365

2. МЕНАНДР И ЕГО ТВОРЧЕСТВО

Главным представителем «новой» аттической комедии является Менандр (343—292 гг.). Он родился в Афинах и был племянником известного поэта «средней» комедии Алексида, который и был его первым наставником в литературе. Менандр получил хорошее риторское и философское образование, был близок с учеником Аристотеля Феофрастом, с философом-материалистом Эпикуром и с оратором Деметрием Фалерским, который некоторое время был македонским наместником в Афинах. Из писателей Менандр более всего увлекался Эврипидом, что сказалось на содержании и форме его произведений. По одному рассказу, большое влияние на него оказала его подруга Гликера. Египетский царь Птолемей I Сотер настоятельно приглашал Менандра в Александрию, но поэт до конца дней оставался в своем доме в Пирее.
Первое выступление Менандра в театре, относится к 323 г., а первую победу он одержал комедией «Гнев» в 315 г. Его счастливым соперником был Филемон. Сохранился анекдот, будто Менандр, встретившись с ним на улице, спросил Филемона: «Разве ты не краснеешь, когда одерживаешь надо мной победу?»1 Менандр считал для себя недоступным добиваться успеха, подобно Филемону, дешевыми эффектами. Менандр одержал победу только восемь раз. Высоко оценен он был лишь после смерти, сделавшись одним из самых любимых поэтов Греции. За ним единогласно было признано первенство среди поэтов «новой» аттической комедии.
Менандр написал 105 или 110 комедий. Из них полностью сохранилась лишь одна — недавно найденная на египетском папирусе и впервые опубликованная в 1958 г. — «Ворчун, или Человеконенавистник (Мизантроп»). Несколько комедий известны нам по довольно многочисленным отрывкам, а частью по переделкам и подражаниям римских поэтов 111—II вв. до н. э. —Плавта и Теренция.
Комедия «Ворчун», поставленная в афинском театре в 316 г. до н. э., имеет следующее содержание. В прологе, который произносит бог Пан, дается характеристика главного действующего лица: это бедняк старик Кнемон, грубый человеконенавистник. Жена не могла вынести его тяжелого характера и ушла к взрослому сыну от первого брака Горгию. При отце осталась только дочь и старая рабыня. Случилось так, что сын богатого соседа Сострат однажды увидел дочь Кнемона и влюбился в нее. Подружившись с ее сводным братом

1 Геллий Авл. Аттические ночи, XVII, 4, 2.

366

Горгием, он убедился, что отец ее никогда не согласится на брак девушки с сыном богача. Чтобы снискать его расположение, Сострат взялся помогать Горгию в земледельческой работе. А с Кнемоном случилась беда: стараясь вытащить из колодца упавшее ведро, он сам туда свалился. Чтобы спасти его, Горгий призвал на помощь Сострата. Это смягчило сердце Кнемона, и он согласился на брак дочери с Состратом. В то же время и Горгий решил жениться на сестре Сострата. Комедия кончается предсвадебным весельем. А Кнемон, хотя и подобрел, остается в мрачном одиночестве.
В отрывках сохранилось около 3 тысяч стихов, по которым можно составить довольно четкое представление о шести комедиях: «Третейский суд», «Отрезанная коса», «Сикионец», «Земледелец», «Герой» и «Самиянка». Если «Ворчун», как ранний образец творчества Менандра, не богат яркими сценами, то во всем блеске представляется талант Менандра в «Третейском суде», хотя сохранилась комедия лишь на две трети. Ее содержание следующее. Молодой человек по имени Харисий, недавно женившийся на дочери богатого и скупого Смикрина Памфиле, вернулся домой после путешествия и узнал от доверенного раба Онисима, что во время его отсутствия Памфила родила ребенка, которого, чтобы скрыть от мужа свой грех, велела подкинуть. Харисий, успевший уже полюбить жену, с горя закутил с приятелями и с арфисткой Габротонон. Комедия начинается с того, что Смикрин пытался образумить зятя, но все было безуспешно. Возвращаясь от него, он был остановлен двумя рабами, попросившими его быть между ними третейским судьей. Оказалось, что один из них — Дав — нашел подкинутого младенца, но, не желая его воспитывать, передал другому — Сириску. Смикрин узнает, что с ребенком были найдены и некоторые драгоценности, которые Дав оставил себе. Сириек настаивает, чтобы Дав отдал эти вещи, как принадлежащие ребенку, и мотивирует это тем, что по вещам могут быть найдены родители. Смикрин признает справедливость этого требования и велит Даву передать вещи Сириску. Проходивший в это время раб Онисим среди вещей узнает перстень своего хозяина. Гетера Габротонон, которой Онисим показал этот перстень, припомнила, как однажды на ночном празднике какой-то молодой человек в темноте совершил насилие над девушкой. Встретившись с нянькой Памфилы, она поняла, что той девушкой и была Памфила и что насильником оказался сам Харисий. В результате семейное счастье восстанавливается, а Габротонон в награду за помощь получает свободу.
К этой комедии близка по содержанию комедия «Отрезанная коса». Воин Полемон живет с девушкой Гликерой. Однажды, возвращаясь домой, он увидел, как Гликеру обнимает молодой человек Мосхион. Из ревности Полемон обрезал у девушки косу, чем опозорил ее перед всеми людьми, а сам удалился в деревню, где предался кутежам. Гликера обратилась к соседке, к старушке Миррине и объяснила ей, что приемный сын Миррины Мосхион, пытавшийся за ней ухаживать, — ее брат и что оба они были брошены отцом. Между тем Полемон, соскучившись по Гликере, хочет силой вернуть ее себе. Друг его, старик Патек, останавливает его. Из разговора с Гликерой

367

Патек узнает ее судьбу, а потом по сохранившимся при ней вещам убеждается, что она и Мосхион — его дети, брошенные им вследствие материальных трудностей после смерти жены, умершей вскоре после их рождения. Полемон при посредничестве Патека добивается у Гликеры прощения и вступает с ней в законный брак.
Довольно хорошо вырисовывается сюжет «Сикионца». Военный из города Сикиона Стратофан в походах на Востоке купил на невольничьем рынке девушку Филумену вместе с рабом Дромоном. Он полюбил девушку, а из их рассказов он убедился, что она свободнорожденная, дочь афинянина Кихесия. Поэтому он привез ее в Аттику, надеясь там удостоверить происхождение девушки. И действительно, им удается встретиться с отцом ее Кихесием, а затем открылось, что и сам он происходил от афинских граждан, как то подтвердил старик. С этим отпали все препятствия для «законного» брака между афинскими гражданами.
Труднее восстановить содержание трех остальных комедий. Содержание «Самиянки» приблизительно такое. У богатого Демеи от сожительницы самиянки Хрисиды родился сын, но во время отсутствия отца он умер. Тогда Хрисида взяла на воспитание ребенка, родившегося в это время у Планго, дочери Никерата от их приемного сына Мосхиона. Между тем родители согласились на брак Мосхиона с Планго. Из случайно подслушанных слов одной женщины Демея узнает, что воспитываемый младенец — ребенок Мосхиона, и, вообразив, что сын находился в преступной связи с мачехой, выгоняет из дома жену с ребенком. Мосхион, узнав об этих недоразумениях, должен объяснить истинное положение дела. Намек Демеи на семейное положение в доме Никерата выводит последнего из себя, и он готов убить Хрисиду. Наконец, когда Демее удается успокоить его, возмущается Мосхион, негодуя на высказанное против него подозрение. По-видимому, комедия кончалась примирением героев, торжеством истины.
В «Герое», комедии, названной по имени бога, покровителя семьи, который в начале дает объяснение содержания пьесы, дело шло о насилии, учиненном над девушкой, о подкидывании родившихся детей и, наконец, об отыскании после многих лет детьми своих родителей. Точно так же и в «Земледельце» сюжет основан на обольщении девушки богатым юношей, который в конце концов женится на ней. Название пьесы говорит об участии земледельца Клеенета в благополучной развязке действия.
С общим содержанием некоторых комедий мы знакомимся по римским подражаниям. Так Плавт переделал комедию Менандра «Двойной обман», назвав свою комедию «Вакхиды», где ловкие развратницы кружат головы не только молодым людям, но и их отцам. Комедию «Карфагенянин» он переделал, по-видимому, под названием «Пуниец». Но переделки Плавта очень свободны. Ближе к оригиналу держался Теренций, который и сам об этом заявляет в прологах; при этом он пользовался методом «контаминации» (сплавливания), сливая в одно целое сюжеты двух или более комедий оригинала. Таковы его «Евнух», скомбинированный из «Евнуха» и «Льстеца»

368

Менандра, «Андриянка» (женщина с острова Андроса), написанная по сюжетам «Андриянки» и «Перинфянки». Особенно же близки к оригиналу и даже сохранили названия подлинника «Самоистязатель» и «Братья». Естественно, что в таких переделках сохранялись многие типичные черты греческого быта, но, конечно, в переделках проявлялся и оригинальный талант римских поэтов.
Комедии Менандра серьезно отличаются от большинства произведений других комических поэтов, которые в погоне за успехом у зрителей часто прибегали к внешним эффектам и пользовались искусственными приемами. Менандр везде соблюдает строгую выдержанность плана и композиции, логическую последовательность в развитии действия. Вместе с этим он тщательно избегает всего грубого, поэтому в его творчестве видели образец аттического изящества. У него почти совершенно отсутствует буффонада, которой блещут, например, комедии Плавта. Он сосредоточивает внимание на внутренних переживаниях действующих лиц. Только изредка он допускает обращение актеров к зрителям («Самиянка», 54, 117, 234)1.
В творчестве Менандра ощущается сильное влияние Эврипида. В «Третейском суде» есть даже ссылка на его трагедию «Авга» (663—664). По образцу прологов Эврипида он в некоторых случаях для разъяснения хода действия пользуется аллегорическими фигурами: Неведение — в «Отрезанной косе», Герой — одноименной пьесе, Пан — в комедии «Ворчун».
Менандр широко пользуется формой монолога, который у него приобретает более естественный характер, чем это было в трагедии, где присутствие хора делало его смысл условным. Примерами монологов могут служить покаянные речи Харисия в «Третейском суде» (526—550), Демеи в «Самиянке» (1—66 и 111—143) и др.
Для характеристики творческого метода Менандра показательно рассуждение, которое он вкладывает в уста раба Онисима в комедии «Третейский суд» (629—634):

...В каждого его надсмотрщиком
Внедрили нрав они (т. е. боги).
Наш постоянный страж,
Он губит тех, кто плохо с ним обходится,
Других же милует...
Вот он и есть наш бог!
И счастья, и несчастья он причиною!

Менандру принадлежит заслуга создания комедии характеров. Характер действующего лица представляет для поэта главный интерес. Не внешняя занимательность сцены, не отдельные сценические эффекты и не комическая буффонада, а глубокое проникновение в психологию действующего лица — вот что для него представляется самым важным, и этим определяется весь ход действия. Поэтому его комедии не захватывали зрителей при первой постановке, как пьесы его более счастливого, но и более поверхностного соперника Филемона. Но зато они всегда оставляли глубокое впечатление, что подтверждается даже теми отрывочными данными, которыми мы

1 В ссылках на Менандра мы исходим из распределения стихов в русском переводе Г. Ф. Церетели (М., 1964).

369

располагаем. Такова, например, в «Третейском суде» замечательная сцена раскаяния Харисия, который, осудив мнимый проступок жены, видит собственную виновность в том же самом грехе. Он доходит, по словам раба Онисима, до настоящего безумия и бичует себя в монологе (526—528):

Вот он — безгрешный, доброй славы ищущий,
В чем суть добра и зла, умом решающий,
Он — незапятнанный, безукоризненный...

Менандр отходит иногда от комического тона, переходя в трагический. Таково в «Отрезанной косе» отчаяние воина Полемона, который в припадке ревности опозорил свою возлюбленную, обрезав ей косу, а потом хотел силой вернуть ее. «Одно скажу — повешусь я! — говорит он. — Меня Гликера кинула, покинула...» (264 сл., ср. 409). И затем с искренним чувством он кается (419—422):

.......А я, злодей,
Ревнивец, думая, что изменили мне,
Набуйствовал и вот почти что в петлю влез!
И было б поделом!

И в дальнейшем он переходит от отчаяния к надежде и снова к отчаянию, пока не улаживается все дело.
С большой художественной силой Менандр изображает психологию любящих молодых людей. Харисий и Полемон стараются утопить свое горе в кутежах. Отвергнутая мужем Памфила сохраняет любовь к нему, несмотря на угрозы отца, желающего увести ее от него. Замечательно обрисован тип скупого старика Смикрина: он не столько беспокоится о дочери, сколько о приданом, которое может промотать его зять Харисий. Любопытны образы своенравных стариков, обрисованные в отрывках «Самиянки». В Полемоне показан тип молодого человека с настоящими солдатскими ухватками, на что указывает и друг его Патек (449). Интересен выведенный в комедии «Ворчун» тип старика-человеконенавистника Клемона. Живет он в нужде. С помощью одной только дочери обрабатывает он каменистую почву на своем участке (330—334). В посторонних людях привык он видеть только врагов и не допускает никого к своему дому, встречая каждого камнями. Однако, попав в беду, он убеждается, что нельзя жить в полном одиночестве (713—717), и все свое скромное достояние он под конец передает в распоряжение Горгия, прося лишь, чтобы ему дали возможность жить как хочет (735). С образом «ворчуна» Пнемона вошел в мировую литературу тип «мизантропа». Полнее он будет раскрыт Лукианом («Тимон»). В этой комедии и в «Сикионце» не раз затрагиваются вопросы богатства и бедности и другие социально-бытовые темы, и это говорит о тесной близости поэта с окружающей действительностью.
Из женских образов особенно выделяется Гликера в «Отрезанной косе». Это — образец твердой, умной и самолюбивой женщины, которая заботится о том, чтобы не испортить положения своего легкомысленного брата, попавшего в лучшие материальные условия. Тип почтенной матери представляет в той же комедии Миррина, воспитавшая Мосхиона и приютившая у себя в трудный момент Гликеру.

370

По-видимому, интересная роль отводилась Хрисиде в «Самиянке», судя по тому, что по этой роли получила название вся пьеса. Стараясь спасти репутацию соблазненной Мосхионом Планго, она сама навлекает на себя обвинение в связи с ним, а когда дело разъясняется, отец Планго обвиняет ее в клевете на дочь и в бешеном гневе готов ее убить. Интересна фигура гетеры Габротонон, которая берется найти родителей ребенка, надеясь этим заслужить свободу. Любопытна и роль няньки, которая делается участницей в делах хозяйки и покрывает ее падение («Третейский суд»). Настоящий тип наперсницы намечается в фигуре Дориды в «Отрезанной косе».
Замечательно обрисованы типы рабов в «Третейском суде». Онисим — глуповатый раб, не умеющий угодить господину, несмотря на все желание выслужиться перед ним. «Эх, старый мой донос, — говорит он. — Как в нем не каяться?.. Боюсь, что, примирясь с женой, меня, наушника, за то, что знаю все, со света он (т. е. хозяин. — С.Р.) сживет» (263—268). Образец искусства Менандра — характеры Дава и Сириска в той же комедии. В то время, как Дав думает только о корысти и, отказываясь воспитывать найденного ребенка, хочет завладеть его драгоценностями, Сириск добросовестно берется его воспитывать и отстаивает его интересы. При этом он обнаруживает незаурядные способности адвоката в споре с Давом и даже знакомство с театром (165 сл.). Сцена суда, имеющая в комедии второстепенное значение, проведена настолько ярко и жизненно, что дала основание назвать по ней всю комедию. Изображая жестокое обращение хозяев с рабами, он показывает, что многие из них хитростью и умом превосходят своих хозяев. В «Герое» раб Дав, выведенные Менандром гетеры — рабыни в нравственном отношении выше своих хозяев. Все творчество его проникнуто гуманными чувствами.
Уже древние критики высоко ценили тонкое искусство Менандра в воспроизведении жизни. Аристофану Византийскому (III в. до н. э.) принадлежит известная характеристика его: «Менандр и жизнь, кто из вас кому подражал?» Однако Менандр не просто копировал жизнь, но творчески воспроизводил ее; все образы его поражают типичностью и художественной силой. Поэтому есть полное основание говорить о реализме его творчества. Произведения Менандра проникнуты большой философской глубиной и отражают передовые идеи своего времени. В них образно развиваются новые взгляды на брак, на воспитание, на положение женщин и рабов.
В согласии с философскими взглядами своего времени Менандр вкладывает в уста действующих лиц свободные суждения о религии. Вот как рассуждает раб Онисим в «Третейском суде» (619—621):

Неужто у богов есть столько времени,
Чтоб каждодневно каждому в отдельности
Давать, Смикрин, то счастье, то несчастье?

В этом рассуждении явно видна точка зрения Эпикура, с которым был дружен Менандр. Нередко он осмеивает суеверия своих современников и проникшие к ним восточные культы.
Отвергая участие богов в жизни людей, герои Менандра часто говорят о значении Судьбы и Счастья («Отрезанная коса», 383; «Са-

371

миянка», 269). Это и понятно, так как конец IV в. и время эллинизма были временем частых экономических катастроф и выдвижения случайных людей.
Общим упадочным настроением и индифферентизмом приходится объяснять странное на первый взгляд явление, что Менандр, живо откликавшийся на новые течения научной и философской мысли, почти не касался политических событий своего времени. Только мимоходом в «Отрезанной косе» (9) он упомянул о бедствиях, постигших город Коринф во время войны между преемниками Александра Кассандрой и Деметрием Полиоркетом. Зато не раз он говорит о вреде наемничества, собирающего в свои ряды толпы всяких неудачников и бедняков (там же, 289—295). Иронически представлен герой этой комедии воин Полемон (прообраз воина-хвастуна), который по привычке к грубости и насилию был готов во главе своих рабов штурмовать дом, в котором укрылась оскорбленная им Гликера (234, ср. 178). В «Самиянке» молодой человек Мосхион, чтобы спастись от строгости отца, собирается уйти на войну в наемники (285— 287).
Изучив теорию ораторского искусства и судебную практику, Менандр интересно воспользовался адвокатскими приемами в споре Сириска с Давом. Большую роль играет у него прием «узнавания». Глубоко драматическим характером отличается узнавание в «Отрезанной косе» (344—408), когда старый Патек по вещам, показанным ему Гликерой, признает в ней и в Мосхионе своих брошенных детей. Во всем ужасе встает вопрос: «Как же бросил их ты — отец, ради чего?» (382). Нередко встречается мотив подслушивания чужого разговора. Харисий подслушал разговор Смикрина с Памфилой и, убедившись в ее благородстве, клянет самого себя (501—510). В «Отрезанной косе» Мосхион узнает, что девушка, за которой он хотел ухаживать, его сестра (355—359). Особенно сложными эти мотивы оказываются в «Самиянке»: Демея слышит разговор о ребенке своего приемного сына, взятом на воспитание его женой, и воображает связь ее с сыном (51 сл.) и т. д.
Менандр умеет тонко индивидуализировать речь в соответствии с моральным обликом каждого действующего лица; живо оттеняется разница между речью людей высшего класса, ее утонченностью и некоторой торжественностью, и безыскусственностью речи простых людей. Такова, например, речь няньки Софроны в «Третейском суде» или повара в «Самиянке».
Язык Менандра — образец чистейшей аттической речи. Он близок к разговорному языку и содержит признаки зарождающегося общегреческого наречия. Менандр продолжает наметившуюся у Эврипида тенденцию. Он не допускает ни грубости, ни вульгарности. Это заставляло позднейших критиков отдавать ему предпочтение перед Аристофаном1. Своим мыслям он умел придать такую ясность и

1 Плутарх. Сравнение Аристофана и Менандра, р. 853 А—854; Дион Хрисостом, XVIII, р. 833г.

372

образную форму, что многие его выражения стали пословицами и позднее были включены в специальный сборник, который сохранился до нашего времени.

Подготовлено по изданию:

Радциг С. И.
Р 15 История древнегреческой литературы: Учебник. — 5-е изд. — М.: Высш. школа, 1982, 487 с.
© Издательство «Высшая школа», 1977.
© Издательство «Высшая школа», 1982.