209

Скифы в аттической вазовой живописи

Прежде чем рассмотреть интересующие нас сюжеты на аттических вазах, напомним, что в VI—V вв. Афины производили для экспорта огромное количество керамической парадной столовой посуды и сосудов для различных религиозных ритуалов, а также для хранения украшений, духов, благовоний, румян, белил и др.
Многие музеи мира имеют хорошие коллекции аттической расписной керамики, найденной археологами при раскопках в разных концах греческой ойкумены, в том числе и в Северном Причерноморье. Сюжеты росписи отражают представления не одних афинян, а вообще греков того времени. Ведь приобретая предмет с росписью, покупатель выбирал не только красивое, но и понятное ему изображение.
Аттические амфоры для вина, гидрии для воды, большие кратеры для смешивания вина с водой, всевозможные кубки для питья (канфары, килики, скифосы), разнообразные сосуды для оливкового масла, косметических и туалетных принадлежностей имели совершенную форму и часто прекрасную роспись. По манере письма ученые выделяют более 700 художников VI—V вв., работавших в мастерских гончарной афинской слободы, называвшейся Керамиком. На вазах сохранились имена немногих из них. Три самые древние вазы с подписью мастера принадлежат Софилосу, жившему в первой половине VI в. Его младшим современником был упомянутый выше выдающийся художник Клитий. Среди лучших мастеров, рисовавших скифов во второй половине VI в., назовем Псиакса и Эпиктета. Они использовали свои наблюдения реальных скифов для изображения мифических героев, не заботясь о том, что в отдаленные времена, с которыми связывалось действие мифа, костюм и вооружение были иными. Правда, художники также не знали, какими были греки времен Троянской войны. Лишь старинные беотийские щиты с характерными выемками по бокам, которыми защищаются греки и амазонки, служили показателем того, что сцена на вазе относится к эпическому прошлому.
Древнейшее известное нам изображение скифа на аттической керамике сохранилось на вазе Франсуа. Клитий нарисовал скифа Токсамиса внешне не отличимым от двух других восточных лучников, одетых в греческие хитоны и схематично переданные высокие шапки. Примерно так же их изображали другие художники середины VI в. В двух случаях около этих персонажей есть надпись «Скиф», не оставляющая сомнений в их этнической принадлежности.
Около 530 г. разные художники одновременно начинают писать скифов с натуры на чернофигурных и только что появившихся краснофигурных вазах. На последних отразились даже такие мел-

210

кие детали национального костюма, как орнаменты на шароварах или украшения шапок.29 Подобно грекам, скифов изображали безбородыми юношами или взрослыми бородатыми воинами. В краснофигурном стиле вазописи лица женщин уже не выделялись белым цветом, как на чернофигурных вазах (рис. 24). Поэтому часто невозможно различить с уверенностью амазонку и юношу-скифа. Ведь после возникновения мифа об объединении скифов и амазонок в один народ савроматов художники зачастую стали рисовать амазонок в скифских костюмах. Таким образом, сцены с амазонками дают хорошее представление о костюме скифов.
Рассмотрим несколько рисунков с детальным изображением скифского костюма и вооружения. На краснофигурной тарелке конца VI в. из Британского музея мастер Эпиктет изобразил так называемого скифа-полицейского (рис. 25). Он бежит, оглядываясь назад, и, доставая на ходу стрелу из горита, собирается выстрелить. Традиционное толкование этого образа представляется ошибочным. Ведь для полицейской службы, по словам ораторов, скифов стали использовать лишь после Саламинской битвы, то есть уже после смерти Эпиктета. Кроме того, странно видеть полицейского убегающим, а не наступающим, как ему предписывалось по долгу службы.
По нашему мнению, художник нарисовал убегающую амазонку. Ее движение естественно, так как греки во всех мифах одерживали верх над воинственными женщинами. Амазонка оглядывается назад, так как она собирается стать на колено и выстрелить из лука в гонящегося за ней гоплита. Такая сцена представлена на алебастре (флаконе для оливкового масла), хранящемся в Эрмитаже (рис. 26). Грек в опущенном шлеме целится в противника копьем и защищается щитом от стрел опустившегося на колено скифского лучника. Беотийская форма щита указывает, что мастер, расписавший сосуд около 470 г., представил сцену из эпических времен.
Краснофигурный алабастр из Одесского музея подписан гончаром Гиленом и художником Псиаксом, изобразившим подготовку к бою грека и амазонки в богато орнаментированном скифском костюме. Обнаженный греческий юноша имеет все атрибуты гоплита: шлем, поножи и щит. Его шлем в поднятом, а не в боевом положении, как на предыдущем рисунке: жест правой руки указывает на тренировку движения при бросании копья. Амазонка же проверяет прямизну стрелы, от чего зависит точность ее полета. Лук в боевой готовности с натянутой тетивой висит у нее на согнутой руке (рис. 27).
На чернофигурной амфоре из Эрмитажа мы видим образец одной из наиболее ранних попыток передать непосредственное впечатление художника, увидевшего скифский костюм в 530—520 гг. Бородатый скиф стреляет из лука, а справа и слева от него сражаются амазонки, одетые и вооруженные по-гречески (рис. 28).

211

Рис. 24. Ахилл и Пентесилея. Чернофигурная аттическая амфора с росписью Эксекия. Третья четверть VI в. Британский музей. Лондон

212

Рис. 25. Амазонка в скифском костюме. Краснофигурная аттическая тарелка с росписью Эпиктета. Конец VI в. Британский музей. Лондон

213

Рис. 26. Битва гоплита и лучника. Чернофигурный аттический алабастр. 470-е годы. Эрмитаж. Санкт-Петербург

214

Рис. 27. Грек и амазонка. Краснофигурный аттический алабастр с росписью Псиакса. Конец VI в. Одесский археологический музей

215

Рис. 28. Скиф и амазонки. Чернофигурная аттическая амфора. 530-520 гг. Эрмитаж. Санкт-Петербург

216

Вероятно, художник иллюстрирует эпизод Троянской войны, когда скифы и амазонки пришли на помощь троянцам.
Одежда скифа окрашена в два цвета, одна половина рукавов и шаровар — пурпурная, а другая — черная. Смысл такой раскраски становится понятным при сравнении с более детальным рисунком Эпиктета, где по рукавам рубашки и шароварам амазонки идут продольные полосы, по сторонам которых костюм украшен разными орнаментами; возможно, он сшит из двух разных тканей.
Только благодаря рисункам афинских художников теперь можно представить скифский костюм VI в. Его верхняя часть состояла из рубашки, отороченной или сшитой из тканей с различной окраской и орнаментом. Рубашка запахивалась крест-накрест, образуя у шеи острый вырез; низ рубашки заправляли в облегающие шаровары, как у амазонки Псиакса (рис. 27), либо носили навыпуск (рис. 26). На рисунке Эпиктета прямые линии ниже талии (рис. 25) означают, вероятно, складки рубашки, надетой навыпуск. При любом из видов ношения рубашки ее закрепляли на талии туго облегающим поясом. Всю одежду спереди и сзади покрывал орнамент, возможно, вышитый или сделанный аппликацией из кусочков цветной материи и кожи. В скифских погребениях более позднего периода находят бесчисленное количество золотых бляшек с дырочками для нашивки на одежду. Но такие украшения были доступны лишь очень богатым.
На примере творчества Псиакса можно наблюдать, как, внимательно вникая в детали, один и тот же художник рисовал одежду разных народов, наблюдая ее в жизни. Псиакс работал в период, когда только начиналось распространение краснофигурного стиля живописи: хорошо владея традиционной чернофигурной росписью, он стал одним из первых выдающихся мастеров нового стиля. Кроме упомянутого краснофигурного алабастра с амазонкой в скифском костюме, сохранилась его чернофигурная ваза с уникальным изображением скифа, играющего на трубе.30 Одежда музыканта сходна с одеждой амазонки, но шапка у него иная, с острым стоячим верхом, как на рис. 28 и 29. В своих росписях Псиакс, как и другие художники, запечатлел два типа скифских шапок, которые отличались от головных уборов других варваров. Персидские, например, были мягкими, а фракийские имели свисающий на шею хвост лисы. Если костюм персов напоминал скифский, то у фракийцев мы видим поверх хитонов плащи из плотной белой шерстяной ткани с разноцветными полосами.31
Скифская шапка, сшитая из плотной кожи, не только согревала в холодную погоду, но и защищала голову и шею от легкого оружия, брошенного с расстояния. Один тип этих головных уборов имел стоячий выступ посередине (рис. 28), как хорошо видно у скифа с двумя амазонками. Другой тип шапки с округлым верхом изображен на амазонках Псиакса и Эпиктета (рис. 25, 27). Скиф-

217

ские шапки отчасти напоминают наши ушанки, так как имеют два боковых уха, в случае надобности завязывающиеся под подбородком; третье ухо опускается на шею. Как и на современных ушанках, уши скифских шапок можно было поднять и завязать наверху, что видно на ряде рисунков. 32
Специфическую особенность скифского вооружения составлял горит (рис. 20, 25, 26, 27, 28, 36—38, 42—44, 53, 55). В отличие от колчана, предназначенного только для стрел, горит имел два отделения, в которых одновременно находились лук и стрелы. Другие компоненты вооружения — луки с изгибом посередине, стрелы и боевые топоры — использовали разные народы. Горит же характерен лишь для кочевников Северного Причерноморья. Скифы носили его у пояса на перевязи, охватывающей шею и плечо. Греки использовали лук и стрелы лишь на охоте и перебрасывали ремень колчана только через плечо, как можно видеть, например, на многочисленных статуях Артемиды и Аполлона. Наружную часть горита скифы украшали всевозможными узорами. Возможно, судя по изображению чешуйчатого орнамента, для этого использовалась кожа змеи. Крышка горита запахивалась сбоку и снабжалась меховым хвостом.
Псиакс и Эпиктет изобразили скифские гориты верно до мелких деталей: некоторые художники, не понимая их назначения, добавляли к вооружению скифа еще узкий греческий колчан, но стрелы все же помещали в горит.33 В конце VI в. художники иногда рисовали скифов в греческих хитонах, уже не по незнанию их костюма, а потому что в Греции летом в жару скифы, вероятно, отказывались от своей национальной, слишком теплой одежды.
Начиная со второго десятилетия V в. в аттической вазописи теряется реальное изображение деталей скифского костюма и вооружения. Они постепенно приобретают устоявшиеся обобщенные черты, с некоторыми вариациями переходящие от одного мастера к другому и не несущие уже никакой живой информации. На примере италийского кратера со сценами из мифа об Ифигении в Тавриде (рис. 22) мы видели, сколь условен стал в IV в. вид амазонки и причерноморского варвара.
Анализ вазовой живописи привел ученых к важному выводу, что между 530 и 490 г. афиняне нанимали скифских лучников во вспомогательное войско.34 Этот факт не запечатлелся в сохранившейся древней литературе. Зато нарисованные с натуры костюмы скифов и амазонок на вазах аттических художников дают нам бесценные знания о внешнем виде скифов рубежа VI—V вв.
Позже, когда скифы появились на улицах Афин в роли полицейских, они оказались уже недостойными изображений афинских художников, а в литературе внимание им уделила лишь комедия. К тому времени из живого фольклора и литературы ушли варианты мифов об участии скифов в Троянской войне. Мы узнаем о них

218

лишь по вазовой живописи, дополняя единственным литературным свидетельством — насмешкой Страбона над теми, кто верил, что кочевники из-за Борисфена пришли на помощь троянцам.
Аттические вазописцы VI в. включали скифов в различные эпизоды осады Трои. Например, на одной чернофигурной амфоре представлен поединок Диомеда и Гектора над телом поверженного Скифа. Около каждой из трех фигур написано имя. Убитый воин одет в греческий хитон, но на голове у него высокая восточная шапка, а у пояса горит. Все это показывает, что Скиф не просто имя, но и национальность этого персонажа.
Другие художники выделяли скифов только их костюмом. Таков убитый скиф в характерной восточной шапке и кафтане с длинными рукавами на амфоре, где в центре композиции представлен Аякс с телом Ахилла, таков скифский стрелок на некоторых сценах бегства Энея, выносящего на плечах отца из горящей Трои (рис. 29), таков скиф среди гоплитов, окружающих Ахилла, которого старик Приам умоляет отдать для погребения тело своего сына Гектора.35
Особенно выразительны, на наш взгляд, сцены на чернофигурной гидрии, где показано, как скифы сражаются в стане троянцев. Художник изобразил стены Трои, на них стоят несколько гоплитов и скифский лучник, из ворот выезжает боевая колесница и выходят гоплит вместе со скифским лучником.
Из-за утраты многих эпических поэм и отсутствия надписей на амфоре сейчас трудно понять смысл рисунка, на котором длиннобородый скифский вождь вручает лук молодому скифу в присутствии греческих воинов. Высказывалось предположение, что художник иллюстрировал вариант скифского мифа о передаче власти младшему сыну Скифу.38 В таком случае остается неясным, зачем при этом находятся персонажи в греческой одежде. Кроме того, скифские мифы не получили широкого отражения в античной литературе, и на аттических вазах не встречается иллюстраций к чужеземным сказаниям. По нашему мнению, художник изобразил проводы молодого скифского вождя на помощь троянцам, представители которых стоят рядом со скифами.
В качестве второстепенных персонажей скифы встречаются также на вазах с изображением другого популярного цикла мифов о подвигах Геракла. Это особенно интересно, так как они появляются в сценах, не имеющих по литературным источникам никакого отношения к Скифии. Например, на одной вазе показана популярная в греческой живописи сцена борьбы Геракла со львом, а справа от героя помещена колесница, около которой стоит скиф.
Наиболее интересной в живописном сюжете «Геракл и скифы» представляется роспись краснофигурного килика, исполненная в начале V в. мастером Бригом (рис. 30). Четыре силена преследуют Геру, которую защищают Гермес и Геракл. Около каждой фигуры написаны их имена. Все силены обнажены, Гермес и Гера — в

219

греческих одеждах, а Геракл в пестрых скифских шароварах и кафтане, поверх которого накинута львиная шкура, обычный атрибут героя. Костюм Геракла, по-видимому, напоминает о его подвигах в Скифии так же, как шкура льва — в Немее. К сожалению, в сохранившихся письменных источниках нет рассказа о преследовании Геры силенами; поэтому трудно сказать, был ли он отнесен в какие-то дальние страны и имел ли костюм Геракла большее значение, чем напоминание о его деяниях в Скифии.
Говоря о героях греческих мифов, изображенных в скифских одеждах, следует особое внимание уделить амазонкам. Художники рисовали их одетыми и по-гречески, и по-скифски. Например, Ахилл убивает царицу Пентесилею, облаченную в греческий хитон (рис. 24), а Тесей вступает в единоборство с амазонкой, сидящей верхом на коне в скифских шароварах; на краснофигурном кратере середины V в. написано ее имя Мелуса (рис. 31).
На вазах сохранились надписи более семидесяти имен амазонок.38 Такое количество свидетельствует, что художники заимствовали их не из устных преданий, а из неизвестных нам эпических поэм. Имена амазонок в подавляющем большинстве греческие, но в двух из них хорошо различаются скифские корни. На чернофигурном кубке Клитий написал имя амазонки Скилеи. Это — женский вариант имени скифского царя Скила, известного по «Истории» Геродота. В диалогах Лукиана «О дружбе» и «Скиф» одного из собеседников зовут Токсарис. Женский вариант этого имени читается около амазонки на краснофигурной вазе мастера Евфрония. Парные мужские и женские имена вообще употребляются у многих народов, например, Александр и Александра, Евгений и Евгения, Олег и Ольга. Надписи на вазах в сочетании с литературными источниками дают возможность узнать, что такие пары существовали у скифов.
Скифские имена амазонок вошли в греческую архаическую литературу, конечно, не в результате случайного заимствования из повседневной жизни, а из какого-то скифского предания, вернее всего эпического. Судя по тому, что греки соотнесли эти имена с амазонками, в эпосе скифов действовали героини — воительницы. Находки скифских женских погребений с оружием подкрепляют мысль об участии скифянок в военных действиях и об отражении этого факта в эпосе.
Имя Токсарис, конечно, ассоциировалось у греков со словом τίξα, обозначающим лук и стрелы. Возможно, его несколько переделали на греческий лад, чтобы яснее звучало понятное эллинам значение. Анализ имен амазонок показывает, что греки, с одной стороны, стремились наделять их скифскими именами (Скилейя, Токсарис), с другой — непосредственно образовать имя от греческого слова τίξα. Таковы амазонки Токсис и Токсофила. Первая участвует в сцене битвы Геракла с амазонками на краснофигурном

220

Рис. 29. Эней, выносящий Анхиса из Трои, перед ним гоплит и скиф. Чернофигурная аттическая ойнохоя. Около 530 г. Лувр. Париж

221

Рис. 30. Геракл в скифском костюме, сатиры, Гермес и Гера. Краснофигурный аттический килик 490-480 гг. Британский музей. Лондон

222

Рис. 31. Сражение Тесея и амазонки Мелусы. Краснофигурный аттический кратер. Середина V в. Эрмитаж. Санкт-Петербург

223

кратере Евфрония, на ней такая же восточная одежда, как и на Токсарис. Токсофила нарисована на чернофигурной вазе из Лувра, где сохранилась композиция с самым большим числом участников сражения греков и амазонок: 23 воительницы ведут бой против 13 эллинов.39 В центре композиции — греческие герои Теламон и Геракл. Токсофила уже повержена, на ней, как и на других ее соратницах, греческий шлем и одежда. Ведь Евфроний расписал вазу во второй четверти VI в., когда появились уже амазонки со скифскими именами (напомним Скилею Клития), но аттические художники еще не видели скифов в национальной одежде у себя на родине и не могли представить в ней амазонок.
Итак, хотя первая запись мифа об амазонках в Северном Причерноморье относится к середине V в., вазовая живопись позволяет зафиксировать существование предания почти на полтора столетия раньше.
В V в. к изображению скифов обращались не только аттические художники, но таких произведений сохранились считанные единицы. Например, город Кизик чеканил фигуру скифа на одной из своих монет.40 Еще в VI в., как мы помним из «Истории» Геродота, через Кизик плыл Анахарсис, так что появление скифов в этом транзитном пункте из Понта в Средиземноморье имело здесь давние корни.
Этрусский мастер вырезал на агатовой печати фигуру бородатого варвара в подпоясанной рубашке, пестрых шароварах и шапке с характерными ушами вдоль щек. Около него скифский лук и надпись «Скиф». Вряд ли в Этрурии V в. можно было встретить скифа, так что это изображение исполнено по какому-то греческому образцу. Ведь и на других работах этрусских мастеров ученые выделяют композиции, свойственные эллинскому искусству.41

Подготовлено по изданию:

Скржинская М. В.
Скифия глазами эллинов. — СПб.: Алетейя, 2001. — 304 с. — (Античная библиотека. Исследования).
ISBN 5-89329-108-5
© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2001 г.
© М. В. Скржинская, 1998 г.