15

§ 2. Отношение государства к культу Убеждение в том, что боги служат представителями нравственных начал, поощряют справедливость и карают несправедливость, естественно, вело к тому, что каждое эллинское государство ставило себя под ближайшее покровительство богов. Нравственный характер религии постоянно являлся для государства важным средством обеспечения уважения к гражданским установлениям. Под защиту божества ставились не только мирные договоры разных народов, но и государственные законы и всевозможные акты частного права. Но если эллины смотрели на религию, как на самую прочную опору нравственности, и в страхе божием видели верную гарантию справедливости, то тем более приходится удивляться тому, что ни одному древнему законодателю не пришло в голову посредством целесообразных учреждений содействовать правильному религиозно-нравственному просвещению народа и воспитанию его в духе страха божия. Государственные законы повсюду имеют в виду лишь внешнюю, обрядовую сторону религии, предоставляя внутреннюю сознанию и совести каждого гражданина. Государство поэтому брало на себя заботу только о том, чтобы внешние выражения богопочитания соблюдались всеми его членами, и устраняло всякое их нарушение. Собственность богов, жертвы и дары, которыми люди обязаны были их чествовать, одним словом все то, что стояло в ближайшем отношении к богам, входило в состав понятия ta iera, «священное». Почитающий ta iera является перед лицом закона человеком нравственным и благочестивым (eusebhV), а нарушающий их оказывается виновным в нечестии (asebeia), которое карается более или менее строго, смотря по степени важности нарушения. Строже всего преследовали тот вид нечестия, который проявлялся в похищении, уничтожении или повреждении посвященных богам предметов, каковы бы они ни были; такое преступление называлось ierosulia и наказывалось обыкновенно смертью и конфискацией имущества. Далее, преступлением против богов считалось осквернение посвященных им мест, к которому относилось, между прочим, появление в таких местах лиц, которым был воспрещен туда доступ, или совершение в них недозволенных деяний. Преступно было также отступление от издревле установленных форм и обрядов культа, его извращение, присоединение к нему колдовства, неверие и т. п. Государство не касалось религиозных верований и убеждений отдельных лиц до тех пор, пока они исполняли все свои обязанности по отношению к культу; но раз кто-нибудь публично выказывал свое неверие или непочтение к богам, не исполнял обрядов культа или сообщал свои взгляды дру-

16

гим, — государство считало своею обязанностью положить конец соблазну и наказать виновного. Софист Протагор, сказавший, что нельзя знать, существуют ли боги или нет, был привлечен к суду как безбожник и изгнан из Афин, а его сочинения сожжены. Анаксагор подвергся обвинению в asebeia между прочим за то, что представлял себе солнце раскаленной каменной массой и, таким образом, отрицал существование солнечного бога. В обвинении Сократа, как известно, на первом плане стояло то, что он не признавал государственных богов и вводил вместо них новые божества (Ксен. Восп. I, 1; Плат. Апол. Сокр.). Однако на основании известных нам религиозных процессов нельзя обвинять эллинов вообще и, в частности, афинян в религиозной нетерпимости: эти процессы доказывают только то, что государство не желало допускать оскорблений принятого культа и общепризнанных богов; но оно не полагало никаких стеснений для личной свободы совести и религиозных убеждений и никого не призывало к ответу за его личные воззрения на богов, за неусердное посещение храмов или редкое совершение молитв и жертвоприношений. Не имея строго определенных догматов веры, эллины с полною терпимостью относились к различию мнений и взглядов на религию, пока эти взгляды не клонились к нарушению того, что было установлено законом, т. е. культа и религиозных учреждений. Как велика была эта терпимость, особенно ясно видно из древней комедии, которая позволяла себе выводить на сцену богов иногда в самом недостойном и смешном виде. У эллинов не было ни особых должностных лиц, которые имели бы специальный надзор за исполнением гражданами религиозных обязанностей, ни особых судов по делам религии (только по делам о мистериях судьи избирались исключительно из посвященных, что было вполне естественно). Относительно нововведений в существующих уже культах или введения новых также замечается значительная терпимость, особенно в позднейшую эпоху. Конечно, изменять или уничтожать какой-нибудь издревле существовавший культ считалось непозволительным, и государство не приступало к таким переменам, по крайней мере, без предварительного одобрения оракула, точно так же, как и к введению новых культов. Но кроме общественных культов, формально признанных государством, повсюду были еще частные культы, в которых нововведения, естественно, были гораздо легче. Страбон говорит об афинянах (X, 471), что они как в других отношениях, так и в отношении к богам были друзьями иностранцев, т. е. легко усваивали себе чужеземные культы. Это было совершенно естественно: в Афинах всегда проживало множество иностранцев, не только приезжавших на короткое время,

17

но и поселившихся на постоянное жительство и принятых в класс метеков. Им невозможно было запретить почитать у себя дома богов своей родины принятыми у них способами, хотя бы эти боги и формы их культа не согласовались с афинскими. При этом легко могло случиться, что тот или другой из таких культов находил себе сочувствие и у граждан, которые также принимали его в число своих домашних культов. Если они при этом не забывали своих обязанностей относительно государственных богов, то государство не считало себя вправе вмешиваться в их частную жизнь; оно могло выступить против новшеств только тогда, когда замечало стремление граждан уничтожить общепризнанных богов и поставить на их место новых, или когда в культе последних были такие стороны и такие обряды, которые казались безбожными и безнравственными. Были даже примеры, что чужеземные культы с течением времени были формально признаваемы государством и принимаемы в число государственных. Известнейшими примерами такого рода в Афинах служат культы: фракийской богини Бендиды, фригийской Матери богов (которую смешивали с Реей) и египетского Аммона. Культы Сераписа, Исиды и некоторых других египетских богов со времен Александра Великого широко распространились по всем областям эллинского мира. Решение ввести какой-нибудь новый культ в число государственных могло исходить, конечно, только от верховной власти. Под именем государственного культа (в противоположность частному) разумеются все религиозные акты, совершаемые от имени и по установлению государства жрецами или другими призванными к тому лицами; сюда относятся, стало быть, все молитвы, жертвоприношения и другие богослужебные обряды при собраниях совета и народа, при заседаниях суда, при заключении мира и договоров с другими народами и пр. Но кроме таких случайных религиозных актов, посредством которых государственные дела ставились под надзор и покровительство богов, совершались от лица государства и такие, которые, не имея специального отношения к отдельным случаям, вообще имели целью оказать богам подобающие почести, отвратить их гнев и снискать милость и поэтому правильно повторялись в определенные времена под именем государственных праздников (eortai dhmosiai). Для служения богам государство воздвигало храмы и жертвенники, посредством своих органов заботилось об их благолепии и охранении, назначало особых жрецов для совершения обрядов культа, одним словом, принимало все меры к тому, чтобы достойным образом чтить, богов и за то пользоваться их покровительством и милостью.