14

II

ИСКУССТВО ЭПОХИ НЕОЛИТА И РАННЕЙ БРОНЗЫ В ЭГЕЙСКОМ БАССЕЙНЕ

• Неолит... 14
  
• Поздний неолит и халколит... 23
  
• Искусство Троады... 26
  
• Искусство Кикладских островов ... 36
  
• Искусство материковой Греции ... 51
  
• Искусство Крита... 57

НЕОЛИТ

Шестьдесят лет назад в Фессалии, близ города Воло, в местечке Сескло, был раскопан большой холм, образованный отложениями неолитического поселения, существовавшего здесь в V—IV тысячелетиях до н. э. Вслед за тем поселения того же периода были найдены и в других районах Фессалии и по всей Греции. Долгое время их считали древнейшими памятниками деятельности человека на территории Греции. Предшествующие ступени не были известны, и это привело к ошибочному, но получившему широкое распространение среди ученых мнению, что носители неолитической культуры пришли в Грецию откуда-то извне, принеся готовыми знание земледелия и совершенные формы керамики, а в эпоху палеолита человека в Греции не существовало. Наиболее популярным было мнение, считавшее прародиной этих древнейших жителей Греции Малую Азию, точнее, Анатолию, где были найдены близкие по времени и характеру развития неолитические поселения.

Однако эта точка зрения была опровергнута сделанными в последние три десятилетия открытиями остатков культуры эпохи палеолита — древнего каменного века — во многих местах на территории Греции. Впервые такие остатки были обнаружены в 1941 г. в Беотии, в пещере Сейди. С тех пор число их значительно увеличилось. Палеолитические памятники известны теперь в Пелопоннесе и Фессалии, Эпире и Македонии. Перечислять все места находок здесь нецелесообразно. В большинстве случаев находили каменные орудия, древнейшие из которых относятся к раннему и среднему палеолиту. Наибольший интерес представляет открытие, сделанное в 1964 г. в местечке Аспрохалико, к северу от города Арта, в Западной Греции. Здесь, в неглубокой пещере, по существу являющейся простым навесом скалы, были открыты мощные, до 6 м толщиной, отложения, датирующиеся средним и поздним палеолитом и позволяющие проследить последовательную смену напластований, насыщенных первобытными каменными орудиями.

Эти древнейшие остатки жизни и деятельности человека на территории Греции, несомненно, чрезвычайно ценны для ее древнейшей истории. Они доказывают, что люди в этой стране появились не в эпоху неолита, а жили здесь искони, хотя ни в одном месте не удалось еще установить прямую связь между палеолитическими и неолитическими слоями. С точки зрения истории искусства палеолитические находки в Греции представляют мало интереса. До сих пор на юге Балканского полуострова не найдено ни наскальных росписей, ни скульптурных изображений, которыми так богаты палеолитические стоянки Европы. Можно надеяться, что подобные открытия будут со временем сделаны и в Греции, но в настоящее время рассмотрение художественного творчества ее на

15

селения мы должны начать с периода неолита, богато представленного и в материковой Греции, и па Крите.

Наиболее важные находки неолитического времени были сделаны в Фессалии. Эта обширная плодородная долина, одна из самых больших в Греции, расположенная в центре страны, защищенная горами, благоприятная для жизни человека, была рано им освоена. Здесь найдено более 150 остатков неолитических поселений в виде невысоких холмов (так называемая магула), достигающих в диаметре 150—300 м. Одним из таких холмов является упомянутое выше Сескло. Магула состоит из отложений до 10 м толщиной, накопившихся в результате многовековой непрерывной жизни людей на одном месте. Нижние, самые древние слои, лежащие на материке, относятся обычно еще к мезолиту (среднекаменному веку). Верхние слои — к субнеолиту, или к ранней бронзе. Уже в древнейший период жители этих поселений знали земледелие. Так, в местечке Аргисса, близ города Лариссы, центра Фессалии, были открыты в ранних слоях обугленные остатки зерен и бобов. Находка костей домашних животных (коз, овец) указывает, что культура эта была одновременно и скотоводческой. Жители древнейших поселений умели изготовлять хорошие каменные орудия; любопытно, что делались они из обсидиана — камня, не встречающегося поблизости. Его могли привозить откуда-то издалека, может быть, с о. Мелос или из северных областей Балканского полуострова, или из Малой Азии; следовательно, уже в это раннее время существовали обширные межплеменные связи. Раскопки нижних слоев поселений в Сескло и других центрах Фессалии дали представление о жилищах этих земледельцев; видимо, самым ранним типом дома была полуземлянка; остатки такой полуземлянки найдепы в Аргиссе; более распространено жилище со стенами, сделанными из столбов, оплетенных ветвями и обмазанных глиной; в Сескло найдены траншеи с отверстиями от забивавшихся в них столбов; находки кусков глины с отпечатками ветвей показывают, что и крыши этих примитивных, так называемых столбовых жилищ делались из веток, обмазанных глиной; утрамбованные земляные полы нередко были заглублены в почву. При относительно развитом хозяйстве первым земледельцам Фессалии еще не было известно искусство изготовления посуды из обожженной глины: в нижних слоях древнейших поселений археологи не нашли ни одного керамического обломка. Эта ранненеолитическая или, скорее, еще мезолитическая (среднего каменного века) культура в современной науке носит название «докерамической».

Раскопки в Фессалии, особенно интенсивно ведущиеся в послевоенные годы, позволяют проследить, конечно, в общих чертах пути дальнейшего развития неолитической культуры в Греции. В ряде мест здесь найдены слои, относящиеся к периодам, следующим за докерамической культурой. Они предшествуют культуре развитого неолита, которая по месту первой неолитической находки в Фессалии получила название культуры Сескло. Этим промежуточным периодам даны условные названия: раннекерамический, прото-сескло и пресескло.

Начало неолитического периода в Греции датируется VII—VI тысячелетиями до н. э., культура Сескло — IV тысячелетием. Границы предшествующих ей периодов не могут быть определены с большой точностью. Но характер культуры этих ранне-неолитических слоев вырисовывается более или менее ясно по археологическим находкам. При этом помимо фессалийских поселений много ценного материала дали открытия в других областях Греции — на юге, в Пелопоннесе, и на севере, в Македонии, — где отмечается примерно та же последовательность напластований и смена культур.

Архитектура. Поселения, открытые в разных местах на территории Греции, позволяют составить представление об устройстве жилищ времени раннего неолита, о произведениях искусства этого периода — примитивных статуэтках, имевших религиозно-магическое значение, и о сосудах, изготовлявшихся из глины и камня. Особенно много интересного в этом отношении дает открытое раскопками 1962—1964 гг. поселение в Неа-Никомедии (Южная Македония), датирующееся концом VII тысячелетия до н. э. Поселение это расположено на невысоком холме на берегу озера. Население его занималось земледелием, скотоводством и рыболовством. Здесь были обнаружены два строительных периода, близкие по времени. Дома, форма которых восстанавливается по остаткам их оснований, были прямоугольные в плане, небольшого размера — 6—8 м в длину. Стены их сделаны из ряда деревянных столбов, забитых в траншеи, переплетенных тростником и обмазанных глиной, — тот же принцип, что и в постройках предшествующего периода. Крыши, очевидно, также были сделаны из деревянных жердей, покрытых глиной. В домах первого слоя Неа-Никомедии полы были из утрамбованной земли, в более поздних домах — из слоя глины, положенного на гальку и покрытого сплетенными из тростника циновками. Глубокие ямы, вырытые у дверей домов, служили местом хранения припасов; в домах — в центре пола или у стены — находились круглые глиняные очаги. Во второй период стали устраиваться большие печи во дворах, служившие, видимо, не только для выпечки хлеба, но и для обжига керамики, которую уже знало население Неа-Никомедии.

В расположении хижин этого поселения нет какой-либо системы; они окружают находящееся

16

в центре здание большого размера, сооруженное тем же способом, что и остальные хижины, но отличное от пих по внутреннему устройству. Две продольные стены разделяют его на три части. Любопытны находки, сделанные внутри этого здания: несколько статуэток из необожженной глины, два больших каменных топора и много необработанных обломков кремня, видимо, заготовок. Размеры здания и характер находок заставляют предположить, что оно являлось примитивным святилищем.

Поселение в Неа-Никомедии было окружено двойным кольцом глинобитных стен; каждая стена имела более 50 см толщины, расстояние между ними достигало 20 м.

Дома Неа-Никомедии еще очень близки жилищам носителей докерамической культуры. Это вполне естественно: те и другие близки по времени — докерамическая культура датируется около середины VII тысячелетия до н. э., и от сооружений Неа-Никомедии ее отделяют два-три столетия. Ранненеолитическое поселение в Неа-Никомедии дает представление об одном типе жилых домов

на территории Греции. Данные других раскопок позволяют предположить, что наряду с прямоугольными домами древнейшими неолитическими жилищами являлись также круглые хижины, построенные тем же способом. Остатки таких круглых хижин были найдены, например, в Эвтрезисе, в Беотии. Но прямоугольные дома были, видимо, более широко распространены, и именно этот тип жилой постройки доминирует в последующие периоды неолитической эпохи. Дома со стенами, сплетенными из прутьев и обмазанными глиной, быстро уступают место более прочным постройкам, имеющим каменный фундамент, сложенный из небольших необработанных камней; стены, возвышающиеся на таком фундаменте, делались из сырцового (высушенного на солнце) кирпича и укреплялись деревянными столбами и жердями. Такие дома, размером до 5—7 м в длину, появившиеся еще в ранненеолитическом периоде, продолжают существовать и позже, в развитом неолите, как показывают раскопки в Сескло и других поселениях Фессалии, в Элатее (Фокея), в Лерне (Пелопоннес). В Лерне, например, раскопаны не

1. Неолитическое поселение в Неа-Никомедии.План

17

большого размера дома с фундаментами, сложенными из мелких обломков красной брекчии на глине. Полы в таких домах были утрамбованные, земляные или глинобитные. Крыши, судя по незначительным остаткам, сделаны из обмазанного глиной тростника. Наряду с подобными домами, наиболее характерными для неолитических поселений Греции, в развитом, среднем неолите, в так называемом периоде Сескло, появляется новый, более сложный тип жилого сооружения, тесно связанный с предыдущим и являющийся его дальнейшим развитием. Первый образец этого нового тина жилища был открыт в 1954 г. на магуле Отцаки в Фессалии. Этот дом состоял из прямоугольного помещения, имевшего с передней стороны род открытого портика, образованного выступами стен, между которыми были поставлены два деревянных столба, поддерживавшие навес кровли. Это сооружение является первым известным нам образцом дома мегаронного тина; мегарон, состоявший из прямоугольного внутреннего помещения с очагом в центре и открытого портика с фасада, позже получит широкое распространение во всем Эгейском бассейне и сыграет большую роль в формировании не только микенской, но и классической греческой архитектуры.

Особый интерес представляет ранненеолитическая архитектура Крита. Остатков жизни человека на Этом острове в эпохи палеолита и мезолита пока не найдено, хотя, конечно, было бы слишком смело утверждать, что их здесь и не существовало. Впрочем, возможно, что, в отличие от Греции, человек появился на Крите лишь в начале неолитического периода. Прежде всего, видимо, были освоены в качестве жилищ пещеры, которыми богат остров. В некоторых из них, например в пещере Эвлитии, близ Амниссоса, на северном побережье Крита, найдены значительные неолитические остатки, главным образом орудия. Наиболее полное представление о неолитической архитектуре Крита дают раскопки в Кноссе. Впервые остатки неолитических домов под вымосткой центрального двора Кносского дворца были обнаружены А. Эвансом еще в 1923 г. Но настоящее представление о неолите Кносса дали раскопки, произведенные здесь его сыном Дж. Эвансом конце 50-х гг. Теперь выяснено, что неолитические слои, прослеженные под центральным двором дворца и к северу от него, имеют толщину 7 м — больше, чем все слои бронзового века, вместе взятые, — что свидетельствует о долгой жизни человека в этом очень удобном по своему расположению месте в период неолита. Из этих 7 м больше половины приходится на древние, ранненеолитические слои, лежащие прямо на материковой скале. И здесь, в самом нижнем, древнейшем слое было сделано удивительное открытие: были найдены остатки домов, прямоугольных по форме, построенных из обожженных, а не сырцовых кирпичей. Кирпичи были различного размера, но для одного дома использовались более или менее одинаковые. Они уложены вперемежку с камнями, возможно, служившими для укрепления стен. Местами эти камни образовывали что-то вроде фундамента, но это встречается нерегулярно. В одном из открытых здесь домов были найдены сложенные из тех же кирпичей очаги. Для того чтобы судить, как была устроена крыша этих домов, к сожалению, нет никаких данных.

Дома из обожженного кирпича в неолитическом Кноссе просуществовали недолго; уже во втором ранненеолитическом слое они сменяются традиционными постройками из сырцовых кирпичей на каменном фундаменте — строительный прием, Знакомый нам по материковой Греции и сохраняющийся и там и здесь, в Кноссе, вплоть до позднего неолита. Откуда было занесено на Крит применение обожженного кирпича и почему оно было заброшено — пока остается вопросом. Возможно, что его принесли с собой переселенцы из Малой Азии, если древнейшие жители Крита, как считают ученые, пришли из этой страны. Отказаться же от него могли просто потому, что сырцовый кирпич вполне удовлетворял потребностям, и в теплом климате Крита не было нужды заниматься его обжигом. Возможно также, что в условиях постоянных землетрясений, характерных для этого района, сырцовые стены, скрепленные деревянными брусьями, лучше выдерживали подземные толчки.

Дома неолитического поселения, расположенного на месте Кносса, построенные из сырца на каменном фундаменте, как и дома материковой Греции, имели глинобитные полы, на которых в специальных углублениях устраивались очаги. Некоторые дома состояли из двух помещений. Наиболее интересна в этом поселении его регулярная планировка. Дома ранненеолитического II и средненеолитического слоев ориентированы одинаково, причем ориентировка домов, открытых в неолитических слоях к северу от Кносского дворца, совпадает с ориентировкой домов под центральным двором. Это, несомненно, свидетельствует о принадлежности тех и других к одному поселению, размеры которого по сравнению с поселением ранненеолитического I слоя значительно увеличились. Это первый известный нам случай регулярной планировки поселения в столь ранний период. Следует отметить, что неолитические слои открыты не только в Кноссе, но и в Фесте, правда, в меньшем размере. Там также найдены остатки домов с сырцовыми стенами.

Керамика. Раскопки различных неолитических поселений Греции и Крита не только позволили проследить развитие архитектуры жилого дома, но и познакомили нас с керамикой, изготовлявшейся жителями этих поселений.

18

2 Неолитический сосуд из Фессалии с росписью красной «урфирнис»

Еще недавно, до открытия докерамической культуры, считалось, что искусство изготовления из глины сосудов и обжига их на огне было принесено в Грецию в готовом виде откуда-то извне, то ли из Малой Азии (Анатолии), то ли с севера Балканского полуострова. Но, хотя можно найти достаточно много сходных черт между неолитической керамикой названных областей и такой же, найденной на территории современной Греции, мы благодаря новейшим археологическим открытиям можем утверждать, что керамическое искусство зародилось в Греции самостоятельно, как естественное следствие оседлой жизни, так же как Это происходило и в других областях Европы и Азии. В Сескло, там, где были найдены первые следы докерамической культуры, найдены обломки еще очень несовершенных, грубо вылепленных глиняных горшков самой примитивной формы, не подвергавшихся обжигу. Однако обжиг керамических изделий был освоен быстро. Первые обожженные на огне сосуды, относящиеся к раннекерамическому периоду, лишены каких-либо украшений или росписи. Это простые круглодонные чаши и миски с широким устьем и вытянутыми стенками, иногда снабженные кольцевым налепом на дне для устойчивости. Но уже в таком раннем неолитическом поселении, как Неа-Никомедия, все сосуды плоскодонные — естественное следствие использования гладкой поверхности стола, неотъемлемой принадлежности оседлой жизни. Любопытна одна из ваз, происходящих из Неа-Никомедии: она имеет широкое, округлое тулово и устье, сдвинутое в сторону по отношению к центральной оси, — этот сосуд является отдаленным прообразом позднейших асков и свидетельствует о первых попытках древних гончаров найти для своих изделий какие-то особые формы.

Уже в раннем неолите, в культурах прото- и пресескло, в Греции распространяются сосуды, украшенные росписью и рельефными узорами. В прото-сескло периоде особенно популярны были монохромные, преимущественно красные, реже черные сосуды; иногда после окраски и обжига они подвергались лощению — полировке, наносимой с помощью какого-нибудь гладкого камня или другого предмета. Эти округлые вазы с невысокой ножкой являются результатом развития более ранних форм керамики. Поражает высокая техника этих изготовленных руками лепных сосудов — они имеют тонкие ровные стенки, отличаются прекрасным обжигом. Сосуды, окрашенные в различные цвета, преимущественно красно-коричневой гаммы, и отполированные до блеска, с переливчатой поверхностью, получили название «радужной» керамики.

Рано появляются также сосуды, окрашенные блестящей краской типа глазури, заменявшей полировку. Эта краска, получившая условное название «урфирнис», то есть пралак, явилась предшественницей позднейших росписей лаковыми красками, искусство которых достигло значительной высоты в микенской и затем в греческой вазописи. Особое развитие эта техника получила не в Фессалии, а в неолитической керамике Пелопоннеса.

Уже в ранненеолитический период монохромная посуда, особенно чернополированная, охотно украшалась примитивным рельефным, вернее вдавленным, и гравированным орнаментом. Первоначально узоры были самые простые — ряды оттисков ногтя или какого-то инструмента по сырой глине, затем — процарапанные полосы, образующие ломаные, зубчатые линии, ромбы и т. д. Существовала также рельефная керамика с различными налепами; однако гораздо более широкое распространение получила в неолитической Греции расписная керамика, появившаяся еще в пре-сескло периоде. Первые расписные сосуды украшались простыми узорами, наносившимися обычно красной краской по светлому фону глины или по покрывавшей поверхность вазы белой обмазке. Орнаменты ваз состояли из горизонтальных и ломаных линий, рядов треугольников и ромбов. Особый интерес представляют первые, еще очень несовершенные попытки изображения человеческой фигуры, например, на фрагменте сосуда из магулы Отцаки с росписью в виде фриза из человекоподобных фигурок, возможно, наделенных магической силой изображений демонов.

19

3 Неолитический сосуд из Херонеи с расписным геометрическим орнаментом

Большого совершенства достигает расписная керамика в среднем неолите, в период Сескло, когда несколько расплывчатые округлые формы сосудов раннего времени сменяются более четкими и определенными; вазы снабжаются ручками, распространяется изготовление больших сосудов для хранения припасов; наряду с приземистыми формами мисок, столь популярными в предшествующий период, появляются высокие стройные кувшины. Преобладает роспись красной краской по светлой обмазке. Мотивы орнаментов, всегда линейно-геометрических, варьируются по районам и даже от селения к селению. В качестве образца Этой орнаментированной керамики можно привести сосуд IV тысячелетия до н. э. из Херонеи, в Беотии; округлое тулово его с уплощенным дном завершается невысоким горлом, вокруг которого на плечиках располагается узор из ломаных параллельных линий, завершающихся треугольничками. В самом Сескло и близлежащих центрах Фессалии преобладает узор из ступенчатых ромбов и пирамид. В других центрах средней Греции и Пелопоннеса предпочтение отдается шахматным

 

4 Неолитический сосуд с росписью из м агулы Отцаки (Фессалия)

5 Фрагмент неолитическою сосуда с изображением человеческих фигурок из магулы Отцаки

20

6 Неолитический сосуд с гравированным орнаментом из Кносса

узорам. Аналогии подобным сосудам можно найти в керамике многих районов Ближнего Востока, а также севера Балканского полуострова. Однако вряд ли из факта этого сходства можно сделать вывод о каком-то заимствовании или влиянии, как полагают некоторые исследователи этого вопроса, — скорее, здесь следует видеть сходство определенной стадии развития, хотя отрицать возможность контактов с другими областями для неолитической Греции не приходится — об этом свидетельствуют хотя бы постоянные находки в неолитических поселениях изделий из обсидиана, в Греции не встречающегося и явно привезенного откуда-то издалека. Но тем, кто склонен объяснять все развитие Греции времени неолита воздействием более передовой переднеазиатской культуры, следует помнить, что помимо сходства между анатолийской и греческой неолитической керамикой есть и различия; так, если в Малой Азин явно преобладает тенденция к членению поверхности сосуда горизонтальными линиями, то здесь, скорее, проявляется стремление подчеркнуть узором курватуру сосуда, в орнаменте преобладают линии, обрисовывающие изгиб его стенок.

Неолитическая керамика Крита имеет много сходных черт с материковой керамикой; отличительные ее черты отражают, очевидно, более тесные связи Крита с соседними странами, в частности с Анатолией, естественные в силу самого местоположения острова. Так, в орнаментации критской неолитической посуды преобладают горизонтальные линии, что характерно для Малой Азии. Широкое распространение в средненеолитический период здесь получили вазы с гравированным орнаментом, инкрустированным белой пастой; эти вазы, покрытые полосами шахматного орнамента, треугольников и простых штрихов, находят аналогии в египетской керамике времени неолита; возможно, именно отсюда этот орнамент пришел на Крит; того же происхождения могут быть и тщательно выточенные из пестрого камня полированные сосуды, распространяющиеся здесь в позднем неолите. Следует отметить, что уже в это время на Крите появляются вазы с росписью не по светлому (что характерно для материковой керамики), а по темному фону, — позже именно эта роспись станет доминирующей в критской керамике.

И, наконец, специфически местной чертой, видимо, следует считать впервые появляющиеся в росписях некоторых сосудов изображения животных, еще очень примитивные и схематичные.

Мелкая пластика. Наиболее ярким образцом неолитического искусства эгейского мира является скульптура: изготовленные из различных материалов, преимущественно из глины и камня, небольшие по размерам изображения человеческих фигур, изредка — животных. Несомненно, эти ста-

21

7 Фигурки лягушек из Неа-Никомедии. VII тыс. до н. э.

туэтки имели культовое, магическое значение и отражали примитивные верования, сложившиеся в первобытном земледельческом обществе и связанные с культом матери-земли. Не случайно среди статуэток доминирует изображение женской фигуры, очевидно, богини-матери, воплощавшей производительные силы природы и являвшейся главным божеством этой эпохи. К наиболее ранним изображениям такого рода относятся статуэтки из необожженной глины, найденные в ранненеолитическом поселении в Неа-Никомедии, в большом здании в центре поселения, считающемся святилищем. Эти статуэтки характеризуются примитивным, но выразительным исполнением; подчеркнуты формы женского тела — узкая талия, широкие бедра. Короткие, едва намеченные ручки прижаты к груди, на вытянутой головке, сливающейся с шеей, схематично обозначены черты лица. Эти ранние скульптуры неолитического периода, конечно, могут считаться произведениями искусства лишь с нашей, современной точки зрения. Для их творцов они являлись воплощением магических сил, способных защищать человека и воздействовать на таинственный мир природы. Очевидно, значение амулетов, оберегавших человека от злых сил, имели миниатюрные фигурки лягушек, найденные в том же неолитическом поселении Неа-Никомедия, но относящиеся уже не к первой фазе его существования, а ко второй, несколько более поздней. Эти фигурки сделаны из твердого зеленого камня — серпентина; одна из них имеет отверстие для подвешивания. Несмотря на свойственную им обобщенность исполнения, они отличаются большой выразительностью и позволяют сразу, без всяких сомнений узнать изображенное животное. Фигурки лягушек из Неа-Никомедии остаются пока уникальными произведениями такого рода; ни в одном из неолитических поселений Греции или Крита не найдено ничего подобного. Что же касается статуэток, изображающих Великую мать, олицетворяющих плодоносящие силы природы, то аналогичные статуэтки, сделанные из глины, реже — из камня, разные по качеству исполнения, но сходные по позе и по стремлению подчеркнуть части женского тела, связанные с деторождением, встречаются во многих неолитических поселениях Греции. Несомненно, лучшим из этих изображений является глиняная статуэтка, найденная в 1955 г. в средненеолитических слоях Лерны и датирующаяся IV тысячелетием до н. э. Несмотря на то, что эта статуэтка дошла сильно поврежденной — утрачены голова и

8 Статуэтка из Неа-Никомедии. VII тыс. до н. э.

22

ноги, — она привлекает внимание выразительной пластичностью форм, значительно более пропорциональных и естественных, чем у статуэтки из Неа-Никомедии. В этой вещи чувствуется возросшее мастерство первобытного скульптора, овладевшего своим податливым материалом. Но и здесь, как и в более ранних фигурках, в подчеркнутой передаче особенностей женского тела проявляются отзвуки первобытного реализма, характерного для искусства времени палеолита и связанного, несомненно, с магическим назначением этих вещей.

На Крите встречаются аналогичные изображения, воспроизводящие хорошо известный тип богини-матери, широко распространенный в различных вариантах во всем восточном Средиземноморье. Исключением, пока не имеющим близких аналогий, является небольшая (высота сохранившейся части — 10 см) фигурка обнаженного мужчины. Полагают, что это изображение спутника богини-матери. Эта статуэтка была найдена в ранненеолитическом поселении в Кноссе. Она с большим мастерством выточена из целого куска мрамора. Поза ее, с плотно прижатыми к груди руками, традиционна, напоминает многочисленные женские фигурки. Пропорции человеческого тела переданы довольно правильно. Как и в керамике неолита, в мелкой пластике наблюдается известное сходство с соответствующими изделиями ранних земледельческих культур Передней Азии. Долгое время ученые пытались объяснить становление неолита в Греции миграцией населения из Анатолии; теперь, когда последовательность развития неолитической культуры, в частности создание керамики в Греции, установлена с самых ранних ее ступеней, эта теория сильно поколеблена. Вместе с тем не вызывает сомнения наличие определенных связей неолитической культуры Эгейского бассейна, вернее, ряда существовавших здесь родственных, но не идентичных культур, с их восточными соседями. Не исключено и заимствование оттуда отдельных типов изделий, мотивов декора, причем Эти связи ярче заметны в неолитической культуре Крита, чем в материковой Греции. Связи с балканскими и придунайскими районами в этот период были, очевидно, значительно слабее, чем с азиатскими странами.

9 Неолитическая статуэтка обнаженного мужчины из Кносса

10 Статуэтка богини-матери из Лерны. IV тыс. до н. э.

23

ПОЗДНИЙ НЕОЛИТ И ХАЛКОЛИТ

Халколит — медно-каменный век — является переходом от неолита к эпохе бронзы, временем появления первых изделий из металла. Этот период датируется в Эгейском бассейне последними веками IV и началом III тысячелетия до н. э. Уловить момент появления металла, установить четкую границу между неолитом и халколитом не представляется возможным. Ряд исследователей, например, относит центральный памятник этого периода — поселение в Димини, в Фессалии, — к позднему неолиту, а другие, с не меньшими основаниями, — к халколиту. Именно поэтому мы рассматриваем искусство позднего неолита и халколита вместе. В этот период в культуре Греции происходят большие изменения, связанные, очевидно, с появлением новых групп населения, которые могли прийти с севера, из Македонии, может быть, Фракии, и из Анатолии. Вряд ли их появление было совершенно мирным — о существовании в этот период угрозы нападения извне, от которой приходилось как-то защищаться, говорит распространившийся еще в позднем неолите обычай возводить оборонительные стены вокруг селений, что в более ранних поселениях не наблюдалось. Впрочем, пришельцы, очевидно, быстро ассимилировались с коренным населением и восприняли многие черты его культуры. Как и для предшествующего периода, наиболее полную картину жизни этого времени дают находки в Фессалии. Исследователи различают ряд ступеней развития позднего неолита и халколита материковой Греции, но обычно весь этот период называется по имени наиболее значительного фессалийского поселения этого времени «культурой Димини». Слои этого времени нашли и в Сескло и в других районах Греции, хотя они не столь мощны, как слои неолитической культуры Сескло, и, очевидно, эта более поздняя культура существовала короткий промежуток времени.

Архитектура. Поселение в Димини, близ г. Воло, дает представление об архитектуре этого периода. Оно было ограждено несколькими рядами оборонительных стен, имеющих в плане форму неправильного овала и разделенных между собой проходами шириной в несколько метров. Эти широкие, но невысокие стены, построенные из каменных плит, были возведены не единовременно: сначала, как показали исследования, возникли три внутренних стены, а затем, в силу каких-то пока неясных причин, может быть, ввиду усиления опасности нападения или просто расширения территории поселения, было добавлено еще несколько внешних рядов. Стены не имеют ни башен, ни архитектурно оформленных ворот — простые проходы соединяют их между собой и ведут на обширный внутренний двор, занимающий вершину

11 Поздненеолитическое поселение в Димини.Конец IV — начало III тыс. до н. э. План

невысокого холма. Здесь сохранились незначительные остатки жилых хижин и довольно большого мегарона, примыкающего к внутренней оборонительной стене. В Димини впервые встречается развитая форма мегарона, состоящего из двух расположенных друг за другом помещений и портика, обрамленного выступами стен, между которыми видны основания двух столбов, поддерживавших кровлю. В переднем помещении в центре находился круглый очаг, а рядом с ним стояли два столба, поддерживающие кровлю; правда, они поставлены еще не симметрично, как в более поздних сооружениях такого типа. С этих пор мегарон надолго станет наиболее распространенной архитектурной формой в Греции. В Димини сохранились остатки и второго мегарона, не столь развитого, без столбов-колонн в портике и без очага. О том, что здания типа мегарона получают широкое распространение в позднем неолите и халколите, свидетельствуют находки в других греческих поселениях этого времени. Так, в Сескло найден мегарон большего размера, чем в Димини; он состоит из двух расположенных друг за другом помещений и открытого портика, возможно, так же имевшего колонны-столбы.

Большой мегарон в Димини не был, вероятно, простым жилым домом; это или жилище вождя, или какое-то культовое сооружение; на последнее указывают остатки примитивного алтаря, обнаруженные на площади перед зданием. Жилые дома в Димини располагались не только на внутренней площади поселения, но и в пространстве между рядами оборонительных стен; благодаря тому что многие здания в Димини непосредственно примыкали к оборонительным стенам, имеющим форму овала, некоторые из этих зданий имеют искривленные, округлые стены. Именно в это время появляются здания с апсидами. Техника сооружения домов остается примерно на том же уровне, что и в предыдущий период, — может быть, лишь несколько тщательнее выкладываются каменные пороги дверей и утрамбовываются полы. Рядом с жилыми домами были обнаружены открытые помещения типа загонов, пристроенные к оборонительным стенам. Они служили, очевидно, стойлами для скота или кладовыми для хранения припасов. Культура Димини — ярко выраженная земледельческо-скотоводческая культура.

Керамика. Большое значение имеет керамика времени халколита. В ней сильнее, чем в архитектуре, заметны новые черты, отличающие ее от кера-

24

мики предшествующего времени. Распространяются новые, более четкие формы; особенно популярны так называемые вазы для фруктов на высоких ножках и конусообразные чаши с уплощенным дном; встречаются также сосуды типа асков и амфоры со сферическим туловом и вертикальными ручками. Роспись, выдержанная преимущественно в темных, коричневатых тонах, наносилась по светлому фону вазы. Она состоит из различных геометрических узоров, среди которых особой популярностью пользуются варианты меандра и шахматного узора; на более поздних стадиях особенно широкое распространение получает мотив спирали, разнообразные варианты которого то покрывают сплошь поверхность сосуда, то располагаются аккуратными горизонтальными полосами. При этом роспись сосуда мастерски связывается с его формой.

Расписная керамика на этой стадии уже с полным правом может считаться искусством. Керамика этого времени очень разнообразна. Помимо уже описанной, с росписью в коричневатых тонах, есть лощеная серого и черного цвета, с узорами, на

12 Расписной сосуд из Димини. Начало III тыс. до н. э.

25

несенными лощением или гравировкой и врезами. Мотивы узоров напоминают расписные вазы; врезанные орнаменты часто заполняются белой краской, что создает своеобразный декоративный эффект. Если в предшествующий период неолитическая керамика Греции находила некоторые аналогии главным образом в Анатолии и других районах Передней Азии, то теперь на первый план выступают связи с балканскими и придунайскими районами, вплоть до Триполья на севере. Особенно показателен общий для керамики этих районов и халколитической Греции мотив спирали, что свидетельствует о развитии связей между южными и северными областями Балканского полуострова. Новые мотивы орнамента широко распространяются в III тысячелетии до н. э. в материковой Греции, проникают отсюда на острова Эгейского моря и играют большую роль в последующем развитии крито-микенского искусства.

На Крите в это время продолжает существовать появившаяся в более ранний период керамика с гравированными узорами, инкрустированными белой пастой. Высокого развития достигает изготовление каменных полированных сосудов; в поздненеолитическом Крите появляются полированные сосуды с росписью красной краской, близкие керамике, характерной для материковой Греции этого времени, — свидетельство растущих связей острова с его северными соседями.

Мелкая пластика. Если керамика времени позднего неолита и халколита показывает ряд новых типов формы и росписи, то мелкая пластика в большей степени продолжает традиции предшествовавшего неолитического периода. Отмечается рост обобщенности и известное огрубение форм глиняных статуэток. Наряду со старыми типами, в основном изображениями обнаженного женского божества, появляются некоторые новые; в частности, распространение получает статуэтка богини-матери с ребенком на руках. Такова глиняная статуэтка из Сескло, представляющая сидящую богиню с ребенком на руках. Очень схематично исполненная терракота оживлена росписью — горизонтальные полосы покрывают сплошь слабо расчлененные фигуры и головы богини и младенца. Распространение росписи, преимущественно геометрической, на терракотах — новая черта, также характерная для поздненеолитической коропластики Греции.

Встречаются в этот период и фигурки, обычно обнаженные, изображающие мужское божество — спутника или слугу богини-матери; они связаны с процветавшей в этот период земледельческой религией, с культом умирающего и воскресающего божества. Помимо такого рода статуэток встречаются изображения животных и интересные по форме ритуальные сосуды, свидетельствующие о существовании в этот период достаточно развитых религиозных обрядов. Можно предполагать, что уже были какие-то специальные священные места, почитавшиеся всем окрестным населением. Например, в так называемой пещере Пана близ Марафона, в Аттике, в поздненеолитических слоях найдено большое количество обломков разбитой посуды и фигурок богини. Очевидно, это жертвоприношения божеству, совершавшиеся во время празднеств.

Неолитическая религия Греции, земледельческая по своему характеру, сходна с другими религиями этого времени в Передней Азии и Европе. По существу, на всей территории Греции почиталось одно божество — Великая мать, олицетворяющая идею плодородия земли; в разных местах она почиталась под различными эпитетами — так постепенно возникают местные божества, с которыми позже будут связаны локальные легенды и предания.

В качестве важной особенности поздненеолитического периода всего Эгейского бассейна следует отметить появление металла. Правда, он используется еще в незначительных количествах и не

13 Богиня с ребенком на руках. Поздненеолитическая расписная статуэтка из Сескло

26

оказывает существенного влияния на формы хозяйства и жизнь общества. Первые металлы, с которыми познакомились люди этого времени, были самородными — медь, золото, серебро. В Греции в этот период своего металла не было; нет сомнения, что знакомство с ним пришло сюда с Востока, из стран Передней Азии, может быть, Египта, где период халколита и ранней бронзы начался раньше, еще в начале IV тысячелетия до н. э., и которые к началу III тысячелетия уже достигли высокого развития. Там уже сложилось рабовладельческое общество, зародилась письменность; в Двуречье возникли древнейшие государства, в Египте уже произошло объединение страны под властью одного фараона. Началом III тысячелетия до н. э. датируется период Раннего царства Египта, сменившегося высоким расцветом Древнего царства.

Эгейский мир в эту эпоху сильно отставал от своих юго-восточных соседей, но быстрое развитие на протяжении III тысячелетия до н. э. позволило ему догнать их как в смысле общей культуры, так и в области религии и искусства.

Появление металла в бассейне Эгейского моря знаменует переход к новой большой и значительной эпохе, когда на основе овладения металлом высокого развития достигла вся культура Средиземноморья, в частности крито-микенская. Это период бронзы, искусству которого, собственно, и посвящена настоящая книга.

ИСКУССТВО ТРОАДЫ

Начало эпохи бронзы в Эгейском бассейне датируется разными исследователями от рубежа IV и III тысячелетий до 2500 г. до н. э. Несомненно, процесс становления бронзового века в условиях устоявшейся высокоразвитой культуры позднего неолита и халколита не мог быть кратковременным. Несколько веков должно было пройти, прежде чем бронза стала основным материалом для производства орудий и оружия, вытеснив приме

Бастион крепостной стены Трои I. Ок. середины III тыс. до н. э.

27

нявшийся в неолите для этих целей камень. Кроме того, процесс этот несомненно, с разной интенсивностью происходил в различных районах эгейского мира. Так, Фессалия, сыгравшая большую роль в развитии неолитической культуры, теперь становится отсталым и ретроградным районом Греции, где неолитическая культура, возможно, доживает до середины III тысячелетия до н. э., медленно уступая свои позиции новой культуре бронзового века. Напротив, Крит начинает постепенно выдвигаться на первый план, он как бы накапливает силы в течение III тысячелетия, с тем чтобы к концу его занять доминирующее положение, стать подлинным властителем Эгейского бассейна. Но до этого, на протяжении III тысячелетия, особенно второй его половины, первое место принадлежит, несомненно, Троаде на малоазийском берегу и лежащим близ нее островам, где создается своеобразная высокоразвитая культура ранней бронзы, оказавшая определенное воздействие на другие районы Эгеики. На такое быстрое развитие этих областей повлияло их положение на пути в Грецию из Анатолии, пути, по которому, очевидно, проник в Грецию первый металл. Первым его поставщиком могла стать соседняя Анатолия, лежащая между двумя древними районами металлургии — Месопотамией, с одной стороны, и Кавказом — с другой. Положение на торговых путях, связывавших Европу с Азией, способствовало процветанию Троады вплоть до последних веков II тысячелетия до н. э. Именно в этом районе впервые в эгейском мире возникают поселения городского типа, приходящие на смену родовым поселениям земледельцев времени неолита и свидетельствующие о зарождении в первобытном родовом обществе новых отношений, в дальнейшем приводящих к сложению классового обществаII тысячелетия до н. э.

Архитектура. Исследование Трои, прославленной в поэмах Гомера, начатое Шлиманом и продолженное рядом ученых, показало, что человек поселился здесь, на удобном для жизни холме Гиссарлык, расположенном недалеко от моря, еще в начале III тысячелетия до н. э. Первой половиной этого тысячелетия датируется Троя I — древней

15 Крепостные стены Трои II.3-я четверть III тыс. до н. э.

28

шее укрепленное поселение, существовавшее на этом месте и явившееся зародышем позднейшего города. Поселения, окруженные стенами, появились в Греции уже в позднем неолите, как показывает пример Димини, но оборонительные сооружения Трои I, с их мощными стенами и выступающими вперед прямоугольными бастионами шириной более 15 м, защищающими ворота, не могут быть сравнены с невысокими и непрочными оградами фессалийского поселения. Эта монументальная фортификация свидетельствует о высоком развитии строительной техники в ранний период бронзового века. Стены Трои I сложены из необработанных каменных плит; они имеют значительную толщину внизу и довольно сильно сужаются кверху; этот прием сообщает им большую прочность; каменные стены являются основанием, на котором возводилась стена из сырцовых кирпичей, но от этой части укреплений не сохранилось ничего. Узкий проход, фланкированный бастионами, вел во внутреннее пространство крепости. Из-за ее плохой сохранности мы не можем теперь сказать, имела оборонительная стена Трои I лишь одни ворота или несколько. Площадь, огражденная стенами, невелика; можно полагать, что ею не ограничивалось все поселение. Очевидно, с этих пор укрепленная часть приобретает характер кре-иости-акрополя, где находилось жилище вождя и которая служила убежищем на случай опасности для остального населения, жившего вокруг ее стен. К сожалению, из жилых построек Трои I внутри ее стен сохранился лишь один мегарон простой формы, состоявший из внутреннего прямоугольного пространства и открытого портика перед ним; он близок по плану к поздненеолитическим мегаронам Греции.

Троя I погибла в большом пожаре. Она явилась предшественницей и скромным прообразом гораздо более значительного и по своим укреплениям и но размерам города второй половины III тысячелетия, Трои II. Площадь, окруженная стенами, расширилась к югу примерно в два раза; были воздвигнуты новые, еще более мощные укрепления, построенные по той же системе, что и более ранние стены Трои I. Центральное ядро стен из необработанного камня облицовано сложенным из

16 Троя I, II и III. III-II тыс. до н. э. План

6 восточные ворота Трои VI
7 северо-восточная башня Трои VI
8 «дом со столбами»
9 дом VI F

29

более или менее ровных камней панцирем. Стены, широкие внизу и более узкие вверху, имеют небольшой наклон, обеспечивающий их особую прочность. Каменное основание было увенчано высо кой стеной из сырцового кирпича, укрепленного, вероятно, деревянными балками, но от этих стен, как и от аналогичных более ранних, ничего не сохранилось. В некоторых местах стены были усилены выступающими вперед башнями — контрфорсами, образующими единое целое с самой стеной, но башни еще не стали регулярной и обязательной частью оборонительных сооружений. Гораздо более развитым и сложным сооружением являются ворота Трои II; их в крепостной стене двое — главные, юго-восточные, и меньшие по размеру, юго-западные, около которых сохранился ведущий к ним мощенный камнем пандус. Устройство тех и других ворот одинаково, оно, несомненно, связано генетически с мегароном. Две длинных параллельных стены, образующие проход ворот, дважды пересечены поперечными стенами с проходами, расположенными друг против друга. По существу, это тот же мегарон, но имеющий открытые портики с широким входом не с одной, а с обеих торцовых сторон. Центральная часть ворот, а, может быть, и портики, были перекрыты кровлей.

Планировка входа в крепость, несомненно, хорошо обеспечивала ее безопасность. Проникнув за первые ворота, враги попадали не внутрь крепости, а в замкнутое пространство между наружными и внутренними воротами и, по существу, оказывались в ловушке. Такая продуманная система обороны свидетельствует о высоком развитии строительного искусства в этот ранний период, вызванном, несомненно, необходимостью защищаться от постоянных нападений врагов.

Троя II и внутри крепостных стен отличается более сложным устройством по сравнению с предшествующим ей небольшим поселением. Против главных юго-восточных ворот находится вход во внутреннюю прямоугольную в плане ограду, в пределах которой расположен дворец правителя, племенного вождя. Дворец не является единым зданием — эти несколько тесно поставленных рядом мегаронов различной величины. Больший из них, стоящий прямо против входа в ограду, отличается простым устройством: очень глубокий, почти квадратный в плане, открытый спереди портик соединен широким (4 м) дверным проемом с внутренним вытянутым в длину помещением, в центре которого находится круглый очаг; столбов или колонн, поддерживающих перекрытие, в троянском мегароне не обнаружено. Рядом с большим мегароном помещены меньшие по размеру, но аналогичные по плану сооружения. Вероятно, они являлись жилищами семьи вождя, тогда как выделяющееся среди них импозантное здание большого мегарона служило местом торжественных приемов и встреч вождя с его соплеменниками. Можно представить, как величественно выглядело это здание, большое не только по древним, но и по современным масштабам, — длина его 45 м, ширина 13 м, — стоявшее на самой вершине холма, возвышаясь над остальными постройками. Стены его, достигавшие 1,5 м толщины, сложены на каменном основании из сырцовых кирпичей, укрепленных деревянными столбами, — строительный прием, возникший еще в эпоху неолита, но здесь значительно усовершенствованный. Торцы стен, обрамляющие портик, — прообразы позднейших антов — были облицованы досками, придававшими им более нарядный вид и предохранявшими сырцовую кладку от разрушения. Но особенное впечатление большой мегарон Трои II должен был производить внутри своим обширным, нерасчлененным пространством, — такие широкие помещения, не имеющие внутренних столбов, на которые опиралась бы крыша, не встречаются не только в современных Трое странах Востока, но и в позднейшей Греции. Вопрос о характере перекрытия троянского мегарона остается открытым — одни ученые считают, что оно было плоским, другие — двускатным, но доказательствами в пользу того или иного мнения мы не располагаем.

Комплекс дворца вождя занимал значительную часть вершины холма, окруженного крепостной стеной. Вокруг него найдены остатки других построек, но представления о жилищах рядовых жителей этого города Троя II не дает. Можно предположить, что они походили на дома других городов северо-восточного района эгейского мира, где в последние десятилетия открыты новые центры троянской культуры. Сохраняя это утвердившееся в науке название, следует помнить, что, как установлено теперь, Троя не была единственным и древнейшим поселением этой культуры, охватывавшей север побережья Малой Азии и близлежащие острова. На двух из них найдены остатки городов III тысячелетия до н. э., дающие важные сведения о жизни рядовых общинников. Эти города — уже упоминавшиеся Ферми на о. Лесбос и Полиохни на Лемносе.

Недавно раскопанный итальянскими археологами город в районе современного селения Полиохни оказался древнее Трои и больше ее по размерам. Люди жили здесь еще в эпоху неолита — в нижних слоях городища найдены остатки примитивных хижин, круглых, овальных или прямоугольных в плане, с сырцовыми стенами, возведенными на каменных фундаментах. Как и в Трое, около

30

17 Золотые украшения из клада, найденного в Полиохни. 2-я половина III тыс. до н. э.

середины III тысячелетия до н. э. здесь возникает укрепленный стенами город, называемый Полиохни III и IV. Сложенные из грубого камня стены еще стоят на высоту пяти метров. Как и в Трое, городские ворота были укреплены привратными бастионами, к ним поднимались всходы — пандусы. Внутри городских стен открыта широкая мощеная улица, идущая от главных ворот с севера на юг, через все городище. Ее пересекают более узкие улочки, делящие город на правильные кварталы. В каждом из таких кварталов жилые дома располагаются тесно, нередко у отдельных комплексов были общие стены. Они различаются своими размерами, но каждое из таких жилищ имеет хотя бы небольшой открытый дворик, вокруг которого группируются все помещения дома, делившиеся на жилые комнаты и кладовые. В более крупных по размеру домах помимо мегарона — прямоугольного помещения с открытым портиком, выходившим во двор, — сооружается целый ряд второстепенных комнат. В мегароне, перекрытие которого поддерживалось столбами, в центре находился очаг, а по сторонам у стен стояли каменные обмазанные стуком скамьи. Пища хранилась в больших глиняных сосудах или в обмазанных глиной ямах, устроенных в полу. Стены домов были сделаны из сырцового кирпича, укрепленного деревянной арматурой, и стояли на каменных фундаментах. Дома Полиохни были благоустроены, снабжены водостоками и ванными комнатами. Город имел хорошо налаженное водоснабжение, на главных улицах были устроены облицованные камнем колодцы и цистерны для хранения воды. В Полиохни не найдено дворца правителя, но уже существовали общественные сооружения. В слоях раннего города, современного Трое I, у городских ворот открыто здание, внутри которого вдоль одной из длинных стен несколькими рядами стоят скамьи. Исследователи видят в этом здании прообраз позднейших театрально-зрелищных сооружений.

Близ современной деревни Ферми на о. Лесбос было найдено другое поселение городского тина, сходное по своему характеру с Полиохни. Здесь так же дома, тесно примыкающие друг к другу, были расположены вдоль узких мощеных улиц; дома, большей частью мегаронного типа, состояли из одного большого и расположенных вокруг него нескольких малых помещений. В поздний период своего существования, совпадающий с жизнью Трои II, Ферми, как и Полиохни, было укреплено оборонительными стенами. Все эти три поселения, являющиеся свидетелями высокоразвитой троянской культуры второй половины III тысячелетия до н. э., погибли почти одновременно, около 2200 г. до н. э. в результате больших пожаров, вызванных, по мнению одних исследователей, нападениями врагов, по мнению же других, связан

31

ных с сильным землетрясением, охватившим всю северную часть Эгейского бассейна. Новые раскопки в Полиохни подтверждают эту последнюю точку зрения; это тем более правдоподобно, что землетрясения вообще очень характерны для этого района Средиземноморья, и несколько позже они же причинили большой урон критским дворцам II тысячелетия до н. э.

Изделия из металла. Наиболее ярким воплощением новых черт культуры бронзового века являются, естественно, изделия из металла, широко распространяющиеся в это время. До наших дней дошла только очень незначительная часть того, что было создано древними мастерами, — слишком большую ценность представляли металлические предметы, даже поврежденные; к тому же металл, в отличие от глины, поддается переплавке, может быть использован не один, а много раз. Вот почему лишь немногие изделия III тысячелетия до н. э. сохранились благодаря различным счастливым случайностям; среди них первое место занимают знаменитые троянские клады. Самый большой из них,

найденный Шлиманом, был им ошибочно назван «кладом Приама». В трудный для города момент, может быть, под угрозой вторжения врагов, многочисленные драгоценные предметы, являвшиеся, скорее всего, собственностью царского рода, были сложены вместе с другими вещами в большой серебряный сосуд, который был зарыт у фундамента стены здания близ городских ворот. Обнаруженные удачливым археологом - самоучкой, они поразили всех исследователей не только своим обилием, свидетельствовавшим о богатстве правителей Трои, но и изумительной тонкостью и мастерством исполнения. Большой троянский клад включал помимо двух диадем и огромного количества различных подвесок и серег (около 9 тысяч Экземпляров) также золотые, серебряные и медные вазы, шесть серебряных слитков, несколько десятков наконечников копий, медных кинжалов и топоров. Все эти украшения и сосуды исполнены в технике выколачивания из листа металла по деревянной форме и чеканки. Литье больших вещей еще не было известно древним торевтам — мастерам, изготовлявшим художественные изде

18 Золотая диадема из Большою троянского клада. 2-я половина III тыс. до н. э.

32

лия из металлов. Но мелкие детали украшений, такие, как золотые шарики, образовывавшие примитивную зернь, украшавшую некоторые из этих вещей, они уже умели отливать. Поражает удивительная тонкость, с которой исполнены троянские украшения; особенно хороши диадемы, состоящие из многочисленных сплетенных из тонко тянутой проволоки цепочек, завершающихся схематически исполненными фигурками идолов, выбитыми из тонкого золотого листа. Цепочки прикреплены к широкой золотой ленте длиной около 50 см, укреплявшейся на голове; с боков цепочки много длиннее, чем в середине, они красиво обрамляют лицо и спускаются на плечи. По той же схеме сделаны серьги или подвески, состоящие из нескольких прикрепленных к небольшой пластинке цепочек, завершающихся фигурками идолов. Тонкие узоры, ряды выпуклых, выбитых с обратной стороны точек или напаянных зернышек украшают Эти фигурки. Многочисленны украшения для волос в виде кольцеобразных «ракушек», образованных несколькими витками проволоки, спаянными между собой. Из гораздо более массивной проволоки свернуты браслеты, заканчивающиеся на концах шишечками, украшенными зернью.

Помимо Большого троянского клада в слое Трои II было раскопано еще несколько значительно меньших по размеру кладов; вместе с вещами, аналогичными перечисленным выше (за исключением диадем), в них были найдены изящные булавки, завершающиеся головками в виде одной или двух спиралей или схематически исполненной фигуркой животного.

Долгое время украшения из троянских кладов являлись единственным свидетельством высокого мастерства древних ювелиров, сумевших своими примитивными орудиями, применяя в основном только технику ковки, выколачивания и вытягивания проволоки, создать такие тонкие вещи. Несколько лет назад в Полиохни итальянские археологи сделали замечательную находку, показавшую, что такие изделия были широко распространены в эгейском мире III тысячелетия до н. э. Под глинобитным полом одного из жилых домов поселения Полиохни IV был найден небольшой клад, насчитывающий всего несколько десятков предметов.

19 Золотой сосуд из Трои.2-я половина III тыс. до н. э.

33

Но, сильно уступая большому троянскому кладу по количеству входивших в него вещей, он очень сходен с ним по их характеру. В маленьком кувшинчике было найдено довольно много золотых украшений, подвески для волос в виде ракушек, сделанные из спаянных проволочек, полусферические бляшки, браслеты из массивной проволоки с «шишечками» — утолщениями на концах; особенно близки знаменитым троянским диадемам две пары больших серег, состоящие из пяти плетеных цепочек с подвесками в виде фигурок идолов на концах, прикрепленных к маленькой прямоугольной пластинке, сплетенной из проволоки. Сходство этих серег с троянскими вещами настолько полное, что, очевидно, следует думать об изготовлении тех и других в какой-то одной ремесленной мастерской. Напоминает изделия троянских кладов и лучшая из золотых вещей, найденных в Полиохни, большая булавка с навершием в виде двух симметрично расположенных фигурок птиц, очень схематично изображенных; правда, буквальных аналогий она не находит, но троянские булавки построены по сходному принципу и также увен-

21 Двуручный кубок (depas) из Трон. 2-я половина III тыс. до н. э.

чаны схематическими фигурками птиц и животных.

Если рассмотренные украшения поражают тонкостью исполнения, то золотые сосуды, найденные в большом троянском кладе, напротив, исполнены очень просто и почти лишены какой-либо орнаментации. Бокалы на круглых поддонах с вертикальными стенками сохранили следы молотка, вероятно, деревянного, которым их выколачивали по деревянной или глиняной форме из целого золотого листа. Наилучшим образом новые возможности, которые дает металл, выявлены в великолепной золотой двуручной чаше, имеющей форму ладьи, широкой в середине, сужающейся к концам, завершающимся небольшими носиками-сливами; две круглые в сечении вертикальные ручки прикреплены с обеих сторон к сосуду, получившему условное название «соусник». Его формы, четкие и плавные одновременно, удивительно лаконичные, свидетельствуют неопровержимо о том, какой большой путь ко второй половине III тысячелетия до н. э. прошло искусство обработки металла за сравнительно короткий срок. Как и ювелирные изделия, эта ваза — работа зрелого мастера, хорошо знающего свой материал и все его возможности.

Керамика. Вазы, сделанные из глины — самого дешевого из имевшихся в распоряжении древних мастеров материалов, всегда стремились подра-

20 Амфора из Полиохни. Конец III тыс. до н. э.

34

жать изделиям из более ценных материалов, первоначально каменным, теперь — металлическим. Характерной для троянской культуры формой глиняной вазы является конический сосуд, называемый по термину, употребленному Гомером, двуручным кубком «depas». Расширяющееся кверху тулово сосуда отличается четким профилем, а круглые в сечении ручки, помещенные по его сторонам, напоминают ручки золотого сосуда из Большого троянского клада. В самой Трое не найдено металлических сосудов такой формы, но в других районах эгейского мира они встречаются; например, в Дораке (северо-восточноее Трои) был обнаружен превосходный серебряный depas. Нельзя сомневаться, что эта форма была создана в металле и тщательно скопирована керамистами. Сосуды depas были распространены не только в областях троянской культуры, но и за их пределами, свидетельствуя о широких связях Трои с соседними странами. Так, летом 1967 г. в поселении времени ранней бронзы на месте позднейшего греко-римского города Афродизиаса, расположенного в центре Малой Азии, на значительном расстоянии от побережья, было найдено несколько образцов такого рода глиняных сосудов с поверхностью, украшенной продольными и поперечными желобками, покрытой красной краской и отполированной. Такие вазы обнаружены и на острове Лемнос, в Полиохни, что лишний раз свидетельствует о единстве его культуры с Троей. Подражание формам металлических изделий заметно и в другой вазе, великолепной амфоре — сосуде с двумя ручками и цилиндрической крышкой, найденной в Полиохни. Покрывающая ее черная лакообразная обмазка имитирует блестящую поверхность металла, а выгнутые ручки, поднимающиеся над плечиками вазы и придающие ей своеобразные очертания, кажется, сделаны в прочной бронзе, а не в хрупкой глине.

Наряду с подобными сосудами, в числе которых следует упомянуть многочисленные варианты кувшинов с вытянутыми носиками, напоминающими сливы золотого «соусника», и вазы на трех высоких ножках, в Трое I и II была широко распространена обычная^керамика — миски, кувшины, в простых формах которых не столь заметно воздействие металла. Эта керамика, как правило, покрытая серой или черно-коричневой обмазкой, нередко украшалась гравированным или лепным орнаментом в виде простых геометрических узоров; полоски зигзагов, кружков, волнистых линий и т. д. расположены обычно у верхнего края сосудов. Иногда врезанные линии заполнены белой настой и красиво выделяются на темной поверхности вазы. Характерно, что с появлением металлической посуды почти исчезает расписная керамика, достигшая такой высоты в предшествующий поздненеолитический период. Она уступает место монохромным вазам, оживленным гравиро-

22 «Лицевая» урна из Трои III. Конец III тыс. до н. э.

ванным орнаментом; явление это повсеместное, характерное не только для всего Эгейского бассейна. Следует отметить, что в период Трои II происходит важное событие, сильно подвигающее вперед технику изготовления глиняной керамики,— изобретение гончарного круга. Правда, и в этот и в последующие периоды продолжает изготовляться и лепная посуда, часто исполненная очень тонко, четкая но формам.

Из всех групп троянской керамики наибольшим своеобразием отличаются, несомненно, так называемые лицевые урны — сосуды, украшенные примитивно исполненными изображениями человеческого лица с помощью наложенных на поверхность вазы рельефных деталей. Обычно подобные изображения украшают горло или цилиндрическую крышку сосуда, а сам он, видимо, мыслится как человеческое тело: ручки — как руки, на тулове иногда выступами обозначена грудь. Подобные антропоморфные вазы свойственны различным культурам, отделенным друг от друга значительными промежутками времени; троянские «лицевые» урны, датирующиеся второй половиной III тысячелетия до н. э., — древнейшие из известных нам. Исследователи все еще не пришли к единому мнению относительно их происхождения и назначения. Очевидно, придание сосуду человеческого облика, хотя бы и очень схематичного, свидетельствует не об эстетических устремлениях

35

24 Ритуальные топоры из Трои II. 2-я половина III тыс. до н. э.

мастера, а о каком-то религиозно-магическом назначении этих ваз, может быть, служивших культовыми сосудами; они не являлись урнами для хранения пепла при трупосоя«жении — этот обряд погребения в Трое не засвидетельствован. Троянцы хоронили своих умерших в ямообразных могилах, обычно в скорченном положении; грудных детей нередко хоронили в больших кувшинах, использовавшихся в виде гроба; несколько таких погребений найдено под полами жилых домов Трои I и II. Но эти погребения никоим образом не связаны с так называемыми лицевыми урнами. Можно предположить, что изображение человеческого лица на сосуде играло какую-то защитную роль. Первые такие изображения, сделанные не рельефно, а гравировкой, появились еще в слоях Трои I; распространение антропоморфные сосуды получили в Трое II. Наилучшие же их образцы относятся уже к Трое III — небольшому укрепленному поселению, возникшему в конце эпохи ранней бронзы на руинах разрушенной пожаром Трои II. Эти вазы привлекают внимание грубоватой примитивностью исполнения, отличающей их от изысканных форм подражающих металлическим образцам сосудов. То, что эти «лицевые» урны встречаются только в Трое III тысячелетия до н. э. и не найдены ни на островах Эгейского моря, ни на Крите, ни в материковой Греции, увеличивает их загадочность.

Изделия из камня. Лишь один открытый в слоях Трои I памятник может быть сопоставлен с урнами и сюжетно и стилистически — это уникальный образец троянской монументальной скульптуры, стела, сделанная из вторично использованной плиты известняка, взятой от какой-то постройки. В верхней части этой трапециевидной плиты в низком рельефе изображено широкое и плоское лицо, напоминающее по форме сердце. Четко выделены контуры лица и нос, глаза повреждены; волосы, разделенные спереди прямым пробором, были украшены какой-то повязкой или диадемой, вероятно металлической, прикреплявшейся с помощью многочисленных отверстий на волосах. Исполнение рельефа не отличается большим совершенством, имеет примитивный, схематический характер; это сближает его с изображениями на лицевых урнах. Стела, несомненно, стояла вертикально, может быть, в каком-либо святилище, подобном более раннему святилищу в Димини.

В Трое встречаются в довольно большом числе образцы мелкой пластики — фигурки идолов, сделанные главным образом из мрамора и реже из

23 Каменная стела из Трои I.Середина III тыс. до н. э.

36

слоновой кости. Известны отдельные экземпляры из бронзы и свинца. Формы их очень примитивны, округлая голова отделена от малорасчлененного тела; тип их сходен с теми миниатюрными фигурками идолов, вырезанными из тонкой золотой пластинки, которые украшают диадемы и серьги из большого троянского клада. Следует признать, что изображение человеческой фигуры в искусстве троянского круга не получило развития и не достигло той высоты, с какой мы встретимся в одновременной культуре Киклад.

Не следует, однако, думать, что искусство обработки камня было забыто в Трое с распространением изделий из металла. О том, что имеющая долгую историю техника изготовления каменных орудий и украшений продолжала существовать в Трое III тысячелетия до н. э., свидетельствует найденный здесь уже после раскопок Шлимана, в 1890 г., так называемый «клад Л», включающий несколько превосходно отполированных топоров из полудрагоценных камней — яшмы, лазурита и нефрита. Эти топоры-молотки, несомненно, не имели какого-либо практического назначения, но являлись парадным оружием, может быть, знаками власти троянского вождя. Тонкий орнамент — цепочки рельефных бусинок и насечек, охватывающий среднюю часть топора-молотка, воспроизводит исполненный в технике зерни декор золотых украшений большого троянского клада. Помимо топоров в этом кладе были найдены изделия из горного хрусталя — 42 маленьких полусферических предмета типа пуговиц, может быть, украшения одежды, и 6 больших округлых наверший, увенчивавших булавы, скипетры или рукоятки кинжалов.

Троя II была разрушена грандиозным пожаром. Что явилось его причиной — стихийное бедствие или нападение врагов, — остается загадкой. Но, очевидно, разрушение города было таким сильным, что впоследствии эти клады не удалось найти, и они сохранились под руинами до наших дней. Через какой-то промежуток времени на развалинах Трои II был воздвигнут новый город. Так как никакого разрыва в культуре Трои II и III не отмечается, мы вправе заключить, что уцелевшие после катастрофы жители вернулись на пепелище. Последовательно сменяющие друг друга города Троя III, IV и V, датирующиеся концом эпохи ранней бронзы, продолжают культуру Трои II. Так же сооружаются дома с сырцовыми стенами на каменных фундаментах; в Трое II они небольшие и нерегулярные, в Трое V — большие здания с несколькими помещениями, внутри которых сохранились очаги и каменные скамьи. Сохраняются в основном те же типы сосудов, среди которых обязательно присутствуют лицевые урны. Многочисленны глиняные, украшенные процарапанными узорами пряслица — грузики, употреблявшиеся при ткачестве. Они были широко представлены в слоях Трои II и продолжают встречаться теперь, свидетельствуя, что ткачество было хорошо знакомо троянцам. Однако отсутствие в слоях Трои III — V богатых золотых изделий и вообще малое количество металлических вещей свидетельствуют об упадке уровня жизни после катастрофы. Троя вновь достигла расцвета лишь в середине II тысячелетия до н. э.

ИСКУССТВО КИКЛАДСКИХ ОСТРОВОВ

Троянская культура, несомненно, должна считаться наиболее передовой в Эгейском бассейне в III тысячелетии до н. э. Но наряду с ней здесь существовали и другие районы, создавшие интересные варианты культуры ранней бронзы. Значительное место в художественном творчестве эгейских народов занимают изделия, происходящие с Киклад — островов южной части Эгейского моря, группирующихся вокруг острова Делос. В эпоху неолита Киклады не принимали существенного участия в жизни Эгеики. До последнего времени ученые считали, что в этот период острова еще не были заселены. Правда, находки изделий из обсидиана, происходящего с острова Мелос, в различных неолитических поселениях Греции показали, что острова посещались человеком уже в VII тысячелетии до н. э., но эти посещения считались спорадическими. Эта точка зрения была опровергнута открытием, недавно сделанным археологами на маленьком острове Салиагос. В древности этот островок был частью лежащего с ним рядом острова Антинарос. Здесь были открыты остатки поздненеолитического поселения с несколькими помещениями прямоугольной формы. Обнаружено довольно много керамики, украшенной гравировкой, рельефными налепами и росписью белой краской. Излюбленной формой был кубок на высокой ножке. Найдено также большое количество каменных орудий, изготовленных из обсидиана, который в необработанном виде привозился с Мелоса. Жители поселения занимались земледелием, скотоводством и рыбной ловлей. Происхождение этих жителей не установлено; открытая на Салиагосе культура не имеет прямых аналогий ни в Греции, ни на Крите, ни на побережье Малой Азии.

Открытие на Салиагосе пока единственное. Возможно, что широкое заселение Киклад действительно произошло на рубеже неолита и халколита, когда развитие мореходства позволило без труда достигать этих расположенных близко друг от друга островов, а находимые на них полезные ископаемые — медь на Паросе, серебро и свинец на Наксосе и Кеосе, золото на Сифносе — сделали

37

их особенно привлекательными. В III тысячелетии до н. э. Киклады благодаря своему положению в центре Эгейского бассейна играли роль связующего звена между Троадой и всем побережьем Малой Азии, и материковой Грецией, ту роль, которая в начале следующего тысячелетия перешла к Криту. Тесная связь Киклад с близлежащими районами хорошо засвидетельствована находками там островных изделий, прежде всего так называемых кикладских идолов, широко распространенных не только в бассейне Эгейского моря, но и за его пределами. Недавние находки в Иассосе, на побережье Карии в Малой Азии, близ Милета, дали новые доказательства этой связи. Там открыт некрополь времени халколита с погребениями в каменных ящиках, напоминающими кикладские. Найденная в погребениях керамика близка кикладским вазам этого времени. Это открытие свидетельствует в пользу сообщения древнегреческого историка Фукидида о том, что Киклады были заселены выходцами из Карии — карийцами. Киклады исследованы далеко не достаточно. Хорошо изучены лишь поселения Филакопи на о. Мелос, Халандриани на о. Сирос. Особенно интересно поселение на о. Фера (Санторин): при извержении вулкана оно было погребено под слоем пепла и лавы, как много позже Помпеи; можно надеяться, что недавно начавшиеся здесь раскопки дадут также много интересного. Из других находок на Кикладских островах можно отметить поселение близ Агиа Ирини на Кеосе. С Кикладами следует связывать поселение на берегу Аттики, близ Агиос Космас, — считают, что оно было основано жителями островов.

Архитектура. Перечисленные раскопки не позволяют составить полное представление о характере кикладских поселений времени ранней бронзы. Видимо, эти поселения не достигали размеров троянских городов; их укрепления также уступали стенам Трои по мощи и монументальности. Дома были большей частью прямоугольные, иногда апсидальные; встречаются и остатки круглых и овальных построек. О том, как отдельные постройки располагались вокруг двора, можно составить представление по чрезвычайно интересной

25 Модель жилища. Ритуальная ваза с о. Мелос. Конец III тыс. до н. э.

38

каменной вазе, найденной на о. Мелос. Она состоит из семи круглых построек, с трех сторон окружающих открытый прямоугольник; с четвертой стороны обозначен вход в него. Очевидно, Этот памятник является моделью жилого комплекса; впрочем, некоторые исследователи видят в этих круглых сооружениях, окружающих открытый двор, какие-то постройки хозяйственного назначения, возможно, зернохранилища. Интересной особенностью жилой архитектуры Киклад было то, что дома целиком строились из камня в .отличие от зданий Трои и материковой Греции, где стены домов возводились из сырцового кирпича на каменном фундаменте. Это, несомненно, объясняется наличием на островах удобного для строительства камня — плитняка, коловшегося на плоские плиты больших размеров, из которых делались не только стены, но и плоская кровля домов, укреплявшаяся, очевидно, на деревянных балках.

Если поселения Кикладских островов изучены еще недостаточно, то хорошо известны многочисленные погребения, которых в общей сложности открыто на островах более двух тысяч. Они дают представление о бытовавших в Эгейском бассейне типах могил. С древнейших времен люди использовали для погребения умерших естественные пещеры, расселины и просто углубления в земле. Первыми искусственно созданными погребальными сооружениями, широко практиковавшимися в эпоху неолита, были ямы, вырытые в земле. На Кикладах мы встречаемся уже с более сложными могилами. Ямы обкладывались камнем, перекрывались каменными плитами; умершие клались на слой гравия, устилавший пол таких могил, или просто на утрамбованную землю. Эти так называемые ящичные гробницы имели различные очертания, далеко не всегда прямоугольные; чаще они представляли собой неправильной формы четырехугольники, нередко со скругленными углами. Большинство кикладских могил имели небольшие размеры — 1 м в длину, 0,75 м в ширину — достаточные, чтобы вместить тело одного умершего, положенного в позе скорченника. Более развитой формой погребения являлись семейные могилы, представлявшие собой как бы двухэтажный каменный ящик; такие могилы, вмещавшие до семи скелетов, несомненно, использовались не один раз; они открывались снова при повторных погребениях — обычай, чрезвычайно широко распространенный в древнем мире. Нижняя могила, имевшая меньшие размеры, нередко содержала перемешанные кости: видимо, сюда сбрасывались остатки более ранних погребений, чтобы освободить место для нового захоронения.

Особый интерес представляют существующие на Кикладах могилы округлых очертаний; их стены, сложенные из небольших камней, имеют наклон внутрь могилы, образуя своего рода примитивный

26 Кикладский идол (статуэтка женскою божества) с о. Наксос. 2-я половина III тыс. до н. э.

39

27 Голова идола с о. Аморгос. 2-я половина III тыс. до н. э.

40

28 «Арфист». Статуэтка с о. Керос. Ок. 2000 г. до н. э.

41

свод, завершающийся каменной плитой. Эти гробницы, в которых можно видеть зародыш позднейших толосов, по конструкции своей напоминали ящичные могилы, но помимо округлого плана отличались от них тем, что имели небольшой вход сбоку. К нему вела простая яма или короткий проход — дромос. Такие могилы встречаются на о. Сирос. Одна купольная постройка была найдена близ поселения Агиос Космас на побережье Аттики. Но подлинное развитие этот тип погребений нашел на Крите, о чем будет сказано несколько позже.

Если для эпохи неолита, а также для троянской культуры времени ранней бронзы мы не располагаем достаточным материалом, чтобы судить о наличии или отсутствии почитания умерших, то Киклады дают такой материал. Действительно, в погребениях, относящихся к периоду неолита, за редкими исключениями, почти отсутствуют погребальные дары; нет данных и о совершении каких-то обрядов, связанпых с погребением умерших. В кикладских же могилах III тысячелетия до н. э. находят иногда довольно многочисленные приношения в виде каменных и глиняных ваз, изделий из металла — кинжалов, булавок, изредка — сосудов, а также украшений, чаще всего ожерелий из каменных бус и ракушек. Но наибольший интерес среди этих погребальных даров, несомненно, представляют мраморные статуэтки, получившие чрезвычайно широкую известность под названием «кикладских идолов». До сих пор не установлено, какую роль играли эти положенные в могилы скульптуры. Некоторые исследователи считали их чем-то вроде египетских ушебти, помощников мертвых, однако это мало правдоподобно; скорее, они связаны с почитанием умерших; возможно, они играют роль своеобразных оберегов, защитников и покровителей покойников, а также являются символами, запечатляющими совершенные над умершим обряды.

Скульптура. Подавляющее большинство кикладских идолов представляет собой стоящую женскую обнаженную фигуру со сжатыми ногами и сложенными под грудью руками. Прежде всего поражает превосходное владение техникой обработки мра мора — основного материала этих статуэток. Кусок мрамора после грубой обработки его твердыми камнями обтачивался и полировался абразивами, вероятнее всего, наждаком, залежи которого имелись на о. Наксос; отверстия в фигурах протирались тем же материалом.

Вполне естественно, что эта техника, сохранившая и усовершенствовавшая достижения эпохи неолита, достигла такой высоты именно на богатых мрамором Кикладах. Статуэтки сделаны из целого куска камня; формы их вполне пропорциональны; ноги, иногда разделенные узким отверстием, обычно слегка согнуты в коленях; головы удлиненной

29 «Флейтист». Статуэтка с о. Керос. Ок. 2000 г. до н. э.

42

30 Пиксида со спиральным орнаментом с о. Наксос. III тыс. до н. э.

формы, сидящие на цилиндрических шеях, немного закинуты назад; выделяется большой выступающий нос — остальные черты лица обозначались краской, как показывает, например, большая голова идола, найденная на о. Аморгос, на которой сохранились следы нанесенных красной и черной красками глаз и узоров на щеках, очевидно, обозначавших татуировку; любопытно, что вместе с идолами в кикладских погребениях находят костяные пластинки с остатками краски, которой, как предполагают, расписывались тела умерших. Голова идола с Аморгоса интересна не только тем, что она сохранила полихромию, но и другими своими особенностями, прежде всего размером; высота ее 29 см, следовательно, величина фигуры, к которой она принадлежала, должна была примерно равняться человеческому росту. Хотя подавляющее число кикладских идолов небольшого размера — от 5—6 до 20—30 см, но среди них встречаются и крупные экземпляры, превышающие 1 м. Нередко для того, чтобы поместить такие фигуры в могилу, у них отламывали голову или ноги, которые археологи находили тут же, в погребении. Все же голова с Аморгоса остается самой большой из известных скульптур. Может быть, именно из-за своих размеров она была сделана отдельно от туловища и, вероятно, вставлялась в него. Впрочем, размеры фигур никак не влияли на стиль их исполнения — большие статуэтки во всем подобны маленьким и кажутся просто увеличенными во много раз их вариантами. Большинство исследователей отмечает геометризм и линейность построения этих скульптур, противопоставляя их натурализму фигур неолитического периода. Действительно, формы кикладских идолов, очерченные с ювелирной четкостью, иногда построенные в форме треугольника, отличаются от мягкой скульптурной лепки сделанных из глины неолитических статуэток, таких, как упомянутая выше фигурка из Лерны. Но вряд ли следует резко разграничивать те и другие произведения; кикладские идолы, несомненно, являются прямым продолжением и развитием сложившегося в неолите типа. Первобытный реализм, характеризующий первые проявления художественного творчества человека эпохи палеолита и являющийся результатом прямого подражания природе, уже в неолите сменяется тенденцией к обобщению, стремлением передать какие-то общие черты и закономерности. Орнамент, покрывающий неолитические сосуды, не встречается в природе; это сознательное творение человека, наделенное им определенной силой воздействия, — в этот ранний период жизни человеческого общества искусство неразрывно связано с магией. То же можно сказать и про неолитические статуэтки — в них подчеркнуто переданы имеющие определенное значение детали, они подчинены одной идее — воплотить

43

плодоносящую силу природы. Кикладские идолы не столь натуралистичны, какими были подчас неолитические фигурки, хотя на них всегда достаточно ясно обозначены признаки пола; прямолинейный геометризм их контуров в значительной степени объясняется их материалом, твердым мрамором; но несомненно, они, как и в предыдущий период, являются символами, воплощающими определенные представления. Именно поэтому наряду с такими хорошо разработанными изображениями человеческой фигуры, как вышеописанные, на Кикладах не менее широким распространением пользуются предельно обобщенные, так называемые скрипкообразные идолы. Их округлое тело с едва намеченными выступающими конечностями и конусообразной шеей, лишенное головы, действительно напоминает по форме скрипку или виолончель. Высказывалось предположение, что эта ранняя форма, из которой постепенно выработался развитый тип кикладских идолов. Другие исследователи, напротив, видели в скрипкообразных фигурах своего рода вырождение, схематизацию более совершенных форм. В действительности, как показали археологические раскопки, эти две формы идолов существовали одновременно. Возможно, «скринкообразные» идолы появились несколько раньше: одна такая фигура была найдена при раскопках поздненеолитического поселения на о. Салиагос. Временем наивысшего расцвета кикладских идолов той и другой формы являются последние столетия III тысячелетия до н. э. Очевидно, форма «скрипкообразных» идолов была выработана вполне сознательно древними скульпторами. Может быть, разные по форме идолы имели и разное назначение, являлись изображениями различных божеств? Мы пока слишком мало знаем о религии жителей Киклад этой эпохи, чтобы ответить на этот вопрос.

Если репертуар неолитического скульптора состоял почти исключительно из изображений богини плодородия, то в эпоху ранней бронзы статуэтки становятся несколько разнообразнее по сюжету. II хотя большинство кикладских идолов, как уже указано, изображает обнаженную женскую фигуру, среди них попадаются и такие удивительные и но мастерству и но сюжету скульптуры, как статуэтки «флейтиста» и особенно играющего на лире. Лучший из образцов подобных статуэток — мраморный «арфист», как его называют, был найден на о. Керос. Эта довольно больших размеров фигура — ее высота 21,5 см — изображает сидящего на стуле человека с большой лирой в форме треугольника на коленях. Руки его частично обломаны, однако положение их ясно — скульптор верно передал движение человека, играющего на лире. Голова, плоская, удлиненной формы, поднята вверх, как обычно у кикладских идолов, здесь это движение кажется попыткой передать вдохновение музыканта. Эта статуэтка относится к позднему периоду существования кикладских идолов — ее датируют около 2000 г. до н. э. Она свидетельствует о том, что при всей отвлеченности и схематичности передачи облика человека в кикладские статуэтки проникают, особенно в поздний период, Элементы живой действительности, точно подмеченные неизвестными художниками. О том же говорит и фигурка «флейтиста», отличающаяся от обычных прямо стоящих идолов двойной флейтой, которую он держит у рта. Другие статуэтки, аналогичные находкам с о. Керос, но сохранившиеся хуже них, показывают, что эти две фигурки не были уникальны. Сюжет их не вполне ясен. Правдоподобным кажется предположение, что музыка входила в состав погребальных церемоний и эти статуэтки запечатлели неизвестные нам обряды. Мраморные статуэтки не являются единственным свидетельством той высоты, какой достигла обработка камня на островах Эгейского моря в III тысячелетии до н. э. Многочисленные вазы, сделанные из мягкого алебастра, цветного мрамора или серпентина, отличаются простотой и в то же время изяществом форм. Преобладают низкие миски, со

31 Кубок с о. Фера. 1-я половина III тыс. до н. э.

44

суды с широким округлым туловом и широким горлом, стоящие на низком поддоне или на высокой конусообразной ножке, кубки со слегка расширяющимися кверху стенками. Как правило, эти сосуды не имеют ручек, которые трудно выточить из камня, но нередко на их тулове имеется два, три или четыре выступа с просверленными в них отверстиями, позволявшими подвешивать вазу; реже на тулове сосуда есть небольшие горизонтальные выступы, служившие ручками, как на небольшом округлом сосуде на ножке с Пароса. Особенно хорош но своим лаконичным очертаниям конусообразный кубок на высокой ножке, найденный на о. Фера; он сделан из алебастра, естественный горизонтальный рисунок полупрозрачного камня подчеркнут двойным рельефным кольцом, отделяющим тулово от ножки.

Формы каменных кикладских сосудов, то геометрически строгие, то мягко округлые, всегда удивительно удачно связаны с материалом, из которого они изготовлены, и наряду со статуэтками идолов свидетельствуют о мастерстве кикладских камнерезов. Большой интерес представляют каменные шкатулки, или пиксиды, — прямоугольные или округлые коробки с крышками. Если каменные сосуды, как правило, лишены каких бы то ни было орнаментов и действуют на зрителя исключительно красотой своих простых форм в сочетании с цветом и рисунком материала, то пиксиды, изготовлявшейся обычно из мягкого одноцветного стеатита, охотно украшались резным орнаментом в виде спиралей, сплошь покрывавших поверхность их стенок и крышек. Нетрудно определить происхождение этого орнамента — он, несомненно, воспроизводит свернутую спирально металлическую проволоку, подобную, например, спиральным головкам золотых булавок из троянского клада. И хотя до наших дней не сохранилось металлических сосудов, украшенных напаянными на их поверхность завитками из тонкой проволоки, легко можно себе представить, что они существовали и что именно им подражают стеатитовые пиксиды, найденные в различных местах на Кикладах и на Крите. Именно такой орнамент украшает и боковые стенки упомянутого выше уникального культового сосуда или ритуального предмета в форме дома, найденного на о. Мелос. Таким образом, каменные изделия позволяют нам составить некоторое представление о металлических изделиях, изготовлявшихся на Кикладах в эпоху ранней бронзы.

Изделия из металла. Собственно металлических изделий до нас дошло немного. В основном это разнообразные по форме бронзовые орудия и оружие, найденные в могилах: топоры и тесла, а также кинжалы и наконечники копий. Короткие, плоские кинжалы треугольной формы — широкие у рукояти и резко сужающиеся к концу — снабжены проходящим вдоль клинка выступом, придающим клинку особую прочность.

Наряду с золотом и серебром одним из рано освоенных человеком металлов был свинец, мягкость которого способствовала легкости его обработки. Интересны найденные на о. Наксос свинцовые модели кораблей, сделанные из тонких пластин металла. Это плоскодонные, открытые сверху лодки с высоко поднятым носом и тупой кормой. Наряду с выгравированными изображениями кораблей, встречающимися на некоторых керамических изделиях, эти модели дают представление о тех судах, на которых кикладские мореходы бороздили Эгейское море. Из свинца делались и маленькие, примитивных форм фигурки идолов, — образцы их найдены на Антипаросе; свинец служил также и для починки — с помощью скреп или заклепок — разбитой глиняной посуды. Этот способ, изобретенный в эпоху ранней бронзы, существовал в течение всего античного периода. Известны также находки серебряных изделий на Кикладах; э^т° браслеты из тянутой проволоки, несколько напоминающие троянские; различные простые по фор-

32 Сосуд в виде соусника из Халандриани. 2-я половина III тыс. до н. э.

45

33 Золотой сосуд с о. Эвбея. 1-я половина III тыс. до н. э.

ме подвески. На Аморгосе была найдена серебряная диадема, сделанная из тонкой полосы металла, украшенной но верхнему краю вырезанными ажурными зубчиками. Другая диадема из серебра происходит из Халандриани на о. Сирос. Она украшена изображениями богини и животных, исполненными вдавленными точками. Следует упомянуть также бронзовые и серебряные булавки, завершающиеся головками в виде спиралей или фигурок птиц, напоминающие булавки из троянских кладов.

Особый интерес представляют немногочисленные дошедшие до нас металлические сосуды, происходящие с островов Эгейского моря. К первой половине III тысячелетия до н. э. относится великолепный золотой сосуд, найденный на Эвбее; его широкое круглодонное тулово украшено врезанными зигзагообразными линиями; этот орнамент удивительно напоминает глиняные монохромные сосуды времени позднего неолита и ранней бронзы с резным орнаментом. Можно предположить, что мастера, изготовлявшие первые металлические сосуды, использовали для их украшения хорошо знакомые им приемы и мотивы орнамента, выработанные в керамике. О том же свидетельствует и другой сосуд, серебряный, происходящий с Кикладских островов или с Эвбеи. Это плоская широкая чаша с четко профилированным краем и туловом, округлые стенки которого украшены врезанным орнаментом в виде заштрихованных треугольников и вертикальных полос; аналогичный орнамент встречается на наиболее ранних образцах кикладской керамики, относящихся к первой половине III тысячелетия до н. э. Но, раз возникнув, изготовление металлических изделий быстро развивается; осваиваются специфические, свойственные именно этому материалу формы, которые в дальнейшем оказывают несомненное влияние на глиняные вазы, так же как и на орнаментацию каменных изделий. Ряд глиняных сосудов дает представление об их металлических прообразах. Среди найденной на Кикладах керамики встречается знакомая нам по троянскому материалу форма двуручного конического кубка — хороший образец его был найден в Халандриани на о. Сирос. Но особенно ярким примером подражания металлическим образцам является происходящий оттуда же глиняный сосуд в виде соусника — его округлое тулово с небольшим выступом вместо ручки снабжено длинным и узким сливом, завершающимся четко профилированным краем. Формы его сами по себе свидетельствуют об имитации металлических образцов; по счастливой случайности мы даже знаем один из таких прообразов. Правда, этот золотой кубок совершенно аналогичной вазе из Халандриани формы был найден не на Кикладах, а в Аркадии (Пелопоннес), но, несомненно, такие сосуды были широко

34 Золотой сосуд в виде соусника из Аркадии. 2-я половина III тыс. до н. э.

46

известны во всем Эгейском бассейне. Воспроизведение в глине форм металлических сосудов особенно характерно для керамики второй половины III тысячелетия до н. э.

Керамит. Керамические изделия Киклад представлены в большом количестве главным образом находками из могил. Выделяются две большие группы, названные но месту находки: Пелос-групна (по некрополю на острове Мелос), датирующаяся первым раннекикладским периодом, и Спрос-группа, по времени совпадающая с Троей II. Для первой группы характерны сделанные от руки сосуды, преимущественно кувшины, горшки и миски. Их простая форма напоминает округлые очертания современных им каменных сосудов. Они украшены орнаментом в виде врезанных линий, расположенных горизонтальными или вертикальными рядами. Особенно популярны на ранней стадии узоры в виде заштрихованных треугольников, Зубцов, так называемой рыбьей кости или елочного орнамента. Ясна прямая связь этих ваз с предшествующими им неолитическими сосудами, украшенными гравировкой. Подавляющее большинство этих ранних ваз не имеет ручек, но снабжено выступами с отверстиями для подвешивания. В этом также можно видеть влияние сосудов, выточенных из камня. Предполагают, что невысокое качество глиняного теста, из которого изготовлялись эти вазы, не позволяло керамистам делать тонкие высокие ручки и заставляло ограничиваться более компактными формами.

Следует отметить среди этих ранних глиняных ваз появление первых зооморфных сосудов, воспроизводящих — в очень условных и примитивных формах — тела животных или птиц. Голова обычно не изображалась, но общие линии тела схвачены довольно верно — можно узнать тяжеловесные формы быка или птицу с вытянутой шеей; возможно, что именно этот последний образ, подсмотренный в живой природе, подсказал керамистам распространенные в это время формы аска и сосуда с длинным носиком-сливом, на котором иногда изображались глаза. Тулово этих фигурных сосудов, как и ваз обычной формы, покрывалось процарапанным орнаментом, имевшим, вероятно, какое-то магическое значение. Гравированные узоры обычно заполнялись белой пастой. Наряду с керамикой, украшенной врезанным орнаментом, продолжает существовать и расписная, хотя в ней заметен известный упадок по сравнению с высокоразвитой расписной керамикой позднего неолита, примером которой являются вазы Димини. Формы расписных ваз в основном сходны с теми, которые украшались гравировкой; но встречаются и другие, более развитые. Особенно распространены кувшины с закинутым назад горлом и поднятым вверх длинным носиком. Мотивы орнамента самые простые, также перекликаются

35 Сосуд Пелос-группы с гравированным орнаментом с о. Антипарос. 1-я половина III тыс. до н. э.

с гравировкой — вертикальные и горизонтальные полосы, заштрихованные треугольники и ромбы, елочный орнамент. Преимущественно роспись исполняется темной краской по светлому фону, но встречаются вазы, покрытые темной краской, по которой роспись наносилась светлой краской. Существует предположение, что это — попытка воспроизвести в росписи инкрустированные белой настой гравированные узоры, сделанные на темном фоне полированных ваз. Впрочем, датировка этих расписных ваз не установлена окончательно, возможно, что они относятся к более позднему периоду. Влияние на керамическое производство металлических изделий, отмеченное выше, особенно четко проявляется во второй половине III тысячелетия до н. э. Блестящая темная — черная или коричневатая — обмазка делает эти сосуды похожими на металлические образцы. Для этих ваз, объединенных в Сирос-группу, характерно наряду с сохранением линейных геометрических узоров особенно широкое распространение спирального орнамента, подобного тому, который украшал каменные пиксиды этого времени. Этот орнамент иногда вырезался на поверхности вазы, чаще же он наносился с помощью штампа. Нет сомнения, что он восходит к металлическим прообразам. Существует ряд глиняных пиксид, украшенных подобным образом: мотив спиралей на них дополняется широко применяющимся орнаментом из

47

36 Фигурная ваза в виде животного из Филакопи на о. Мелос. 1-я половина III тыс. до н. э.

37 Расписной сосуд с о. Мелос. Середина III тыс. до н. э.

маленьких вдавленных треугольничков, широкими полосами покрывающих поверхность вазы. Такова, например, пиксида округлой формы с плоской крышкой, происходящая с о. Сирос. Там же была найдена ваза на высокой ножке; ее блестящая темная поверхность украшена немного выше середины тулова двумя полосами концентрических кругов, чередующихся с полосами треугольничков. Лаконизм геометрического орнамента хорошо сочетается с простыми формами сосудов.

Особенно широко таким орнаментом украшались своеобразные изделия, появляющиеся в это время на Кикладах и встречающиеся только там. Это так называемые кикладские сковороды — предметы округлой формы, действительно напоминающие сковороду с короткой ручкой. С внутренней стороны они сплошь покрыты темной лакообразной обмазкой. Орнаментом украшены их плоская наружная сторона — дно — и иногда боковые стенки. Назначение этих сосудов до сих пор остается загадкой; вероятно, они были каким-то образом связаны с ритуальными обрядами; не случайно на многих из этих «сковород» среди сплошь покрывающего их поверхность орнамента из концентрических кругов, спиралей и треугольников встречается изображение женских половых органов, похожее на аналогичные изображения на фигурках кикладских идолов. Возможно, что эти «сковороды» связаны с культом Великой богини-матери.

48

38 Ритуальный сосуд с гравированным орнаментом с о. Сирос. (так называемая кикладская сковорода). 2-я половина III тыс. до н. э.

49

39 Пиксида со спиралеобразным декором с о. Сирос. 2-я половина III тыс. до н. э.

40 Ваза Сирос-группы с темной обмазкой и орнаментом 2-я половина III тыс. до н. э.

И также вряд ли простым декором можно считать появляющиеся иногда на поверхности этих сосудов небрежно процарапанные изображения корабля с высоким носом, увенчанным фигуркой рыбы, с длинными рядами весел по сторонам. Кажется, что корабль плывет среди волн, переданных спиралями. Возможно, что орнамент спирали изначально имел именно такое значение. Рисунки кораблей очень интересны для истории кикладского мореплавания, однако с художественной точки зрения они еще очень примитивны: они теряются среди окружающего их орнамента, прекрасно сочетающегося благодаря своим округлым формам с круглым предметом, который они украшают. Мотив спирали, как известно, появился в росписях керамики еще в эпоху позднего неолита. Горячие споры исследователей вызывает вопрос о его происхождении. Некоторые видят в нем доказательство связи эгейской культуры позднего неолита и ранней бронзы с северными районами Балканского полуострова и всей юго-восточной Европы. Действительно, чрезвычайно близкая по росписи керамика была найдена, например, в районах распространения трипольской культуры; в Триполье же были найдены каменные топоры, аналогичные найденным в Трое II. Это доказывает существование связей между культурой Эгейского бассейна и соседними с ним, не только более передовыми культурами Передней Азии и Египта, но и нахо-

50

41 Фигурный сосуд в виде медведя с о. Сирос. 2-я половина III тыс. до н. э.

51

дившимнся на более низкой ступени развития культурами Балканского полуострова. Пока еще нельзя установить с уверенностью, где зародился мотив спирали, который может быть связан с идеей бесконечного движения в природе; этот сложный вопрос требует дальнейшего изучения.

Во второй половине III тысячелетия до н. э. на Кикладах существуют и расписные сосуды, непосредственно продолжающие и развивающие традиции предшествующего периода. Они похожи на вазы первой половины III тысячелетия до н. э. по форме и технике росписи, но мотивы этих росписей, сохр«йшющие свой геометрический характер, становятся более сложными и разнообразными, включают наряду с прямолинейными геометрическими узорами и криволинейные, прежде всего ту же спираль.

Следует специально отметить одну, не имеющую аналогий фигурную вазу, сделанную в виде сидящего на задних лапах животного, вероятно медведя; в передних лапах он держит открытую миску. Поверхность вазы покрыта росписью в виде пересекающихся полос. Эта небольшая ваза (высота 10,8 см), найденная на о. Сирос, интересна мастерской передачей в очень лаконичных формах фигуры животного и особенно его морды с темным носом и обведенными кругами глазами. Это одно из ранних свидетельств той живой наблюдательности, умения передать формы окружающей природы, которые так ярко разовьются в Эгейском искусстве последующего тысячелетия.

ИСКУССТВО МАТЕРИКОВОЙ ГРЕЦИИ

Архитектура. Если культура и искусство раннего бронзового века достигли на Кикладах, как и в области Троады, в III тысячелетии до н. э. высокого развития, то для районов материковой Греции этот период долгое время считался временем упадка. Здесь не было найдено не только таких значительных, хорошо укрепленных городов, какими являются Троя и Полиохни, но и более скромных поселений, обнесенных стенами, как на Кикладских островах; не встречались здесь такие драгоценные находки, как троянские клады. Однако это широко распространенное мнение в последние десятилетия было поколеблено рядом успешных археологических открытий на территории Греции, из которых самыми важными и интересными были раскопки в небольшом местечке Лерна, в Арголиде, на берегу Навплийского залива. Это удобное для поселения место, расположенное на невысоком холме, было рано освоено человеком. Здесь существовало поселение уже в эпоху неолита, однако с более поздним поселением времени ранней бронзы оно не связано; видимо, между ними прошло несколько веков запустения. Поселение бронзового века возникло здесь в раннеэлладский I период, примерно совпадающий с временем Трои I. Лерна несколько моложе этого малоазийского центра, но, так же как и Троя, она представляла укрепленное поселение, окруженное оборонительными стенами, неоднократно перестраивавшимися и расширявшимися. Хорошо исследованы стены, относящиеся к третьему слою поселения, или к Лерне III, датирующемуся началом раннеэлладского II периода. Они состояли из двух рядов каменной кладки, между которыми был оставлен узкий проход, разделенный поперечными перегородками на отдельные помещения, видимо, использовавшиеся для жилья. Следует отметить, что в кладке стен применялась система так называемой рыбьей кости, когда камни располагались елочкой под углом друг к другу. Такая кладка встречалась и в ранних постройках Трои, видимо, она характерна для этого времени. Несколько позже к стенам была пристроена башня, полукруглая в плане, сообщавшаяся с помещением между стенами; так как стены в Лерне открыты на сравнительно небольшом участке, трудно сказать, было ли таких башен несколько и насколько регулярно они располагались. Башни могли фланкировать городские ворота. Наружная лестница, остатки которой открыты около башни, вела к ее верхним этажам. Башня эта неоднократно перестраивалась, позже была заменена прямоугольной. Полукруглые башни не являются чем-то случайным в практике Эгейской фортификации. Так, сходные по плану полукруглые башни, укреплявшие стену, открыты в Халандриани на о. Сирос. Поселение Лерна III исследовано еще далеко не достаточно; однако можно утверждать, что оно состояло из многих небольших домов, окружавших более значительное по размерам здание, стоявшее в центре городища. Оно сохранилось плохо, но основные черты его плана можно установить. Ясно выражен мегаронный его характер; центральному прямоугольному помещению с торцовой стороны предшествует открытый неглубокий портик, образованный выступами стен, между которыми по центральной оси здания найдена большая неправильной формы каменная плита — очевидно, база колонны, стоявшей в центре портика. Общая ширина здания, условно названного археологами зданием BG, достигала 12 м. Стены его были сложены из сырцового кирпича на каменном фундаменте из грубых необработанных камней толщиной 1—1,20 м. Предполагают, что оно являлось жилищем родового вождя Лерны и могло иметь какие-то религиозные функции. На последнее указывает найденный здесь глиняный очаг своеобразной формы в виде круглого в плане диска более 1 м в диаметре; край его украшен врезанным орнаментом треугольников и ромбов, в середине устроена выемка

52

в форме двойного топора, также обрамленная орнаментом. Этот своеобразный памятник, едва ли не древнейший образец таких очагов на территории Греции, вероятно, служил для каких-то ритуальных обрядов.

Интересной чертой планировки здания BG является то, что центральные его помещения обрамлены с двух сторон длинными и узкими коридорами, разделенными на ряд секций. Назначение Этих боковых помещений пока неясно; здание BG явилось далеким прообразом позднейшей планировки микенских дворцов. О том, что такой план возник не случайно, свидетельствует относящееся к немного более позднему периоду существования Лерны большое здание, сменившее здание BG и частично перекрывшее его. Оно носит название «дома с черепицей», так как в его руинах было найдено много обломков глиняных черепиц — плоских плит, покрывавших это здание вместе с плитами камня. Находка черепиц в столь ранний период — явление исключительное, свойственное только материковой Греции; ни в одном из поселений III тысячелетия до н. э. других районов Эгейского моря пока не найдено ничего подобного. Как и в здании BG, стены «дома с черепицей» построены из сырцового кирпича па каменном фундаменте; размеры дома примерно такие же — 25 X 12 м, но план имеет более сложный характер: переднюю половину дома занимает

прямоугольное помещение мегаронного типа, широким проходом сообщающееся с открытым портиком; за мегароном находятся расположенные анфиладой еще три помещения разной величины; длинный узкий коридор идет вдоль всей северной стороны здания. С южной стороны есть такой же коридор, но более короткий, доходящий только до мегарона. Остатки лестниц, обнаруженных здесь, свидетельствуют, что здание имело верхний этаж. В эти боковые коридоры можно было войти снаружи, в то же время они сообщались и с внутренними помещениями. Поражает тщательность, с которой построено это здание. Оно воздвигнуто на специально устроенной каменной платформе; иолы сделаны из утрамбованной глины, стены покрыты многослойной обмазкой типа штукатурки; на поверхности ее видны процарапанные линии, облегчающие сцепление между слоями штукатурки, — прием, применявшийся и много позже для аналогичных целей; это свидетельствует о том, что отделка стен «дома с черепицей» не была завершена — на них должен был быть нанесен еще один слой штукатурки, вероятно, самый тонкий и чистый. Почему не была закончена отделка стен этого здания, установить не удалось. С такой же тщательностью отделаны дверные проемы: пороги сделаны из глины, дверные рамы и двери были деревянные, так же как и лестницы, ведшие на второй этаж, — это видно по отпечаткам, сохранившимся на глине; вероятно, здание имело окна для освещения внутренних помещений; двускатная крыша, как уже сказано, была сделана из глиняных плит, уложенных на глину, скреплявшую их; край крыши, образовавший навес, был выложен плоскими плитами сине-зеленого сланца, как полагают, для предохранения крыши от размыва дождями. Вдоль стен дома снаружи были устроены глинобитные скамьи. Вся архитектура этого внушительного сооружения, равно как и его размеры, намного превышающие другие найденные в Лерне жилые дома, кроме здания BG, свидетельствуют о том, что оно являлось дворцом правителя этого поселения, предшественником позднейших дворцов микенского времени.

Ни в одном из других раннеэлладских поселений материковой Греции не найдено таких значительных архитектурных сооружений, как в Лерне. Тиринф дает интересные, но слишком отрывочные сведения; ранние слои его не могут быть полностью исследованы из-за боязни повредить перекрывающий их микенский дворец. Выявлена лишь часть большого сооружения круглой формы. Его

42 Поселение раннеэлладского периода в Лерне. III тыс. до н. э.План

1 здание BG
2 «дом с черепицей»
3 дома раннеэлладского времени
4 укрепления раннеэлладского времени

53

43 «Дом с черепицей» в Лерне. Общий вид

диаметр превышал 27 м, толщина каменного фундамента была более 4 м; фундамент состоит из трех концентрических колец, разделенных узкими промежутками; стены были, несомненно, из сырцового кирпича; найденные внутри этого сооружения обломки глиняных черепиц и каменных плит показывают, что крыша его была сделана из тех же материалов, что и в «доме с черепицей», в Лерне, однако форма крыши окончательно не установлена. Существуют различные мнения относительно назначения этого оригинального здания, не имеющего аналогий в Греции; большинство исследователей считает, что это дом правителя Тиринфа; другие видят в нем общинное зернохранилище, по образцу тех круглых сооружений гораздо меньшего размера, остатки которых найдены на Кикладских островах. Наконец, есть предположение, что это большое погребальное сооружение, однако последнее представляется маловероятным. Другие центры Греции позволяют составить представление о жилищах рядовых членов родовых поселений. В Эвтрезисе (Беотия) и Зигурисе (Арголида) открыто значительное число домов, состоявших из двух-трех комнат, прямоугольных в плане, обычно выходивших на открытый дворик. Дома тесно примыкали друг к другу, нередко имели общие стены и образовывали компактные кварталы, разделенные неширокими — 1,2—1,5 м — улицами, мощенными каменными плитами. Наряду с домами, представляющимися простым бессистемным соединением отдельных помещений, встречаются и жилища типа мегарона с центральным помещением, которому предшествует портик, — такие дома открыты, например, в поселении конца III тысячелетия до н. э. близ современного городка Рафины на восточном берегу Аттики. Это поселение было укреплено — археологи открыли здесь каменный цоколь оборонительной стены, достигавший толщины 2,5 м. Сама стена была возведена из сырцового кирпича. Стены жилых домов материковой Греции также были сложены из сырца на каменном фундаменте. Одинаковый характер домов свидетельствует об одинаковом уровне жизни обитателей этих раннеэлладских поселений; видимо, в Этот период в Греции только лишь начинается разложение родового строя и далеко не везде выделяется могучий вождь рода, предводитель, воздвигающий себе дворец типа «дома с черепицей», открытого в Лерне. Люди жили большими семьями — об этом свидетельствуют дома в несколько комнат, а также погребения, вмещавшие по нескольку костяков. О сельскохозяйственном характере этих поселений говорят открытые в них обмазанные глиной ямы для хранения зерна. Интересно отметить, что, судя по данным раскопок, укреплены были только поселения, расположенные на берегу моря, подобно Лерне и Рафине. Находившиеся же вдали от него, как Тиринф или

54

Эвтрезис в Беотии, укреплений не имели. Очевидно, опасность нападения грозила жителям материковой Греции этого периода только с моря. Погребения материковой Греции известны хуже, чем кикладские. Здесь есть и ящичные могилы, выложенные каменными плитами, как на островах, и маленького размера примитивные толосы. Близ поселения в Зигурисе найдены могилы в форме неправильного овала; в них содержится по нескольку погребений — несомненно, это семейные могилы. Нередко они окружались оградой из круга камней.

Керамика. Керамика материковой Греции, как и другие памятники ее искусства и материальной культуры, в целом аналогична керамике, происходящей с островов Эгейского моря. Хотя гончарный круг появляется тут только в конце периода, но сделанные от руки сосуды поражают красотой своих форм, тонкостью стенок и тщательным обжигом. Широко распространена монохромная керамика, блестящая темная или серовато-желтоватая обмазка которой, так же как и элегантная форма, свидетельствуют о близости металлическим образцам. Удивительно пропорционален и изящен сосуд типа соусника с сильно вытянутым и слегка изогнутым носиком, найденный в Рафине и датирующийся последними столетиями III тысячелетия до н. э. Очень похожий сосуд был найден и в Лерне. Более монументальны чеканные формы сосуда из Орхомена с широким туловом, резко стянутым к донцу и очень четким по контурам горлом, расширяющимся к венчику. Две маленькие петлеобразные ручки, посаженные на самой широкой части тулова, заставляют вспомнить о выступах с отверстиями, заменявших ручки на ранних каменных и глиняных кикладских сосудах. Но сами формы этой вазы, условно называемой амфорой, несомненно, подражают металлу, так же как покрывающий ее блестящий чернокоричневый урфирнис. Сосуд из Орхомена украшен скромной гравировкой в виде группы прямых вертикальных линий на тулове; однако резной орнамент не был распространен на этих вазах, великолепная, как бы полированная поверхность которых не нуждалась в украшениях.

44 Сосуд в виде соусника из Рафины. 2200—2000 гг. до н. э.

55

45 Ваза из Орхомена. 2200—2000 гг. до н. э.

56

46 Расписной аск из Лерны. 2-я половина III тыс. до н. э.

Известна и расписная керамика материковой Греции этого периода; хорошие ее образцы дала Лерна. Тонкостенный аск с округлым яйцевидным туловом и коротким носиком-сливом украшен изящной росписью в виде овалов, расположенных группами на тулове. Интересен также двуручный кубок из Лерны, по форме напоминающий троянские depas. Он покрыт простыми линейными орнаментами. Роспись этих ваз исполнена темной коричневой краской по светлой поверхности вазы.

Печати. Чрезвычайно важный материал для суждения о прикладном искусстве раннеэлладского периода дают многочисленные оттиски печатей, найденные в Лерне и в других поселениях. Самих печатей найдено немного; они делались не только из камня, но и из более хрупких материалов, например дерева и слоновой кости. Печати, являющиеся знаком личной или семейной собственности, были известны еще в эпоху неолита. В раннем бронзовом веке они получили широкое распространение: оттисками на глине запечатывали сосуды для хранения припасов, деревянные лари и две.ри отдельных помещений. В Лерне было найдено более 150 таких оттисков; основная часть их была открыта в маленьком боковом помещении «дома с черепицей», где явно не могло поместиться большое количество опечатанных предметов; очевидно, эти печати упали сюда с верхнего этажа при разрушении здания. Печати обычно имеют круглую форму диаметром около 2,5 см; украшающие их изображения отличаются большим разнообразием. В Лерне найдены оттиски более 70 различных печатей. Рисунки их являются вариантами геометрических орнаментов, знакомых нам по декору керамики; прежде всего это мотивы спиралей, удачно сочетающиеся в круглой композиции; нередко встречаются также пересекающиеся в различных комбинациях прямые линии, мотивы восьмерки, простого меандра, трилистника. Среди этих орнаментов появляются условно переданные головы или фигурки животных, угловатые контуры которых приобретают характер узора. Иногда вырезанное на цилиндрической печати изображение использовали для украшения глиняной вазы: прокатанная по всей ее поверхности печать оставляла непрерывную полосу орнамента. Таким образом украшенный сосуд был найден в Лерне — на его тулове отпечаталась полоса со спиральным узором, внутри которого вырисовываются фигуры каких-то животных. Интересно, что два других

47 Оттиски печатей из «дома с черепицей» в Лерне. 2-я половина III тыс. до н. э.

57

сосуда, украшенные аналогичным образом, были найдены в Тиринфе и в Зигурисе; это свидетельствует о том, что либо в этих трех центрах Пелопоннеса существовали идентичные печати, либо, скорее, что сюда попали вазы, изготовленные в одной мастерской. Многие исследователи, основываясь на известном сходстве печатей материковой Греции с критскими, считают, что все они были изготовлены именно на Крите, однако это предположение не доказано и вряд ли справедливо, так как прямых аналогий между теми и другими печатями почти нет. Скорее всего, печати, как и другие произведения искусства, изготовлялись в различных центрах эгейского мира, хотя, конечно, они могли и перевозиться из одного места в другое.

Об интенсивных связях материковой Греции с другими районами Эгейского бассейна свидетельствует целый ряд находок — так, в поздних слоях Лерны были найдены сосуды троянского происхождения или имитирующие их. Несмотря на отдельные локальные особенности, свойственные тому или иному району этой области Восточного Средиземноморья, можно говорить о ее культурном единстве, обусловленном, очевидно, единством ее населения; как установлено исследованиями целого ряда ученых, это было население, говорившее на индоевропейских языках. К этому времени восходят многие названия, сохранившиеся в поздний период, — слова с суффиксами на -сс, -тт, -нф, распространенные по всей Эгеике, такие, как Кносс, Амниссос, Тилиссос, Тиринф, Коринф, Гимметты и т. д. Догреческое население материковой Греции можно отожествить с легендарными пеласгами, точно так же как население Кикладских островов — с родственными им карийцами, о которых сообщают нам античные авторы.

ИСКУССТВО КРИТА

Последний из районов, входивших в орбиту эгейской культуры, который нам осталось рассмотреть, — это остров Крит, замыкающий Эгейское море с юга и в силу своего положения обособленный и своеобразный по своей культуре. Наиболее ярко выраженные связи Крит имел, естественно, с расположенными близ него Кикладскими островами, где существовали поселения критян, по крайней мере в позднее время. Если существуют веские доказательства проникновения в Грецию на рубеже неолита и бронзового века какого-то нового населения, распространившегося также на Киклады, то на Крите таких явлений не засвидетельствовано. Может быть, на Крите в III тысячелетии до н. э. появились какие-то новые этнические группы, но они быстро ассимилировались с искон-

48 Жилой дом в Василики. 1-я половина III тыс. до н. э. План

ным населением острова. Культура и искусство Крита эпохи ранней бронзы сохраняют те же связи с Анатолией и Египтом, которые были характерны для позднего неолита.

Архитектура. Архитектура Крита этого периода исследована неравномерно. Жилые постройки известны по немногим памятникам; тем не менее можно заключить, что именно в этот период закладываются основные принципы критской архитектуры, с таким блеском проявляющиеся в последующем тысячелетии в минойских дворцах. Лучше других частей Крита исследованы Мессара — плодородная долина на юге острова, рано освоенная человеком, а также восточный его район — близ залива Мирабелло, где находится маленький прибрежный островок Мохлос, давший многочисленные находки. Именно в этом районе, близ современной деревни Василики, было открыто интересное сооружение — большой жилой дом, состоящий из целого ряда маленьких прямоугольных помещений, соединенных друг с другом без четко выраженной системы. В этом можно видеть дальнейшее развитие принципа неолитических построек Крита, состоявших из двух-трех отдельных комнат. В этом раннеминойском здании нет центра, организующего ядра, точно так же как нет ясно выраженного фасада. Таким образом, уже здесь появляются черты, отличающие критскую

58

архитектуру от архитектуры материковой Греции с ее тяготением к четкому построению, симметрии относительно центра, к выделению фасада. Наилучшим проявлением этих особенностей является мегарон, получивший такое широкое распространение в Греции и совсем неизвестный на Крите. Стены дома в Василики построены на каменном фундаменте, из сырцового кирпича, укрепленного деревянными брусьями, — хорошо продуманная система способная в какой-то мере противостоять частым на Крите землетрясениям и сохраняющаяся до конца минойской эры. С внутренней стороны стены здания были покрыты довольно грубой штукатуркой красного цвета. Дом в Василики был, вероятно, двух- или даже трехэтажным. Существует предположение, что некоторые его помещения, не имеющие окон, освещались с помощью так называемых световых колодцев — узких открытых двориков, прорезавших здание сверху донизу, К сожалению, дом в Василики — один из немногих известных нам памятников жилой архитектуры этого времени; представления о характере критских поселений времени ранней бронзы в целом мы не имеем.

Гораздо лучше известны погребальные сооружения Крита. В районе Мохлоса обнаружен ряд высеченных в скалах погребальных камер прямоугольной формы. Идея устройства искусственных склепов в скалах или в земле была подсказана древним жителям Эгеики естественными пещерами, которые они охотно использовали для погребения умерших. На форму же этих ранних критских камерных гробниц, очевидно, оказали влияние жилые дома с несколькими прямоугольными помещениями, известные еще в неолите.

В долине Мессары были открыты могилы другого типа. Эти большие круглые в плане сооружения, так называемые толосы, также воспроизводят, очевидно, жилые постройки, но уже не прямоугольные, а круглые хижины; представление о них даст найденная в одном из толосов небольшая глиняная модель круглой хижины с невысокой конусообразной крышей и стенами, прорезанными окнами и дверями. Толосовые погребения Мессары были порой внушительных размеров: диаметр большинства из них составляет 3—4 м, но известны отдельные сооружения, внутренний диаметр которых достигал 12—13 м. Стены этих гробниц, сложенные из рядов необработанных камней, имели в нижней своей части легкий наклон внутрь. Долгое время оставался открытым вопрос о способе их перекрытия. Большинство исследователей считало, что они имели плоское перекрытие, сделанное из деревянных жердей или камыша, покрытых глиной. Для выяснения этого вопроса очень интересный материал дали раскопки в местечке Лебена близ Феста, проводившиеся в конце 1950-х гг. Здесь был открыт целый ряд новых толосовых могил; хорошо сохранились нижние

49 Толосное погребальное сооружение в долине Мессары. 1-я половина III тыс. до н. э. План

части их массивных каменных стен, толщина которых превышает 2 м. В некоторых же толосах удалось проследить и рухнувшие внутрь ряды камней, образовывавших своды этих могил; каждый верхний ряд камней немного выступал над нижним; таким образом кладка постепенно сужалась и образовывала так называемый ложный свод. То, что этот способ был известен жителям Крита уже в первой половине III тысячелетия до н. э. — время, которым датируются толосы Лебены, — было полной неожиданностью для ученых, считавших его характерным для архитектуры II тысячелетия. В то же время открытие в Лебене проливает свет на сложный вопрос о происхождении великолепных микенских толосов второй половины II тысячелетия — вопрос, к которому нам придется еще вернуться позднее.

Толосовые могилы Мессарской долины являлись родовыми, общинными погребальными сооружениями, использовавшимися в течение нескольких столетий. Совершенные в них многочисленные погребения образовали толстые пласты, в которых оказались перемешанными кости людей и обломки погребальных даров, состоявших преимущественно из керамики. Нижние ряды костяков при новых погребениях нередко засыпали слоем земли; таким образом, неповрежденными оказались лишь самые последние по времени погребения. Внутрь толоса проникали через низкую боковую дверь, состоя

59

щую из двух поставленных вертикально каменных плит, перекрытых третьей плитой; к круглой гробнице примыкала одна или несколько прямоугольных пристроек, имевших, видимо, плоское деревянное перекрытие. В этих постройках было найдено много вещей, аналогичных обнаруженным в самом толосе; нередко видны следы большого костра. Очевидно, здесь происходили какие-то погребальные церемонии, связанные с огнем; но никаких признаков трупосожжения на Крите нет. Тело умершего клали в круглой камере, причем при повторных захоронениях сдвигались в сторону кости предшествующих погребений. Погребальные дары помещались не только в толосе, рядом с умершим, но и в боковых пристройках. Возможно, сюда при новых захоронениях выносился инвентарь более ранних погребений. В этих толосах найдены разнообразные сосуды, сделанные из камня и глины, золотые украшения, медные и бронзовые орудия и оружие. Первоначально умерших клали прямо на пол гробницы, позже, на рубеже III и II тысячелетий, распространился обычай класть их в глиняные гробы — ларнаки.

Керамика. Благодаря многочисленным открытиям, сделанным в критских гробницах, развитие искусства раннеминойского времени вырисовывается довольно четко; особенно это касается керамики. В ней можно отметить много черт, сходных с керамикой Киклад, но в то же время она сохраняет своеобразие, явившееся залогом пышного расцвета критского искусства в последующем тысячелетии. Как на Кикладах, в раннеминойский период на Крите существуют рядом монохромная керамика, украшенная резным орнаментом, и расписные вазы. Впрочем, украшенная гравировкой керамика серого цвета, характерная для раннего периода и связанная с неолитическими традициями, довольно быстро исчезла; ее место заняли сосуды так называемого Пиргос-стиля; название это происходит от гробницы, устроенной в пещере Пиргос, близ Нирухани, в центральном Крите, где были найдены превосходные образцы керамики Этого типа. Преимущественно это кубки на высоких конусообразных ножках, сделанные из темной прокопченной глины, с простым орнаментом в виде вертикальных и горизонтальных полос, исполненных с помощью лощения или полировки; техника эта, существовавшая уже в неолите, получила здесь новое звучание благодаря удачному сочетанию скромного орнамента с простыми, но изящными формами сосуда. К тому же времени, что и эта ранняя монохромная керамика, датирующаяся первой половиной III тысячелетия до н. э. — раннеминойский I период, — относятся расписные сосуды так называемого стиля Агиос Онуфриос (названные так по толосовой гробнице близ Феста). Это кувшины с округлым туловом и довольно широким горлом, завершающимся под

нятым вверх носиком-сливом. Поверхность их украшена группами нанесенных темной, красновато-коричневой краской полос, которые то располагаются строго вертикально и горизонтально, то пересекаются, образуя простую сетку. Следует отметить присущее критским вазописцам чувство тектоники сосуда: на тулове вазы полосы орнамента идут обычно вертикально или слегка наклонно, подчеркивая его сужающуюся к плечикам и к донцу форму, горло же чаще украшают горизонтальные полосы, повторяющие четкую линию, отделяющую его от тулова. Декор хорошо сочетается по цвету с желтоватой обмазкой, покрывающей сосуд; замечательна высокая техника изготовления этих ваз, их прекрасный обжиг. В них есть нечто общее с ранними расписными сосудами Киклад, но критские изделия выше по качеству и тоньше по характеру росписи.

Сменяющая их так называемая пятнистая керамика, относящаяся уже к раннеминойскому II периоду, является своеобразным, специфически критским видом продукции. По месту находки многих ваз она называется также стилем Василики.

50 Кубок Пиргос-стиля из погребения в Пиргосе. 2800—2600 гг. до н. э.

60

Поверхность сосудов этого стиля с помощью неравномерного обжига отдельных его частей покрывается переходящими друг в друга переливающимися пятнами лака от красновато-коричневого до золотисто-желтого цвета. Иногда таким способом создаются довольно сложные узоры, как, например, на кувшине из Василики, украшенном пламеобразным орнаментом, языки которого как бы охватывают сосуд снизу. Этот кувшин сохраняет в общих чертах выработанную ранее форму, с горлом, увенчанным длинным сливом, но она стала более четкой и элегантной. Несомненна отмечавшаяся уже неоднократно связь подобных ваз с изделиями из металла. Еще заметнее эта связь в широко распространяющихся среди критской керамики сосудах типа чайников с длинным изогнутым носиком. Любопытно, что некоторые из Этих сосудов украшены изображениями глаза на носике, превращающими его в вытянутую птичью голову, — лишнее подтверждение того, что многие ранние керамические формы возникли из стремления подражать живой натуре. Существуют различные мнения о происхождении «пятнистых» росписей. Скорее всего, в них следует видеть воспроизведение внешнего вида широко распространенных на Крите каменных сосудов. Действительно, некоторые из «пятнистых» глиняных сосудов довольно удачно имитируют узорчатую поверхность цветных камней, использовавшихся критскими мастерами.

Изображения животных с эпохи неолита были распространены в критском искусстве. В толосах Лебены и Мессары найдены относящиеся к раннеминойскому I периоду глиняные фигурные вазы в виде различных живых существ. Выразительна расписанная полосами фигурка свиньи; хотя ее автору не очень точно удалось передать ее внешний вид, характерная поза животного с опущенной головой схвачена верно. Не раз встречаются сосуды в виде фигуры быка с маленькой фигуркой акробата у его морды или на рогах. Помимо свидетельства о скульптурном мастерстве неизвестных коропластов, изготовивших эти вазы, они важны тем, что доказывают наличие культа священного быка уже в раннеминойском периоде. Эти фигурные вазы можно сравнить с упомянутой выше вазой в виде медведя, найденной на острове Сирос. Близки обобщенные формы животных и роспись горизонтальными и вертикальными полосами. Не исключено, что кикладская ваза — критского происхождения, поскольку на островах она не имеет аналогий.

Изделия из камня. Производство сосудов из камня было хорошо известно на Крите еще в эпоху неолита. В III тысячелетии до н. э. их изготовление достигает большой высоты; формы каменных кувшинов и мисок со сливами перекликаются с керамическими изделиями. Можно было бы предположить, что и каменные изделия испытали какое-то воздействие металлических образцов. Однако закономернее думать об обратном влиянии. Форма вазы со сливом родилась именно в камне еще в Эпоху неолита. Простой желобок, протертый в толстой стенке примитивного каменного сосуда, с течением времени превратился в изящный, более или менее вытянутый носик. Эта форма, усовершенствованная в металлических изделиях, особенно широкое распространение приобрела в эгейском искусстве именно в III тысячелетии до н. э. Мастера-камнерезы никогда не забывали о специфике своего материала в отличие от керамистов, иногда совершенно точно воспроизводивших в податливой глине формы, созданные в металле. С большим вкусом подбирают камнерезы подходящий для данной вазы материал — твердый цветной мрамор с тонкими прожилками или местный желто-коричневый сталактит с волнистыми, причудливо изогнутыми полосами; из сталактита сделан, например, миниатюрный, высотой всего 12 см, кувшинчик, найденный на о. Мохлос, датирующийся концом III тысячелетия до н. э. С его простыми

51 Кувшин с росписью из Агиос Онуфриос. 2600—2500 гг. до н. э.

61

52 Кувшинчик с о. Мохлос. Ок. 2300 г. до н. э.

и ясными формами удачно сочетаются узоры камня. Критские мастера предпочитали сосуды небольших форм.

С того же Мохлоса происходит большое количество совсем маленьких — в несколько сантиметров высотой — пиксидок с крышками и без крышек, сохраняющих, по существу, форму округлого голыша, лишь слегка обработанного, отшлифованного и снабженного небольшим углублением — вместилищем. Но наряду с такими, нарочито толстостенными вазочками существуют кубки и чаши на тонких ножках, отличающиеся стройностью и изяществом пропорций, тонкостью стенок. Характерно, что вазы, изготовленные из пестрого цветного камня, никогда не имели рельефных орнаментов — мастера прекрасно понимали, что Этот материал не нуждается в дополнительном украшении. Но в то же время изготовлялись и сосуды из одноцветного камня, поверхность которых оживлялась глубокими параллельными врезами, желобками или дугообразными линиями.

На Крите найдено и несколько украшенных орнаментом пиксид из стеатита, чрезвычайно близких описанным выше кикладским изделиям. Особенно хороша пиксида, найденная в случайно открытой могиле в Маронее (восточный Крит). Вместе с крышкой она имеет усеченную биконическую форму; крышка украшена тонко вырезанными рядами спиралей, удачно вписанными в форму круга; нижняя часть пиксиды украшена процарапанными полосками, образующими шестиконечную звезду; треугольники между ее лучами заштрихованы в другом направлении; два узких фриза глубоко врезанных треугольничков, проходящих по краю крышки и самой пиксиды, объединяют орнамент вазы в единое целое; такие же треугольнички заполняют промежутки между спиралями на крышке вазы. Вполне возможно, что пиксида из Маронеи является кикладским изделием — широкое проникновение на Крит кикладского импорта засвидетельствовано многочисленными находками в критских могилах мраморных идолов. Однако следует думать, что подобные сосуды изготовлялись и на самом Крите. И стилистически и по технике изготовления к пиксиде из Маронеи близка пользующаяся широкой известностью крышка пиксиды, найденная в могиле на о. Мохлос (сама ваза не сохранилась). Небольшой по размеру (диаметр 11 см) плоский диск крышки украшен процарапанными заштрихованными треугольниками, расположенными тремя концентрическими кругами. Ручкой крышки служит

53 Кувшин с росписью стиля Василики из Василики. 2500—2400 гг. до н. э.

62

54 Пиксида из Маронеи. Ок. 2500 г. до н. э.

55 Пиксида из Маронеи. Крышка

63

скульптурная фигурка собаки; животное изображено в естественной позе отдыха, оно лежит с вытянутыми передними и задними ногами. Несмотря на известную застылость и схематизм, свойственные этому раннему образцу мелкой пластики, скульптору удалось верно подметить и позу отдыхающего животного и самый тип собаки, длинноногой и узкомордой, видимо, охотничьей породы. Для определения места изготовления этой вещи важно отметить, что вторая совершенно идентичная крышка с собакой была найдена в Тилиссосе, а третья — при недавних раскопках в Като Закро. Все три крышки настолько близки между собой, что их с уверенностью можно считать изделиями одного мастера-камнереза, свидетельствующими о его незаурядном даровании и живом восприятии окружающей действительности. Тот факт, что все три известные нам произведения этого рода происходят с Крита, заставляет с большой долей уверенности считать их автора критянином по происхождению. Свойственные его творчеству черты характерны, как мы увидим, для всего критского искусства.

Изделия из металла. Металлических изделий в ран-неминойский период найдено сравнительно мало. В погребениях Мессары найдены золотые украшения, сделанные из тонких листов металла. Узкие полосы, покрытые точечным орнаментом, сделанным с помощью пунсона, могли быть диадемами или же служили повязками, закрывавшими глаза умерших. Аналогии этим скромным изделиям можно найти на Кикладах, но они, конечно, сильно уступают по качеству исполнения троянским ювелирным изделиям. Зато небольшие украшения в виде цветов и листьев, вырезанные из таких же тонких золотых пластинок, отмечены живой и острой наблюдательностью.

Помимо украшений, на Крите в это время из драгоценных металлов и бронзы, несомненно, изготовлялись и сосуды; но сохранившиеся их образцы относятся к более позднему времени. К концу рассматриваемого периода относится найденное в могилах Платаноса бронзовое оружие — наконечники копий в виде вытянутых плоских треугольников и такой же формы кинжалы, напоминающие аналогичные изделия Киклад.

56 Крышка пиксиды с изображением собаки с о. Мохлос. Ок. 2400 г. до н. э.

64

57 Золотые украшения из погребения на о. Мохлос. III тыс. до н. э.

Печати. Высокого развития в рассматриваемый период достигла и другая область критского искусства — печати, хорошо известные нам по находкам в критских могилах. Наряду с простыми круглыми печатями, но форме иногда напоминающими пуговицы, найдено некоторое количество фигурных печатей, верхняя часть которых представляет собой маленькую фигурку какого-либо животного. По существу, это миниатюрные скульптуры — единственные образцы этого вида искусства, происходящие с Крита. В толосе близ Платаноса (южный Крит) была найдена прямоугольная печать из слоновой кости, на верхней стороне которой изображен лежащий бычок; формы его тела, подчиненные контурам основания, переданы условно, ноги несколько неестественно согнуты под прямым углом, так же как непропорционально большая голова с круглыми глазами. В то же время эта миниатюрная фигурка отличается большой живостью и выразительностью при всей обобщенности исполнения. В этом отношении печать с фигуркой бычка близка описанным выше крышкам каменных пиксид с фигурками лежащих собак. На нижней поверхности печати, собственно и являющейся штампом, представлены два идущих вправо льва; фигурки их врезаны в поверхность пластины и окружены врезанным же орнаментом в виде спиралеобразных завитков. Возможно, что на развитие изготовления печатей на Крите оказало известное влияние высокоразвитое искусство Египта и Переднего Востока, где, как известно, печати были очень широко распространены; но критские мастера, изготовлявшие печати, если и заимствуют что-то у своих соседей, создают своеобразные и вполне самостоятельные произведения. Наряду с орнаментальными мотивами, среди которых доминирует спираль, на критских печатях широко распространены изображения животных: львов, обезьян, кабанов, козлов, быков — и насекомых: скорпиона, паука, пчелы. Эти фигуры, конечно, подвергнувшиеся стилизации, умело соединяются в единую композицию, мастерски связанную с круглой или прямоугольной формой печати.

Искусство Крита III тысячелетия до н. э. изучено далеко не достаточно. Интенсивно производящиеся на острове раскопки Постоянно дают новые памятники. Но, даже основываясь на неполных данных, следует отметить характерное для этого искусства стремление к более свободному и живому отображению окружающей действительности — черта, отличающая его от современного ему искусства материковой Греции и определившая его высокий расцвет в последующем тысячелетии. Первые признаки этого расцвета отмечаются уже в искусстве Крита последних веков III тысячелетия до н. э., когда создаются такие высокохудожественные произведения, как крышка пиксиды с лежащей собакой с о. Мохлос.

58 Печать с ручкой в виде бычка из Платаноса. 2300—2000 гг. до н. э.

Подготовлено по изданию:

Сидорова Н. А.
Искусство Эгейского мира. М.: Искусство, 1972.