Тема 8
Система комплектования воинских сил является важнейшим элементом военной организации общества и государства. Она обусловливает социальный состав армии и вместе с тем детерминирует характер самой армии, всей военной организации. В институте комплектования войска, как в фокусе, отражается уровень развития общества, его конституционные основы, зрелость его государствен-
ных и гражданских институтов, характер и острота внутренних классовых и социальных противоречий.
Сведения источников о механизме набора воинских контингентов крайне немногочисленны. Известно, что как при царях, так и со времени установления республики воинские призывы производились ежегодно. На их регулярность и величину влияли военная активность римской общины и внешние угрозы. Хотя в ранней Республике война была столь же обыденным явлением, как пахота или сбор урожая, в те редкие годы, когда случалось затишье, войска не набирали. Ливий, к примеру, в таких случаях отмечал, что в такой-то год при таких-то консулах войны не было и вообще не случилось ничего примечательного. Характерно замечание Ливия о провале попытки плебейского трибуна Петелия в 441 г. до н. э. под угрозой запрета воинского набора провести аграрный закон: этот шантаж вызвал насмешку со стороны сенаторов, поскольку в тот год они и не собирались объявлять войну (Liv. IV. 12. 5).
Постановление о наборе войск издавал сенат и одобряло центуриатное собрание (ex senatus consulto populusque iussu bellum indictum) (Liv. IV. 11. 3; 57. 8; VI. 22. 4; X. 12. 3). Обыденная юридическая процедура состояла в том, что сенат поручал консулам отправиться на войну, а консулы по праву магистратов объявляли набор (подробнее см.: Токмаков, 1998 а. С. 162 и след.). Иначе говоря, набор войск оставался прерогативой консулов. На основе своего империя (Маяк, 1998 а. С. 25 и след.) они издавали по этому поводу специальный эдикт, в котором определялись дни призыва и величина воинского контингента, обычно стандартная для каждого консула. Сенат, как правило, вмешивался в случаях экстраординарного набора или превышения численности войск. По оглашении дня набора консулы объявляли о закрытии судов и прекращении слушаний по уголовным делам и имущественным тяжбам, так называемый iustitium. Это означало перерыв в действии гражданских законов и норм обычного права — их место занимал империй консула-военачальника.
Сам набор производился на Форуме. Военнообязанный люд сходился туда по зову глашатая-акценза без оружия (Varro. LL. VI. 90), ибо в черте города находиться с оружием запрещалось. Любопытно описание процедуры набора войск в сложном 494 г. до н. э. Ливием
(Liv. II. 28-29) и Дионисием Галикарнасским (Dionys. VI. 23). Распустив сенат после провозглашения войны и призыва, консулы всходят на трибунал на Форуме и поименно выкликают юношей-очередников (citant nominatim iuniores) (Liv. II. 29; ср. III. 11. 1). Но никто не отозвался на свое имя, а собравшаяся вокруг толпа принялась, как на сходке, кричать, что больше не удастся обманывать плебеев и гнать их на войну, не решив вопроса о должниках. Более того, плебеи препятствовали ликторам схватить уже поименованных консулами призывников. Процедура, как видим, предполагает существование очередности призыва на военную службу и определенных списков военнообязанных. Однако соблюдение их зависело в первые полвека республики как минимум от воли и желания консулов, опиравшихся на auctoritas своего империя. При этом набор проходит при весьма активном и даже временами бурном участии всей массы военнообязанных граждан, прежде всего плебеев. Чтобы сломить их сопротивление призыву, консулы порой прибегали к переносу проведения набора за черту померия, на Марсово поле (о таком случае сообщает Дионисий; Dionys. VIII. 87. 5), где гражданские права уступали место военному империю консулов.
После набора потребного количества воинов консул на их сходке (contio) объявлял день сбора, обычно следующий. Например, по Ливию, избранный диктатором в 458 г. до н. э. Цинциннат приказал новобранцам явиться на следующий день до захода солнца на Марсово поле, имея при себе пятидневный запас еды и по 12 кольев; тем же, кто был уже стар для войны (т. е. сениорам), он велел приготовить еду для своих соседей-воинов (Liv. III. 27). Отсюда следует, что в снаряжении войска участвовали все, включая сениоров. Марсово поле было прочно связано с войском в V—IV вв. до н. э. Полибий называет Капитолий (Polyb. VI. 19. 6), но учтем, что Капитолий вплоть до времени Суллы также не входил в черту померия. Однако более вероятно, что во времена Полибия на Капитолий сходились командиры войск для вынесения знамен подразделений. Относительно Марсова поля Ливий сообщает, что оно получило свое название в начале республики, будучи ранее собственностью Тарквиния Гордого (Liv. II.
5. 2), хотя он же приписывает проведение первых смотров войска с его люстрацией Сервию Туллию (I. 44. 1). Согласно Плутарху, при Тарквинии поле могло не использоваться и даже было засеяно (Plut. Popl. 8), так как не было нужды проводить центуриатные комиции,
а с изгнанием царей его функции военного плаца были восстановлены. Именно здесь консул Лукреций в 462 г. до н. э. разложил военную добычу (Liv. III. 10. 1). Консулы Валерий и Гораций, возвратясь из похода в 449 г., также призывают сенаторов на Марсово поле для отчета перед ними, что вызвало возмущение последних желанием консулов докладывать о своих подвигах среди воинов с целью внушить страх сенату (III. 63. 6).
Именно на Марсовом поле проходил смотр войск и распределение его по военным центуриям. Там же проводились выборы центурионов (III. 69. 8). Там же консулы с помощью авгуров проводили военную люстрацию войска (см.: Токмаков, 1994 б. С. 129-131). Порядок ее был установлен еще Сервием Туллием: вокруг войска, в котором всадники были выстроены по турмам, а пехотинцы — по центуриям, проводили кабана, барана и быка, приносимых в жертву Марсу Градиву и Юпитеру во искупление грехов пролития воинами крови (Liv. I. 20. 4; II. 45. 14; Fest. P. 204 L).
Для обозначения набранного войска Ливий употребляет выражение “exercitus conscriptus armatusque”, т. е. «записанное и вооруженное войско» (Liv. III. 66. 4; VI. 2. 7). Означает ли это, что войско вооружалось самостоятельно? В таком случае лишается всякого основания обвинение патрициями Спурия Мелия в заговоре на основании обнаружения у него в доме склада оружия (IV. 13. 8). В то же время в пользу такой версии может служить сообщение о приказе вышеозначенного Цинцинната молодежи прибыть «с оружием в руках» (armati) (I. II. 27. 3); правда уже после проведения набора и распределения по центуриям. А вот Юний Брут еще в 509 г. до н. э., согласно Ливию, «вооружил набранных юниоров» (I. 59. 12).
Множество мелких оговорок в традиции подводят к мнению, что военнообязанные общинники не имели своего оружия. По крайней мере плебеи получали его централизованно из имеющихся арсеналов (вероятно, из эрария) уже после набора, т. е. зачисления общинника в войско, когда были определены и центурии, в которых он должен был служить. Получив из арсенала оружие, призывник шел уже вооруженным на Марсово поле, где занимал место в своей центурии и обрядом общевойсковой люстрации очищал это оружие от скверны убийства. О централизованном хранении вооружения общины свидетельствует и сообщение Ливия о решении сената в 449 г. до н. э. послать оружие и подкрепление в союзный Тускул (Liv. III. 42. 7; Dionys.
XI. 24. 1). Возможно, знатные роды могли хранить оружие дома (Фабии), но упомянутый Спурий Мелий — всадник, вероятно, из плебеев (Liv. IV. 13. 1), а потому на него это право не распространялось.
Однако получал оружие призывник не бесплатно. Как уже говорилось выше, классификацию вооружения по Сервианской реформе следует понимать как право членов того или иного цензового разряда на получение определенного вида оружия в соответствии с суммой цензового взноса в казну для его приобретения (tributum) (см. тему 2). Это тем более вероятно, что фаланговый строй требовал более или менее единообразного гоплитского вооружения. Железо же для него было очень труднодоступно. Поэтому мнение А. В. Игнатенко о том, что сервианская пехота «являлась типичным для эпохи военной демократии ополчением самовооружающихся соплеменниковобщинников-граждан» (Игнатенко, 1976. С. 29-30), за исключением последнего определения, не находит подтверждения в традиции, тем более что эпоху после реформы Сервия Туллия правомерно относить уже к стадии образования государства.
Для обозначения процедуры набора Ливий всегда употребляет термин dilectus (Токмаков, 1998 а. С. 166). Он происходит от глагола deligo («отбирать») и этимологически связан с широко известным термином legio. Однако в архаический период legio обозначал все набранное войско и лексически отражал правовую дефиницию тождества войска и гражданства. Термин же dilectus (т. е. «отобранный из целого») выражал процесс обособления войска от гражданской общины. Иначе говоря, в ранней Республике войско уже не совпадало со всем народом.
Дело в том, что на призыв консулов в принципе обязаны были являться все военнообязанные общинники, как патриции, так и плебеи, как юниоры, так и сениоры. Но набиралась, естественно, молодежь (iuventus), реже все юниоры. Фест сообщает, что еще Сервий Туллий выделил в списках центурий тех, кто относился к войсковому цензу юниоров (Fest. Р. 290 L). Лишь в экстраординарных случаях особой опасности или крупных потерь из сениоров также формировались отряды.
Но и юниоров призывали не всех, а в соответствии с очередностью. Поэтому Ливий характеризует процесс набора выражением “dilectus scribere” («записывать набор»), а Дионисий Галикарнасский — “katagrafein ton stratioton ek tu katalogu” («набирать войско
но спискам»). Следовательно, перед нами отражение факта не составления списков волонтеров, а призыва рекрутов на основании уже имевшихся списков цензовых разрядов, которые возобновлялись и корректировались периодически — в первой половине V в. до н. э. консулами и достаточно нерегулярно, с перерывами от 5 подчас до 10 лет, но с учреждением магистратуры цензоров в 443 г. до н. э. — каждые пять лет. В идеале каждый гражданин обязан был с 18 по 46 лет прослужить от 16 до 20 военных кампаний (Маяк, 1996. С. 122-127). (Впрочем, цифры в источниках различаются, но порядок этот сохранился вплоть до поздней Республики.)
Сервианская система обеспечила четкое знание общинником своей очереди призыва, потому на практике присутствия на Форуме всех сограждан не требовалось. Впрочем, это не исключало добровольной записи в войско вне очереди. Общинников нередко привлекала надежда на богатую военную добычу, страшили угрозы расправы за неповиновение со стороны консулов или побуждала к спасению отчизны серьезная внешняя опасность. Плебеи проявляли бурную активность в период успехов в борьбе за свои интересы или посулов расположенных к ним военачальников на решение проблем кабального рабства или перераспределение земель ager publicus.
Однако срок службы определялся консулами: они могли выкликать общинника ежегодно несколько лет подряд или с длительными перерывами. Такая субъективность в соблюдении очередности цензовых и центуриатных списков провоцировала ответное возмущение плебеев. Поэтому на протяжении V в. до н. э. плебеи нередко отказывались записываться в войско, особенно если война представлялась им невыгодной или затеянной сенатом для отвлечения внимания от внутренних неурядиц. Таковы отказы от записи в войско в канун 1-й сецессии 494 г. до н. э. или во время войны с антийцами в 60-е гг. Характерно, что начиная с IV в. до н. э. подобных эксцессов при наборе войск не наблюдается. Это свидетельство окончательного отделения армии от гражданского коллектива и превращения ее в важнейшее звено государственного механизма.
В бурный период становления центуриатной системы populus на активность и гладкость проведения набора сильное влияние оказывала позиция плебейских трибунов (подробнее см.: Токмаков, 1998 б. С. 66-77; Кофанов, 1996 б. С. 69-75). Эта чисто плебейская магистратура сыграла столь неоценимую роль в «борьбе сословий» и создании
единого государства, особенно на стадии утверждения центуриатной конституции, что о ней необходимо сказать несколько слов.
Плебейские трибуны избирались с 494 г. до н. э. сроком на один год сначала центуриатными, а с середины V в. до н. э. — трибутными комициями, т. е. стали общегражданской магистратурой. Их должность была священной, а личность — неприкосновенной. Плебейские трибуны вошли в историю как пламенные борцы за права плебеев, несгибаемые защитники обиженных и угнетенных. Власть плебейских трибунов была очень велика, но ограничена только территорией города Рима и его окрестностями не далее полутора миль. В войске во время похода она не действовала. Трибуны могли созывать трибутные комиции, вносить законопроекты в другие виды народных собраний. Трибуны не подчинялись ни консулам, ни сенаторам. Они могли даже арестовать консулов и опротестовать решение сената (право интерцессии, т. е. «вмешательства»). Они обладали правом вето в отношении решений магистратов. Трибуны имели большую судебную власть. Они могли вызвать к себе любого гражданина и подвергнуть аресту или денежному штрафу всех, кто им противодействовал. Но главное право плебейских трибунов заключалось в том, что они оказывали помощь и покровительство каждому обращавшемуся к ним плебею, а впоследствии и каждому гражданину.
Наряду с этим плебейские трибуны имели право прекращать следствие, освобождать из тюрем должников и брать под защиту уклонявшихся от обременительной военной службы. В случае ущемления прав плебеев или для давления на патрициев и сенат во время перипетий аграрной борьбы плебейские трибуны активно использовали свое право вето, запрещая проведение набора или призывая плебеев не записываться в войско, обещая им неприкосновенность и защиту. Так как в распоряжении консулов имелось всего 12 ликторов, которые часто оказывались бессильны перед толпой, то набор войск в ранней Республике превращался в арену лобового противостояния патрициев и плебеев, в инструмент борьбы за контроль над военной организацией civitas.
Контингентом комплектования войска и резервом его пополнения с первых десятилетий республики выступали все члены центури-
атной организации, т. е. весь римский народ — populus (см. тему 5). Каждый год из его состава заново набиралась вооруженная часть для ведения войны от лица всей общины. Можно сказать, каждый год это было новое войско, но со старой структурой, постоянное и профессиональное. Ибо каждый гражданин был воином, готовым к службе. Такой тип войска, характерный для стадии образования классов и государства, называют милиционным.
В Риме оно сложилось в ходе реформы Сервия Туллия. Дионисий Галикарнасский передает, что для набора необходимого количества воинов царь-реформатор разделил их число между 193 центуриями и требовал от каждой столько людей, сколько приходилось на ее долю (Dionys. IV. 19.1). Иными словами, именно центурии выступали базой комплектования войска. По ним распределялись принимаемые в гражданство новые переселенцы, по ним распределяют раненых воинов.
Однако в историографии доминирует иная точка зрения: базой набора войск в ранней Республике выступали территориальные трибы, также учрежденные Сервием Туллием. Еще Б. Нибур считал, что каждая из 30 триб выставляла определенное количество человек в каждую центурию (Niebuhr, 1873. Bd. I. S. 386 u. folg.). Шведский археолог Эйнар Гьёрстад признает вслед за традицией наличие всего лишь 17 триб в начале республики (Gjerstad, 1972. S. 176). Сопоставляя их с 170 центуриями пехоты всех пяти цензовых разрядов, он делает оригинальный вывод о том, что каждая триба формировала по 10 центурий всех разрядов. К. Белох также полагал, что число центурий и триб изначально координировалось между собой, но затем порядок был нарушен вплоть до рефомы центуриатного устройства в III в. до н. э. (Beloch, 1926. S. 270, 290 u. folg.). Умберто Коли идет еще дальше, утверждая, что количество триб всегда координировалось с постепенно возраставшим числом центурий (Coli, 1955. Р. 181-222) (хотя это требовало бы постоянных сложных перерасчетов всякий раз, как возникала новая триба, что верно отметила Л.-Р. Тейлор; см.: Taylor, 1966. Р. 337-354). В том или ином виде эта идея витает в литературе и сегодня (Palmer, 1970. Р. 138 ff. 154 ff. Bleicken, 1975. S. 98 u. folg.). Солидную опору ей создает Полибий, описывавший набор римской армии именно по трибам (Polyb. VI. 20).
И вроде бы неважно, что Ливий четко оговаривает: учрежденные Сервием трибы не имеют никакого отношения к делению на Центурии и к числу их (Liv. I. 43. 13), что количество триб по мере
расширения территории и роста населения Рима возрастало до 35 в начале IV в. до н. э., да на этом числе и остановилось вплоть до конца республики. И лишь за этим последовала реформа центуриатных комиций, которая привела к взаимной координации центурий и триб. Полибий же верно определил базис комплетования римской армии, но манипулярной и применительно к III—II вв. до н. э.
Однако в эпоху развития центуриатного строя сервианские трибы и центурии являлись категориями разного порядка, потому и представляли различные направления реформ. Трибы — это территориальные объединения всех свободных жителей данной местности независимо от величины имущества и сословной принадлежности. Они предназначались для учета всех граждан. Центурии — это объединения военно-политические. Они консолидировали военнообязанный народ в гражданство с четким распределением прав и обязанностей их членов в соответствии с цензом.
Взглянем в этом контексте на сообщение Дионисия Галикарнасского от 496 г. до н. э. Он пишет, что после проведения ценза по трибам диктатор Ларций «отделил имеющих призывной возраст от стариков (т. е. юниоров от сениоров) и, распределив по центуриям, разделил пеших и всадников на четыре части». Лучшую часть он взял под командование себе, остальные поручил своим помощникам (Dionys. V. 75. 4). 450 г. до н. э. Дионисий датирует набор в каждой трибе способных носить оружие и отправку их для пополнения уже действующих центурий (XI. 24. 1).
Как видим, прослеживается четкая последовательность: ценз по трибам (среди всех военнообязанных граждан) — распределение на разряды и возрасты — формирование из всех отобранных в каждый разряд надлежащего числа центурий — выборы командиров военных подразделений, центурионов, — присяга войска под священными инсигниями центурий.
Таким образом, цензовые центурии являлись структурными единицами сервианского populus, но не постоянными по составу подразделениями. В зависимости от переоценки своего имущества с каждым новым цензом любой общинник мог оказаться в другом цензовом разряде. Например, есть данные Псевдо-Аскония, что при утрате гражданства и переводе человека в эрарии, самый низший разряд, плебеи исключались из именного списка своей центурии (Ps.-Ascon. Р. 103. Beiter). Они теряли право участия в комициях,
получали поражение в правах (ignomia) и обязаны платить особо обременительный подушный налог. Тем самым состав центурии сохранялся только в течение действия ценза (пять лет), но в этот срок каждый общинник твердо знал свое место в центурии и очередность несения службы. Поэтому разорение плебеев и рост кабального рабства не только больно ударяли по хозяйственному и общественному положению плебеев. Эти процессы резко ухудшали их политический статус, вплоть до исключения их из центуриатной организации, а значит, и из числа граждан (cives). Отсюда следует, что борьба плебеев против ростовщичества и закабаления объективно была борьбой за гражданское полноправие в рамках центуриатной конституции.
Итак, сервианские сельские трибы служили основой не набора войск, а определения ценза всех общинников, которые в ней проживали или имели земельные владения. Учитывались как плебеи, так и патриции с клиентами, которые владели землей на территории пагов, входящих в трибы. В соответствии с величиной ценза общинник уплачивал трибут (также от трибы) на приобретение (централизованно) вооружения соответствующего имущественного разряда. Ценз являлся посредующим звеном между трибутной и центуриатной организациями. С его помощью общинники как бы отрывались от своего места жительства и консолидировались в единую политическую и военную организацию.
На следующем этапе на основе ценза из всех членов данного разряда, а не только конкретной трибы, формировались поровну в отведенное им по реформе Сервия Туллия количество центурии. Списки членов центурий служили как избирательным, так и военным целям. В соответствии с ними граждане группировались в центуриатных комициях. Из их же числа, исходя из потребностей войны, отбирались рекруты для военных подразделений строго унифицированного состава, но далеко не совпадавшего с хрестоматийной «сотней». Недаром Варрон, Авл Геллий и Фест обозначают центуриатные комиции термином exercitus urbanus centuriatus (Gell. XV. 27; Varro. LL. V. 93; Fest. P. 249 L; Liv. VI. 2. 7).
Сословная принадлежность значения не имела. Не случайно во время 1-й сецессии плебеев в 494 г. до н. э. оставшиеся в Риме патриции (очевидно, 1-го разряда — classis) заняли со своими клиентами места в центуриатных комициях, оставленные плебеями, и без
затруднений избрали консулов. Плебеи же в центуриатных комициях оказались разъединены и сосредоточены в основном во 2-5-м имущественных разрядах (infra classem). Отсюда их стремление к созданию такой избирательной организации, где бы они были представлены компактно и пропорционально численности, а не цензу. Такой организацией со временем стали трибутные комиции.
Центурии являлись действовавшими военно-политическими объединениями военнообязанных граждан. Именно в них преодолевался местный партикуляризм и происходила переплавка различных слоев и категорий населения в единый военно-политический организм — populus Romanus. В центуриях общинник трансформировался в гражданина, земледелец и ремесленник — в воина. Обеспечивалась тесная взаимосвязь между службой в войске и общественным состоянием гражданина. Это позволяло держать весь гражданский коллектив civitas в состоянии перманентной готовности к войне.
Сбои в функционировании центуриатной системы комплектования войск начались лишь в IV в. до н. э. Первым «звонком» стало продление срока службы более года и введение платы воинам в ходе войны с Вейями (406-396 гг. до н. э) (Liv. IV. 59. 11; V. 2; 7. 12-13). Это подрывало основополагающий принцип центуриатной системы — право-обязанность гражданина на несение безвозмездной военной службы, ограниченной рамками одной военной кампании (весна-лето), без отрыва от сельскохозяйственного цикла. Отчуждение воина от гражданской жизни отразило процесс превращения военного милиционного ополчения в инструмент государства, отчужденный от общества. Внутренняя коррозия центуриатной системы, выдвижение на первые роли трибутной организации в связи с успехами плебеев в сословной борьбе закономерно привели и к изменениям в военной сфере — на этот раз в обратном направлении. В IV в. до н. э. начинается переход на трибутную основу комплектования войск.
Катализатором процесса стало принятие римской армии легионной структуры, унифицированного вооружения легионеров и манипулярной тактики (см. тему 9). Но лишь к 275 г. до н. э. относятся первые прямые сведения источников (Валерий Максим и Ноний) о наборе войск консулом-плебеем Манием Курием Дентатом (Val. Max. VI. 3. 4; Nonius. 1. Р. 28 L). С тех пор списки военнообязанных стали составлять по трибам, к которым приписывали и новых граж-
дан из получивших римское гражданство латинов и италиков, а также из жителей римских колоний в Этрурии, Умбрии и Лукании. После покорения Римом Италии по договору с римлянами италики обязаны были предоставлять ему свои войска в качестве «союзников» (socii). Как правило, они были равны по численности легионам (когорты) и имели сходную структуру и вооружение, но под командованием римских военных трибунов. Со II в. до н. э. в состав римской армии стали включать вспомогательные войска (auxilii) из италийских, а затем обычно неиталийских племен, которые заключали с Римом неравноправные договоры. Они сохраняли свои военные отряды, вооружение и выступали под командованием своих военачальников. Наиболее прославились пращники с Балеарских островов, лучники с Крита, конница из Нумидии в Африке. Обычно численность вспомогательных войск равнялась численности римских легионов, а располагались они на флангах, поэтому назывались алариями. Но в отличие от легионеров «союзники» и аларии не получали жалованья, им доставалось и в несколько раз меньше военной добычи.
***
Центуриатная система комплектования доказала свою жизнеспособность и эффективность в течение всего V - начале IV в. до н. э. Благодаря простоте набора воинских сил она позволяла мгновенно реагировать на внешнюю угрозу. Это проявилось как в постоянной боеготовности Рима перед лицом враждебного окружения и в крупных военных успехах, так и в способности обеспечивать Рим полноценными боеспособными воинскими контингентами любой численности в условиях ожесточенных непрекращающихся внутренних конфликтов патрициев и плебеев; причем ареной споров и камнем преткновения в этих конфликтах выступала именно военная организация.