35

Генеалогический эпос Генеалогия предков, наверно, вообще является первой формой исторической памяти. Однако историческое, тем более хронологическое значение есть скорее неизбежный побочный эффект генеалогизирования; прямая функция генеалогии — показать родовую и племенную принадлежность, «породу» ее носителя. Мифологическая генеалогия указывает прежде всего на сверхъестественность природы богов и героев. Этим и определяется строение гесиодовских генеалогий, с которых начинается история генеалогической мифографии; они показывают происхождение племени «полубогов» от богов через союзы со смертными женщинами и причастность этого племени божественной природе: Общими трапезы были тогда (т. е. в мифическую эпоху) и общими ложа

36

Роду бессмертных богов и смертному роду людскому1. Многочисленность, разработанность собранных Гесиодом генеалогий свидетельствует, что у него были предшественники, о формах деятельности которых можно только гадать; гесиодовский эпос — не первый опыт мифологической генеалогии, но лишь первый известный. Основные сведения о генеалогических поэмах Реконструкция корпуса генеалогических поэм начиналась с собирания фрагментов Гесиода; в эльзевировском издании Гревия (1667) их уже больше семидесяти. В XIX веке этим занимались издатели фрагментов эпиков — Маркшеффель2 и Кинкель3; тогда же начали появляться папирусные находки, некоторые из которых были изданы Виламовицемом-Мёллендорфом4. На рубеже веков появилось долго остававшееся итоговым издание Рцаха5, затем — издание Ивлин-Уайта в Loeb Classical Library6. Однако папирусы продолжали и продолжают появляться. Они были собраны Р. Меркельбахом и М. Вестом в последнем издании фрагментов Гесиода7. 1 Ξυναι γαρ τότε σαΐτες έσαν, ξυνοι 8ё θόωκοι / αθανάτου те θεοΐσι καταθνητοϊς τ* άνθρώποις F 1, 1. 6—7 MW. 2 Hesiodi fragmenta. Lips. 1840, p. 119 sqq. 3 Epicorum Graecorum fragmenta / Ed. F. Kinkel. Lips. 1877. Pp. 78-184. 4 Wilamowitz-Möllendorf U. von, Neue bruchstücke des he-siodische Katalog // Sitzungsberichte der k. preussichen Akademie für Wissenschaft. 1900. S. 839-851. 5 Hesiodi opera / Ed. Rzach. Lips. 1902 (сокращенное переиздание — 1913). 6 Hesiod, Homeric Hymns & Homerica. With an engl, transl. by H. G. Evelyn-White. LCL, 1914. 7 Fragmenta Hesiodea / Ed. R. Merkelbach and M. L. West. (в том числе обширный F 10а) сделаны во втором издании 1983 года, в составе полного издания Гесиода Ф. Сольмсена. Литература о «Каталоге женщин»: West Μ. L. The Hesiodic Catalogue of Women. Its Nature, Structure and Origins. Oxford, 1985; DrägerP. Untersuchungen zu den Frauenkatalogen Hesiods. Stuttgart, 1997.

37

Генеалогический корпус начинается с дошедшей «Теогонии»; описав генеалогию богов и сверхъестественных существ, в конце поэмы Гесиод без видимого порядка перечисляет богинь, родивших детей от смертных1; после формульного зачина, вводящего очередной каталог2, Гесиод переходил к перечислению смертных женщин, родивших детей от богов. Это непосредственное продолжение «Теогонии» рассматривалось как отдельная поэма, Κατάλογος γυναικών, вероятно, в пяти песнях. Поэму также называли иногда «Эойями», а ее продолжение — «Большими Эойями» (Меγάλαι "Ηοιαι), поскольку она членилась на отрывки, посвященные отдельным героиням, каждый из которых начинался со слов ήοϊη, «или как...» Одна из «эой» — эойя Алкмены — всегда была известна: она является началом «Щита Геракла». Во многих случаях Гесиод не ограничивался перечислением героинь и их детей; генеалогия могла развиваться и дальше, к их внукам и правнукам (или, что характерно для Гесиода, но не для позднейших генеалогов, внучкам и правнучкам). Помимо этого, связанные с перечисляющимися героями 1 Hes. Theog. 963-1020; в число «богинь, сочетавшихся со смертными», входят Гармония и Медея, Семела же и Алкмена перечисляются выше, среди «богинь, сочетавшихся с богами». 2 Νυν οε θεάων φΰλον άείσατε -ηΒυέπειαι Μοΰσαι Όλυμπιάδες κοΰραι Διός αιγιόχοιο — начало «Каталога богинь»; Νυν Sc γυναικών φΰλον άείσατε ήδυέ-πεισι Μοΰσαι Όλυμπιάδες κοΰραι Διός αιγιόχοιο — начало «Каталога женщин».

38

мифы могли излагаться подробно, образуя вставные эпиллии. Такими эпиллиями, на которые древние авторы иногда ссылаются как на отдельные поэмы, были (с разной степенью вероятности): первое известное описание плавания аргонавтов, «Женихи Елены», «Свадьба Пелея и Фетиды», «Левкиппиды», «Свадьба Кеика» и др. Подобная пестрота композиции делала естественной как выделение частей генеалогического корпуса в отдельные поэмы, так и интерполяцию в него новых эпиллиев. Весь генеалогический корпус Гесиода в целом, от «Теогонии» до вставных эпиллиев «Больших Эой» — уже не поэма и не несколько поэм, но мифологическая энциклопедия, «библиотека», как позднее называли похожие книги (Диодора или Аполлодора), изложенная эпическим языком и стихом. Гесиод имел и последователей, эпиков-генеалогов VII-VI веков; значительнее всего сохраненные Павсанием и схолиастами Аполлония Родосского фрагменты «Навпактики» (или «Навпактской поэмы»1), которая была построена, вероятно, так же, как гесиодовский «Каталог женщин»2, и содержала, в частности, подробное описание плавания аргонавтов. Интересу Павсания к генеалогическому эпосу, который он вполне здраво рассматривал как первоисточник по мифологической генеалогии3, мы обязаны и почти всеми све- 1 Ναυπακτικά ИЛИ Ναυπακτία "έπη, EGF pp. 145-149 Davies, 198-202 Kinkel. 2 "Επεα πεποιημένα εις γυναίκας — терминология Павсания (Χ, 38, 11, F 1 Davies). 3 Πυθεσθαι δε σπουδή πάνυ εθελήσας οί' τίνες παίδες Πολυκάονι εγένοντο εκ Μεσσήνης επελεζάμην τάς τε Ήοίας καλουμενας καί τά 'έπη τά Ναυπακτία προς δε αύτοΐς όπόσα Κιναίθων καί Άσιος εγενεαλόγησαν. ου μην ες γε ταϋτα ήν σφισιν ουδέν πεποιημενον άλλα Ύλλον μεν τον Ηρακλέους θυγατρί Εύαίχμη συνοικήσαι Πολυκάονα υΐόν Βοΰτου λέγουσας τάς μεγάλας οίδα Ήοίας τά δέ ες τόν Μεσσήνης άνδρα και τά ες αυτήν Μεσσήνην παρεϊταΐ σφισι («весьма желая узнать, какие же дети родились у Поликаона от Мессены, я перечитал так называемые "Эойи" и "Навпактскую поэму", а также генеалогии Кинефона и Асия; однако у этих поэтов ничего о них нет. "Большие Эойи", насколько я знаю, говорят о Поликаоне, сыне Бута, который женился на Эвехме, дочери Гилла, сына Геракла, а о муже Мессены и о самой Мессене там не говорится» — Paus. IV, 2, 1).

39

дениями о других поэтах, которые, по его выражению, επεσι εγενεαλόγησαν — Кинефоне Лаконском и Асии Самосском; от них сохранилось несколько генеалогий, противоречащих устоявшимся версиям1. Генеалогическому эпосу не было суждено второго расцвета, подобного тому, который пережил героический эпос в первой половине V века в творчестве Паниасида и Херила Самосского; стихотворные генеалогии были вытеснены к тому времени прозаическими. Всеведение Муз и поэтов Музы, как говорит Гесиод во вступлении к «Теогонии», т. е. ко всему генеалогическому корпусу, знают всё — прошедшее, настоящее и будущее (τάτ' εόντα τά т' εσσόμενα πρό τ' «Ιόντα)2— и услаждают песней об ЭТОМ слух Зевса, причем эта песня говорит о трех предметах: во-первых, Музы воспевают богов, бывших до Зевса, во-вторых — его самого и олимпийцев, в третьих — «род людей и суровых гигантов». Этому всеведению и этой песне они научили и Гесиода3: первые две ее части содержатся в «Теогонии», третья, воспевающая 1 К генеалогическому эпосу примыкает эпос теогоничес-кий, содержавший достаточное количество генеалогий богов и их смертных потомков (Эпименид, Ферекид Сиросский, так называемый Мусей и орфические теогонии); однако там излагаются либо предфилософские фантазии о первоначалах космоса, либо нечто орфическое. 2 Hes. Theog. 38 sqq. 3 Hes. Theog. 32.

40

«род людей» (постольку, поскольку и он генеалогически причастен божествам), — в примыкающих к ней генеалогических поэмах. Генеалогический корпус в целом — изложение полного знания, пророческого всеведения, совпадающее с описанием выявляющихся в генеалогических цепочках метаморфоз божественной природы: от Земли и титанов — к богам, от богов — к полубогам-героям. Всеведение поэта и пророка — не в последнюю очередь умение исчислить трудноисчислимое: так, например, согласно гесиодовской «Меламподии», посвященной именно искусству пророков, когда Калхант, который также ведал τά τ* ιόντα τά τ ίσσόμενα ττρό τ' ιόντα 1, состязался с Мопсом, тот доказал превосходство своего знания, исчислив все смоквы на смоковнице2. Подобна этому и каталогическая поэзия Гесиода: подлинный ученик Муз может исчислить все, назвав число и имена всех богов, и всех Нереид, и всех героинь, сочетавшихся с богами, и их сыновей, внуков и правнуков; генеалогический каталог — способ точного познания проникающей мир божественной природы. «Божественная эра» Таким образом, для Гесиода осью мифологической эпохи было происхождение героев от богов, а не обратный отсчет от Троянской войны, как для позднейших гомеровских комментариев и для хронографической традиции, и даже не патрилинейная схема, производящая героев друг от друга, представленная в прозаической генеалогии от Гелланика до Лжеаполлодора. Боги, как не устает повторять Гесиод, бессмертны; их «поколение» всегда живо, «поколение» титанов всег- 1 А 70. 2 F 278 MW.

41

да ему предшествует, а «поколение» героев всегда является последующим по отношению к нему, независимо от того, родился ли данный герой за одно или за пять поколений до Троянской войны. Генеалогия здесь уже выполняет свою распределяющую время, хронологическую функцию, но точкой отсчета, «эрой» является вечное время олимпийских богов, а не историческое время людей, отсчитывающееся от однократного события. При пересчете с божественной, гесиодовской «эры» на человеческую, «гелланиковскую», т.е. при переходе с прямого матрилинейного счета Гесиода на обратный патрилинейный позднейших генеалогий неизбежно возникают противоречия: так, Тиро жила за четыре поколения до Троянской войны, если считать через ее сына Ферета, внуком которого был Эвмел, воевавший под Троей, и за семь, если считать через ее другого сына Амифаона, прапрапраправнуком которого был погибший незадолго до войны Алкмеон1; из трех сестер, дочерей Фестия2, Леда, мать Елены, жила за одно поколение до Троянской войны, Гиперместра же, бабка Алкмеона, и Алфея, жена Ойнея, деда Диомеда — за два. Хотя место Тиро (в четырех коленах от Эвмела и в восьми от Алкмеона) противоречиво относительно «эры Троянской войны», не может быть противоречивым ее место возлюбленной Посейдона относительно «эры богов»; так же непротиворечиво относительно нее и место дочерей Фестия — внучек Ареса. Все «эойи», единицы гесиодовской мифологии, равны, «одновременны» с точки зрения этой качественной, а не количественной хроногенеалогии: сын бога — всегда сын бога, в этом и состоит для него необходимое место в мусическом знании «сущего, будущего и сущего прежде». 1 F 30-33 MW. 2 F 23а MW.

42

Взаимное расположение «эой» О взаимном расположении отдельных «эой», т.е. о композиции поэм в целом, не всегда можно судить с уверенностью. Традиционные воззрения гласят, что порядок генеалогий был подобен тому, который сохранен Аполлодором (то есть сначала потомки Девкалиона, потом потомки Инаха и Агенора, потом отдельные роды — аркадские потомки Пеласга, потомки Плеяд, Эакиды, Пелопиды, генеалогия которых вводит рассказ о Троянской войне); эти предположения основаны, с одной стороны, на весьма немногочисленных указаниях в сохранившихся отрывках1, с другой — на общей презумпции сохранности генеалогической системы, копировавшейся поздними прозаиками, составлявшими пересказы и «эксцерпты» сделанного поэтами. Сохранившиеся отрывки вступления к «Каталогу»2 позволяют предположить, что сам Гесиод заявлял о другом принципе композиции — перечислении героинь и их потомства «по богам», от которых они произвели детей, т. е. сначала возлюбленных Зевса, затем Посейдона, Ареса, Гермеса, Геракла (среди несо- 1 Например, F 2 MW (=Sch. Ар. Rhod. III, 1086), сообщающий, что о Девкалионе и Эллине говорилось именно в первой песни «Каталога женщин». 2 F 1 MW. τάων 'ίαττίτί Μ[οΰσαι οσσ[αι]ς δη rrapcA/efar' 'Ολύμπίος εύρύοπα Ζευς (πζρμαίνων τά πρώτα yeVoc κυορών βαείλήων, ]ς тс ΙΊ[ο]σείθάω[ν ]ν τ' "Αρης [ ]-τηί-ιντ[ ]-ςτοσπ[ Έ]ρμτ,ς -[ ] βί-η Ή[ρακλ-ηος

43

хранившихся в папирусе имен наверняка стояло еще имя Аполлона и, возможно, Гефеста). Подобные каталоги составлялись на протяжении всей античности, от «Илиады», где сам Зевс перечисляет своих возлюбленных1, до обличавших распутство языческих богов христианских писателей2. В пользу именно такого строения «Каталога» говорит один из немногочисленных отрывков, пересекающих границу между «эойями», то есть содержащих конец одной и начало следующей3: первая посвящена Местре, дочери Эрисихтона, родившей от Посейдона Эврипида, вторая — не связанной с ней генеалогически Эвримеде, дочери Ниса, родившей от него же Беллерофонта. Перечисление героинь «по богам» больше соответствовало бы и тому принципу «божественной эры», который лежит в основе гесиодовского изложения мифов. Матрилинейная и патрилинейная генеалогия: их чередование и совмещение Однако фрагменты несомненно свидетельствуют и о том, что в «Каталоге» имелись и длинные нисходящие генеалогии; в частности, как показывает недавно реконструированный фрагмент4, Гесиод в самом деле излагал ставшее впоследствии традиционным начало генеалогии Девкалионидов, перечисляя сыновей Эллина — Дора, Ксуфа и Эола, и их сыновей, потом же переходил к родословию дочерей Эола, и из-за Калики, вышедших за Аэтлия, и Перимеды, бабки Эвриты, жены Портаона и матери Ойнея, дважды оказывался 1 Ξ 317 sqq. 2 Например, Clem. AI. Protr. p. 27 Potter, Arnob. IV, 26, Jul. Firm., de erroribus, 16. 3 F 43a MW. 4 F 10a MW.

44

посредине генеалогии этолийских царей, о которой говорил довольно подробно, но потом вновь возвращался к дочерям Эола — Алкионе и Перимеде. Это предпочтение материнской линии приводило Гесиода к многочисленным «прыжкам» из одного рода в другой: так, в упомянутом фрагменте, начинающемся с родословия дочерей Фестия, Гесиод из этолийской династии через Леду переходит к роду Периэра, потом через Елену и Клитемнестру — к Пелопидам1, через Алфею и ее дочь Деяниру — к Гераклидам, через Гиперместру, мать Амфиарая — к Амифаонидам. Через трех дочерей Пелопса, вышедшей за сыновей Персея, Гесиод переходил от Пелопидов — к Персеидам2. Такой способ изложения, свободно сочетающий патрилинейные генеалогии с матрилинейными, приводил к тому, что один и тот же герой мог появляться у Гесиода значительно больше одного раза; так, Алкмена (с ее сыном Гераклом) появлялась в генеалогическом корпусе не менее трех раз: во-первых, еще в «Теогонии», где из-за божественного статуса своего сына и она попала в «каталог богинь»3; во-вторых, по матрилинейному принципу, в своей собственной «эойе», находившейся в рассказе о потомстве дочерей Пелопса; в-третьих, на своем «патрилинейном» месте, то есть в рассказе о Персеидах (в «эойе» Данаи). Такие примеры нетрудно умножить. Признание ведущей роли матрилинейного принципа (который сам по себе является отражением «божественной эры», всеобщего происхождения героев от богов) 1 Вероятно, об этой гесиодовской генеалогии напоминает Ликофрон (Alex. 143), называя Елену «плевронийской фиадой» из-за ее матери-этолиянки, хотя Цец объясняет это тем, что еще один Плеврон находился в Лакедемоне. 2 F 193 MW. 3 Hes. Theog. 943.

45

в гесиодовских генеалогиях заставляет, как нам кажется, иначе взглянуть на многие детали сохранившихся, преимущественно патрилинейных, генеалогий, а именно на постоянные попытки мифографов и схолиастов назвать мать или жену того, о ком говорится (хотя сколько ни приводи вариантов имени, она остается столь же неизвестной, сколь была и безымянной)1, или на целые «кусты» славных генеалогий, происходящие от сестер — от Плеяд, или от дочерей Асопа, или от дочерей Пенея, схожие с упомянутыми в сохранившихся фрагментах Гесиода «кустами» дочерей Фестия и дочерей Эола. Патрилинейный принцип так и не сумел возобладать полностью: генеалогия, например, потомков Инаха, т. е. вторая основная линия мифогенеалогической системы, состоит, вообще говоря, из трех «эой» — Ио, Данаи и Алкмены2, а примыкающая к ней генеалогия критской и фиванской династий — из «эой» Европы и Гармонии. У Гесиода, возможно, «эой» было больше — папирус позволяет догадываться, что он считал Акрисия и Прета сыновьями Зевса от жены Абанта, имя которой в папирусе не сохранилось (вероятно, ее звали Аглаей, дочерью Ман-тинея3) — так же, как ее праправнучка Алкмена и как Леда, она родила близнецов — одного от Зевса, другого от мужа; «эойя» Аглаи встраивается в нисходящую генеалогию между «эойями» Ио и Данаи. Сама идея рождения братьев от двух отцов, смертного и бессмертного, является с генеалогической точки зрения способом совмещения патрилинейного, «человеческого», и матрилинейного, «божественного» принципов; другой такой прием — когда герой «по имени» (ίπίκλησιν) рожден от смертного, а на деле — 1 Император Тиберий, издеваясь над грамматиками, велел назвать им имя матери Гекубы (Suet. Tib. 70). 2 F 129 MW. 3 Так называет ее Аполлодор (II, 11, 1).

46

от бессмертного, как Беллерофонт у Гесиода от Главка и Посейдона1 или у Гомера Менесфий от Сперхия и Бора2. Однако чаще происходит просто «встраивание», как в случаях с Ио, Данаей и т. п., в результате которого герой оказывается в земном роду наследником своего деда по матери. Век полубогов Гесиодовская генеалогия, отсчитывающаяся от вечной жизни богов, а не от сменяющихся поколений смертных, и непрерывно совершающая матрилинейные переходы из одного рода в другой и из одной области Греции в другую, не только не могла дать хронологически непротиворечивой картины мифологической эпохи, но и не стремилась к этому (в отличие от позднейшей генеалогической традиции, которая к этому стремилась, хотя все равно не могла). Но именно нарушающие хронологическую непротиворечивость матрилинейные переходы из рода в род, из области в область придавали гесиодовскому изображению поколения героев то единство, ту взаимосвязанность, которой оно лишилось при переходе к более строгим генеалогиям. Совместная, пронизанная многочисленными внутренними связями жизнь богов и полубогов в героический век, качественно отличный от нынешнего железного — предмет описания гесиодовского генеалогического эпоса; количественно (числом поколений или лет) отличная от современности древность — предмет описания прозаических генеалогий и хронографий. 1 F 43а MW. 2 Π 173.