическую проблематику. В трудах профессора Петербургского университета М. И. Ростовцева (1870 — 1952) социально-экономическая проблематика была одним из направлений. Ученик Ф. Ф. Зелинского, М. И. Ростовцев активно разрабатывал проблемы истории и культуры северочерноморских колоний. Он показал себя тонким знатоком искусства в капитальном труде «Античная декоративная живопись на юге России» (СПб., т. 1, 1914). Изучение судеб причерноморских греческих колоний Ростовцев проводил в тесной связи с историей соседних кочевников, стремился показать их взаимодействие (см. его работу «Эллинство и иранство на юге России». Пг., 1918). М. И. Ростовцев исследовал также интересную проблему о взаимоотношениях греческих колоний, главным образом Херсонеса, с Римской империей и римской цивилизацией. Исследования истории причерноморских колоний, их связей, с одной стороны, с античной цивилизацией, с другой — с кочевой периферией обогатили русскую

 

науку, ввели в научный оборот большой материал, добытый раскопками русских археологов.

Вместе с тем в работах Ростовцева обнаруживается большой интерес и к социально-экономической проблематике, которая рассматривается с модернистских позиций, близких Эд. Мейеру. Наиболее крупными исследованиями М. И. Ростовцева в этом направлении являются его монографии «История государственного откупа в Римской империи (от Августа до Диоклетиана)» (1899) и «Исследования по истории римского колоната» (1910), где Ростовцев одним из первых в европейской науке ставит важные проблемы о роли эллинистического наследства в распространении откупной системы и колонатных отношений, о сложном генезисе римского общества, его эллинистических корнях, что бесспорно представляло собой вклад русского ученого в современную ему науку.

Следует отметить, что в русском антиковедении интерес к аграрному вопросу в античности, особенно в римском обществе, был велик еще с середины XIX в. Кроме капитальных трудов И М. Гревса и М. И. Ростовцева проблемы аграрной истории, и особенно римского колоната, были предметом исследований целого ряда ученых — М. Белоруссова, Ф. Нахмана, Г. Пригоровского. Из работ по истории аграрных отношений следует выделить исследования профессора Юрьевского университета В И. Синайского. Его привлекали проблемы раннеримской аграрной истории, слабо разработанные в русской науке, в частности размеры древнейшего подушного надела, общинное землевладение, наследование земельного владения, проблемы общинной организации. Синайский находил черты сходства между римским общинным устройством и казачьим землевладением XIX в., что, однако, не встретило поддержки специалистов.

Нарастание реакционных тенденций в политической жизни Европы в конце XIX в. привело к новой постановке вопроса о роли демократии, олигархии и монархического начала в истории, в том числе и в античности. Традиционный для большей части европейской и русской науки XIX в. интерес к исследованию политических институтов возрос в связи с открытием новых источников, в частности «Афинской политии» Аристотеля и других документов, нового эпиграфического материала, в том числе надписей, освещающих устройство греческих городов и римских муниципиев.

 

Общие проблемы политического развития в древности, включая древневосточные страны и античность, разрабатывал Н. И. Кареев (1850 — 1931). Он издал два обобщающих труда о политических учреждениях древнего мира: «Государство — город античного мира» (1903) и «Монархии Древнего Востока и греко-римского мира» (1904). Обе работы вышли тремя изданиями, что свидетельствовало об их популярности.

Специалист в области новой истории Кареев в этих работах не претендовал на самостоятельность научных изысканий с проработкой всего комплекса источников и всей литературы, тем не менее они дали своего рода сводку существующих концепций, синтетическую картину развития политических учреждений древности, представляющую известный научный интерес. Его концепция античного полиса была направлена против теории гражданской общины Фюсгель де Куланжа. В частности, в основу его развития он ставил не религию, а совокупность многих факторов. Если Фюстель де Куланж противопоставлял античную общину современным политическим учреждениям, то Н. И. Кареев видел в греческом полисе элементы некоторых современных институтов.

Новым в русской и европейской науке явилось обращение к проблеме организации древневосточных монархий, воздействия их на формирование эллинистических царств, а через них и на Римскую империю, показ известной преемственности «универсальных монархий» древности. Генезис и эволюцию политических форм Кареев рассматривает в неразрывной связи с историей социальных отношений, что делает его общую концепцию оригинальной и свежей.

Предметом научных изысканий В. П. Бузескула (1858 — 1931) была история афинской демократии VII — IV вв. до н.э. Еще в 1889 г. он выпустил объемистый труд «Перикл. Историко-критический этюд», где дал самое обстоятельное в европейской науке исследование о вожде афинской демократии. Открытие «Афинской политии» Аристотеля усилило внимание В. П. Бузескула к проблемам афинской демократии как политическому строю и определило направление его последующих изысканий. Бузескул рассматривал афинскую демократию как одно из крупных завоеваний греческого политического гения, оказавшее большое влияние на развитие греческой культуры и политических форм древнего мира

 

и новой Европы. Обращение Бузескула к изучению афинской демократии и ее высокая оценка в условиях самодержавия свидетельствовали о прогрессивных либеральных взглядах ученого. Стремление показать воздействие афинской демократии на последующее развитие политических форм вплоть до нового времени, наряду с влиянием модного в те времена модернизаторства, привели к тому, что модернизм постепенно становится частью исторического мировоззрения Бузескула. В сборниках статей «Исторические этюды» (1910), «Античность и современность» (1913) модернизация событий древнегреческой истории проявляется в большей степени, чем в его предшествующих трудах.

Одним из направлений творчества В. П. Бузескула была разработка источниковедческих проблем древнегреческой истории и знакомство с ее изучением в Европе XIX и начала XX в. Он издал в 1903 г. труд «Введение в историю Греции», не потерявший значения до сих пор.

Разносторонним исследователем античности был С. А. Жебелев (1867 — 1941). Он был специалистом в области эпиграфики, археологии, классической филологии, истории. Жебелева привлекали малоисследованные периоды античной истории, в частности история эллинистических Афин, судьбы Греции в римское время. В двух монографиях Жебелев рассматривает афинскую историю с 229 по 31 г. до н.э. (1898), а затем воссоздает историю уже всей Балканской Греции, ставшей провинцией Ахайей в I — III вв. н.э. (1903). В этих работах, написанных на основе комплексного исследования всех имеющихся источников (им были привлечены и мастерски использованы эпиграфические свидетельства и археологические материалы), даны политическая история страны, изменение конституции, политическая борьба, финансовое положение городов, местное управление и др. Прослеживается постепенное вмешательство Рима во внутренние дела Афин, приведшее к установлению аристократического правления в Афинах, а затем и к потере независимости. Исследуя политические и другие учения Греции в связи с переводом «Политии» Аристотеля, переработкой мищенковского перевода «Истории Пелопоннесской войны» Фукидида (1915), С. А. Жебелев считал, что в греческих полисах шла постоянная борьба между аристократией и демократией, в которой принимало активное участие и государство.

 

Предметом специальных занятий И. В. Нетушила (1850 — 1928) была политическая история раннего Рима, которую он изучал, разделяя скептическое отношение к римской традиции. К тому же Нетушил мало привлекал археологический материал, что усиливало его критицизм. В общем университетском курсе римской истории (1910) он бегло излагает немногие, по его мнению, достоверные сведения по раннеримской истории, и лишь с III в. до н.э. повествование приобретает более подробный характер. Из специальных вопросов раннеримской истории Нетушил исследовал довольно широкий круг: создание римских триб, социальные отношения и их освещение в книгах Тита Ливия, величина ценза 1-го класса римского гражданства по конституции Сервия Туллия, ранний этап монетного дела, начало широкой (мировой) завоевательной политики Рима. Для своего времени крупным вкладом Нетушила была разработка истории древнейшего Лация (1905). Вместе со знаменитым трудом В. И. Модестова «Введение в римскую историю» сочинения И. В. Нетушила свидетельствовали о самом серьезном внимании русских ученых к ранней римской истории и определенном вкладе в европейскую историографию.

Кроме специальных работ по раннеримской истории И. В. Нетушил занимался изучением римских государственных древностей. Результаты этих занятий были опубликованы в виде трехтомного труда (1894 — 1902), в котором дана самая подробная в русской литературе систематическая история римских политических учреждений. Общей особенностью всех работ Нетушила в области политических учреждений Рима является их изолированное от социальных отношений, несколько антикварное изучение, что ослабляло научное значение исследований, хотя в смысле полноты и тщательности они стояли на высоком уровне.

Солидное исследование о развитии императорской власти, распространении и утверждении монархических идей в Риме от Августа до Марка Аврелия было предпринято Э. Д. Гриммом (1900 — 1901). В этой 2-томной работе Гримм выступил против широкораспространенной на Западе теории Моммзена о единстве принципата как монархической формы с 30-х годов до н.э. до III в. н. э. Автор вскрывает внутреннюю эволюцию императорской власти в I — II вв., отмечая постепенное изживание

 

республиканских начал и формирование Римской монархии. Однако Гримм рассматривает развитие Римской монархии как спонтанное, слабо связывая ее эволюцию с изменением социально-экономических отношений, к тому же его источниковедческая база страдает неполнотой, поскольку Гримм мало привлекает материал эпиграфики и нумизматики.

Теми же недостатками страдает и монография Е. А. Черноусова «Очерки по истории Римской империи 180 — 235 гг. Подготовка смуты III в.» (1911), которая продолжает хронологически и по существу изучение римской императорской власти, начатое Э. Д. Гриммом. Отдельные сюжеты социально-политической истории: римские коллегии, взаимоотношения императорской власти и армии, военные поселения ветеранов в Римской империи — были предметом изучения Ю. А. Кулаковского, переводчика «Истории» Аммиана Марцеллина (1906 — 1908).

Кулаковский в последние годы жизни переключился на исследование истории Византии, издав 3-томный труд «История Византии» (1910 — 1914).

В работе Ф. Дыдынского «Император Адриан» (1896) дано обстоятельное, главным образом в юридическом плане, описание политического положения, административной структуры и законодательной деятельности Римской империи в первой половине II в. н.э. Если Ф. Дыдынский опирался главным образом на юридические источники, то исследование П. Ю. Куля «Провинциальные собрания у римлян. Их организация и функции в век принципата» (1898) было построено целиком на эпиграфических материалах и давало исчерпывающее исследование этого частного элемента римской провинциальной структуры I — II вв.

Таким образом, изучение политических учреждений античности проводилось довольно активно и было представлено рядом серьезных работ, которые вместе с тем страдали узостью источниковой базы, отрывом истории политических учреждений от социально-экономических отношений.

Крупнейшим исследователем античной культуры в ее различных аспектах был Ф. Ф. Зелинский (1859 — 1944). Трудно назвать какую-либо тему древнегреческой религии, мифологии, литературы, которую бы он так или иначе не затрагивал в своих работах. Его многочисленные

 

статьи на самые разнообразные темы были собраны в одном 4-томном труде под характерным названием «Из жизни идей» (1905 — 1907, 1922). Для Зелинского античная культура и религия — своего рода предшественники христианства, которые, так же как и последнее, удовлетворяли в большей или меньшей степени некоторым вечным'потребностям человеческой души. Именно в условиях античного мира создавались идеи, ставшие затем через христианство частью современной культуры. В связи с этим он рассматривал античный мир не как тихий и отвлекающий от современной жизни музей, а как живую часть новейшей культуры.

Античная умственная культура, важнейшие идеи религии и нравственности рассматривались Зелинским как возникающие сами из себя, и проблемы каких-либо связей между ними, материальными условиями жизни и сложными аспектами социально-политической борьбы не существовало. По своим историко-философским взглядам Зелинский принадлежал к представителям ярко выраженного религиозно-идеалистического мировоззрения. Стремясь подчеркнуть глубину античной умственной культуры и согласовать ее со своим христианским мировоззрением, Зелинский должен был преувеличивать степень близости и воздействия античных идей на христианство. Вместе с тем следует отметить, что Ф. Ф. Зелинский глубоко показал плодотворное воздействие античной культуры на многие стороны европейской духовной жизни, особенно европейской литературы.

Плодотворные традиции русской историко-филологической школы были продолжены в работах В. В. Латышева, А. В. Никитского, Н. И. Новосадского и др.

Основным направлением своего творчества В. В. Латышев (1855 — 1921) избрал разработку источниковой базы и истории Северного Причерноморья. Ему принадлежит мастерское издание в трех томах всех найденных в Северном Причерноморье надписей (1885 — 1901), сборника отрывков произведений греческих и римских писателей о Скифии и Кавказе в двух томах (1890 — 1906). Опираясь на прекрасное знание всего известного материала, Латышев предпринял исследование многих сторон жизни древнегреческих колоний в Северном Причерноморье: Херсонеса, Ольвии и Боспора. Особенно его

 

привлекало изучение политических учреждений. Анализ государственного устройства Херсонеса (1884). Ольвии (1887), обобщающий очерк истории Боспорского царства (1893) сыграли большую роль в разработке истории греческих колоний в Северном Причерноморье, способствовали превращению антикварного и археологического описания их древностей в научное исследование их богатой истории.

А. В. Никитский (1859 — 1921) предметом своих научных занятий избрал эпиграфический материал и древности Дельфийской общины, а также ряд слабо изученных областей Балканской Греции, таких, как Локрида, Эпидавр, Этолия. Его выводы по ряду вопросов, например правовые аспекты отпуска рабов на свободу и положение отпущенников, денежные системы, взаимоотношения греческих полисов, эллинистических монархий и Рима, международные правовые нормы, отличались тщательностью анализа и стали определенным вкладом в историческую науку.

Интерес к изучению греческой эпиграфики, греческой литературы и религии характерен и для Н. И. Новосадского (1859 — 1941). Ему принадлежат серьезные исследования в области недостаточно изученных проблем древнегреческой религии: об элевсинских мистериях (1887), о культе кабиров (1891). Его докторская диссертация об орфических гимнах (1900) стала фундаментальным трудом по этой малоизвестной теме. На основе лекционных курсов Новосадский издал ценные пособия по греческой эпиграфике (1909) и истории греческой драмы (1912).

В области латинских эпиграфических штудий следует отметить исследования М. Н. Крашенинникова «Римские муниципальные жрецы и жрицы» (1891) и «Август алы и сакральное магистерство. Исследование в области муниципального права и древностей» (1895). Указанные работы Крашенинникова вместе с исследованиями И. Турцевича о провинциальных собраниях в I — III вв. (1900), П. Куля (1898) и Л. Н. Беркута об устройстве городских общин в эпоху империи (1912), написанные на эпиграфическом материале, дали обстоятельную разработку такого нового в науке вопроса, как внутренняя структура Римской империи, и внесли определенный вклад в изучение Рима.

 

* * *

Развитие буржуазной историографии в конце XIX — начале XX в. приобретает противоречивый характер. Совершенствование методов исторического исследования, обилие фактического материала и расширение проблематики исторического исследования пришли в несоответствие с ограниченностью историко-философских концепций, внутренними пороками идеалистической методологии. В этих условиях появляется и все более увеличивается разрыв между достижениями в конкретно-исторических исследованиях и их теоретическим осмыслением, развивается тенденция к превращению истории из научной дисциплины в разновидность искусства, к произвольному использованию результатов исторического исследования, часто в реакционных целях. В буржуазной историографии наблюдается пересмотр ряда достижений предшествующего периода, отказ от концепции исторического прогресса. Выход из этого методологического тупика указывала марксистско-ленинская теория исторического процесса, материалистическое понимание истории, с которой представители буржуазной историко-философской науки повели ожесточенную идейную борьбу.